Азалия

ханахаки au Ньют смотрел на парня, копающегося руками в траве. Его лицо было подставлено под искусственное солнце, глаза щурились от яркого света, а юркий язычок облизывал пересохшие губы. Блондин считал Томаса идеальным. Россыпь родинок на лице, которые хотелось соединить одной ломанной линией, поцеловать и изучить их месторасположение, чтобы потом с закрытыми глазами найти. Его волосы были невероятно мягкими, Ньют знает, он трогал их, пусть и убирал тогда из его шевелюры колючки и сухие листочки. Губы у салаги были красивого розового цвета и на вид были мягкими и сочными. Их хотелось поцеловать. Но блондин лишь наблюдал, рассматривал. Руки Томми были с длинными красивыми пальцами. Бывший бегун просто не мог сделать хоть что-то, ведь Томас был влюблен. Влюблен, но не в него, Ньюта, а в эту девчонку, Терезу. Салага во всем пытался помочь ей, выгораживал ее и защищал, будто она из хрусталя. Они встречались в лесу за час до отбоя, сидели в обнимку и переплетали пальцы, скрепляя их в замочек и рассматривали, как подтверждение своей любви. Целовались они до тошноты слащаво и Ньют не мог больше терпеть и уходил, оставляя их наедине, потому что дальше происходило то, чего блондин предпочел бы никогда не видеть — Тереза прыгала на члене его Томми. Ньют уходил в угол глейда и тихо плакал. Каждый, мать его, раз. Задыхался в рыданиях, оттягивая волосы, стараясь вырвать их вместе с кожей. Так продолжалось около месяца. Ежедневное истязание себя, сон, наблюдение за уходом Томаса в лабиринт и его возвращением, а после за тем, как он любит другую. В один прекрасный момент лёгкие Ньюта скрутило и, согнувшись в приступе кашля, он увидел небольшой розовый лепесточек. Страх сковал все тело. Ведь этого не может быть. Он не мог влюбиться так отчаянно. На изящном лепестке некрасивой кляксой расползлась капля крови. *** Ньют сидел в ванной комнате в убежище, предоставленным Галли. Унитаз уже был весь в крови, лепестках и бутонах. Блондин считал себя отвратительным неудачником. Он смог подхватить заразу и медленно превращался в шиза, выплевывая не только цветы, но и сгустки черной заражённой крови. Лёгкие нещадно жгло, воздуха не хватало, а бутоны розовой азалии в перемешку с красными разводами продолжали выходить из его бронх, застревая в горле. В ванной стоял запах цветов вместе с металлом и Ньюта тошнило, хотелось выблевать свое глупое сердце. Раздался стук по деревянной двери. Блондин напрягся всем телом, прислушиваясь. — Ньют, ты в порядке? — Да, Томас, я лучше всех, а теперь уходи. — Что? Нет конечно! — Томас ещё пару раз подёргал ручку. — открой дверь, Ньют. — Томми, уйди, пожалуйста — бутон вновь застрял в горле, из-за чего блондинку пришлось долго и больно кашлять. Он встал, подошёл к зеркалу и начал умывать лицо холодной водой, оттирая кровавые разводы с щёк и подбородка, растирая кожу, будто пытаясь содрать ее. Руки все ещё дрожали, но он гордо вышел из ванной. Томас ждал его. Ждал объяснений того, что происходит с его лучшим другом. *** Они сидели на крыше. Ветер трепал волосы, высота заставляла трепещать чему-то где-то в груди. Хотелось спрыгнуть вниз, ведь на высотках не было лозы, которая вновь могла бы спасти его. Томас ждал. Стоял сзади и смотрел на спину друга, спокойно дожидаясь разъяснений о происходящем. — Я... — парень глубоко вздохнул, сгибаясь в очередном приступе кашля, на что брюнет тут же сорвался с места, понимая, что в случае чего он должен спасти Ньюта. Но тот помахал рукой, прося не подходить, после сел в пол оборота и протянул Томасу руку с розовым бутоном. — я безответно влюблен, Томми. Салага молчал, смотрел лишь на лицо блондина, который улыбался и взирал в даль. — А ещё меня укусил шиз — он как то печально усмехнулся — Томми, я такой ничтожный. Томас молчал. Пытался понять, в кого же Ньют влюблен. Пытался понять, когда его успел укусить шиз. Он даже не заметил, как блондин ушел. *** Ньют умер. Пырнул себя ножом, чтобы спасти Томаса. Чтобы не навредить ему. В голове Томми было множество вопросов и когда Минхо отдал ему подвеску Томас все понял. Это письмо заставило брюнета плакать и корить себя за невнимательность. Ведь Ньют был влюблен в него. Оберегал, помогал и везде шагал за ним. Не смотря на безответные чувства, не смотря на боль и цветы в лёгких. Томас хранит это письмо в ящике около кровати, а в подвеску положил засохший цветок азалии, не снимая с шеи.