Лучший твой подарочек

Сперва Дилюк отнесся к затее Кэйи с равнодушием. Ловить бабочек — детская забава, и он подобным заниматься не собирался. У него есть множество других дел, куда более важных и взрослых. Упражняться в фехтовании и в верховой езде, читать книги: по истории, по медицине, а теперь еще и по магии. Ведь Архонты дали ему глаз бога не просто так! Его выделили на фоне других, возросли ожидания к нему, его ответственность стала выше! Он не может просто тратить время на детские игры. Если Кэйа хочет этим заниматься — пускай. Он не собирается больше его отговаривать. И принуждать к изучению этикета и прочих вещей, которым обучают аристократов, тоже. Не нужны ему эти шахматы, и не нужно! А он, в свою очередь, не будет играть с ним! Пусть носится по винокурне сколько ему влезет, а он к нему не пойдет! На этой мысли Дилюк признал, что своими аргументами лишь демонстрирует обиду и интерес, поэтому быстро прекратил размышления и сердито отошел от окна. Ему нет дела до Альбериха. Пусть делает, что хочет. А он сам будет усердно учиться, чтобы однажды… Дилюк поймал себя на том, что его взгляд опять уплыл за окно, и сердито вернул его на книгу перед собой. «Флора и фауна Мондштадта» — нет, это он сейчас читать не станет! Раздраженно отложив книгу в сторону, Дилюк притянул к себе энциклопедию известных магических явлений Тэйвата и стал внимательно изучать книгу с первой главы. Сложным стиль изложения казался только первые минуты, потом, вчитавшись, он стал читать с интересом. Вспомнилось, как он брал эту книгу из библиотеки отца в раннем детстве, но относился к написанному там, как к недоступным для него чудесам. А сейчас же перед ним открывался новый мир — мир, в который у него теперь был пропуск. В отличие от… Прикусив губу, Дилюк снова устремил взгляд сквозь стекло, но не увидел на поле перед домом Кэйю. Окна оборудованного книжными шкафами кабинета, в котором он привык читать, выходили на запад, и сейчас пейзаж представлял из себя зеленый до горизонта фон из травы, виноградников и далекого леса, а до самых краев окна был втиснут кусочек ярко-голубого неба… Дилюк усилием воли вернул внимание на книгу. Ему совершенно не хочется дурачиться в компании Кэйи, он пытался убедить себя в этом снова и снова. Он совершенно не привык проводить время подобным образом. Он никогда так раньше не делал, с детства довольствуясь компанией отца, горничных и прочего персонала, который мог чему-то его научить. У него никогда раньше не было близких друзей. Он просто не умел так же веселиться, как Кэйа. Он не знал как; как можно просто заниматься чем-то ради веселья, а не ради того, чтобы извлечь из этого пользу. Разумеется, были торжества, но и там нужно было следовать этикету. Ранние воспоминания из детства. Игры… Это было очень-очень давно, ему уже десять лет, у него есть глаз бога, он стал взрослым! Он учится владению оружием, он станет великим магом… «Анемо гипостазис, — старательно вчитывался Дилюк. — Элементальное существо с крепким панцирем…» Когда Кэйа без стука ворвался в его «кабинет для чтения», Дилюк так сильно ему обрадовался, что даже не вспомнил о проигнорированном этикете. Жадно уперев в Кэйю взгляд, он стал ждать, что он ему скажет. Позовет с собой?.. Придется отказаться, он не может… Но так бы хотелось, чтобы позвал… — Смотри! — Кэйа разжал ладонь, демонстрируя горстку бледно-голубых зернышек. Дилюк с непониманием посмотрел на них, и Кэйа выпалил: — Знаешь, что это? Дилюк изобразил надменный вид и попытался обойтись только им, давая возможность Кэйе ответить самому. Он мог бы догадаться и сам, если бы подумал, да и ответ лежал прямо перед ним — сразу в двух книгах: и в энциклопедии, и в книге про флору Мондштадта. Но Кэйа не собирался отвечать сам, он не знал ответа и спрашивал у Дилюка, потому что считал, что ответ знает он. — Я ловил бабочек, — стал рассказывать Кэйа. — Они летают по всей винокурне. Не обычные, какие всегда, а огромные, голубые, и с них словно сыпется пыльца, когда они летят. Но она сразу растворяется… И вот если их поймать, они тут же исчезают, словно их и не было — остается только вот это. Что это? Кэйа ссыпал зернышки на стол, и Дилюк с недоумением ткнул их пальцем. — Я никогда не ловил бабочек, — признался он. Кэйа замялся, а потом подтвердил: — Да, я таких тоже не ловил — только обычных. Так ты знаешь, что это такое? — Я никаких не ловил! — Дилюк хотел сказать это раздраженно, но получилось смущенно. Он открыл оглавление игнорируемой ранее книги про флору Мондштадта и стал старательно искать там упоминание бабочек. Кэйа развернул к себе его энциклопедию, пару раз ее перелистнул наугад и попал в цель. — «Кристальное ядро», — прочитал он. — «Поглощает элементальную энергию из воздуха». Дилюк раздраженно отвлекся от просматривания оглавления и встретился взглядом с Кэйей. — Так значит, это кристальные бабочки, — дал определение Кэйа. — Раз от них остаются кристальные ядра. — Первый раз слышу такое определение бабочек! — Ну, я его только что придумал, — улыбнулся Кэйа. — Можешь использовать. Интересно, что же эти бабочки из себя представляют: они настоящие, живые или они просто сгустки элементальной энергии… А еще… я могу их ловить! Как думаешь… это… может значить… — Кэйа стушевался и замолчал, а потом бросил на Дилюка несмелый взгляд. — Ерунда! — после короткой паузы, широко улыбнулся он. — Наверняка, это просто самые обычные бабочки и никакой особой магии в них нет! Их кто угодно может поймать! Не обязательно для этого владеть магией! — Тут сказано, что «кристальное ядро поглощает элементальную энергию из воздуха», — педантично перечитал найденную Кэйей строку Дилюк. — Это значит, что бабочки напитаны элементальной магией. — Хм, — Кэйа уже словно бы потерял интерес к поднятой теме магии и попытки Дилюка его обнадежить не заметил. — Да неважно. Куда больше мне интересно… как так вышло, что ты никогда не ловил бабочек? Дилюк приподнял тяжеленную энциклопедию и наивно спрятал за ней лицо. — А вот так, — буркнул он. — Это не несет никакой пользы и вообще глупо. — Да брось, — Кэйа потянул край энциклопедии, и она тяжело рухнула на стол, придавив Дилюку пальцы. — Ой, прости! — повинился Кэйа и продолжил: — Если тебе так важно, чтобы все несло пользу, то ловля бабочек может развить ловкость, реакцию, скорость… Спорим, ты не поймаешь ни одной?! Заявление было столь нарочито обидным, что Дилюк не удержался и принялся оспаривать: — Да что в этом трудного! Это детская забава! Кэйа хохотнул и поддразнил: — Да видел я, как ты двигаешься на тренировке. Тебе с такой скоростью ни за что не то что бабочку не поймать, тебе меня не поймать! А я летать не умею! — Пф! — от возмущения Дилюк встал со стула. — И как это я двигаюсь?! — Медленно, — Кэйа показал ему кончик языка и подмигнул: — Ну давай, догони меня! Дилюк рванулся вокруг стола, но Кэйа молниеносно отскочил. Гонимый азартом, Дилюк выскочил вслед за ним из кабинета и понесся по коридору, позабыв про книги. Оказавшись на улице, Кэйа перестал от него убегать и, схватив за руку, потянул за собой. — Ну пошли, я покажу тебе, где у этих бабочек гнездо! Попробуй поймать хоть одну! Дилюк, понявший, что его мастерски спровоцировали, смирился и пошел за Кэйей, выдернув руку. Хоть он и пытался демонстрировать недовольство, внутри него бушевал восторг. Он именно этого хотел, сидя за книгами, он именно этого желал, постоянно закованный в рамки этикета — просто заниматься не важными, а предназначенными для развлечения вещами в компании друга. Обогнув подготовленные к продаже выставленные на улице бочки с вином, Кэйа прошел мимо разгруженной телеги и пошел к дальнему краю виноградного поля. Остановившись, он указал Дилюку пальцем (кошмарное попирание этикета!) в нужном направлении. — Вот они! — объявил он, но Дилюк уже увидел бабочек и сам. Раньше он не обращал на них внимания, хотя, наверняка, и видел. Мельком, из окна кабинета или проезжая мимо на лошади, по кругу на ней объезжая территорию винокурни… — Ну, сможешь поймать? — с вызовом поинтересовался Кэйа. — Ты сказал мне, что это легко! Уже не так сильно уверенный в своем заявлении, Дилюк стал медленно подкрадываться к бабочкам. Он не успел дойти до них, как они, вспорхнув, начали взлетать выше, разлетаясь в разные стороны. Кэйа стремительно пробежал мимо него и, высоко подпрыгнув, на лету поймал одну. Обернулся к Дилюку и, разжав кулак, показал ему кристальное ядро. — Вот видишь, — сказал он. — Одни ядра. Бабочки исчезают. Интересно, да? Дилюк кивнул, смущенный своей неудачей. Он был благодарен Кэйе за то, что тот не стал комментировать его промах. Однако, он рано радовался. Убрав кристальное ядро в карман брюк, Альберих насмешливо усмехнулся. — Ну что? Хоть одну сможешь поймать? — дразняще спросил он и окончательно дожал, добавив: — Я же тебе сказал, что ты слишком медленный! — Я поймаю! — прошипел взъярившийся Дилюк. — Вот увидишь! Он распугал еще семь бабочек, пока наконец не поймал ее — свою первую кристальную бабочку. Сердце его забилось чаще, он испытал восторг, азарт, радость… Сильно стиснув один кулак в другом, Дилюк мысленно досчитал до трех, прежде чем с улыбкой разжать пальцы. Кристальное ядро было у него в руке — твердое, оно не повредилось от сильного сжатия. — Поздравляю! — Кэйа хлопнул его по плечу и обозначил правила игры: — Счет пятнадцать — один в мою пользу. Спорим, ты не побьешь мой рекорд? Дилюк с силой прикусил себя за губу и отошел на шаг, отстраняясь от его ладони. — У меня нет на это времени, — сообщил он. — Мне не нужны эти кристальные ядра. Вот, возьми. Он протянул Кэйе кристальное ядро на вытянутой ладони, и Альберих, хмыкнув, его взял. — Ты просто боишься проиграть, — он убрал квинтэссенцию элементальной магии, данную ему Дилюком, в другой карман. — Ты знаешь, что я куда ловчее тебя. Иди, читай свои книжки дальше. Но знай, что на твои тренировки смотреть невозможно, ты как твоя черепаха, вы с ней похожи. Дилюк, вспыхнув румянцем, шагнул к нему. — Ладно! — выпалил он. — Пусть это будет тренировкой сегодня! Только сегодня! Я поймаю пятнадцать бабочек, столько же, сколько и ты, и ты признаешь, что тратишь свое время на ерунду! Нет никакой пользы от этого занятия! Лучше я… буду больше заниматься фехтованием! Не смей называть меня медленным! — Но ты медленный, — с довольством повторил Кэйа. — Если поймаешь пятнадцать, я поиграю с тобой в шахматы, так и быть. Подмигнув ему, Альберих улыбнулся и пошел в сторону дома. — Тоже мне одолжение! — в спину ему съязвил Дилюк. — С тобой играть неинтересно, ты постоянно проигрываешь! Кэйа не обернулся, и Дилюк тише буркнул, не рассчитывая, что он услышит: — Я их поймаю, не сомневайся! …В одиночестве ловить кристальных бабочек было уже не весело, а унизительно и раздражающе. Дилюк чувствовал себя ужасно глупо, выслеживая бабочек по виноградным кустам. Почему-то они обитали, в основном, среди виноградников, и, когда он разгонял часть, возвращались вновь. Когда на улицу вышел отец, Дилюк, покраснев от смущения, порывисто направился прочь, не желая попадаться ему на глаза за столь недостойным занятием. Он должен быть гордостью и примером, сейчас ему следовало делать что-то куда более достойное, чем носиться по территории винокурни, ловя бабочек. Крепус его не окликнул, и Дилюк с облегчением выдохнул. И, немного побродив по окрестностям, вернулся к винокурне. На этот раз под навесом стоял помощник отца Эльзер и с интересом смотрел в его сторону. Дилюк мрачно пошел обходить территорию кругом, не желая попадаться Эльзеру на глаза. Молодой парень смущал его, Дилюк чувствовал себя куда спокойнее, общаясь с горничными и работниками склада или преподавателями необходимых для изучения аристократами искусств, чем с Эльзером. Однажды отец станет посвящать его в дела винокурни, учить управлению, и если этот Эльзер останется на должности помощника, ему придется командовать и им. Дилюк чувствовал некоторое смущение от этого факта: Эльзеру было около двадцати, если он не был младше, и Дилюк хотел соответствовать своему статусу и положению, а не представать в образе несмышленого ребенка. Этот Эльзер в, пускай, двадцать уже помогает отцу, являясь его заместителем, а он сам, наследник винокурни, вместо обучения ловит в поле каких-то дурацких бабочек… Сделав круг, Дилюк вышел к статуе Анемо Архонта и вспомнил, что слышал и читал о нем. Никакой точной информации о том, как этот Архонт выглядит, нигде не было, но ведь должно же у него быть человеческое обличье… Может быть, у него облик старца, а, может быть, он предстает перед смертными в облике молодого юноши… возраста Эльзера. Или даже он мог бы выглядеть, как ребенок, если бы захотел… как, например, Кэйа… Дилюк отвлекся от мыслей о возрасте, заметив кристальных бабочек возле статуи. «Поглощают элементальную энергию!» вспомнил он и побежал к статуе. Бабочки разлетелись, и Дилюк затормозил, не продолжая путь. Статуя возвышалась у него над головой, огромная, она изображала молодого юношу с заплетенными по обе стороны лица косами. Дилюк только сейчас внимательно всмотрелся в статую, и к нему пришло осознание. Значит, Анемо Архонт должен выглядеть вот так? Ведь статую создавали с него… Дилюк решил узнать о Барбатосе как можно больше, когда вернется домой. Оставалось еще пять бабочек, и он исполнит договор с Кэйей. А потом обыграет его в шахматы. Это будет замечательный день, один из самых лучших за последнее время! Моргнув, Дилюк понял, что стоит перед статуей, так и не продолжив путь. Решив, что это можно считать знаком, он поднял глаза к статуе и мысленно попросил: «Анемо Архонт… Это глупо, но… я хочу проводить с Кэйей больше времени! Если у тебя есть на это время…» Смущенно развернувшись к статуе спиной, Дилюк зашагал обратно к винокурне, не заметив, как разлетелась в стороны от статуи божества голубая пыльца. Когда он дошел до винокурни, пошел дождь. В сердце Дилюка закрался страх, который тут же сменился злостью. Проклятье! Почему именно сейчас? Он не сможет поймать бабочек под дождем, они все спрячутся или вообще исчезнут, если они все же не живые, а всего лишь сгустки элементальной энергии, принявшей форму бабочек! Он не сможет выиграть пари! Не догонит Кэйю по очкам, проиграет ему! В панике Дилюк заметался среди виноградников, не замечая, как намокают волосы и одежда. Ему не было холодно, ему не было дела до дождя, он боялся только одного — проиграть Кэйе! С какой стати дождь пошел так некстати! Не мог он пойти через час?! — Мистер Дилюк! — Дилюк застыл, услышав голос Эльзера. Стиснув зубы, он выпрямил спину, отобразил величественную осанку и пошел по направлению к винокурне. Делать нечего, придется признать поражение. — Такая погода нежелательна для прогулок, — учтиво поклонился ему Эльзер; Дилюк мрачно зыркнул на него из-под прилипшей ко лбу челки. — Могу я просить вас вернуться в дом? И вашему отцу, и мне будет спокойнее, если вы переждете непогоду у камина. Дилюк поднялся на крыльцо и замер на пороге. Удерживающий перед ним дверь Эльзер терпеливо ждал, пока он зайдет, не торопя его. — Не обращайся со мной, как с ребенком, — неожиданно для самого себя велел Дилюк; отступать было уже поздно, поэтому он упер в Эльзера пылающий взгляд и требовательно спросил: — Сколько тебе лет? — Девятнадцать, — в глазах Эльзера промелькнуло удивление, но он почти сразу скрыл его поклоном. — Я прошу прощения за недостаточную учтивость. Вы, как и господин Крепус… — Я не об этом! — раздраженно перебил его Дилюк и, смущаясь, тем не менее, закончил свою мысль: — Ты не настолько старше, чтобы… корчить из себя! Он прошел мимо Эльзера и услышал позади себя тихий смешок. — Я понял вас, мистер Дилюк, — услышал он за спиной неизменную выверенную вежливость. А потом Эльзер добавил лукаво: — Через несколько лет вы будете управлять винокурней наравне с мистером Крепусом. Я буду рад исполнять ваши приказания, когда это случится. Очень рассчитываю остаться вашим доверенным помощником — вашим и вашего отца. …Раздражение и смущение рассеялись без следа, когда Дилюк встретил Кэйю. Если быть точным, сперва он его услышал, а увидел уже потом: удержаться и не зайти посмотреть на то, как Кэйа играет на фортепиано, было невозможно, даже помня о проигранном пари. Кэйа так отвратительно играл, что Дилюк увидел на лице обучающей его преподавательницы истинное страдание. Складывалось ощущение, что Кэйа нарочно мучал клавиши, надавливая на них в каком-то одному ему понятном ритме. — Мистер Кэйа… — жалобно выдохнула девушка. Кэйа прекратил какофонию и встретился взглядом с Дилюком. — Поймал бабочек? — первым успел начать беседу Кэйа, лишив Дилюка удовольствия его поддразнить его отвратительными успехами на музыкальном поприще. — Пошел дождь, — Дилюк помрачнел и сделал шаг обратно в коридор. — Я поймаю оставшихся завтра. — Мистер Кэйа… — снова жалобно простонала преподавательница, и Дилюк не успел предположить причину ее недовольства, как узнал ее — его плечо накрыла рука Кэйи, сбежавшего с урока музыки к нему в коридор. — Так не пойдет, — не согласился он. — Мы спорили, что ты поймаешь их сегодня! — Но идет дождь! — напомнил Дилюк. — Но он закончится! — пообещал Кэйа. — Сейчас только пять часов вечера, а закат, когда бабочки пойдут спать, будет в восемь! Мы успеем выяснить, насколько ты мне уступаешь! Выложись на максимум! Или это все, на что ты способен? — Ты тоже выложись на максимум — твое исполнение «Сонаты Барбатоса» невозможно слушать! — нагрубил в ответ Дилюк. — Это просто ужасно! Кэйа хмыкнул, не став ничего отвечать на этот выпад. — Так что? Я зайду за тобой, когда закончится дождь? — спросил он. — Зайди, — выдохнул Дилюк. — Я буду… — За книгами, где же еще! — рассмеялся Кэйа и поскакал обратно в музыкальный зал. — У камина! — из вредности в спину ему изменил место встречи Дилюк. — В гостиной! Забрав из кабинета книги, Дилюк упрямо пошел в гостиную. Сел на диван и, вытянув ноги, стал рассматривать новое оглавление. Как и запланировал, он взял из отцовской библиотеки книгу о Барбатосе. Он никогда не отрицал религию, но и не интересовался ей усиленно раньше. О Барбатосе он слышал много, в городе и его окрестностях ему были воздвигнуты статуи, собор в Мондштадте носил его имя. В божество мало кто не верил, напротив, то тут, то там всплывали рассказы очевидцев о том, как… Дилюк знал, что такие истории существовали, но не мог припомнить ни одну. Что Архонт есть и его видели — такие истории он помнил. А хоть один пример того, «что этот Архонт и как» — ни одного такого примера Дилюк не помнил. История про Венессу была ему знакома, роль в ней Анемо Архонта тоже была ему известна с самого детства. Популярная легенда, даже сейчас ее рассказывали детям, то ли обнадеживая, мол, Анемо Архонт сильный, добрый и благородный, он тебя никогда не обидит, то ли используя легенду, как сказку на ночь… Дилюк скучающе перелистнул страницы и стал разыскивать дополнительную информацию. После прочтения о том, что Анемо Архонт любит музыку, Дилюк ухмыльнулся, подумав, что у него уши завянут от игры Кэйи. Еще Барбатос любил поэзию, и Дилюк подумал, какого рода стихи мог бы любить Анемо Архонт. Сам Дилюк должен был обучиться основам поэзии позже, но уже сейчас он прочел достаточно сборников лирики и даже один учебник, чтобы иметь некоторое представление об этом виде искусства. Интересно, какого рода стихи мог бы сочинить Кэйа… Книга об Анемо Архонте не шла, и Дилюк отложил ее и стал смотреть за окно, в ожидании, пока закончится дождь. Вспомнилось, как Кэйа сравнил его с черепахой, да как он смел! Интересно… а сам Кэйа хотел бы завести себе питомца? И если да, то кого бы он завел? Может быть, задать ему этот вопрос и подарить выбранное животное на День Рождения? Или это несерьезный подарок? Кэйа, на одном уровне с ним, теперь воспитывается в семье богатейшего в Мондштадте аристократа, и если ему не суждено стать магом… то он станет воином, наверняка, выдающимся, иначе и быть не может! У него просто нет выбора… Он вступит в «Ордо Фавониус», станет прославленным рыцарем… Возможно, в следующем году они подадут заявки на вступление туда вместе, и оба станут рыцарями. Дилюка, как мага, наверное, определят в другой отряд, и, возможно, они продолжат соревноваться и там, добиваясь повышения и пытаясь превзойти друг друга на службе… Дилюк сделал глубокий вздох и зажмурился. Некуда торопиться. Это все будет позже. Не сейчас. Заявку в рыцари принимают только с одиннадцати лет, еще есть полгода, чтобы читать книги и ловить бабочек. Некуда торопиться. …Девятнадцатилетний отцовский заместитель, со светлыми волосами и изящной выправкой, ужасно нервировал и раздражал. Дилюк знал, что Эльзер получил прекрасное воспитание, обучался у лучших учителей и был выходцем из знатной семьи. У него была прекрасная репутация и, судя по всему, отца он полностью устраивал в роли помощника. Но все равно… домашнее обучение… девятнадцать лет… Да у него даже глаза бога нет, у этого Эльзера, а воображает о себе!.. — Ну что, идем? — Кэйа появился на пороге как раз вовремя: настроение Дилюка успело испортиться ровно настолько, чтобы он оказался на развилке — признать поражение и пойти читать дальше, стремясь угнаться за всеми сразу и стать лучшим из лучших; или все же провести время в компании Кэйи и позволить еще немного продлить свое чересчур короткое детство, когда он играл в одну и ту же игру с самим собой — пытался быть взрослым. — Или ты сдаешься? Признай, ты медленная черепаха, Дилюк! — Кэйа хихикнул, и Рагнвиндр снова воспылал. Все переживания его отошли на задний план, затаились, в ожидании своего часа, и с интересом наблюдали за тем, как он отдается непривычному настроению. — Идем! — кивнул Дилюк. — И знаешь, что? Когда я побью твой рекорд… — Побьешь мой рекорд? — Да! Я соберу шестнадцать кристальных ядер! — утвердил Дилюк. «Ну-ну!» — хохотнул Кэйа, но он его проигнорировал, продолжив: — И вот когда я их соберу, ты передо мной извинишься! Возьмешь назад свои слова, что я слишком медленный! Я просто никогда этого не делал, но я научусь и стану в этом лучше тебя! И еще ты… ты… изобразишь зайца! Кэйа фыркнул и кивнул: — Ладно. Извинюсь, если правда поймаешь шестнадцать бабочек. И знаешь, что? — передразнил он, пойдя по коридору вперед к выходу из особняка. — Я вообще-то на фортепиано тоже раньше не играл! …Дилюку хотелось плакать от злости. Солнце, и так еле пробивающееся сквозь заслонившие небо серые тучи, вычерчивало лучами последние линии, а он никак не мог поймать последнюю бабочку. Кэйа ходил за ним хвостом, следя за его поисками. Ужасно бесил и действовал на нервы! — Ты специально мне мешаешь! — наконец, не выдержал Дилюк. — Это из-за тебя я не могу их отыскать! Перестань за мной ходить! — Да ты сам ходишь мимо, — фыркнул Кэйа. — Мы уже столько бабочек упустили, а ты их даже не увидел! Дилюк замер, широко распахнув глаза. — Ты врешь! — выпалил он. — Я не видел никаких бабочек! — Я заметил, — ехидно ответил Кэйа. Дилюк рассерженно обернулся к нему, и тут, словно по приказу, солнце погасло, опустившись за горизонт. Последние рыжие лучи ярко вспыхнули и утонули в зелени леса. Но теперь, когда солнце пропало, небо казалось не темным, а словно бы отливало в серости сиреневым. — Сколько ты собрал ядер? — потребовал отчета Кэйа. Уже знающий ответ Дилюк принялся медленно вытаскивать кристальные ядра из карманов, желая оттянуть неизбежный миг. Пересчитав их, он нехотя озвучил: — Пятнадцать. Кэйа хмыкнул и признал: — Ты победил. Он достал из кармана то ядрышко, что Дилюк дал ему ранее, и положил на ладонь Рагнвиндра, добавляя к его улову. Дилюк, забывший о своем подарке, ошеломленно стиснул твердые, напоминающие зернышки элементальные сгустки, обозначенные в магической энциклопедии, как кристальные ядра. Кэйа поднял руки над головой, согнув в локтях, приставил к затылку, изображая заячьи уши, и несколько раз пружинисто подпрыгнул, сведя ноги. Исполнив «наказание», он улыбнулся Дилюку и тепло сообщил: — И все равно ты черепаха. И ты меня не догонишь. Дилюк не успел ничего ответить: Кэйа подскочил к нему и чмокнул его в губы. А после рванулся с места, тайфуном уносясь в сумерках в сторону особняка. Дилюк выронил все кристальные ядра в траву и схватился пальцами за губы. — К-кэйа… — прошептал он. Взгляд его был устремлен вдаль, где мелькал силуэт Альбериха, стремглав несущегося через поле. Особняк был освещен изнутри, и желтые окна горели яркими фонарями на фоне окутавшей все вечерней тени. Вдали возвышалась статуя Архонта, она слегка светилась голубым цветом. …Он не поздравил его в этот день. Кэйа к нему не пришел. Он сам не пришел к нему. Он даже не передал ему никакого подарка — много о нем думал, но так и не смог решиться ни на что. Бутылка алкоголя, даже самого дорогого, даже любимого Кэйей — он не хотел дарить подобный подарок. Он не хотел подчеркивать, что их теперь связывает так мало, не хотел намекать этим подарком, что они теперь видятся только в «Доле ангелов», где Кэйа «собирает информацию» и только изредка позволяет себе пропустить сквозь кокон напускной веселости пару искренних, личных слов. Один раз он спросил его о том, нравится ли ему самому музыка, которую исполняют в его таверне. Он тогда с достоинством ответил, что подбирает только лучших бардов, с исключительным талантом, и только потом задумался о пристальном взгляде Кэйи, который тот оборвал, сделав глоток своего любимого напитка, и переведя взгляд в сторону. Еще как-то Кэйа сказал, что Кли хочет завести черепаху, но Джинн ее отговаривает, потому что думает, что черепаха Кли быстро надоест, и за ней будут присматривать они с Джинн. А его повторенную дважды заигрывающую фразу о том, что «его губы выглядят такими одинокими этим вечером», сопровожденную подмигиванием, Дилюк вспоминал, неизменно покрываясь румянцем. Они виделись только в таверне, за исключением нескольких раз, когда встречались по иным поводам. Но их было слишком мало, этих встреч, и Дилюк бежал, бежал, бежал по кругу вокруг винокурни, погруженный в дела, и все время находил себе убедительный аргумент заняться чем-то очень важным и требующим его немедленного участия, вместо встречи с Кэйей. А когда дел на винокурне стало не хватать, нашел себе другие… И ужасно обрадовался, когда Кэйа умудрился и его авантюру с Бездной обернуть в их совместное занятие. Но все равно Дилюк был на винокурне, а Кэйа в «Ордо Фавониус», и хотя между ними было всего полтора часа пути, почему-то все время находилось что-то, что должно было эти полтора часа занять. …Да и Дилюк не представлял, как сделать первый шаг. Примирение… случилось, хотя и было оно, словно бы, фальшивым. Напряжение в их взаимодействии, грубость, не присущая Дилюку в общении с Кэйей раньше, проведенное в разлуке время… Все это мешало признать их отношения такими же, как раньше. И Дилюк, страдая по Кэйе, не делал ничего, чтобы изменить эту установку. Не мог с ним заговорить: не мог заговорить с ним по-настоящему, а не как сейчас. Он не смог даже сделать ему подарок на День Рождения, не то, чтобы поздравить его лично. Не то, чтобы провести этот день с ним. В этот ноябрьский день он не был особо занят. Но старательно делал вид, что ему есть, чем заняться. Перебирал счета, сверял старые накладные на закупленные ингредиенты, сидел в кабинете с книгой, но лишний раз даже не выходил на улицу, словно бы собственная винокурня сегодня могла быть какой-то особенной, словно то, что он оказался бы вне особняка, что-то бы изменило. — Мистер Дилюк, — голос Эльзера отвлек его от бессмысленного сверления взглядом стены, и Дилюк излишне громко, облегченно выдохнул; наконец-то что-то произошло, что-то, требующее его участия. — Да, входи, — позволил он. Эльзер толкнул дверь и вошел. Разделяющие их девять лет, так давящие на него в детстве, стали совершенно несущественны со временем. То, что он не осознавал до конца в детстве, было очевидно сейчас: красота Эльзера, его утонченность, изящное телосложение. Во взгляде его были скрыты ум и лукавство, а на губах сегодня отображалась редкая для него насмешливая улыбка. — Что-то случилось? — недоуменно спросил Дилюк. — Могу ли я взять на себя часть ваших обязанностей на этот вечер? — деликатно поинтересовался Эльзер. — Боюсь, что у нас кое-что случилось с входной дверью. Ничего серьезного… но, возможно, вам стоит взглянуть. — С дверью? О чем ты говоришь? — Дилюк поднялся со стула. Эльзер опустил ресницы, промолчав. Улыбка на его губах стала какой-то очень откровенной. Дилюк, хмурясь, прошел мимо него и пошел по лестнице вниз. Отворив входную дверь, он непонимающе вышел на порог. Сперва он решил, что дверь каким-то образом повредилась, но она отворилась легко, как и всегда. Выйдя за порог, Дилюк закрыл дверь за собой, и тут его сердце с силой рванулось в груди, а потом застучало в бешеном ритме. На губах Дилюка расплылась широкая улыбка, он тихо хохотнул. В древесину были воткнуты, загнанные булавками, кристальные ядра, сложенные в форме сердца. Дилюк коснулся их пальцами, пересчитав. Пятнадцать. — Было шестнадцать, — вслух прокомментировал он, чувствуя тепло от воспоминаний. — Да, — согласился с ним Кэйа. — Приятно, что ты помнишь. Тебе нужно поймать всего одну. Вот только уже вечер. На этот раз тебе, действительно, придется ждать до утра. Замерший Дилюк, касающийся рукой двери, рвано выдохнул и обернулся. — Тебе тоже придется ждать до утра. Чтобы проследить, что я исполняю условие договора. Кэйа широко улыбнулся ему; без прежнего холода. На фоне темно-синего неба ярко горела желтая луна, освещая макушки деревьев; в сумраке они чудились изумрудными. — Боюсь, что так. Ты категорически не способен вести ни в какой игре. Я даже в шахматы тебе поддавался, — Кэйа покачал головой и стремительно приблизился, поднявшись по ступеням крыльца. Дилюк позволил ему прижать себя к истыканной сгустками анемо стихии двери и, обняв, ответил на поцелуй — на этот раз не завершающийся поспешно; и, действительно, взрослый.