Мышка

https://i.pinimg.com/originals/8a/19/89/8a198928901d419bdc30e4c1c780bd4a.jpg (Картинка на просторах Интернета)

***

— Нет, пожалуйста! — закричал так называемый Аладдин, точнее, уже Алла. — Мираж, помоги, умоляю, спаси меня, Мираж! Алла забилась сильнее в путах, черной клейкой жиже. Она напоминала лисенка, угодившего в капкан и точно знающего: пощады не будет. Если бы Алла только могла, то обязательно ощупала бы себя, чтобы убедиться в верности догадок. Может, ей только показалось? У нее по-прежнему сильное юношеское тело, а не девичье, пусть не такое слабое, как у принцессы Жасмин. В отличие от Жасмин, Алле не раз приходилось бороться за жизнь, а запертой во дворце принцессе ничего не угрожало, кроме неудачного замужества и возможного тирана мужа. К сожалению, Алла чувствовала в себе изменения, не несущие ничего хорошего. У нее появилась грудь, голос стал более высоким и мелодичным, а признаки мужественности окончательно исчезли. Алла стала тем, кем и являлась прежде: дочерью разбойника и пленной греческой монахини, уличной девчонкой, слишком миленькой, чтобы стать лакомым кусочком для негодяев, польстившихся на прелести юной воровки. — Мираж! — закричала Алла, надеясь докричаться до благодетельницы. Однажды Мираж ей уже помогла, когда спасла из лап насильника-стражника, схватившего Аллу, пытавшуюся украсть у доблестного слуги закона кошелек. Только вот стражник вовремя почуял неладное и вовремя схватил девчонку за руку. Алла звала на помочь, билась под стражем, безуспешно пытаясь сбросить с себя крепкое мужское тело. Мираж подоспела, когда страж ощупал, все что было можно и нельзя ощупать, и готовился перейти к главным действиям. Алла уже чувствовала прикосновение мужского органа между ног и молилась Христу и Аллаху, чтобы кошмар поскорее закончился. Но неожиданно ее отпустили, голова стражника откатилась в сторону. Алла сбросила с себя мертвеца, собираясь бежать, но ноги предали их хозяйку. Алла впервые увидела Ее. Бастет, древнеегипетскую богиню любви и радости, оказавшейся капризной волей судьбы на улицах шумной Аграбы. Алла и сейчас, оказавшись в ловушке у Мозенрата, слышала слова богини: Бедная маленькая мышка должна быть осторожней. Беги и больше не попадайся. Я не могу постоянно защищать смертных. Благодаря Мираж маленькая боязливая мышка превратилась в дерзкого крысеныша. Девушка стала юношей. Первоначально Алле было очень страшно просыпаться каждый раз в другом теле. Нет, синяки, царапины остались на своем месте. Но анатомия и физиология изменились. Алла стала сильнее и выносливее. Но ей пришлось много тренироваться и наблюдать за мужчинами. Впрочем, Алле приходилось учить мужские жесты с начала жизни в Аграбе. В Аграбе похищали и продавали хорошеньких девочек, поэтому хорошенькая девочка Алла с помощью нехитрых манипуляций сначала стала юнгой Алом, а затем с помощью Мираж Аладдином, женихом Жасмин. Конечно, Алле было немного стыдно обманывать друзей. Но она решила: так будет даже лучше. Жасмин получит благородного и очень чуткого принца, который точно не будет смотреть на нее, как на кусок мяса. О брачной ночи Алла старалась не думать. В конце концов целовать Жасмин у нее получается. Получится и наследника зачать. А может и вовсе удастся ограничится платонической любовью. Если, конечно, ей повезет спастись от Мозенрата. Алла втянула голову в плечи. Вспомнились неожиданно насмешливые слова молодого некроманта: Принцесса, где же твои слезы? Моли о пощаде! Алла была готова плакать, умоляя о пощаде, и за Жасмин, и за Аладдина. Хотя нет, даже не плакать, рыдать. Оставалась слабая надежда, что Мозенрат не станет рассматривать, кто ему попался. Некромант был уверен: Аладдин мужского пола. Алле было выгодно, чтобы Мозенрат по-прежнему считал, что держит в плену юношу. Быть может, он даже злорадствовать над врагом не будет. «Ага, а еще ослепнет или поглупеет настолько, что не сможет отличить юношу от девушки», — хмыкнула Алла. «Не будь дурой, Ал. Хотя, возможно, я ему не понравлюсь. Или он пришибет меня раньше, прежде чем разберет, кто перед ним. Или ему будет не до меня». Алла усилием воли заставила тело расслабиться. Стены тюрьмы были тесными и пульсировали, становясь то меньше, то больше. Алла чувствовала себя редкой букашкой, зажатой в пальцах энтомолога, с энтузиазмом рассматривающим насекомое. Иногда, когда пленница брыкалась особенно сильно, пальцы ученого сжимались крепче. — Никогда не думала, что буду скучать по Механикусу. Этот псих повернут на своих изобретениях. Ему было бы не до меня, — усмехнулась Алла. — Но лучше всего попасть в плен к Мираж. Ее мое тело точно не заинтересует. Алла могла бы еще долго рассуждать, к кому ей бы следовало попасть в плен. Но неожиданно стены тюрьмы исчезли. Пленница увидела белый свет. Ее резко отшвырнуло назад и припечатало спиной обо что-то твердое. Алла поспешно опустила голову, черные пряди волос закрыли ее лицо. Она обрадовалась, что была в закрытой одежде, а не в фиолетовой жилетке и белых шароварах. Мозенрат был не идиот и вполне мог разглядеть, что у пленника имелась женская грудь. — Скоро Джинн сменит хозяина, — хвастливо заявил Мозенрат, скрестив руки на груди. Алла вздохнула с облегчением. Почему-то всем злодеям, нападавшим на Аграбу, не терпелось поговорить и поделиться с врагами злодейскими планами. Алла им никогда не мешала. Старый шулер Фатих смог донести до воспитанницы основы вежливого поведения. При Фатихе Алле пришлось познакомиться углубленно с греческими ругательствами — сквернословить на арабском не получалось, у Фатиха выходили особенно болезненные подзатыльники. — Ксерксис, мне кажется или у нашего друга Аладдина волосы стали немного длиннее? — спросил некромант с ленивым интересом. — Пойди, проверь, — распорядился он. Алла на Мозенрата не смотрела. Не видела она и подлетевшего к ней Ксерксиса. Летающий угорь кружил возле девушки, некоторое время принюхивался к ней. Питомец Мозенрата даже взял в зубы прядь волос Аллы. Пленница захотела обрушить на голову Мозенрата и Ксерсиса все запасы нецензурного греческого, но сдержалась. Мало ли, вдруг станет еще хуже. — Запах другой, — пришел к выводу Ксерксис, закончив осмотр Аллы. — Это все из-за магии, — поспешно нашла нужное объяснение Алла, стараясь говорить мужским голосом. — Ты изуродовал мое лицо, Мозенрат. Но мои друзья отомстят за меня. Час расплаты уже близок. Алла сделала попытку отвлечь Мозенрата героической чушью. Почему-то считалось, будто герои ничего не боятся. Аладдин и правда мало чего боялся, как и сама Алла. Но встреча с неудачным насильником стражником породила в ее душе страх. Алла боялась мужских прикосновений до дрожи в коленях. Как назло, Мозенрат был молод и, похоже, скучал. Его деятельной натуре требовались действия. Алла по личному опыту и рассказам матери знала, какие действия совершали мужчины с хорошенькими пленницами. Этих действий она очень боялась. Хотя Алле повезло. Чисто технически она осталась девственницей, с интимными ласками Алла познакомилась довольно рано — Алла любила гульнуть. Но, быть может, девственницей, пусть даже условной, предстояло ей быть недолго. Алла впервые осознала, насколько Джинн боялся тирдака. Ее личный, пока ни о чем не подозревающий тирдак находился внизу. — Час расплаты близок. Да неужели? — скептически поднял бровь Мозенрат, его голос излучал сарказм. — Я весь трепещу. Кстати, что там произошло с твоей рожей, крысеныш? Аллу оторвало от скалы. Неведомая сила опустила Аллу к ногам Мозенрата причем так, чтобы она оказалась перед ним на коленях. Почему-то всем злодеям хотелось видеть врагов именно на коленях. Алла поспешно закрыла лицо руками. Пыталась подняться, вскочить, убежать, но магия Мозенрата крепко держала ее. Алле особенно поплохело, когда Мозенрат уселся напротив нее. — Готов повеселиться, Ксерксис? — услышала Алла властный голос молодого князя. — Готов, всегда готов, хозяин, — подобострастно откликнулся довольный питомец, предвкушающий унижение врага. Алла опустила голову еще ниже. Ее трясло. В памяти возникли грубые прикосновения стражника. Мозенрат, конечно, был гораздо красивее. Стройный, ловкий, темноволосый, опасный — молодой хищник, с которым было лучше не связываться. Возможно, Алла смогла бы даже полюбить его. Но неприятный опыт общения с мужчинами подсказывал ей: от представителей сильного пола стоило держаться подальше. — Ну же, Аладдин, не будь таким застенчивым, — обманчиво мягко обратился Мозенрат к пленному врагу. — Покажи нам свое лицо. Я сказал: покажи лицо, — приказал некромант, не тратя времени на уговоры. Его голос хлестнул Аллу, словно плеть. Алла ощутила прикосновение чужих властных рук. Бежать оказалось некуда.