Влюблён

Треск сухой осени тихонько крадётся к костру: языки пламени захватывают пожухлые листья. Кажется, что огонь потеряет контроль. Ярко вспыхивают сразу несколько цветов, искрами вырываясь как можно дальше. Через несколько мгновений всё стихает, чтобы начатся сначала. Детская мандалорская привычка — не знаешь что делать, смотри на огонь. Это пятый круг, по которому пламя грозится разрастись, но ни решение, ни спокойствие так и не приходят. Дин проводит пальцами по шлему и устало думает, что раньше было гораздо легче. Мир альф и омег для него попросту не существовал — Империя кричала о том, что от всей галактики они составляют меньше одного процента, и дальнейшая судьба их, увы, неизвестна. Подстраиваться под бет было весьма несложно. Даже гон со временем приносил меньше беспокойства и не оставлял неприятных воспоминаний. Кругом никаких запахов, на которые его просили не вестись: так, он слишком привык к беззвучному миру. Потому, нынешняя ситуация сильно сбивает столку. Когда крейсер Люка Скайуокера приземлился на корабль Гидеона, первое, что почувствовал Дин — его. Сладкий, одурманивающий, тот, который альфа внутри него уже и не надеялся услышать. Дин растерялся. Он просто пошёл вперёд, а Люк не прервал неуверенные шаги позади себя. Прекрасно понимал, почему Джарин идёт с ними, и перечить не собирался. Единственное, что он сделал тогда, — и продолжает делать сейчас, — улыбнулся. Мягко и тепло, так, чтобы свести альфу внутри него с ума. Ему многое говорили об омегах, их слабости и беззащитности, но Скайуокер обернул все эти рассказы в прах: раскрошил дроидов Моффата за две минуты, уверенно улыбнулся и без тени сомнения, взял Грогу в ученики. Это не могло не вселить гордость во внутреннего альфу Джарина, который с первого его появления, уже пометил Люка как своего омегу. Джедай наверняка об этом не знает, хотя, возможно, просто делает вид, что не знает. Смотря на Люка, Дин понимает, что приспосабливаться к бете-миру пришлось не только ему — у Скайуокера тоже весьма неплохо получается. Они никогда не говорили о связывающих их отношениях, но Дин считает, что всё это происходит исключительно из-за Грогу. Все их диалоги вращаются вокруг его обучения, их местонахождения, пропитания и прочей мелочи, и без них наступает тишина. Люк или обучает Грогу, или медитирует. Внутреннего альфу это обижает, злит и раззодоривает. Сам же Дин, не имеет ничего против такого поведения, хотя иногда, самые разные слова и хотели сорваться с языка: порой не самые обычные, а те, что показывают душу и творящуюся в ней бурю. Но сегодня они точно должны поговорить, потому что этот момент, которого он боялся настолько, что постоянно откладывал в дальний ящик, наступил. Запах становится сильнее, а держать своего альфу в цепях всё сложнее — у омеги скоро начнётся течка. Однако, сам Люк ведёт себя спокойно. Продолжает обучать Грогу, хотя Дин и замечает в его движениях скованность и неточность. Дин боится, что не выдержит. Это поставит под удар Грогу, а главное — может лишить его учителя. Оставить же омегу одного, во время течки, с ребёнком? Куда более отвратительная идея предыдущей. И одна хуже другой, а решения нет, и нет… Когда у него начинался гон, он оставлял малыша на Кару. Сейчас её координаты неизвестны, а на планете нет никаких доверенных знакомых. Шёпот ветра и вихрь мыслей прервал Люк. Тихонько сев напротив мандолорца, он мягко улыбнулся в своей манере. — Грогу спит. Может, тебе последовать его примеру? В свете огня, его лицо выглядит мраморным, неживым и таким красивым, что Дин в очередной раз давит в себе позыв приблизиться, коснуться, ощутить вкус чужих губ. Он качает головой. — Нам всем нужно немного отдохнуть. Прошу, поспи немного. Джарин продолжает разглядывать язычки пламени. — Я знаю, о чём ты беспокоишься, — его голос становится низким, сексуальным, словно нацеленным специально на альфу. Дин слышал, что альфы — повелители мира, а омеги — повелители альф. Теперь он начинает понимать, что это значит, — Всё будет в порядке. У меня здесь есть хорошие знакомые, они присмотрят за вами с Грогу. За вами с Грогу. Тёплая рука касается инстинктов, успокаивает. Дин чувствует разливающееся в груди тепло, но этого недостаточно, из-за чего он устало рычит: — А за тобой кто присмотрит? Люк улыбается. — Это не первая течка. Всё будет в порядке. До этого, речь ни разу не заходила ни о течке, ни о гоне, из-за чего разговор кажется ненастоящим, неестественным, натянутым. Он долго смотрит Люку в глаза, пытаясь найти в них ответ, или, возможно, просьбу. Ничего не получив, Дин лишь уходит, пожимает плечами, слегка резко и сухо произносит: — Спокойной ночи. — выдавливливает внутри альфа. *** С утра он отвозит Грогу к тем самым знакомым. Ими оказываются тви’лек и тогрута, у которых своих деток не меньше: они улыбаются, приглашают остаться и завоевывают доверие Дина сразу же. Сам же Джарин, решает прогулятся по городу. Солнце печёт, и остаётся наслаждаться лишь редким ветерком. Улочки переполнены гуманоидами, и их тихими, но шумными голосами. Всё кажется привычным и приевшимся, отчего охватывает тоска: Джарину даром сдался этот город — он хочет вернуться на свой корабль. Нельзя… Что с ним, интересно, сейчас? Он никогда не был свидетелем течки, но, насколько он знает, это также тяжело, как и гон: только если альфы в состоянии держать себя в руках, то об омегах сказать то же самое, скорее всего, нельзя. Клан рассказывал, что омеги вешались на первых встречных, только бы преодолеть желание. Желание… Вторичный пол волновал его крайне редко. Никто не видел в нём традиционного альфу, который вгрызался бы в глотки других. Правда, стоило мандолорцу на мгновение забыться, отключиться, отдаться… …Как что-то начинает раздирать изнутри, грозиться вырваться, контролировать, пока сознание теряется в этом потоке. И в эти редкие моменты, когда альфа внутри него вырывался, голодный до жадности и со своими правами на жизнь, все понимали, почему альф стоит бояться. Джарин помнит свой первый протяжный вой во время гона, слышит, как он скулит и сейчас. И ведь понимает — оставить омегу посреди леса с течкой идея не лучшая. Но… С появлением Люка изменилось всё — отрицать это глупо. Он полностью доверял Грогу джедаю и рядом с ним не беспокоился о его безопасности, но и проблемы сам не хотел навлекать. Ловить преступников и их обещания о мести, не лучшая жизнь для благополучного воспитания ребёнка. Раньше его это не волновало, только и Люка раньше не было. Люк… Люк. Люк. Люк. Люк. Мой. Мой. Люк — дружок, а не слишком ли нагло? Дин скрипит зубами. Всем разумом хочется поддаться и бежать до леса — быстро, бездумно. Ощутить его запах, защитить, сжать в объятиях: снять броню, коснуться пальцами родного лица, прикоснуться кожей. Взглянуть в глаза, в самую потаённую глубь, а потом слиться: платонически, душами. Желание нарастает жаждой. Ноги бессвязно шагают в сторону леса, а грудная клетка разрывается от юношеского смущения и зрелой растерянности: а дальше? Он почти уверен, что просто сдастся, за милю ощутив его запах, и изначальный план просто проверить корабль, провалится. Что тогда? Историй про странные отношения альф и омег он слышал предостаточно, и все они пугали своей необузданной дикостью. Он боялся омег больше, чем признавался в этом даже самому себе: одно неаккуратное движение, и слабый пол ломается. Инстинкты у всех одни, но выносливость разная. Люк… Выдержит. Физически — определённо выдержит. Но ментально… Он ничего не знает о джедаях, но насколько ему понятно, какие-либо чувства им запрещены. А заняться сексом без чувств, Дин навряд-ли сможет. Хотя, может и смог бы, не будь альфа внутри него привередливым романтиком. Разве Люк сам не тянется к нему? Сквозь безмолвные ночи, короткие взгляды, неоднозначные просьбы — может, ему и показалось, но он отчего-то уверен, что нет. Скайуокер сказал, что не хотел разлучать отца и сына, но мог ли это быть предлог, чтобы остаться? Ощутил ли он, с самой первой встречи, это странное трепыхание, проснулся ли в нём омега после долгой спячки? Он уже видит корабль. Сколько осталось идти? Минут десять? Ему хочется поспешить, и в то же время не торопиться. Что делать? Что же делать… Он услышал до боли знакомый звук — звук светового меча. Он бы не спутал его ни с чем, если только ему не показалось… Дин пустился в бег, позабыв о сомнениях. Плевать, если ему показалось, плевать, что будет дальше. Главное — его безопасность, безопасность Люка. Омега стоит на ногах с трудом, а весь лес, кажется, только и истончает его запах. Тот, который Дин ощущает впервые. Запах страха. Джедайские способности Люка, кажется, совсем не помогали. На него шли радианец и человек — оба хотели одного. Видимо, сразу поняли, что меч Люка — пустая угроза. — Вот уж не думал, что так повезёт, — усмехнулся человек, вытащив изо рта зубочистку, — В моих любовных планах не было омеги, да ещё и такой сладкой. А у тебя? Радианец усмехнулся и кивнул. — Как думаешь, лучше по очереди или сразу в двоё… Дин не смог удержать своего альфу — точнее, не захотел. Безоружный, полез сворачивать шею сначала человеку и, увидев, как убегает радианец, догнал и повторил с ним то же: один громкий хруст, и оба насильника, лежали посреди леса, без дыхания. — Дин… Люк уже давно упал. Вспотевший, он неясным взглядом осматривал альфу и тяжело дышал. Джарин среагировал незамедлительно: поднял Люка и отнёс его на корабль. — Почему… Почему ты оставил меня? — спросил он, когда его бережно положили на кровать: голос подрагивал, а холодные пальцы вцепились в броню, — Не уходи больше, прошу… В уголках глаз показались слёзы. Дин быстро снял шлем, и как можно нежнее поцеловал джедая. — Я здесь. Я просто хочу снять броню. Люк боится, но отпускает его руку с бессилия. Нетерпеливо скинув бескар, Дин снимает с джедая всю одежду, и, наконец, позволяет себе сойти с ума от его запаха. Теперь он чувствует. Голодный, он целует каждую клетку на лице и теле, не желая останавливаться. Джарин разрывается, потому что мало. Он хочет смотреть, видеть любимое лицо и в тоже время забыться в его теле. — Дин… И альфа поддаётся на просьбу. *** Дин лежит рядом. Волосы Люка устало прилипают ко лбу, но тело расслабленно, а взгляд по-детски мирный. Сейчас, даже нет сил и желания думать о том, что будет завтра. Люк проснулся. Открыв глаза, он взглянул в карие, что наверняка наблюдали за его сном. Скайуокер улыбнулся и несколько секунд, словно специально смущал альфу, хотя тот, так и не отвёл взгляд. Омега взял его руку и, поднеся к губам, поцеловал. Альфа слегка нахмурился, что Люку показалось забавным. Мягко улыбнувшись, он прижал его ладонь к своей щеке. — Я влюблён в тебя. — тихо произнёс он, не отрывая взгляда от глаз альфы. После нескольких секунд молчания, он взял в свою руку ладонь Люка. Не разрывая зрительного контакта, он поцеловал её в ответ, только прижал не к щеке, а к сердцу. Отныне, он сделает всё, чтобы вместо «влюблён», его омега сказал «люблю».