Порванная Нить

      Потеря половинки – самое страшное, что может случиться. Не со всеми, нет, но в жизни дракона не бывает ничего хуже. Смерть родителей они принимают как должное, смерть детей – куда сложнее, и все же, ничего ужаснее смерти дракона, чья душа связана с их, они и представить не могут. Большинству, конечно, и не приходится представлять – встретив однажды свою половинку, они не разлучатся никогда, умерев в один день. Но вот если две половинки не были знакомы… Если судьба отчего-то не свела их вовремя, если у дракона или драконицы не получилось спасти свою половинку… Боль и пустота, что они ощущают в этот миг, не сравнимы ни с чем. Те, что послабее, сдаются – кому, как не дракону знать, как легче закончить свою жизнь? А сильные живут. Живут и страдают, навечно одни, навечно лишенные возможности завести семью и детей, нигде не чувствуя себя спокойно. Они всегда бегут – слишком больно оставаться, слишком больно видеть счастье, пусть родных и близких, когда твое собственное не продлилось ни секунды… Это ощущалось, как резкий удар по грудной клетке: раз – и легкие резко сжались, будто из них вышибло весь воздух, два – и сердце остановилось на минуту. Пусть Крио и могла дышать, она совсем не помнила об этом. Нить ее души разорвалась, драконица чувствовала медленное ее ускользание, чувствовала, как угасла жизнь ее половинки, той, которую так и не встретила. Ей было уже 407, в таком возрасте почти все драконы имеют и семью, и детей, и Эймери, ее младший брат, часто подтрунивал над ней по этому поводу, заявляя, что, видимо, свою судьбу кое-кому ждать уже не стоит. Она никогда не обижалась, да и зачем? Как бы Эймс к ней не относился, пусть ненавидит, пусть даже презирает – он навсегда останется для нее тем крохой-дракончиком, которого она, убаюкивая, качала на руках когда-то, три сотни лет назад. Нет, ей всегда было больно от его слов, но она не верила… А кто бы поверил? Но в последний раз, говоря это, новоиспеченный Полярная Ночь явно не попал пальцем в небо. Вместо этого – огромным осколком ей в самую душу. Что-то в ней потрескалось, натянулось, как струнка, а потом, наконец, надорвалось. Эти горы никогда еще не слышали такого горестного воя, как тот, что издавала убитая горем драконица. Она знала – теперь для нее нет надежды. Она знала – отныне ей суждено навсегда остаться неполноценной, даже братец, с его скверным характером, даже этот заносчивый, несносный парень, из которого и правитель получался не лучший, найдет свою любовь, предназначенную самой судьбой, самими Высшими, а она – нет. Уже нет. Все внутренности скрутило в тугой клубок, она задыхалась, металась вокруг, скуля, как раненый зверь, билась о скалы, ломала деревья… Кто бы смог в такой ситуации держаться осознанно? Она не хотела верить, не хотела понимать, не хотела чувствовать это… Для нее все было кончено, в тот же миг, когда душа ее половинки ушла за грань. И не важно, что Крио не знает ни имени, ни возраста, ни внешности… Даже пол – и тот неизвестен. И навсегда таким останется. Как узнать что-то о том или той, кого она потеряла? Нет ведь волшебной ниточки, которая бы привела Полярную к родным ее половинки, а Ледяные Земли всегда были очень, очень большими. Но Крио знала – она же из правящего рода, она же сильнее обычных драконов, для нее и расстояние не преграда. Но ее не было там, ее не было рядом с ее половинкой, она не смогла ничем помочь, не уберегла, не защитила, не вырвала из цепких когтей Смерти… И это осознание все рвало и рвало ее душу, почти столь же сильно, как и сама боль от потери половинки. Нет, драконице не за что было себя здесь корить. Некоторые вещи не контролируются живыми – им просто не под силу решать, кто останется на этом свете, а кто – нет. Но разве можно объяснить это убитой горем драконице? Нет, если сильно постараться, то можно. Но некому было объяснять ей. Впервые за всю свою жизнь Крио действительно осталась одна. Раньше у нее была хоть иллюзия того, что где-то в этом мире есть тот, кто не бросит ее никогда и ни за что. А теперь – что у нее есть теперь? Старая обшарпанная комнатушка в самом темном углу семейного особняка, которую не ремонтировали буквально веками, да брат, который презирал ее практически с самого детства, впитав эти чувства, видимо, еще с силой Наследника в свои семь лет. Да, он уже тогда был сильнее ее, столетней, а как же – она ведь была первым ребенком правящей четы, но не получила в миг первого обращения статуса Наследницы. Ее презирали даже собственные родители, пусть она и была порождением их душ, после войны, в которой погибла почти половина всех ледяных драконов, слабость была непозволительна, а для Полярных – уж тем более. Они должны были быть эталоном для всех остальных, она должна была стать эталоном для своего народа, но не стала – быть может, она и правда была слишком слаба для этого, а может, с самого начала сами Высшие презирали ее, лишив сначала силы, что должна была быть дарована ей, потом, как следствие, любви родителей, уже после – заботы младшего брата, когда ему эта самая сила все-таки была дарована, а вот теперь – еще и половинки. Таких драконов, которые остались одни, за все тысячелетия жизни их расы были лишь единицы, и то, они были не одиноки после своей потери, у каждого из них была семья, их род, те, кто мог помочь и поддержать, а у Крио и того не было… Никто не обнял бы ее, не сказал бы слов поддержки. Среди своего народа драконица всегда была изгоем – двойным, а вот теперь даже тройным, и где бы она ни была, она ловила на себе взгляды других, слышала их шепотки, поэтому проводить время предпочитала в одиночестве, за пределами городов, на самых границах территории. Там, где ее уж точно никто бы не нашел… А, впрочем, ее никогда и не искали. Кому была важна та, кто не оправдал ожиданий? Никому. Особенно теперь. Поднявшись на ноги и чуть пошатнувшись, Крио все же побрела в сторону дома. Не сделай она этого, видимо, осталась бы лежать там же, на холодной земле, только уже навсегда. Но она не была так слаба. Поэтому, тихими шажками, медленно, но Полярная шла, не имея ни капли сил для обращения и полета. Она даже не думала о том, что ей предстоит пройти в таком виде через всю драконью столицу, да и зачем? Что ей до взглядов, которые другие драконы и так всегда на нее кидают? Что ей до того шепота, что преследует ее, кажется, даже в собственной комнате? Сейчас ее это уже не беспокоило. Ничто уже не беспокоило.        Да, абсолютно ничто. Даже собственный брат, казалось, не мог уже сделать хуже. А зря казалось… Вернувшись в холодный особняк после очередного полета за тем, чтобы разрешить чьи-то "важные" проблемы, Лидер Всея Ледяных Драконов, он же Повелитель Холода и Тьмы, он же Полярная Ночь, он же, по-простому, Эймери Полярный легким мановением руки развоплотил свою мантию, надетую сегодня в качестве чистой дани традициям, и опустился в кресло, которое, однако, вовсе не помогло ему чувствовать себя комфортно. Нет, очевидно, что-то с ним было не так. И Эймери даже знал, что именно – целый день он был безумно вежлив со всеми, казалось, даже на острых драконьих зубах маленькими льдинками осела приторная сладость его же собственных речей. А и как иначе – он был лидером, его должны были любить, обожать и даже возносить на уровень самих Высших! Полярный-младший вообще всегда был хорошим манипулятором. Дракон прекрасно знал, что, когда и как нужно сказать, на какую тему надавить, за какую именно ниточку дернуть, чтобы вызвать у собеседника именно те эмоции, которые нужны были самому Лидеру, причем так, чтобы никто и не заметил. Заручившись верностью и безграничным доверием своих подданных, дракон, на самом деле, управлял ими, как марионетками, заставляя делать то, чего хотел сам. Но как же, Смерть их возьми, ему надоедали временами все эти речи, приторно-вежливые улыбочки, плавные движения… И был на свете один дракон, а вернее, драконица, знавшая Эймери в истинном свете – его старшая сестра, Крио Полярная, которая была его единственной отдушиной на этом свете. О нет, он не любил ее, мог ли он вообще любить, оставалось загадкой даже для него самого, но он однозначно находил в ней того, с кем прятать свои чувства не нужно – а позитивными они у него не были буквально никогда. Вечная злость, раздражение, отвращение – все это он выливал именно на Крио, которая, искренне любя его, все это терпела… Но тот, кого она иногда про себя до сих пор называла Эймсом, как три сотни лет назад, даже не представлял себе, что сестру держит с ним рядом что-то кроме ее слабости и ущербности, в которую он, да и сама Крио, истинно верили. И, столкнувшись с полу-живой сестрой в коридоре их огромного особняка, дракон даже не обратил внимания на ее состояние – а может, обратил, но не посчитал это важным – и, начиная с любимой темы, попал прямо в самый центр открытой раны: — Ну что, сестренка, годы идут, а ты все также одна? Эх, и как же жаль, что никому в этом мире ты не нужна, кроме… Эй..! Когда мимо него пронесся вихрь, чуть было не сбив его с ног, Эймери даже не понял, что это была его сестра, всегда такая спокойная и уравновешенная, терпевшая все его насмешки и издевки, та, кого он никогда не мог вывести из себя… Полярный лишь успел ошарашенно посмотреть ей вслед – и услышал грохот ворот, сообщивший ему о том, что родственница покинула этот дом. Чуть выдохнув, дракон пожал плечами и направился обратно в свой кабинет, настроившись сказать сестре все, что хотел, когда она проветрится немного где-нибудь за пределами особняка и вернется домой все такой же спокойной и невозмутимой, какой он помнил ее всю свою жизнь…       Эймери не знал тогда одного – больше никогда Крио не переступит порог этого дома. Он остался один.