***
— Да... Я сразу же выеду, как мне станет лучше... Нет... Нет, пап, мне не нужен отгул... Да, знаю... Господи, пап! Ну, просто не выспалась... Давай, до встречи... И каждый день, когда не хочешь смотреть на себя, своё лицо. Глаза — зеркало души, предатели человека. От себя невозможно сбежать. Свою боль невозможно скрыть. Душный салон служебного такси, рабочий день, задания от отца. Джолин верит, это пройдёт. Обязательно. Она просто плохо старается. Надо просто продолжать замещать одни мысли другими. Вечер не задаётся. Опять отец отчитывает ещё за неудачу, предлагает другие варианты, чтобы в итоге разобраться в этом самому. — Я ненавижу вот так давить на тебя... Может, возьмёшь отпуск? Ты не отдохнула. — Нельзя, пап. «Иди домой!» — лишь взглядом говорит он, но не хочет понимать, что так делает только хуже. Квартира совсем пустая. Да, она приводит сюда друзей время от времени. Но зачем? Неужели, она ей так нужна? По привычке Джолин бросает вещи на диван и идёт к холодильнику. Джотаро постоянно следит, чтобы она нормально питалась, даже обедать настаивает в одно и то же время. В глотку не лезет. Мерзким комом вчерашние спагетти застревают на полпути. Джолин скидывает их в мусорку и идёт к телевизору. Ни черта нет. Всё скучное. Всё неестественное. Сигареты и балкон. — Я только в кошмарах живу, Везер... Джолин никогда не плачет. Даже после тревожных снов. Она принимала таблетки несколько месяцев, но сейчас пытается начать обходиться без них. Нет толка пить то, что тебе всё равно не помогает. Джолин не принимает действительность и хочет продолжать жить в мире, где Везер Репорт жив. На самом деле, она хочет выпустить боль, но мёртвых не может вернуть даже самый сильный станд.***
— Выходит, ты совсем ничего не помнишь? Везер кивнул. Его грустная улыбка говорила о многом, Джолин не стала задавать лишних вопросов. Повернувшись к горизонту, она продолжила наблюдать за закатом, допивая воду. Они сидели уже больше часа. Никто так и не кинулся искать их, чему Джолин была только рада. Произошло слишком много идиотских событий, которые не давали ей спокойно отдохнуть. Эмпорио помог ей выбраться ненадолго на свежий воздух и дал встретиться с Везером. Он до сих пор выглядел не важно, но всё-таки согласился побыть с ней. Джолин искренне старалась подавить эмоции, чтобы не выдать себя. Впервые за долгое время она была счастлива, что может вот так легко быть рядом с кем-то в тишине. На её талии покоилась рука Везера. Он боялся, что они и вовсе могут свалиться с крыши. Услышав это от него, она усмехнулась и разрешила коснуться себя. Боль от предательства до сих пор горела в ней, но это пламя закрывал лёгкий бриз Везера, который был неспособен на ложь. — Расскажешь, как вы с Эмпорио познакомились? Усмешка и вновь его дыхание на шее. Джолин настолько привыкла к этой особенности Везера, что её уже совершенно не смущала подобная близость. «Сладкая парочка!» — с одобрением отметила Эрмес, когда впервые увидела их разговор. Куджо не хотела ничего отрицать, надоело. Он мог говорить с ней так до бесконечного долго. Она внимательно ловила каждое слово. И пусть ей хотелось повернуться и посмотреть в его голубые глаза, как Везер прекращал говорить. Джолин не знала, что он чувствовал в этот момент, но её же чувства были практически на поверхности... — «Наколдуешь» облака? Везер вновь улыбался и начал использовать станд. Джолин могла долго рассказывать ему о фигурах, которые кружились над ними. — Это кролик!.. Это звезда!.. А это похоже на шапку Анасуя!.. Лёжа на плече Везера, она тайно представляла, как они сейчас находятся где-то далеко отсюда, не в проклятой тюрьме... Как она смогла спасти отца, познакомить его с Везером. «Пап, не поверишь! Когда мы были с ним на крыше, то он напевал колыбельную, от которой я засыпала у него на плече. Прямо как с тобой, когда я была маленькой!..» Джолин верила, что это время она будет вспоминать только с улыбкой. Тепло Везера и его успокаивающий голос, что и дальше никогда не сможет отпустить её. Верила.***
Джолин просыпается и чувствует, что банка с таблетками вновь на прикроватной тумбе. Она, не задумываясь, проглатывает двойную дозу. В ушах продолжает звучать его голос. Мотив той колыбельной, что он пел ей тогда на тюремной крыше...