Неотразимый

      Кьёка сидела за прилавком, уставившись тоскливым взглядом в окно кофейни. Осенний полумрак густел, как оставленный без присмотра сироп. Дождевые капли скатывались по стеклу подобно слезам. Тихо опадали на брусчатку кленовые листья.       Девушка опустила глаза, рассеянно перебирая пальцами плеер. Смартфоном на рабочем месте пользоваться не разрешали, но о другой электронике ничего сказано не было. В любом случае, Кьёке нужно было чем-то перебить играющий в кофейне мягкий джаз. Первые полчаса слушать его было приятно, но потом карамельно-сладкие аккорды начинали приедаться. Оглянувшись, девушка вставила в ухо наушник и нажала на кнопку воспроизведения. Сегодня она загрузила в плеер несколько часов ретро-электроники – хоть какая-то отрада в унылую вечернюю смену.       Кьёка вздохнула. Джаз джазом, но в кофейне по крайней мере было уютно. Теплый, почти персиковый свет ламп успокаивал душу. На пустых круглых столиках теплились ароматические свечи, а вдоль стен стояли растения в кадках – живые, зеленые, приятный контраст с оранжевыми кленами за окном. Вешалка у входа, деревянный контейнер для зонтиков напрокат – все это ей было даже более знакомо, чем тесный, холодный пенал на втором этаже через дорогу. Туда, в эту скучную съемную квартиру девушка возвращалась после работы. Институт закончен, подруги разъехались – ей только и оставалось, что перебивать звенящую тишину гитарными аккордами да глушить тоску кассетами, дисками, виниловыми пластинками.       Внезапно дверь распахнулась, впуская в кофейню осенний холод и шум дождя. Звякнул предупреждающий колокольчик. Кьёка подняла глаза.       На пороге стоял молодой человек с яркими, прямо электрически-желтыми волосами. Оставив на вешалке промокший насквозь плащ, он сел за ближайший столик и стал копаться в портфеле. Кьёка фыркнула – сама не зная, отчего – и вернулась к созерцанию списка композиций на плеере. «Студент, наверное», – вот и все, что она подумала про нового посетителя. Забыв о нем напрочь, девушка мысленно вернулась на залитый солнцем пляж с мятно-зелеными метелками пальм, который рисовало ей подпитываемое музыкой воображение. Если оторваться на мгновение от искрящегося горизонта и оглянуться, можно было увидеть сияющие серебром и рассветными красками небоскребы…       – Хей! – Парень подошел к прилавку и облокотился на деревянную поверхность. В его взгляде чувствовалось любопытство.       Кьёка медленно сняла наушники и посмотрела на него исподлобья.       – Приятный вечер, – улыбнулся молодой человек.       – Выбрали что-нибудь? – Кьёка мотнула головой в сторону списка сиропов. Говорить ей совсем не хотелось.       – «Я выбираю тебя!» – выпалил парень. И уставился выжидающе.       В лицо Кьёке будто плеснули горячей водой. Привстав, девушка смерила посетителя долгим, уничтожающим взглядом, надеясь, что щеки у нее не особо горят от смущения.       – Прошу прощения, – тихим, звенящим голосом сказала она, хотя имела ввиду, конечно же, «проси прощения!»       – Это цитата, – обезоруживающе ответил молодой человек.       «Бесстыжая, глупая, наглая морда!» – мысленно крикнула Кьёка. Желтоволосый юноша был красивым, и это рассердило ее еще больше.       – Если вы закончили с ежедневной долей подкатов, – едва сдерживаясь, чтобы не убежать в подсобку и не грохнуть дверью, продолжила Кьёка, – то делайте уже ваш заказ.       «И вали поскорее!» – добавила она, чувствуя, как дрожат поджилки. Такого прямолинейного, нелепого, наивного обращения девушка не ожидала. «Хотя, он вроде ничего такого и не сказал, – пронеслась у нее в голове легкокрылая мысль. – Ведь это и правда цитата… Но все равно! Все равно…»       – Латте с ежевикой. Два латте, – как ни в чем не бывало продолжил желтоволосый.       «Только посмей мне один предложить! Вот только попробуй…» – Пунцовая от раздражения и смущения, Кьёка отвернулась от парня и взялась за приготовление кофе. Молодой человек так и остался стоять у прилавка – покосившись на него краем глаза, Кьёка поймала его веселый, беззаботный взгляд. «Так и будешь стоять над душой, желтопузик?!» – Девушка стиснула зубы. Немножко глуповатая, донельзя довольная физиономия юноши действительно напомнила ей виденную в книге по биологии фотографию. «Такой же гадкий, как эта змея… нет, ящерица!» – Кьёка отвернулась и постаралась забыть о нем.       Процесс приготовления кофе ее всегда успокаивал. Одни и те же действия, совершаемые раз за разом, и, должно быть, довольно загадочные, если смотреть со стороны – и только она одна (если не было, конечно, напарника) знала, что за чем следует и где что искать. Сколько времени требует каждая процедура. «Сиропы почти закончились, – забыв на мгновение о желтоволосом посетителе, отметила Кьёка. – Лаймовый и этот, коньячный…»       Вернувшись к прилавку, девушка тихо вздохнула и поставила на столешницу два бумажных стаканчика. «Не смей», – попросила она парня взглядом.       Молодой человек расплатился картой. «Даже она у тебя дурацкая! Что за дизайн, под стать твоей нелепой прическе!» – подумала Кьёка, хотя сердце говорило ей совсем противоположное: такой красивой, желто-серебряной, будто испещренной электрическими разрядами пластиковой карты она в жизни не видела. «Позер!» – заключила девушка.       Юноша взял стаканы, кивнул и отправился за свой столик. Кьёка проводила его непонимающим взглядом. Одна ее часть выдохнула с облегчением, а другая вскинулась от совершенно непрошеной, неуместной обиды. «Вот как? Уже сдался? Хорошо, хорошо… Так тебе и надо! Наконец-то! – зачастила про себя Кьёка. – Или я недостаточно хороша, чтобы на меня время тратить? – Девушка отвернулась и попыталась вернуться к музыке. – Не стою твоего внимания, да? Поупражнялся в подкатах, и хватит?» – продолжила думать она.       – Могу еще эспрессо сделать вам на дорожку! – не поднимая головы, предложила она.       Ответа не последовало. «Ах, ты, ящерица!» – вспыхнула Кьёка.       – Кто сказал, что я ухожу? – отозвался вдруг юноша.       – Мы скоро закроемся. – Кьёка сама не поняла, зачем соврала.       Ответа опять пришлось ждать почти с минуту.       – Не-а, – немножко удивленно сказал желтоволосый. – Не, я ж расписание вижу… вон там. Написано, до девяти.       Кьёка только порадовалась, что ее не видно за стойкой – так запылали у нее щеки. «О чем ты думала?!» – спросила себя она. Так стыдно ей еще никогда не было.       Она могла соврать снова. Сказать: «Это старое расписание! Мне лучше знать!» – но не стала. «Молчи. Просто молчи. Пусть сидит. Дура, дура… что ты наделала, дура!» – ругала себя Кьёка.       Музыка в наушниках продолжала играть, но прислушаться к ней, и улететь на ее волнах было невозможно. Глупая физиономия в обрамлении ярких, ослепительных, солнечных волос стояла перед глазами Кьёки, сбивая с толку. «Это ты мстишь мне, что я отшила!.. – заключила она. – Такой довольный и правильный… Не надо быть гением, чтобы прочитать расписание!»       Внезапно электрически-желтая макушка показалась над стойкой. Подняв глаза, девушка увидела, что надоедливый посетитель заглядывает через прилавок.       – Что? – не выдержав, грубо спросила Кьёка.       – Все в порядке? А то вы куда-то пропали, я аж испугался…       – В порядке. – Девушка попыталась сделать вид, что занята переключением песен в плеере.       «Не надейся даже теперь! – мысленно выкрикнула она. – Я еще раз тебя отошью!.. Как будет приятно… Только попробуй… Ну же, скажи что-нибудь! Давай, попытайся… Как же мне хочется стереть эту глупую ухмылку с твоего лица!..»       – Музыку слушаете?       – Ага. Музыку.       – Хорошо, когда разрешают… – Юноша облокотился на прилавок.       Кьёка опустила глаза. «Ну? – в лихорадочном нетерпении подумала она. – Скажи еще что-нибудь! Посмотрим, как тебе это понравится, когда тебе не отвечают!»       – В университете бы такой номер не прошел, – продолжил молодой человек. – Я учусь на последнем курсе.       «А я в прошлом году закончила», – чуть не ляпнула в ответ Кьёка. «Нет, дура, молчи!» – тут же напомнила она себе.       – А что за музыка? – полюбопытствовал парень.       – Старая, – не сдержавшись, ответила Кьёка. – Ну, то есть, не старая, а под ретро…       «Ни слова больше!» – сжала кулаки она.       – Мне нравится электроника, – поделился вдруг посетитель. Помолчав еще пару секунд, он спросил: – А сейчас что играет?       – Вы такое не знаете. – У Кьёки запылали уши.       – Потому и спрашиваю.       – Название вам ничего не скажет.       – А можно на «ты»? – вдруг спросил юноша.       Кьёка взглянула на него исподлобья.       – Мы не знакомы.       – Денки Каминари, – тут же представился парень.       – Это был не вопрос.       Каминари улыбнулся. «Мило», – помимо воли, подумала девушка. Выдержав драматическую паузу, ее собеседник выпалил, явно в восторге от собственной гениальности:       – А это не ответ, а констатация факта!       Кьёка вздохнула: «Скажу, чтобы отстал поскорее!»       – Меня зовут Кьёка Джиро.       Парень соображал пару мгновений, а потом выдал:       – Музыкальное имя.       – Ага. Теперь мы знакомы.       Каминари сложил руки на груди и закрыл глаза. Чуть наклонил голову, торжествующе улыбаясь. «Что?.. Да нет... ты... – Кьёка подалась было вперед, в слепом возмущении намереваясь оттолкнуть его от прилавка, но опомнилась, отступила. И зажала себе рот ладонью, чтобы не прыснуть: – Ты... победу празднуешь, что ли, придурок?!»       Юноша пару раз с самодовольными видом кивнул головой, очевидно, соглашаясь с собственными мыслями – «Я неподражаем!» было прямо-таки написано у него на лице. И стрельнул глазами в сторону Кьёки.       – Так что за музыка-то?       – Ты отстанешь, если я скажу?       Каминари театрально развернулся к ней боком, уходя в молчание. «Сейчас врежу!» – вспыхнула девушка.       – Значит, нет, – сказала она, сжимая в руке плеер. Ее щеки горели от возмущения и чего-то еще. Пальцы мелко дрожали. Отказывать было приятно – «Пусть обломается, самовлюбленная морда!»       – А жаль, – после недолгой паузы сказал Каминари. Никакого расстройства в его голосе не чувствовалось, и Кьёка быстро поняла, почему. – Тогда я тебе тоже кое-чего не скажу!       «Невелика потеря! Вот и поговорили!» – Девушка дернула уголком губ, звучно положила металлический плеер на столешницу под прилавком.       – Ладненько. – Ее голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. – Тогда, до свиданья? Т-то есть... всего хорошего! – «Дура, дура! Теперь он...»       Каминари мельком посмотрел на Кьёку, чуть склонив голову и дружелюбнейше улыбаясь, и отчалил от деревянной стойки.       – «До свиданья» я сказать не могу, – сообщил он, возвращаясь к столу. Собрал вещи в портфель, щелкнул крышкой. – А почему, сокрыто тайной...       – Ага.       Кьёка уселась на стул, потеряв парня из виду. Сунула в уши капли наушников. «Наконец-то уходит! – Девушка покусала губы. – Все настроение испортил... За кого он меня принимает? Подкаты детсадовские!» Ее сердце билось сильно и выразительно. И было тепло. Золотые росчерки слепили внутренний взор. «Хотя, не особо и хуже стало, – подумала вдруг Кьёка. – Какое-никакое развлечение – посмотреть на такого клоуна!»       Сердце застучало сильнее. Не выдержав, девушка сняла один наушник. «Интересно, ушел уже?» – Она напряженно прислушалась. Кажется, Каминари еще шебуршал у вешалки. «Не может надеть плащ, небось! – Повинуясь порыву, Кьёка выглянула из-за прилавка. – Посмотрю хоть, как ты ловишь рукав, неудачник!»       Но она ошиблась. Юноша уже надел дождевик, и теперь рылся в портфеле, поставив его на стол у самого выхода.       – Важная тайна, вообще-то, – улыбнулся он Кьёке. – Но доверить ее можно только дружелюбной баристе!       – Может, жалобу напишешь? – Слова нашлись сами. – Будет, во что горячие стаканчики заворачивать!       Каминари одобрительно кивнул, зачитывая выпад. Взвесил портфель в руке. И помахал на прощанье.       «Вот и все». – Кьёка сжала зубы, глубоко вдохнула.       – Чушь какая-нибудь наверняка, да? – выпалила она, прекрасно зная, как выглядит со стороны – румяная, взволнованная. Дура.       – А вот этого мы никогда не узнаем! – отозвался Каминари и был таков.       Звякнул колокольчик на двери.       Кьёка обрушила ладонь на лакированную столешницу, сжала пальцы в кулак. Такой бури чувств она еще никогда не испытывала. «Вломился! Наговорил глупостей – и... бежать?!» – Девушка готова была перепрыгнуть через прилавок, нагнать негодяя и надавать ему подзатыльников, и чтоб больше не появлялся!..       Но... конечно же, так было нельзя. Вздохнув, Кьёка протянула руку к кофейнику. Плеснула внутрь горячей воды и поболтала, чтобы встряхнуть осадок.       Дзынь! – Дверь распахнулась снова.       – Каминари?!       «Ах ты гад!!!» – Кьёка одним движением подняла откидную крышку прилавка.       – Так и знал, что что-то забуду, – невинно прокомментировал свое появление юноша.       – И что же это? – Она вышла в зал.       Сердце лупило так отчаянно. «Я тебя сейчас прочь выставлю! Нашелся игрок на душевных струнах!» – Сжав кулаки, девушка двинулась к Каминари.       – Свое сердце, – искренне пролепетал тот.       Кьёка остановилась, как вкопанная.       – Дурак? – Губы сами сложили нужное слово.       – Я все-таки расскажу тебе, пусть ты и не дружелюбная...       – Пошел вон! Не нужно!       Каминари пожал плечами.       – Ну?! – Кьёка подошла к нему почти вплотную.       – Да ладно тебе, смотри, еще разочаруешься! – Голос у юноши дрогнул, глаза распахнулись шире, щеки побледнели. Теперь он был вовсе не желтопузик и не самодовольный дух вечерней грозы – а всего лишь испуганный студент, каким всегда и являлся!       Девушка замерла. «Что это?» – Она и не думала, что окажет на него такое влияние. «Серьезно? Стоило лишь выбраться из-за прилавка?» – Вроде бы баристы были не такими уж страшными...       Каминари стрельнул глазами вниз и левее. Проследив за его взглядом, Кьёка осознала, что до сих пор сжимает в руке парящий кофейник.       – У меня есть один знакомый со шрамом, – пролепетал парень. – По нему все девушки сохнут, но какой ценой-то? Я пас... Слышь? Убери фигню-то!       – «Фигню-то», – передразнила его девушка и опустила глаза. Тихонько фыркнула.       Кофейник стеклянисто стукнул дном о ближайшую столешницу.       – Ты предупреждай, что нервная, – с облегчением рассмеялся Каминари, тут же садясь. – У меня сегодня пять пар, а у тебя, наверное, длинная смена...       Кьёка вздохнула. Нужно было вернуться за стойку. Она еще не до конца осознала все причины и следствия своего порыва – но в голове уже мелькали робкие мысли.       – Давай без актерства. Чего хотел? – пролепетала девушка, не решаясь ни сесть, ни уйти.       Физиономия Каминари исказилась от муки.       – Если без актерства, так ты прибьешь! – заныл он. Но, поймав взгляд Кьёки, мгновенно одумался: – То есть, я хотел сказать, что уезжаю. На... – Парень поводил глазами. – На Фиджи.       Девушка все-таки села напротив. И отметила с тайным удовлетворением, как горе-ухажер чуть выпрямился на стуле.       – Серьезно? – уточнила она.       Каминари примолк.       – На двоих путевка, а Кири – это мой друг – на пересдачу пойдет, и не сможет, – почему-то виноватым голосом пробормотал он.       Кьёка почувствовала, что сейчас и вправду что-нибудь сделает. Перевернет стол, например. Или поцелует придурка.       – И? – с нажимом произнесла она.       – Да я не хотел предлагать-то!.. – Каминари отчаянно замахал руками, заранее защищаясь. – Ну, то есть, хотел, но... – Он нервно заерзал. – Это было бы... как прикол. Диверсия.       Девушка приподняла бровь.       – Как, знаешь, шпионы всякие, – продолжал развенчанный бедняга. – Просишь что-то заведомо странное и невыполнимое, а на самом деле добиваешься мелочи!       – И что же? – «Я ему врежу. Я ему все-таки врежу...»       Каминари повесил голову.       – Телефон свой оставить хотел, – сказал он с интонацией нашкодившего ребенка.       Кьёка медленно подняла глаза и долго смотрела на него исподлобья.       – Дай уточню. – Это было так глупо, что девушка даже не поверила. Только вряд ли у Каминари остался настрой прикалываться... – То есть, разговор бы так прошел, я правильно понимаю?.. «Езжай со мной на Фиджи». – «Нет, ты придурок?» – «Тогда запиши телефончик!» Так, что ли?       Юноша молча кивнул.       Кьёка откинулась на спинку стула.       – Идиот, – безо всякого смущения, только мягко, польщенно, выдохнула она.       Решиться на такой подкат, сделать такую глупость мог только ее новый знакомый. Девушка поняла это сразу. «Ради меня», – пришла вдруг ей в голову нелепая мысль.       – А с путевкой чего?       – Ну... с Хантой б сгоняли... Это еще один друг. – Каминари робко улыбнулся. – Я бы сувениров привез... Ну... – Его щеки вдруг покраснели. – А вообще, до рейса еще есть неделя... У меня завтра экзамен, и я все сдам... Телефончик-то...       Кьёка не дала ему договорить. Девушка громко фыркнула, пытаясь сдержать смех. Глаза заслезились. Беззвучный хохот сотряс ее тело. Прижав ладонь к губам, Кьёка согнулась на стуле, отчаянно жмурясь – и не выдержала:       – А-ха-ха-ха-ха-а-а, Денки... А-ха-ха-ха-ха, и-идиот!.. – Она взглянула на него сияющими от слез, от радости глазами. Задохнулась от смеха, рыдая в ладонь. – Ну... ну ты п-придурок!.. И р-ради эт-того при... при... притворялся?..       Каминари кивнул, краснея.       Кьёка зажмурилась. Лицо юноши стояло перед ее внутренним взором – настоящее, круглое, элементарное. Теперь оно идеально подходило под мятно-зеленые пальмы и дымку над горизонтом, о которых напоминала сегодняшняя подборка «под ретро».       Отсмеявшись, девушка подняла заплаканные глаза. Еще раз прыснула. И сказала:       – Пиши номер, придурок... Ты в курсе, что обычно у девушек просят? Или это очередная уловка? Типа, ты настолько неотразим, что это я тебе буду звонить?       По выражению лица юноши она поняла, что угадала.       – Кири так посоветовал, – попытался оправдаться Каминари. Потом уставился в пространство. – Ой... Может, это была шутка?       Кьёка уронила голову в ладони, всхлипывая от смеха.       – Пошел вон, – сквозь улыбку и слезы сказала она. – У тебя завтра экзамен, а ты по кофейням шатаешься!       Юноша широко открыл глаза.       – Вот. – Кьёка набрала его номер и тут же сбросила. – Перезвонишь завтра, дубина.       Выражение паники на лице Каминари рассеялось. Он широко заулыбался, сложил на груди руки – но кого теперь можно было обмануть этим? «Да ты и не пытаешься», – осознала девушка.       – Чего ты радуешься, это просто номер, – пробормотала она. – Кстати, Ханту я, кажется, через подругу знаю. Серо Ханта же?       – Да. – Он был доволен! Доволен, полон счастья, электрически-желтый дурак, молниеносно глупый и такой же неотразимый!       «Неотразимый», – повторила про себя Кьёка.       – Все! – выпалила она. – Давай отсюда!.. У тебя неделя! Чтоб ты понимал, на Фиджи, вообще-то, хочется!