Игры разума

***

      Неспешно выхожу из старого, как мир, здания университета, ютясь носом в теплый шарф. Ненадолго останавливаюсь перед покрытыми светлым кафелем ступенями и судорожно зарываюсь дрожащими пальцами в едва ли не черные кудри, встряхиваю голову и стараюсь заглушить неожиданно возникший гул в ушах... Когда шум стихает, я прислушиваюсь к окружению - звуки шагов торопящихся успеть везде и всюду прохожих, стук капель дождя о лужи и бетонный тротуар, шелест листьев под ветром... Гвалт города вызывает в голове ноющую боль, теперь же пальцы тянутся к вискам, в надежде на успокоение натирая их подушечками. «Переутомился.» — думаю про себя, тяжело вздыхая и убирая руки обратно в карманы бежевого пальто. Продолжаю свой путь так же нерасторопно, однако, уже погружаясь попутно в глубокие размышления по поводу предстоящей изматывающей рабочей смены в отеле. Скорее всего, мне снова не удастся должным образом поспать - ночная смена, долгая дорога домой, быстрый перекус и лекция к девятому часу.       Меньше, чем за полчаса доходя до дома, теряя терпение с каждой минутой я прохожу подъездную дверь, пару лестничных пролетов, подхожу к двери квартиры и наконец, открываю её в пару поворотов ключом. Мне не терпится отдохнуть от всех этих мыслей в горячей воде, а потому, спешно скидываю полную тетрадей и блокнотов наплечную сумку на кровать, туда же бросаю пальто и пушистый черный шарф. Вспоминая про обувь иду назад в коридор, кидаю ботинки к вешалке, и захватив на ходу с полки в прихожей чистое полотенце, скрываюсь за дверью ванной комнаты, чтобы весь следующий час провести там, приводя мысли в порядок, отгоняя прочь сомнения и тревогу.       Витые локоны медленно погружаются в испускающую теплый пар воду, голову посещают покой и тишина. Здесь, в маленькой темной комнате я чувствую себя в полной безопасности. Глупо, не так ли? Искренне верю, что ни одна проблема не проскользнет под дверь, не достанет меня в скудно обставленной ванной. По телу мигом пробегает неприятная дрожь, заставляет меня неприятно морщиться, сбивает с ритма дыхание, берет тело под свой контроль. Теперь же, я погружаюсь под воду с головой - так меня ни за что не достанет этот мерзкий холодок, сопутствующий дрожи. Почему всё это происходит? Или, точнее, почему всё это происходит со мной? Чем молодой парень заслуживает такой холод, исходящий от мира? Отчего же прохлада чувствуется везде, куда бы я не приходил в надежде спрятаться? На улице, в постели, в людях, в словах, в собственной голове! Когда же я в последний раз был счастлив? Ах, как был бы я рад получить ответы на все свои насущные вопросы...       Именно сейчас, так кстати вспомнился день из раннего детства, в те года, когда я и знать не знал, что такое боль и печаль... В памяти всплывают размытые образы; залитая теплым июльским светом небольшая кухня родного дома, сестра, готовящая что-то ароматное на обед вместе с матерью. И маленький мальчик лет пяти забегает из сада, тараторя о своих недавних приключениях, в которых ему посчастливилось участвовать за время прогулки. Следом заходит с мягкой улыбкой отец - пример подражания для сына. Он бережно берет его на руки и мягко усаживает за стол, помогает девушкам разложить посуду на накрахмаленную скатерть и накладывает еду. Они все вместе общаются, сестра заливается смехом, услышав несколько отцовских шуточек, да и младший от неё не отстаёт. Мать же лишь закатывает глаза, уговаривая детей не отвлекаться за столом, чтобы в своей манере они не подавились.       Из блаженных воспоминаний этого мальчика выдергивают настойчивые звонки на телефон, оставленный в спальне. Раздраженный таким поворотом событий, я встаю из остывшей воды и выхожу на ковер, наскоро вытираюсь и прохожу в комнату за телефоном. Я скривился в лице и нехотя поднес его к уху. С другого конца провода раздается усталый и гневный голос отца. — Я уж было подумал, что ты не собираешься отвечать. — Был занят. Ты по делу звонишь или снова собираешься меня отчитывать? — В моем голосе мелькает толика снисходительности. — И то и другое, если понадобится. Я хочу узнать, приедешь ли ты на выходные? Я бы хотел провести с тобой время, мы можем съездить куда-нибудь... Давно ты был в боулинге? — По-моему, тебе будет гораздо интереснее проводить время с Анной. — Мне уже хочется отключиться от звонка и закончить на этом. — Прекрати паясничать и ответь на мой вопрос... Если ты будешь здесь, я обещаю, что мы отлично проведем эти два дня, даже, если будем втроём. — Ох, ты и не представляешь, как я буду счастлив пообщаться с твоей стервой! Всё детство она мне отравляла, а тут раз - и полюбила "сыночка"! — Не выдерживаю и повышаю голос на отца, хотя ненавижу это дело. — Матвей, послушай меня. Нам всем тяжело, но после того случая прошло много лет, так что ты мог бы начать вести себя более сдержанно, в таком-то возрасте, — Мужчина за сорок с лёгкой щетиной и убранными назад черными волосами, в которых проскакивает местами седина, волнуясь, трет пальцами переносицу и вздыхает, чтобы поскорее собраться с мыслями. — Я не прошу называть её матерью, но тебе следует проявить уважение... Если мы будем все вместе, то возможно, вам наконец станет легче общаться, а ты перестанешь язвить ей при каждом удобном и не очень случае? — Надежда в голосе не была фальшью, хотя обоим в такой исход трудно верилось. — Хороших тебе выходных, папа. — Я привычным движением отключаю звонок. После включения беззвучного режима телефон улетает на старый журнальный стол, а моё тощее тельце - на кровать. Одеяло сминается худыми пальцами до белеющих костяшек, в него же и вырывается несколько тихих ругательств в сторону эгоистичного родителя. — Да чтобы она сгнила, к чертовой матери! — Ладонь несколько раз ударяет матрас, колени беспомощно поджимаются к неровно вздымающейся груди, что старается втянуть побольше воздуха. Из глаз начинают невольно течь горячие слезы, дрожащие руки путаются между собой в попытке прекратить начало неминуемой истерики, но все как обычно, напрасно. В таком положении я и засыпаю, пока меня не разбудит настойчивая трель будильника, возвращающая мне трезвость и ощущение реальности.