Мое самое ценное сокровище

Элизабет прекрасно помнила момент, когда она впервые увидела прекрасную статуэтку женщины, цепляющий глаз своими округлыми формами и плавными изгибами. Холодный кристалл под подушечками пальцев ощущался странно, сопровождая каждое прикосновение покалыванием, словно пытались пробраться под кожу. Дородный мужчина, приветливо улыбаясь и закуривая толстую сигарету, весьма красочно описывал каждый свой товар, однако к этому экземпляру он относился с особым трепетом. По пришествию в свои апартаменты, девушка долго держала хрупкий предмет в руках вертя его и рассматривая со всех сторон, будто с каждой секундой он менял некоторые из своих деталей. Капельки крови, случайно попавшие на кристальную богиню, возымели слишком серьезные последствия, в следствии которых на девушку с недоверием глядели два янтарных глаза. Полностью обнаженная леди испуганно оглядывалась по сторонам, бегло рассматривая обстановку места в котором ей «посчастливилось» оказаться, попутно предпринимая попытки выпрямиться, что в такой несоответствующий размерам дамы комнате было проблематично. Пока женщина задавала интересующие ее вопросы и отвечая на некоторые от Понд, не без подозрений, рыжеволосая блуждала зелёными очами по массивной фигуре гостьи, полагая, что мадам не замечает подобного. Полная грудь, прикрытая пледом так любезно предоставленным Лиззи выступала своими очертаниями даже сквозь не тонкую ткань, заставляя юную особу сглатывать скопившуюся во рту слюну. Смоляные кудри, успевшие уже потерять свою форму, хранили запах роз, дорогого табака и капельками ванили с корицей, доходившими до ноздрей Элизабет, которая едва сдерживалась дабы не вдохнуть его полной грудью. Плавные очертания, переходящие в мягкие изгибы так резко контрастировали с острым взглядом, насквозь прожигающем дыру в девушке и это будоражило сознание, заставляло кровь закипать в венах. Из продуктивного диалога Понд многое узнала о женщине — графине — сидящей перед ней. Ее манерами общения, характером и знойной ухмылкой хотелось упиваться вечность, хотелось сохранить эти взгляды, эти уста, изящные пальцы только для себя и никого больше. Прекрасная дама представилась и молодая особа несколько раз произнесла это, пробуя удивительное и необычное имя на языке. Оно прекрасно бы звучало в качестве стона в момент райской неги так приятно растекающейся по телу. Одним из самых больших вопросов был именно вопрос об одежде для исполинских размеров дамы, некоторое время находившуюся в том самом клочке ткани, который ей одолжила хозяйка апартаментов, ставшими временным пристанищем для одной из бывших Лордов. С небольшими потолками передвижения леди становились более проблематичными, благо дева радушно согласилась стать горничной для мадам Димитреску, принося ей абсолютно все о чем она только попросит будь то чай с печеньем или вино с хорошим чтивом для скоротания мучительно скучные часы, когда ее маленькая прислуга отсутствовала на своей работе. Однако одну ее просьбу Лиззи не могла исполнить. Безмерную жажду плоти и крови. Голод становился все сильнее и один раз дама едва сдержала себя от нападения на единственную на данный момент кормящую ее руку. Но черт, этот аромат молодого тела в котором текла жизненная сила, так соблазняя старшую женщину вцепиться в неё острыми зубами мертвой хваткой, медленно высасывая жизнь и насыщая свой собственный организм. Когда леди «вскользь» упомянула о своей жажде, девушка, ни капли не сомневаясь, оголила мягкую кожу на плече, предлагая себя в качестве жертвы, сильно удивив могущественное существо. Острые резцы вонзились в кожу, вызывая у младшей легкий вскрик боли, когда Альсина испустила не громкий стон от металлического вкуса. И Понд могла поклясться кому угодно, что этот звук был самым прекрасным, что она слышала в своей жизни, будто пение сирены, манящее моряков окунуться в безрассудство. Ради этого можно было перетерпеть туман постепенно обволакивающий разум своей молочной белизной. Однако молодое тело довольно быстро обмякло в сильных руках, вынуждая брюнетку прекратить свой перекус, ложа девушку на небольшую софу и приглаживая выбившиеся из высокого конского хвоста рыжие прядки. Спустившись кончиками пальцев ниже, госпожа достигла ранее ярких уст, которые теперь потеряли свой цвет из-за большой потери крови, и задержалась на них, пробуя их на мягкость. В замке всегда было полно различных девиц, способных утолить непомерные аппетиты миледи и не только касательно пищи, но здесь все совсем по-другому. Женщина могла лишь наблюдать за людьми из большого окна в гостиной, подмечая красоту дев чьими телами ей вряд ли прийдется когда-либо насладиться. В этом месте в распоряжении леди Димитреску была лишь Элизабет, явно желавшая госпожу всеми фибрами своей невинной души, бедняжка думала, что похотливые взгляды и грязные мыслишки, написанные на умном личике, останутся незамеченными. Чуткий слух вампирши мог уловить едва слышимые вздохи и тихие всхлипы, доносящиеся из ванной комнаты всякий раз, когда там находилась рыжеволосая бестия. Подобное отношение безумно льстило старшей даме. Понд одаривала ее взглядами, которые не так давно были направлены в стороны Чёрной Богини и только ее, но здесь не было Миранды с ее маниакальными рвениями, не было Лордов, вызывающих отвращение лишь одним своим видом, не было дочек, ее любимых девочек, значащих для миледи целый мир и даже больше. Нет, только она и Лиззи, так яро пускающая слюни на предмет своего обожания. Однако голод по женскому телу оказался слабее чем голод по человеческой плоти и крови. Небольших подношений со стороны Понд, ожидаемо, не хватало для поддержания и один раз Альсина едва не убила свою прислугу, оказавшись в шаге от того, что бы перекусить тонкую шейку напополам, наслаждаясь вытекающей из хладного тела алую жидкость. Трудно сдерживаться когда девушка и сама была не прочь оказаться в смертельной ситуации, играя с темным жнецом в свои игры. Лишь спустя какой-то промежуток времени миледи поняла насколько безрассудной могла быть ее сожительница и брюнетка правда боялась ненароком прикончить юную особу, не желая оставаться в столь невыигрышном положении в абсолютном одиночестве. Используя все своё очарование, проводя длинными музыкальными пальцами по подбородку, очерчивая линию челюсти и слегка царапая кожу острыми когтями, окрашенные чёрным лаком. Словно суккуб, затягивающий жертву в свои похотливые сети, женщина шептала греховные вещи, толкая бедную деву совершить грехопадение в самые глубины Ада. Широко раскрыв зелёные очи, Элизабет внимала каждому слову, что слетало с ярко накрашенных губ, пообещав, что она во что бы то ни стало найдёт способ решить эту проблему. И она не солгала. На следующий день в апартаментах находилась одна из подруг Понд, сидя на кухне и даже не подозревая какая ужасная судьба ей уготована в тот вечер. Миловидная Энни Корнелл до последнего вздоха боролась за свою недолгую жизнь, но длинные лезвия настигли ее не смотря на то, как близко к входной двери подобралась молодая особа. Девица, познавшая мужскую плоть, не была деликатесом, но смогла насытить дому на многие дни, а ее служанку обеспечить большим объемом работы. Отмывать кровь с различных поверхностей оказалось не из легких и Лиззи даже пришлось залезть во Всемирную сеть, что бы узнать чем уже багровеющая жидкость выводится из ткани дивана и пуфиков. Но ее миледи была довольна и только ради ее усмешки, обнажающей ряд острых зубов, стоило пойти на такой риск и труд. Особенно в тот момент, когда леди Димитреску нещадно рвала девичью плоть на куски отправляя их в рот и собирая с губ упущенные капли длинным языком, которым теперь стал вершиной ее фантазий. Сильное, полуобнаженное тело по которому водопадом стекала кровь, по дорожке от которой Элизабет так жаждала провести шершавым мускулом, пробуя металлический вкус на рецепторах. Похоже эта женщина заставляет юную особу чувствовать себя монстром. Но пока она могла любоваться изгибами деву подобное вполне устраивало. Следующей жертвой стала туристка из Азии — Мин Хорош Ён — которая Лиззи так «любезно» согласилась приютить у себя в апартаментах. Даже сама госпожа отметила красоту юной особы, стремившейся в будущем к карьере айдола, как она рассказывала, что ужасно возмутило Понд. Теперь она не прятала намерения за широкой улыбкой, открыто показывая и высказывая девчонке свои недовольства. Грубый тон в разговоре, проскальзывающее пренебрежение и даже оскорбления, гневный взгляд — все это побудило Хорош Ён быстро смаковать вещи, однако уехать ей было не суждено. Хозяйка сама заколола бедняжку кухонным ножом для разделки мяса, наблюдая за последними мгновениями ее жизни с удовлетворённой усмешкой на личике. И ее леди ободрила подобные действия, сопровождая похвалу коротким, но нежным прикосновением мягких губ ко лбу своей слуги. В тот момент Элизабет едва ли не растекалась лужицей у изящных ног Димитреску и ее единственной целью стало повторение этого чудного события. Девица самолично занималась разделкой бывшей постоялицы под чутким руководством хозяйки, то и дело направляющей чужие руки в правильное положение, заставляли деву млеть от этой близости. Женщина даже вознаградила горничную, а теперь ещё и палача в одном лице, объедками со своего пира, которые бестии пришлось снимать с длинного языка. За прошедшую пару недель жертвами двух ужасных женщин стали ещё двое — Мелани Хоксворд и Амелия Блеквуд, девушки имевшие плохое прошлое за плечами, судьба которых решила облегчить их существование подарив смерть от остро заточенных ноготков графини. Но этот улов был не из лучших. Мясо первой было насквозь пропитано запрещёнными веществами, после которых Альсина долгое время не могла восстановиться, а вторая, пусть была и не так критически плоха, имела ряд заболеваний, очень сильно сказавшихся на вкусе. Тогда госпожа была недовольна, попутно высказывая все свои жалобы Понд, слушавшей во все уши и улавливая малейшие изменения в поведении широко открытыми изумрудными глазками. Больше она не будет допускать таких бездумных ошибок, тщательно выбирая жертву и проверяя ее. Неожиданным поистине можно было назвать тот случай, когда Элизабет привела мужчину. Он находился в хорошей физической форме и когда жестокая правда предстала перед его глазами, Адам Миллер даже предпринял попытку оказать сопротивление. Вооружившись металлической и весьма тяжелой лампой, молодой человек ловко уворачивался от нескольких ударов острым предметом, в конце концов нанеся свой прямо в лобную долю юной особы, вынудив ее, пошатнувшись, потерять сознание. Однако сбежать ему было не суждено. Массивная дама одним взмахом руки пустила кишки поганцу. Лиззи долго приходила в себя, расхлебывая последствия своей беспечности и невнимательности, прикрывая ярко-алую отметину головными уборами. Она всегда находилась под присмотром госпожи, которая лелеяла словно младенца. Тогда молодая мисс не могла разглядеть за маской обеспокоенности и нежности по отношению к ней страх за свою собственную шкуру, возможность лишиться единственной на данный момент источника пропитания. Слишком рискованно. Теперь каждую жертву мадам Димитреску будет требовать приводить к ней для самоличного умерщвления. Сара Кэррингтон стала особенной жертвой, которой Лиззи всегда будет слегка завидовать. К ее убийству госпожа шла долгими прелюдиями. Связанная и полностью лишенная шансов на спасение, Сара познала мучительные ласки, сопровождающиеся сильными укусами с повсеместным вырыванием кусков плоти и глубокими царапинами, которые едва ли не разрывали кожу. Дама скручивала хрупкие конечности, слушая хруст костей будто одну из своих любимых классических произведений и когда правая рука значительно увеличилась в размерах и окрасилась в багровый цвет, женщина вовсе отделила ее от тела. Девушка жалобно скулила и умоляла пощадить ее, но вампирша была беспощадной и непреклонной, продолжая свои жестокие игры. Откусанные девичьи губы, язык, вывернутые под самыми разными углами ноги, содранная живьём кожа — эти картины сумели надолго оставить след в сознании Понд. Миледи была ужасно жестока и где-то в глубине затуманенного влюбленностью и похотью разума проскальзывала мысль о том, что ее может ждать похожая участь, став она ненужной своей хозяйке. Но дева всячески пыталась не зацикливаться на этом. В тот же день молодая особа испила крови прямо изо рта старшей дамы, утягивая ее в долгий страстный поцелуй. Аппетиты Альсины были слишком непомерны для того, что бы ее удовлетворила только одна девушка, однако Элизабет удостоилась нежного отношения. Графиня водила языком по мягкости чужой кожи, задевая и задерживаясь на особо чувствительных участках, стараясь уделять им больше внимания. Длинные пальцы так чувственно сжимали бёдра и талию, что смертная была готова растаять прямо в руках хозяйки, растекаясь меж фаланг. На луже алой жидкости на полу, с которой Лиззи поимела сложности на следующий день, две женщины проводили свой ритуал поклонения похотливым демонам, используя в своих извращённых играх части тела несчастной Кэррингтон. Слияние страсти завершилось лишь на утро, когда рассветные лучи настигали лиц участниц данного шоу. После этого сплетения тел в танце желания происходило с завидной регулярностью. Понд была более чем счастлива поклоняться телу своей горячо обожаемой госпожи, дарить ей нежные ласки, зарываясь кончиком носа во влажные складки и вдыхать их мускусный аромат с закатывающимися к небу очами от удовольствия. Неземная женщина так же млела от попыток девы ублажить ее. Чувствуя проворный язык на своём клиторе, дама глубже зарывала фаланги в мягкие рыжие кудри, прижимая девичье личико ближе к нуждающимся участкам. Ноющее ядро так и молило юную мисс о желанной разрядке и служанка с радостью отдавала своей леди все до остатка, посасывая набухшую плоть и изредка прикусывая ее, за что получала приятно тянущее чувство в задней части головы. Однако излюбленной позой мадам Димитреску оставалась та, в которой она могла смотреть на метания любовницы в отражении огромного зеркала. То, как дама держит ее за шею, заставляя смотреть в глаза сверкающие янтарем, как нашептывает на ухо множество самых грязных и развратных вещей от чего молодое тело содрогается сильнее — все это неимоверно заводило одну из бывших Лордов. В это же время Элизабет безумно обожала те моменты, когда женщина держала ее острыми зубами за шкирку, вторгаясь в девушку сильнее и глубже, словно дикий зверь, не знавший плоти уже долгое время. Стоя на четвереньках конечности быстро затекали, но покалывания под кожей лишь добавляли в это животное действо пикантности. Ещё одной жертвой за долгое время стала ничем не примечательная белокурая девушка с именем Джейн Доу*, практически не имевшая ни родственников, ни друзей, ни знакомых. Абсолютно призрачная девица, жизнь которой и завершилась так же. Аристократка всего лишь разорвала е на мелкие частички огромными лезвиями, наслаждаясь каждым кусочком сочного и, что главное, девственного мяса, запивая этот приём пищи сладким бокалом красного смешанного с отменным сортом жизненно важной для смертных жидкости. Впервые за долгое время ей посчастливилось испить невинной крови, что неволей навеяло миледи воспоминания о прежней жизни, когда она купалась в роскоши, была окружена горничными, боявшимися ее словно всепожирающего пламени, и своими ненаглядными девочками, так любившими мать. Госпожа Димитреску с головой окунулась в чувство печали и пустоты внутри, пока Понд могла лишь с интересом и опаской наблюдать за взглядом полным грусти глядящим в окно. Хотелось подойти к ней, приподняв за широкие плечи, пригладить растрепавшиеся вороные кудри и положить тяжелую от темных дум голову к себе на колени. Но благо инстинкт самосохранения все ещё присутствовал в деве, пусть и в значительно меньших количествах нежели раньше и она понимала, когда могущественную даму лучше оставить наедине с ее мыслями. Элизабет могла только ждать пока меланхолия пройдёт, но этого не случалось до конца. Хозяйка то и дело упоминала о том, что ее тревожит в разговорах со служанкой, ставя ее в неловкое положение вопросами, на которые увы не знала и не могла узнать ответ, оставляя женщину в очевидно не удовлетворённом состоянии. Подобное пугало девицу до мурашек в спине, до дрожи в коленках, но она всячески скрывала этот факт, опасаясь показаться своей даме слишком слабохарактерной. Тяжело было наблюдать ранее прямую спину теперь вытянутой дугой над книгой, которую женщина и вовсе не читала, используя ее лишь для прикрытия собственных переживаний, однако попытки молодой девы как-либо утешить мадам не увенчались успехами. С каждым днём ситуация ухудшалась. Когда Понд привела к своей миледи тщательно подобранную девственную жертву, она лишь смерила новоявленную весьма напуганную девушку безразличным взглядом золотых очей, введя свою горничную в легкую степень замешательства, в порыве которого на бедняжку, почти совершившую побег, обрушился весь спектр переживаний юной мисс. На непричастную к этому делу Эми посыпался град из ножевых ударов сопровождающиеся периодическими жалобами Лиззи на недавнее поведение ее госпожи и абсолютное не знание девы что же делать в подобной ситуации. Когда этот «сеанс» словесного потока завершился, Элизабет наконец осознала, что вместе с кровью по ее лицу стекают и горькие слёзы. Она не хотела терять свою женщину, но и в этой ситуации она была бессильна, птенчик со связанным клювом, знающий, что что-то не так, но не в состоянии исправить это, кроме как ждать случайной помощи, которая может и вовсе не прийти. К горлу подступил большой ком. В тот вечер Элизабет провела все своё свободное время заливаясь рыданиями в темной и, к сожалению, пустой комнате. Осознание ударило в голову слишком поздно. Она подвела их, подвела их всех: маму, папу, сестёр, всю родню, что они будут чувствовать, когда узнают о том, что их любимая дочурка стала безжалостной убийцей. Пока дева купалась в ярких и приятных лучах внимания своей леди, она не задумывалась о том насколько дорого ей обходится подобное, но теперь, когда Альсина полностью ушла в себя, юная особа имела время, что бы обдумать все лучше чем прежде. Выхода не было, ее руки уже по локоть в крови от которой невозможно отмыться так просто, но девушка и не собиралась. Она не считала себя невиновной, наоборот вся вина предлежала только ей и лишь малая ее часть находилась на дьявольски прекрасной женщине, что так бесцеремонно затуманила переменчивый девичий разум. В другой же комнате в алкоголе свою тоску топила госпожа Димитреску, полностью позабыв о верной слуге. Лишь сейчас женщина осознала тщетность своего нынешнего положения. С самого начала возвращения в человеческой облик, дамой двигала лишь жажда жизни, отмщение за свою смерть любыми возможными способами, однако сейчас правда наконец широко раскрыла янтарные очи, убрав прочь остатки призрачной надежды. Какой толк в мести если она никогда более не увидит своих прекрасных девочек, по которым так тоскует материнское сердце, обливающееся впервые своей, а не чужой кровью, пока по щекам текли соленые ручейки. Не осталось ничего чем могущественная дама дорожила: ни обожаемой Матери, которой она посвятила большую часть жизни, ни любимых дочурок, к светящимся мордашкам которых так хотелось прикоснуться в эти тяжелые моменты, даже раздражающих братьев и сестры не было, дабы забыться в разгорающейся слишком стремительно ссоре. Просто существование лишенное смысла, под воздействием низменных желаний вроде голода или похоти. Так ужасно. Хотелось умереть прямо здесь на холодном кафельном полу для окончания страданий способных продлиться долго. В день, когда Элизабет впервые за длительное время вышла из своего убежища, она наткнулась на старую знакомую, после общения с которой на юном личике начала медленно расцветать улыбка. Она не должна опускать руки, поддаваться унынию. Прийдя в апартаменты Понд была вдохновлена и окрылена поговорить со своей дамой на счёт теперь уже постепенно расшивающего темные тучи прочь будущего. Однако как только входная дверь открылась ее встретили люди в синей униформе, сковывая подозреваемую по рукам и ногам. Что произошло?.. Неужели... Посреди комнаты такая же связанная находилась Альсина, смотря на всех скопившихся полностью отсутствующим взглядом. При должном желании она могла бы расправиться со всеми ими в один миг, но она не желала. Случайно, женщина повернула голову в сторону молодой девы, стоящей со страхом в очах в руках служащего и смотрящий преданным* взглядом на женщину, ради которой она пожертвовала всем. Даже своей жизнью.