Шум, буря, гроза и сильный дождь

      Странно видеть новое окружение не похожее на постоянные, сильные снегопады и ловины. Поднимающие каждое утро, душе раздерающие крики, или, вой местных диких волков от которых стоило держаться подальше на несколько 1000 киллометров. Всё это было в прошлом, сейчас пришло время сильным проливным дождям, постоянным грозам и вечным скрипом и так уже полу мёртвых деревьев.             Иногда хотелось закрыть глаза и спрятаться где-нибудь. Вечный шум и однотипные дни сменялись со скоростью улитки, в надежде, что тебе наконец-то одобрят твоё прошение о двух недельном отпуске, которое дойдёт до Снежной фиг пойми когда, и ещё столько же будет идти обратно, с неоднозначным ответом от вечно «занятых» секретарей. Обязательная, и иногда даже принудительная работа, сводилась к вечным пыткам на скучном «рабочем месте», с которой уйти, ты, уже не имел права. Работа пожизненно связывала тебе руки и ставила клеймо, будто ты какая-то собственность, а не человек, который тоже хочет самовыражаться.       — « Пожизненное рабство » -, так говорили многие в Снежной. Это место ожесточило, закалило и выплюнуло. Родной дом, уже не казался домом, дни превращались в ночи, а ночи в дни. Ничего не происходило, оставалось лишь ожидать холодной смерти в одиночестве от рук какого-нибудь «путешественника» в поисках своей сестры.

***

      Инадзума, особенно острова, которые были уже давно убиты сражениями, земля, почти не была пригодна для жизни, особенно постоянные вспышки электро — радиации, которые перекрывали тебе воздух и человек умирал в муках. Было тяжело признать, но Снежной пришлось выбрать тех, кто подходил под климат Инадзумы.       Тяжеловесы, подходившие под условия жестокой борьбы за жизнь, как никогда. Тяжёлое дыхание было слышно из далека, грубая походка маршировавшего в разные стороны Фатуйца, была строгая и намеченая, под ногами уже сформировалась тропинка, по форме напоминающую подошву ботинок в которой всегда ходили стражи. — Ты точно в порядке? — Голос был таким же грубым и низким, без хрипоты которая была характерна для большинства Фатуйцев. Волновался ли он за своего напарника, или же спросил из вежливости, было не ясно. В ответ ничего не последовало, лишь марш прибавил темп и тяжёлые ботинки стали втаптываться в землю намного усерднее. И снова наступила гробовая тишина. Уже прошло около недели, как этих двоих перевели на один из островов Инадзумы, где уже успели погибнуть двое товарищей с которыми они были знакомы. Голова была пустой, но сильной печали они не испытовали по погибшим, наверное, даже были рады за них.       Взгляды обоих были устремлены куда-то в даль, каждый был себе на уме, будто ждали чего-то. . . Чего — то, о чём знал только сам владелец своих мыслей.       — Может, сходить осмотреться? — Сказал анемо Фатуйщик, чаще всего любящий поболтать, но за столько пройденных лет, его речь стала более сжатой и краткой.       — Этим занимаемся не мы, ты же ведь и так прекрасно знаешь об этом — Сказал молчаливый собеседник не любящий открывать рта без веской причины, поэтому приспособиться к работе в вечных ссылках, не составило труда.       — Ты прав. . — И снова казалось бы, можно услышать шум воды неподалёку, иногда пробегающих мимо людей-путешественников, вечно оборачивающихся в сторону пары Фатуйцев, со злобой, иногда со страхом в глазах. Что ж, ничего нового.       Тяжёлый вздох от одного из собеседников не заставил себя долго ждать. — Твоя рана, что с ней? — тяжёлый молот опустился на землю с плеч тяжеловеса, а взгляд направился на грудь своего напарника.       — Разумеется зажила, уже 3 дня прошло — Странно было слышать такое, давно за него никто не беспокоился, как же давно. . Вдруг, ящики на которых сидел Анемо Фатуиц немного вздрогнули.       — Владимир, прекращай! — Громко крикнул мужчина практически в плотную подошедший к своему напарнику, так резко и неожиданно, что на минуту собеседник опешил, отстранившись чуть назад, насколько ему это позволили сделать ящики которые были позади. — Если ты не покажешь мне эту рану сам, то я сделаю это силой — Голос был серьёзнее и строже, чем был до этого, списать всё на глупую шутку уже не получится. Не то чтобы бы у него вообще было чувство юмора. .       — Я понимаю, ты беспокоишься, но — Владимир попытался вырваться из крепкой хватки, которая держала его руку прижатой к поверхности позади него, а напротив его лица был строгий взгляд напарника впивавшийся прямо в душу. Беспокойство было оправданным, ведь рана всё ещё болела, пусть и находилась практически в постоянном покои уже около 3 дней. Для «супер людей», обладающих способностями стихий, значительные повреждения в большинстве случаев, являлись смертельными.       — Нет нужды для беспокойств —       — Значит, по-хорошему не понимаешь? — И с некой грубостью со стороны Электро-напарника, они направились в сторону палатки которая была предназначена для сна, но её редко использовали по назначению. И грубым толчком один из Фатуйцев оказался на немного скрипучей кровати.       — Стой, Сергей, остановись! — Голос был всё ещё растерянным, но поняв настойчивость напарника и искренние беспокойство, принял инициативу на себя. Через минуту, Сергей начал осматривать глубокий вырез практически вдоль всей груди, иногда слегка дотрагиваясь до практически зажившего пореза от клинка, который Владимир получил по своей неосторожности и невнимательности. От каждого прикосновения мужчина слегка вздрагивал, всё ещё было неуютное чувство, пусть эпидерма (ну, что даёт ранам людей заживать) начала затягивать рану, и это успокаивало.       — Ты закончил? — Всё ещё чуть испуганно и напряжённо спросил Анемо Фатуиц.       — Практически, нужно сменить бинт — Было легко заметить слегка напряжённый взгляд со стороны своего напарника, стоило быть помягче. . .? Сергей не умел выражать заботу, из-за чего и пошёл на работу Фатуи, где нужна лишь грубая сила и крепкое тело. И слабые касания по телу напарника ощущались намного больше чем хотелось самому Сергею, нелепое чувство заставило ненадолго остановиться и отвернуться в сторону.       — Всё в порядке? — Наверное, сейчас был не тот случай, но долгое отсутствие отдыха и «снятие стресса», не могли пройти бесследно для обоих. И Владимир притянул напарника стоявшего рядом, на себя, осторожно, но всё с такой же грубой манерой оставшейся у них обоих за все прошедшие годы.