***
Есть много способов выразить свою любовь к партнеру: Обниматься дождливыми ночами. Мягкие поцелуи на их коже в непредсказуемое время. Медленные, томные поцелуи на диване. Просто объятие. Шутка. Улыбка. Подмигивание. Все работает. Ранпо показывает свою любовь, громко и отчетливо хныча о том, что Дазай, вставший, чтобы приготовить горячий напиток для них двоих, был худшим из возможных поступков, которые он мог сделать в этом сценарии. Ранпо, в упомянутом сценарии, теперь скорчился в части одеяла Дазая, чтобы согреться, его глаза отрываются от фильма по телевизору, чтобы посмотреть на своего возмутительно высокого парня, который готовит для него горячий шоколад - с дополнительным зефиром, как он любит. Дазай подходит с напитками и ставит их на журнальный столик перед их диваном. Он толкает Ранпо на свою часть одеяла и прижимается к нему, обвивая рукой своего партнера, чтобы приблизить его, как и раньше. Его подбородок опирается на голову Ранпо, когда он слышит, как старший ворчит о своей невнимательности, и усмехается про себя. Когда Ранпо тянется к тому же горячему шоколаду, против которого он ныл, ради Дазая, сидящего рядом с ним, забинтованный мужчина ненадолго задается вопросом, стоит ли ему дразнить его. Но затем он наблюдает, как тот подносит кружку к губам, обеими руками накрывая до кончиков пальцев тускло-розовым одеялом, и думает: «Ах, Ранпо-сан слишком очарователен». И в этом ходе мыслей он считает, что возможность стать свидетелем такого зрелища является более ценной наградой, чем наблюдать, как он больше ворчит на свои глупые поддразнивания. Именно в такие моменты Дазай чувствует, что любовь наполняет его до краев, и он целует макушку Ранпо и уткнется в нее, как кот. Ранпо убирает одну руку со своей кружки, чтобы взять за руку Дазая, и они остаются так, близко и тепло, с телевизором, крутящий банальный, скучный фильм, в то время как снаружи бушует гром, завывая как брошенный зверь. «Дазай, ты сегодня ужасно прилипчивый», — упоминает Ранпо, когда чувствует, что младший переходит от поцелуев с головы к шее, и только мычит в ответ, прежде чем великий детектив прерывает его, чтобы повернуться и поцеловать в губы. Дазай страстно отвечает на поцелуй, берет нижнюю губу между своей и посасывает ее, а руки блуждают по телу Ранпо, пока не почувствуют обязательную небольшую выпуклость в пижамных штанах. Дазай усмехается в его губы, все зубы и наглость, и Ранпо вздыхает от его прикосновения, мысленно вычеркивая еще одну ночь кино как неудавшуюся для хранения своего мозга. Может быть, он успешен каким-то извращенным образом. Язык Дазая на коже его шеи пытается заставить его перестать думать, и он это делает.***
Они лежат в постели с уставшими лицами и сигаретой во рту Дазая. «О чем был фильм?» — спрашивает Ранпо, потому что хочет убедиться, что это не полный провал. — Акулы — разумно отвечает Дазай, и Ранпо кивает. Сказка об акулах. Позже ему придется поискать сюжет. В целях хвастовства.***