la bella e la bestia.

— иди сюда. голос вкрадчивый и мягкий, как пуховое одеяло; глаза золотом светятся, гармонируя с острой ухмылкой. Лео вперёд руку протягивает, ловко пальцами за край чужой футболки цепляясь; ближе хочет быть, чтобы ни сантиметра расстояния – ни глотка свежего воздуха, и симфония горячих дыханий. час, когда размыты границы, и миг, когда можно делать то, чего всегда хотелось. а Леонардо хочется кусать, прижимая к себе до рваных выдохов; целовать, отбирая возможность к сопротивлению, да со всей страстью – ни больше, ни меньше. не то чтобы Кристофер сегодня был против, даже наоборот, сегодня он такое любит. возможно, днем, когда солнце очертит своими лучами их обнаженные тела, Крису это всё покажется лишь дурным сном – но сейчас, находясь во власти желаний, он покорно опускается на чужие колени, не опуская взгляда. сейчас он плавится, когда длинный язык осторожно проводит по шее, задевая шариком пирсинга нежную кожу. сейчас он щедро делится короткими вздохами, когда Лео забирается руками под одежду, заставляя прогибаться в спине; сейчас ему, в общем-то, всё равно, что подумают его младшие сёстры, спящие за стенкой. он всё объяснит им потом. когда придёт время.       — Лео, нам…       — тс-с, — Страсть поднимает голову, оставляя последний багровеющий укус на ключицах, — не сейчас, котёнок. поговорим потом, ладненько? и у Любви не остаётся никаких вариантов, кроме как в очередной раз сдаться (и поддаться). да и, по сути, о каких разговорах может быть речь, когда Леонардо так хорошо целуется? целуется до мурашек, до спазма живота; всего лишь химия, реакция чересчур отзывчивого тела, истосковавшегося по ласке; Крис знает, что это – отнюдь не навсегда, и привыкать нельзя. но хочется. потому что всё – поцелуи, прикосновения, горячий шёпот – всё кажется таким правильным, необходимым, будто сама вселенная столько веков сводила их только для этого самого момента. но каждый раз поганые мысли покоя не дают, роясь тараканьим полчищем в голове, и Кристоферу становится неуютно. даже здесь, в тесных объятиях Страсти, ему мучительно хочется сбежать – и разом поставить крест. «он играет со мной, а я ему позволяю. и кто из нас теперь дурак?»       — что-то не так? — Леонардо стреляет внимательным взглядом жёлтых глаз, пытаясь прочитать в чужом лице ответ на свой вопрос; останавливается резко, ослабляя хватку, когда чувствует под ладонями напряжение чужого тела. — ты ещё не попросил меня остановиться, но явно хочешь. что случилось, Крис? Лео, в общем-то, умный до чёртиков – когда ему это выгодно. это Любовь всегда бесило, но он не мог объяснить, почему. может, вот из-за таких моментов – сейчас, когда хочется просто расслабиться и отпустить, Страсть только натягивает ремни. и не со зла ведь, но тонущего не спасает – в ледяную воду погружает, отбирая последнюю возможность выбраться.       — всё хорошо, — врёт, но бровью даже не ведёт, выдавливая слабую улыбку и наклоняясь ближе к чужому лицу, — продолжай, пожалуйста. я прошу тебя.       — чтобы ты потом написал в твиттере, какой я мудак? — смеётся, но в голосе звучит серьёзность. ещё одна раздражающая способность Страсти. — нет, котёнок, так не пойдёт. или ты рассказываешь, в чем дело, и мы продолжаем, или…       — или что, Лео? позволишь мне уйти вот так, почти без одежды, провожая голодным взглядом?       — нет, ты всё-таки мне расскажешь. и хватает крепко так – чтобы не ушёл никуда; не болезненно, но ласково, не требовательно, но вынуждающе. что поделать, если Страсть слишком чувствует настроение и невольно ему поддаётся; куда деваться, если трахаться без серьёзных разговоров больше не получается?       — да нечего рассказывать, Лео, — усталый вздох, и Кристофер роняет голову на чужое плечо, вдыхая терпкий аромат парфюма и пота. — я запутался. сильно. но сейчас я хочу расслабиться, понимаешь? хотя бы на минуту прекратить думать обо всём… он затихает, когда на макушку вдруг ложится рука; шипит, когда чувствует зубы на кончике острого ушка. это – способ успокоить, переключить внимание; Леонардо делает так всегда, и каждый раз это почему-то работает. он умеет говорить жестами, когда слова излишни, и Любви становится легче. почему-то начинает казаться, что кроме этих действий – лёгких поцелуев в висок, осторожных поглаживаний по алым волосам – нет больше ничего. с плеч словно на время снимают тяжёлый груз, и снова – свободные вдохи и выдохи, открытые улыбки и ясный взгляд. Страсть словно знает лекарство от чужих недугов и нагло этим пользуется, хотя, наверное, и сам ещё не до конца осознаёт. Кристоферу не хочется думать, что это тоже может быть очередной игрой.       — я тебя услышал, котёнок, — шепчет едва различимо, опуская ладонь на чужую спину. — спасибо за честность. и целует. жадно, почти кусая, но всё-таки с толикой нежности; Лео будто пытается восполнить упущенное мгновение близости, заполнить пустоту собой – как всегда делал. хочет маячить перед глазами даже сейчас, не позволяя отвести взгляд; тянет уголки губ в довольной улыбке, когда Крис запускает пальцы в белокурые локоны, с неосторожным бешенством оттягивая. в каждом жесте – желание забыться; Любовь стонет в поцелуй, когда Страсть прикусывает чужую губу до крови. они точно сходят с ума, разделяя безумство на двоих. у Криса дрожат руки, когда он хватается за чужой ремень; он будто весь искрится, когда Лео обводит языком веснушки на плечах, посмеиваясь над нелепыми попытками партнёра избавиться от остатков одежды. но почему-то упускает момент, когда вдруг становится горячо-горячо. и не только в груди.       — о боже, Крис, — только и всего. из фонтана чувств – пара слов; Лео неосознанно впивается ногтями в кожу, когда Любовь начинает ускоряться. он всего лишь делает так, как нравится им обоим, но у Страсти почему-то снова сносит крышу. все переживания резко на второй план уходят, оставляя место одному-единственному моменту; Кристофер не успевает даже думать – ему хочется просто чувствовать. когда реальность липкой кашицей разъезжается под ногами, заставляя падать в чужие крепкие объятия, всё остальное становится вторичным. когда крик царапает горло раненой кошкой, потому что нельзя, – у стен есть уши, и им совершенно ни к чему впитывать отзвуки кипящей страсти, – хочется только плавиться. Кристофер отдаёт всего себя, потому что живёт шипучими ощущениями; он даже не подозревает, насколько красив в этот момент. а Лео знает, и поэтому усилием воли заставляет себя не закрывать глаз – ему хочется смотреть и запоминать. видеть эстетику растрёпанных волос, горячих брызг слёз из голубых глаз и цветков румянца на щеках; веснушки на лице Криса загораются ярче ночного фонаря – или это галлюцинация подступающего оргазма. и собственное имя из уст Любви звучит слаще любой мелодии.       — если бы мы были в сказке, то ты бы был красавицей, а я – твоим чудовищем, — Лео хочет вложить в эту фразу как можно больше шутки, но мысленно морщится от осознания заложенного в неё смысла. «и я очень хочу, чтобы ты освободил меня от этого невыносимого проклятия».       — теперь тебе легче? — как бы между делом произносит Страсть, когда Любовь спрыгивает с его колен и тянется за одеждой. — ты даже не поблагодаришь меня, ха? «мне не легче», — рвется ответ.       — я в порядке. спасибо. Виардо глаза прячет, чтобы Лео ненароком не увидел в них правды. улыбается, не позволяя себе снова задумываться; встречается с игривостью в чужом взгляде, но это не успокаивает – нервирует только больше. сердце почему-то начинает болеть сильнее, норовя вот-вот упасть и разбиться на тысячи осколков. в голову стреляют собственные чувства, словно вырвавшиеся на свободу мотыльки; Крис понимает, что подписывает себе приговор, когда из потока мыслей вырывается слово – «влюбился». Любовь знает – он определённо не в порядке. «я устал причинять тебе боль, Кристофер».