Сам себе крёстный

Когда днём ты студент-простак, а ночью совладелец сети игровых домов и притонов, тебе просто некогда страдать о неразделённой любви. Будущая преступная империя сжирает всё: силы, время, эмоции. Остаются только сны. Именно там ты вспоминаешь, что есть человек, которого ты бы присвоил, пришил к себе невидимыми нитями, окропил бы связь кровью и не отпустил бы от себя… во всяком случае живым. «Обязательно, займусь им, – говоришь ты себе. – Завоюю, никуда он не денется. Вот только нужно завершить с покупкой того борделя, отшлифовать идею с арбалетами, а ещё нужно вплотную заняться деньгами – их не хватает на самые перспективные идеи. Пора приступать к ограблению гномьего банка, не иначе». Это означает, что о Майкрофте ты подумаешь завтра. Или послезавтра. Или на днях. По всей видимости, у наследных принцев меньше дел, чем у юных преступных гениев. Ясное дело: королевский бизнес отлаживался столетиями, стоять у истоков империи труднее. Так или иначе, но Майкрофт пришёл к Джиму, а не наоборот. В тот день мачеха уехала навестить родню в соседнем городе. Салли и Молли воспользовались случаем и отправились на вечеринку. Джим наслаждался одиночеством и, сидя у камина в гостиной, быстренько накидывал домашние задания на пару недель вперед, чтобы потом не возвращаться к этому вопросу. Редкий для него спокойный вечер. Когда в дверь постучали, он выглянул в окно, посмотреть, кого же принесла нелегкая, и был изумлен. Майкрофт в гордом одиночестве стоял на крыльце, опираясь на свой знаменитый зонт. Джим поправил камзол, пригладил волосы и открыл. От растерянности он не чувствовал ничего. – Здравствуйте, ваше высочество. – Здравствуйте, Джемма. Ошарашить Джима сильнее Майкрофту не удалось. Наоборот, Джим повеселел. – Ну, проходите. Так чем обязан? Принц прошёл в комнату и без приглашения уселся в кресло. Джим уселся на стол, стоявший в углу, откуда можно было хорошо видеть своего визави. Он хотел показать, что не собирается разводить церемоний. – Вы обязаны моему любопытству, разумеется. Не так часто из под носа сбегают загадочные незнакомки. Джим захихикал: – Это было весело. Майкрофт поморщился: – На тот момент я не оценил юмора. – А теперь? – Сейчас – почти. Но всё же я хотел бы понять до конца ваши мотивы. – Майкрофт, вы очаровательно занудны, вы это знаете? Мне просто так захотелось. Выражение лица Майкрофта стало чуть более непроницаемым. – Неудовлетворительный ответ. Даже у «просто захотелось» есть причины. Джим пожал плечами. – Я знаю. Хорошо, – он соскочил и наклонился к Майкрофту, заглядывая в лицо. – Я люблю переодеваться и предпочитаю мужчин. Такой ответ вас устраивает? – О да, – сказал Майкрофт. – Вполне. Он встал, в один шаг оказался рядом с Джимом и положил руку ему на затылок. – Я думаю, нам стоит обсудить ответ детально. Они поцеловались. Майкрофт делал это профессионально. Так прошли упоительные пять минут, но затем Джим оттолкнул принца и вернулся на стол. – Очень мило, в самом деле. Майкрофт наклонил голову: – Тебя что-то смущает? – Боюсь, десятиминутное знакомство для меня недостаточный повод. – Поразительно. Ты уже убил как минимум троих, начиная с Карла Пауэрса, сколотил неплохой капитал на проституции, но для поцелуев тебе нужен повод? – Отрицаю любую причастность! И не докажешь! – голос Джима сорвался на визг. – Да я и не собирался, – усмехнулся Майкрофт. – Мы ведь пайщики. С тобой выгодно иметь дело. – Как? – выдохнул Джим. – Андерсен – подставное лицо. Его часть идет в казну. Мы небогатая страна, знаешь ли, и нам нужны деньги на преобразования. – О! Да ты беспринципный сукин сын, вроде меня. Восхищён! Майкрофт самодовольно улыбнулся. – Я тобой тоже. И знаешь, тебе очень шло то платье. Когда ты счастливо влюблён, и твои начинания имеют тайную государственную поддержку, а идеи можно отполировывать до блеска с не менее умным, чем ты, собеседником, можно подумать о глобальном. О том, что преступная империя, пожалуй, не уместится в рамках одной маленькой страны. Это даже патриотично, ведь когда-то твоё дело пойдет на пользу маленькой стране. Быть патриотом так естественно, когда любишь будущего короля. Иногда даже трудно поверить, что он тоже любит тебя. Но, предугадывая твое недоверие, Майкрофт однажды скажет: – Нам бы пожениться… – Как? – Официально не выйдет, но я бы хотел устроить бал-маскарад, который посетит прекрасная Джемма. Для нас это будет свадьба. И ты, конечно же, согласишься. Черт с ним, с корсетом, не обязательно же так затягивать. Задыхаясь после бешеного ритма венского вальса, Джим и Майкрофт уселись на стулья у стен. Взглянув на хитрое выражение лица Майкрофта, снявшего маску, Джим спросил: – Что ты задумал? – Не задумал. Увидел. Смотри сама, – Майкрофт подбородком указал на младшего брата. Шерлок в домино удивительно оживленно общался с кем-то в маске льва. Ах да, в этом костюме принц Валлии Джон Хемиш, вспомнил Джим. Образ с династического герба – подозрительно прозрачно. – Он кажется увлечённым. – Джемма, раскрой глаза! Шерлок вляпался, – Майкрофт хихикнул и, наклонившись к уху Джима, сказал: – Теперь тебе придется учить моего брата носить платье и своевременно падать в обморок на руки нужному принцу. Джим философски ответил: – Главное – придумать, какую мы из этого извлечем выгоду.