***
— Я готов поспорить, сейчас она спит. — большими крупинками снег падал, прямиком в волосы, оттенка ничуть не темнее своего белоснежного. — Дзёно, вы хоть раз примите её слова в серьёз. Тэруко не ребёнок, вам это известно. — следы замело сразу же, и оглянувшись, Тачихара мог только вздохнуть. — она придёт. — Ты уж прости за колкость, но уж больно она предсказуема. Тэруко не явится сюда, ведь задание не интересует её. Чего ты ещё ожидал от девушки? Задание с поимкой Кобо Абэ, международного преступника, что любит попробовать на вкус мясо своих жертв… Тэруко не любит подобное, её воротит от этого. В конце концов, командир дал ей задание наблюдателя. Сегодня мы с ней не встретимся. Пинок в маленькую горку снега, и тот рассыпается за несколько мгновений. Тёплые, почти стальные военные ботинки хотят промокнуть, но у Дзёно на этот вечер другие планы. — Можешь идти, ей не помешает твоя помощь. Я сам закончу. — но почувствовав неодобрение, с презрением добавил — Хорошо, я подожду Суэхиро. — Отлично! Тогда хорошего вам вечера, Дзёно-сан. И удачи, попрошу быть осторожнее. — Тачихара, легко поклонившись, неловко развернулся и быстро потопал назад. Сайгику не хотел бы дожидаться напарника. Вообще, он и приходить не должен, ведь миссия у него была парная с Мизучи. Поэтому, решив выполнять все быстро, Дзёно отошёл в сторону, заходя за угол ближайшего дома. Далее, последовала тишина. На улице поздний вечер, людей и машин не видно да и не слышно. Все что мог уловить слух его — гул автострады неподалёку. Но со стороны автострады, даже ближе к Дзёно послышалось копошение. Знаете, когда ездите по льду на летних шинах? Скользящий звук, в близи напомнит скрежет. Приближается гость, явно не готовивший свою машинку к зиме. Сайгику изначально узнал, что Абэ отправляется сюда, дабы перевязать следующую жертву. Это была жительница как раз этого дома, за которым стоял Сайгику. Но прежде чем машина доехала к улице, слух его уловил тонкое сердцебиение. Спокойное, тихое, мрачное. Как ещё описать человека, кому оно принадлежит? Мерзкое. На ум Дзёно пришло только это. — Я хочу предложить тебе оставить меня. — Сайгику прошипел это в полголоса, деловито укутываясь в пальто. — Смысл? Опять грохнешься лицом в снег. — Уйди, Суэхиро. — Не-а. — он даже подошёл ближе, бессмертный. — Ты должен был быть с Тачихарой, а потом солгал тому что у тебя одиночная миссия… Хорошо что мы встретились с ним сразу после его ухода. — Сдохни, мне не нужно помогать, особенно когда это ты. — парень резко обернулся, отчего чуть ли не получил удар от подбородка напарника. Зимой тот предпочитал носить обувь на платформе, что затрудняет Дзёно смотреть на того иначе. — Ты отвлёкся. И правда, машина уже стояла на парковке. Водитель, правда, ещё не вышел. У самого Сайгику был простейший план. Дождаться когда тот выйдет, пройдёт достаточную длину, и потом появится за ним. В лучшем случае, он сможет его вырубить, в ином — перерезать глотку. Но план сменился сразу после появления Суэхиро. Тот же, обратив внимание на дар Кобо, предпочёл бы одному из них показаться. Мужчина известен своей наивностью, поэтому можно представиться полицейским. Его способность весьма уникальная — завораживать человека, показывая его страхи и муки, от которых жертва чуть ли сама себя не убивает. Но дар легко развеять, лишь ранив его. После этого он станет обычным гражданином, который вскоре окажется в специальной тюрьме. И Тэтте даже поделился этим планом с напарником. Увы, тот даже не слушает. — Смотри и учись, стратег блять. — Дзёно, приметив то что цель уже вышла из машины, пропал. Растворился, как пар. Тэтте покорно стоял, держа наготове оружие. — Никогда не стоит недооценивать даже самых слабых, идиот. — сквозь зубы, сжимая края пальто проговорил тот. Из машины вышел мужчина, средних лет, что явно хорошо сохранился. Прическа явно не из этих лет, сигарета между пальцев и зимняя кожанка. Он посмотрел на дом рядом, и усмехнулся чему-то. Пригладив волосы, он стал идти к подъезду. Раз… Два… Три. Он прошёл ровно три шага, как за его спиной не появился Дзёно, в момент хватая того за шею. — Попался, геройчик. — он с хрустом сжал шею Абэ, но пока что ничего не ломая. — Увы, пора тебе уйти из мира этого… В лучшем случае в СУЧОк (просто проигнорируйте эту абравиатуру) — А ты… Кто же ты… Если я герой… То ты антигерой, верно? — хитро прохрипел тот, будто не чувствуя опасности. — Возможно. Смотря кого автор сделал главным героем. В книге где по идеи антигерой является главным, наш геройчик будет антигероем для него. Увы, все предпочитают наоборот. — к шее прибавился клинок. — На какой же ты стороне, Кобо? — На своей. Я всегда на своей волне! — ему то-ли было плевать на то что он задохнеться верно, ведь мужчина рассмеялся. Или Кобо Абэ был ненормальным, или… «Ох. Понятно. Старая шарманка с недооцениванием? Как предсказуемо. Наверное, сейчас Дзёно проиграет, а Тэтте спасёт его, выигрывая у Кобо из-за неожиданности.» Суэхиро хотел домой. Нет, не туда. Домой. Тепло, что чувствовал он сейчас в районе горла, не настоящее. Это тепло, что должно пропасть в тот же момент как сердце остановится. Тепло, что представляет Тэтте иллюзию дома, люблю и покоя. Тепло, что перекрывается болью. Болью не физической. Не моральной, нет. Болью того, что он не чувствует. Болью одиночества? Наверное. Суэхиро не знал, какого это, иметь что либо ещё кроме себя и работы. Работы, которая при желании заберёт жизнь. Он знает, что рана на его шее не убьёт его. Но его убивает что-то изнутри. Каждая новая рана, оставлена на заданиях, каждая мучает его изнутри. Хруст кожи начал разбавлять уже долгую тишину. Вот так, за один удар Абэ помер, отчего Дзёно победно усмехнулся. Хруст произошёл за счёт удара острием клинка по шее, поэтому рука Дзёно заимела кровавый оттенок. — Видишь ли, Суэхиро… Учись, как нужно побеждать у таких слабаков как Кобо… — тот вновь прижмурил глаза, отпуская тушу. Тело упало, но дышать не перестало. Дзёно было бы плевать на это, пусть мучается. Но его улыбку погасило то, что вечно спокойный пульс ускорился. В этот момент он зачуял гул в ушах, а после и тишину. Что-то подсказало Сайгику не открывать глаза. — Чёртов идиот… Даже не знаю что и сказать на последок… — голос Абэ послышался не рядом. Сайгику, обернулся на звук, и до него дошло. Ох, какая была чудесная картина! Дзёно застыл бы на миг. Абэ лежал на багажнике машины, с пробитым животом очень-то знакомым лезвием. Он практически вдавлен в автомобиль, а из-за раны и такого давления, его кровь была везде, но только не на Дзёно. И не это могло его остановить, нет вовсе. Абэ был побеждён не Сайгику, а Тэтте. Чужая кровь была на его руках, а под ногами лежала туша не того человека. Скрегоча зубами, хватаясь рукой за собственное плечо и горло, лежал Суэхиро, с довольно глубоким порезом от шеи к ключицам. Выдержка вдруг пропала? Эта рана вроде и незначительна для такого военного как он, но… Ему было больно? Неужели… Конечно, ведь клинок Дзёно был заранее обработан двумя ядами. Стандартный крысиный, и новый, изобретений самим Сайгику, для парализации и придания страданиям человека более сильных эмоций. Химик из него конечно плох, но смешивать основы ядов и противоядий в одно целое, придавая некоторым элементам особого значения, можно создать нечто новое… Но ночью, всегда видны лишь звезды и их путеводитель месяц. Облака зачастую пропадают, в ином случае, луна будет сиять сквозь облака, словно и нет их. Кажется, что мир останавливается и человек может часами наблюдать за ними. Но как только он осознает что он потратил столько времени, да и только чтобы смотреть красоту, он сразу же подымается, и идет в мир грехов и грязи. Человеку нужен лишь покой и свобода, а тот лишь верит в бога и надеется на него. Надеется на то, чего он не может достичь и доказать. Они ошибаются, живя в собственной вселенной, не зная реальность. Они построили барьеры, чтобы не видеть настоящего, а жить лишь мечтами и грязью. Так считал Сайгику. Так его учили. Но тем не менее, он был одним из них, ведь жил во сне. Дзёно желал лучшей жизни, и получил её. Но вот, он наконец понял, что это лишь сон, после которого идёт реальность, которую он не может понять. Тогда же, его жизнь рухнула. «Прости меня» Суть слов никому не понять. Что задумывался за смысл под словом безобидным, не ясен. Но и то не каждый раз человек делает все сам. Чтобы создать свою мечту и жить ей, не в настоящей жизни, нужен толчок, пинок под его зад. У Тэтте, это была смерть. Он был очень сильный, но он сломался. Он был очень слабым, но он поднялся. что же случится? Дайте волю снам и мечтам. Давайте потанцуем на дороге полной машин, сбивая с толку всех. Давайте полюбим и пустим в ход ложь. Давайте выйдем на дорогу и станцуем, последние движения. Давайте забудем, и не поверим в правду. Давайте вернёмся домой, в место полной лжи. Давайте упадем в лужу грязи и утонем в ней. Он бежит в никуда, дайте ему дом. Дом в котором он будет счастлив, где рядом с ним будет он. Пускай он будет лгать, но Тэтте будет чувствовать его тепло и спокойно засыпать без кошмаров, где он не может его спасти.***
Сайгику Дзёно не любил новую работу, не только из-за такой резкой смены поля. Он точно и не обратил на это столько внимания — работа вполне устраивает, и оплата чудесная. Его внимание привлёк напарник, что даже не обращал на него внимания. Да, это стало возмущением, ведь то что он говорил в первые дни работы, к примеру, ночью первого дня. «Твоё любимое время? Утро или вечер? День или ночь? Любишь ли чай?» — ладно, это конечно хорошо. Человек хочет общаться, что взять с него. Но этого, блять, в три часа ночи говорить не стоит. И пусть Дзёно сначала не любил образ грустного и тихого напарника, но вскоре захотел вернуть его. Тэтте шумный, его действия бесполезны и не имеют никакого смысла, про вкусы вообще промолчу. За первую неделю работы, Тэтте дважды поплавал — первый раз, на миссии, второй раз, его пытался утопить собственный напарник. Оправдание его действия было очень лёгким. — Ты меня выбесил. Твоё настроение за неделю кардинально менялось, и я не могу и не буду терпеть того, что ты делаешь по своему желанию там, где тебе никто не давал разрешения совать нос. В первый день, я думал что ты еблан какой-то немой, потом на остальные два дня я был подвергнут атаке твоего низкого интеллекта. А сейчас, и последние дни я готов убить тебя заживо хотя-бы за то что ты родился. — поправляя пальто, тогда проговорил Дзёно. Тэтте в тот момент сидел и мёрзнул на лавочке, терпеливо слушая. То ли боги услышали молитвы Дзёно, а может сам Тэтте поумнеть решил, но вскоре он снова затих. Увы, не надолго как вы поняли. Так Дзёно и попросту привык. Привык к тишине, что длиться недели, и к шуму что слышен после. Свыкся с его стандартами и привык чувствовать запах гари и соуса. Но при этом, он ещё как в первый день брезгует этим, говоря какой его напарник остолоп, и насколько он ненавидит его. А порой он и желает смерти тому. Да, за года вроде и не изменилось отношение Дзёно к Тэтте. Но, несмотря на то что так думал и сам Сайгику, все было попросту наоборот. Тело, от которого уже веет холодом двигается, а тёплый воздух покидает его. Снег, что запутался в тёмных волосах тает, а слезы стекают с глаз его. Тихий хрип, рваный вдох: — Знаешь, сейчас ты как никогда прекрасен, Дзёно. Пообещай, что не будешь плевать мне на могилу. Иначе, до конца твоих дней буду быть рядом, с вечным неприятным запахом. — Тэтте улыбается и… плачет, то-ли от боли, или от осознания собственной кончины. Слезы текут не рекой, просто пару капель стекает по щеке. В ответ тишина. Чёртова тишина, от которой хочется спрятаться. Быстрый вдох последовал через пару секунд. Рядом почуялось тепло, а снег под ногами заскрипел. Дзёно медленно опускается на колени, держа руки на расстоянии от тела напарника. — Ты живучий… Хрен умрёшь. — лёгкая ухмылка пропала, а голос грогнул. Сайгику не хочет. Не хочет чтобы единственный человек, что ближе всех к нему вот так умер. От его собственной руки. Почему близкий? Почему же Тэтте стал ближе к нему, чем кто либо? — Тогда что я сейчас по-твоему делаю? — хитро и тихо, будто на последок шепчет Суэхиро, осторожно касаясь руки Дзёно, но после убрает её. — Наслаждаешься мною, в последний раз, друг мой. — Друг? — Да, чёртов друг. Забери эту фразу с собой в могилу, идиот. — рука Сайгику нервно трясётся, приподносясь к лицу Тэтте. — В ином случае придётся называть тебя своим другом на век. — Ради этого, я хочу жить. — Много хочешь.***
Суэхиро Тэтте жив, и живым будет. Именно так сказал Дзёно военный врач. Яд вывели, рана заживёт. Шрам остался правда, вот и все. Услышав эту новость, Сайгику понял, что делать ему в больнице нечего. Напарник жив, все хорошо, сам не ранен. Миссия выполнена, а из-за временного бездействия напарника, новых вряд-ли дадут. Возможно, последующие несколько дней были лучшими для Дзёно: тишина и отдых, что так давно не было в его жизни, стали для него словно глоток свежего воздуха. Спокойно он жил не только из-за этого. К нему попросту никто не приходил. Завтракал он чаем, обед в кафе, ужина… не было. Наверное это связано с тем, что зачастую парень весь вечер проводил с Тэтте, на работе. Он то и приносил ужин, немного нетрадиционный для себя, и более приемливый для Сайгику. Скорее всего это был тёплый рис или карри, с зелёным чаем. Мимолетная забота, которую проявлял Суэхиро, не была замечена. Дзёно часто кривился, и говорил что еда не вкусная. Жаловался на поздний приём пищи, на кислый чай. Но напарник даже не моргнул от этого. Нет, он моргал, но на слова не реагировал. Короче говоря, ужин проходил не в тишине, а упрёках и грязных словах. Именно по этой причине, Дзёно наверняка не ужинал один — скучно видите ли. Когда выписали Тэтте, ему дали ещё пару дней отдыха. Праздники, парады, или что-то в этом духе — не помнишь даже. Но письменной работы никто не отменял, увы. Мечник забрал бумажки к себе, а его напарник последовал примеру того. Наверное вы могли подумать, как это Сайгику будет сам заполнять бумаги, не зная того что там написано? Нет, отдать он не может никому ничего, ведь все бумажки на его имя и решение. Соответственно, он последовал примеру Тэтте — отнёс их к нему. Дальше в принципе как всегда — скудная тишина, где спокойный голос напарника читает документацию, а Дзёно так же и отвечает, что где написать. Если попадаются бумаги с открытым ответом — прошу! печатная машинка всегда поможет. А с ней справиться мог и Сайгику. Как бы того ни было, никто не думал заикаться о событиях ранее. А в этот день, Дзёно не поглядел на часы, когда шёл с кабинета замкома, имея в руках кучку толстых папочек. На улице было холодно тогда… Будто и ночь вовсе. Хотя, солнце стояло ровненько над головой, а часы показывают начало второго часа дня. Рановато для вечерних посиделок над документами, не думаете? Вот и парень так не думает — уверенно идёт к уже знакомой двери, открывая её без стука. Она даже не закрыта, что вообще не странно. Сайгику прошёл в комнату, кидая папки, надеюсь, на стол. Его встретили тихо. Никого нет, как жаль, можно устроить обыск. Но он прислушался — рядом, за стеной звучало тихое сердцебиение. Прям как у того, кто решает покончить с собой. Увы, Дзёно не в первый раз слышит его. За стеной, расположена ванная. Сайгику даже слышит шум воды. Подходит ближе. Судя по ощущениям — она была горячей, слишком горячей. Волосы стали дыбом, а сердце непроизвольно дёргается. Страшно? Не-а, просто не приятно. Он даже придумал колкость о смерти от своей руки, перед тем как отворить дверь, которая и вела в ванную комнату. — Стучаться… Не учили, а, милый Дзёно? — да. Хриплый, слишком тихий голос буквально оттягивался. Ранее Суэхиро возможно не говорил с напарником так. Игра от недостатка кислорода? Может быть. Мое сердце никогда не почувствует, Никогда не увидит, никогда не узнает, О, сердце, оно замирает, Я падаю, и тогда я понимаю… Сайгику слышит свой немой смех, и как бы это странно не звучало, поддаётся. — Ты не оправдал ожидания, о боги, я думал сдохнуть хотел. — голос немного дрожит, а потом и вовсе стал прочищать горло — засмеялся диким смехом злодея из диснея. Мое, мое, мое… Когда-нибудь увидит, когда-нибудь поймет, Мое сердце, Когда-нибудь увидит, когда-нибудь поймет, Мое сердце. — Чего вылупился, а? Не волнуйся, не увижу я твоих достоинств, даже если захочу. — все ещё посмеиваясь, шепчет Дзёно, облокачиваясь… Обо что? Это могла бы быть стена, но руки нажупали на ней что-то иное, немного тёплое на ощупь, а текстуры, словно мазок. — Дзёно… Уйди, прошу. — голос напарника звучит отдалённо, и наверное имеет нотки просьбы. — Не-а, подожду тебя тут. Давай же, скажи что-то о том что… О чем ты говоришь всегда? Блаблабла, справедливость и подобное. — Сайгику почему-то намерен сейчас побыть хамом, зная о том что его знакомый и ухом не поведёт. Как жаль было рубашку Дзёно, когда длинное лезвие порвало её. Насколько успел понять её хозяин — Тэтте использует способность, подцепляя его рубашку, и толкая его к выходу. Но тот лишь стоит на месте, отчего ткань рвётся. А дабы избежать новой дырочки в дорогой рубашке, хотя, она уже не пригодна, парень в два шага становится перед мечником, на угад хватая его локоть. Угадал. Но к его удивлению, рука была… одета? Наверное, это была его любимая чёрная кофта, которая по словам Тэруко, с ним была ещё до Ищеек. Мокрая, холодная ткань подозвала отвращение. А тепло от воды больше углобило ситуацию. Тем не менее, другая рука ловко забрала оружие из кисти Суэхиро. Кажется, тот даже не начинал сопротивление. — Какого хрена, ты принимаешь ванну в одежде, а? Топить себя хочешь, и сразу в одежде, да? Идиот. — слова произнёс Дзёно горько, буквально выплевывая их. — Кто сказал тебе, что я моюсь? Выйди вон, Сайгику. Можешь оставить документы, и не приходить вечером. Он послушался. Даже без лишних разговоров. Конечно, ему хотелось начать истерику, где обвинял бы напарника во всем. Сказал бы, что нельзя принимать ванную в одежде, к тому же в ебучем кипятке. О кипятке — Дзёно прекрасно почувствовал его, ведь часть его кисти коснулась воды, во время того, как тот героически забрал оружие. Именно поэтому, сейчас он идёт и потирает пальчики, бормоча маты на всех известных ему языках.***
— Дзёно-сан… Что вы делаете.? — Наверное, Тачихара сломлен видом в гостиной. На люстре, каким-то образом была закинута гирлянда. А на конце, не совсем висел Дзёно, по лицу глубоко застрявший в раздумиях. Бархатная сидушка стула, на котором он стоял, уже погрязла в пыли от ботинок, и немного поскрипывала. — Не видно? Вешаюсь. Хочу понять, в чем тяга к собственному страданию. — Затяни петлю и скинь стул, тогда поймёшь. — Тэруко, как оказалось, наблюдала за ним с дивана, попивая чай. Рукой она поманила к себе Мичидзу, приглашая сесть рядом. — Он так висит уже час, точно ненормальный. — А зачем вам знать, что такое счастье от собственной смерти? — Рыжеволосый возможно был обеспокоен, ведь подобный вид, с утра пораньше, честно говоря пугает. — Один идиот любит нежиться в кипятке, при чем в одежде. Или ему это нравится, или он грешник, что сбежал из котла Сатаны. — так же в тумане, пролепетал Сайгику. Он решил немного послушаться замкома, и затянул петлю. — Ничего удивительного, кипяток может дать почувствовать себя живым. А может этот человек и вовсе… Ну не любит боль? Может он не чувствует себя живым из-за поступков или что-то на подобе этого… Вы у него вообще спрашивали? — Тачихара смотрел на свои пальцы, серьёзно говоря это. — Может он просто хочет тепла? Не? — добавила Тэруко, ставя чашку на стол рядом. — А кто это кстати? Может встряхнуть его пару раз и все? — Нет, этого человека ничто не спасёт. Он погряз в своих идеалах, живя ними и только ними. Он даже не обратит внимания на то, что не интересует его. Вот умру я, а ему — как корове на мясо — никак. — драматически размахивая руками лепетал повешенный. — Хоть бы он умер, так и убил бы собственноручно. — А ты случайно не об Тэтте говоришь? — Да, вы только ему смерти желали. Насколько я знаю. — А даже если это и он, то с чего это в тебе появляется желание понять его действия? Ты их критикуешь и все, отстать уже от пацана. — девушка вздохнула, поправляя хвост — Тебе просто незачем его понимать, верно? — Он идиот, вот и все. Я ухожу. — резко одумался Дзёно, и хотел бы развязать петлю. Увы, его грация умерла с ним. Шутка, он просто потерял равновесие, и стул упал. Фукучи пришёл в гостиную, просунувшись из-за шума. Наверное хотел дать нагоняев кому-то, но картина его рассмешила. Дзёно, повисший на гирлянде крехтал, пока Тэруко и Мидзучи пытались его достать. Тогда командир рассмеялся, говоря что-то о том что Сайгику идиот а не самоубийца. В тот же момент, второй растворился в воздухе, так и не появившись кому-то на глаза в течение дня. Дальше все было спокойно. В общем то, мисий не было никаких, от чего Дзёно ликовал. Хотя, командир часто попросту приглашал пойти ему к заключённым, дабы что-то выяснить. На его удивление, он отказывается. В первый раз? Хотя, все давно свыкнулись со странностями Тэтте и Дзёно, но такая перемена пугала. Особенно то, что они даже не говорят между собой, не ссорятся, даже не глядят друг на друга. «Не поделили кого-то» — смеётся Фукучи, на вопрос Мидзучи об этих двоих. «Да забудь ты о них, завтра опять сойдутся, и будешь жалеть об этом» — Тэруко была даже довольна этим затишьем. «Вы тише говорите, и вообще не говорите о них. Мало-ли…» — любой военный дышал с облегчением. Да, возможно и было некое перемирие между ними, а вообще тишина радовала. Но самому Тачихаре что-то не нравилось в них, оба угрюмые. Точнее Дзёно угрюм. Его напарник в лице и ауре не поменялся. Удивился Тачихара через несколько дней, когда утром заприметил разбитую вазу, и этих двоих рядом, явно споря о чем-то. А дальше. Все как раньше. Только что-то случилось вчера, наверное… что только? Время было… Далеко за полночь. — Тогда, почему ты не спишь? — повторил свой вопрос Суэхиро, складывая руки на груди. — А что ты делаешь на кухне, в столь позднее время? — в ответ кривая улыбка от белой головы, что притаилачь в углу. — Кушаю. Я не был на ужине и обеде. — подошёл ближе. Дышит. — Я знаю. А сюда чего припёрся? В столовой ничего не нашёл? — У меня тот же вопрос к тебе, а по поводу кухни, то у меня давно есть разрешение. У тебя же, его нет. — без тапочек Тэтте холодно, и тот походжает на месте. — Когда переговариваться научился? — хмыкает Дзёно, вставая с насиженого места. — От тебя не далеко ушёл. — Резкий ты. Всё хорошо? — «Где моя пощёчина?» — в мыслях Дзёно образовался кол, и Тэтте улыбнулся. — Нет, после тебя все тело болит и ноет, это ты у нас резкий. — руками изобразил меч, что входит ему в плечо. — Заебись, до конца смерти будешь таким? — Конечно, дружище — мечник хлопает Сайгику по плечу, отчего другой дёрнулся. — Не смотри на меня, как на врага, ты чего, друг? — Видишь, в капусте сзади нож? Хочешь я тебе третий глаз — скрипя зубами, начал Сайгику, касаясь пальцем лба Тэтте — вот тут сделаю? Возможно, Дзёно научился не говорить на пустяк, ведь эта колкость задела его. — С превеликим удовольствием, брат. — Хорошо, как насчёт того, чтобы искупаться голышом в ледяной воде? Или только кипяток в одежде для души помощник? — с головы, рука Дзёно укрепилась на плече, до хруста сжимая его. Повисла тишина. — Ловко ты подловил, скотина… — Чего? Это я ещё скотина? Да ты в этой воде раком чёрным станешь! Мало того, ты ещё и не чувствуешь боли наверное! Я тогда дёрнулся, и на руке ожог из-за тебя. А ты? А тебе плевать верно? Или наверное ходишь как неясно кто, весь в ожогах? — смеётся Сайгику, хотя придушить напарника. — А тебе то что? Хочу напомнить, что у меня врожденная анальгезия, если ты забыл и вдруг волнуешься обо мне. А ещё, моё тело не воспринимает таких ожогов. Насколько я помню, из-за твоей способности, ты и можешь воспринимать огонь и тепло. Ах. Точно. Но почему он. Стоп — Почему ты тогда корчился от боли? Тогда, когда. — после паузы ответил Дзёно. Он и вовсе забыл о признании напарника, в начале работы вместе. И никто кроме него и командира не знает, верно? — Для меня это было отвратительной картиной. Я ему ещё и пробил артерию, кровь фонтаном шла. — кривясь, вспомнил Суэхиро. — Значит если я сделаю тебе третий глаз, все будет нормально? — хитро усмехнулся Сайгику, на что его собеседник вздохнул. — Нет, я умру от твоей руки. И ещё, Дзёно. — Тэтте свёл брови и кашлянул. — М? — с награнной заинтересованостью протянул его напарник. — Стучи, прежде чем заходить кому-то в ванную. — гордо сообщил тот, словно злой отец отчитыват сына. — Не хочу. — Дзёно… Если бы я тогда погиб, от твоей руки, ты бы не стал радоваться от исполнения заветной мечты? — много, много времени спустя с тех пор спросил Тэтте. Сейчас, в тихий осенний вечер ничего не хочется, а после горячей ванны и вовсе ходишь как матрёшка. — Я бы не жалелся из-за того что снова убил. Наверное, я бы просто морально убивался, из-за того что это был ты? Я вырыл бы две могилы для нас с тобой, Суэхиро. — мечта мечника наверное сбылась. И все же, чертовски приятно лежать на коленках друга. — И ещё, Тэтте. Кончай ты уже с этими горячими ваннами. Я конечно не ванная, но тоже горяч. Интересую?