Это подавление только в моем сознании?
(Только в уме)
Больше никаких вопросов,
Вернись в строй
(Просто вернитесь в строй)
Драко уронил пару салфеток, которые складывал на пол, а Джинни уставилась на Гермиону, разинув рот. Глаза Гарри расширились до размеров блюдец. — Как, черт возьми, тебе удалось заполучить эти книги? — в шоке спросил Драко, рассеянно пихая салфетки в грудь Гарри. — Он оставил их мне. Миссис Уизли сказала, что он оставил записку МакГонагалл, чтобы она передала мне посылку в его кабинете прямо перед смертью. Она отдала ее мне за день до того, как мы покинули Гриммо 12. — И она не открыла их первой? — недоверчиво спросила Джинни, ее рот все еще был широко открыт от шока. — Нет… Если бы она открыла, я уверена, она бы никогда не отдала их мне, — ответила Гермиона, забирая у нее развернутую стопку салфеток. — Где они? — спросил Гарри, положив испорченные салфетки, которые Драко скомкал в своих руках. Гермиона сглотнула, чувствуя желчь в горле, с тех пор, как она получила их, она делала все возможное, чтобы никто не видел, как она читает их. — Они в моей сумочке, — ответила Грейнджер, возвращаясь к складыванию салфеток, — Когда мы закончим здесь, мы поднимемся в комнату Джинни, и я покажу тебе их. — Они в моей сумочке, — ответила Грейнджер, возвращаясь к складыванию салфеток, — когда мы закончим здесь, то поднимемся в комнату Джинни, и я покажу вам.ОхОхОхОхОхОхО
— Вот, — хрипло сказала Гермиона, доставая из сумки большой том в потускневшем кожаном переплете. Драко, Джинни и Гарри столпились позади нее, с любопытством глядя на старую книгу в ее руках. — В ней даны четкие инструкции, как сделать крестраж, — вздохнула девушка, радуясь, что Джинни заглушила спальню, как только все вошли в дверь, — она называется Тайны наитемнейшего искусства — это ужасная книга, действительно ужасная, полная темной магии. Интересно, когда Дамблдор убрал ее из библиотеки… Если он не сделал этого, пока не стал директором, то, наверняка, Волдеморт получил отсюда все необходимые ему инструкции. — Тогда зачем ему было спрашивать у Слизнорта, как их сделать, если он уже прочитал эту книгу? — в замешательстве спросила Джинни. Драко слегка нахмурился, не понимая, что Джинни имеет в виду. — Малфой, Слизнорт рассказал Волдеморту информацию о крестражах, когда тот еще учился в Хогвартсе, — объяснил Гарри, — он пытался скрыть это… В конце концов, я выведал у него эту информацию. Подтвердив то, что Дамблдор уже считал правдой. Затем он повернулся к Джинни, — Похоже, он обратился к Слизнорту только для того, чтобы узнать, что произойдет, если разделить душу на шесть частей, Дамблдор был уверен, что Реддл уже знал, как сделать крестраж, к тому времени, как он спросил Слизнорта о них. Думаю, ты права, Гермиона, он вполне мог получить информацию именно отсюда. Она с отвращением посмотрела на книгу, — Чем больше я читаю о них, тем ужаснее они кажутся, я не могу поверить, что он действительно сделал шесть! Тут предупреждается о том, каким нестабильным ты делаешь остаток своей души, разрывая ее, и это только при создании одного крестража! Глаза Драко расширились от поглощаемой им информации, Гермиона забыла, что хотя он и знал о крестражах, но все еще открывал для себя все больше информации по ходу дела. — Ты в порядке? — мягко спросила Грейнджер, надеясь, что он не слишком потрясен. — Все хорошо, — ответил он, тяжело сглатывая, — я знал, что у него должно быть больше двух или трех… Я просто не ожидал, что их будет шесть… — Есть ли способ собрать душу обратно? — спросила Джинни, ее собственные глаза расширились от страха. — Да, — ответила Гермиона, заправляя локон за ухо, — но это мучительно больно. — Зачем? Для чего ему это может понадобиться? — спросил Гарри, пристальнее вглядываясь в книгу, которую девушка держала в руках. — Раскаяние… Ты должен действительно чувствовать себя виноватым в том, что ты сделал. Здесь есть сноска о том, что это влечет за собой. Но, очевидно, боль от этого может убить, и, честно говоря, я не могу представить, чтобы Волдеморт действительно в чем-то раскаивался… — Нет, — твердо сказал Драко, удивив всех троих тем, что заговорил так неожиданно, — Так там сказано, как их уничтожить? — Э-да… — сказала Гермиона, все еще удивленная его порывом, переворачивая хрупкие страницы с отвращением на лице, — Таким образом автор предупреждает темных волшебников о том, насколько сильные чары им нужно наложить на себя. Из того, что я читала, то, что Гарри сделал с дневником Реддла в Тайной комнате, было одним из действительно надежных способов уничтожения крестража. — Проткнуть его клыком Василиска? — с любопытством спросил Гарри. — Да, но это должен быть не просто клык василиска, это должно быть что-то настолько разрушительное, чтобы крестраж не смог восстановить себя. У яда Василиска есть только одно противоядие, и оно невероятно редкое… — Слезы феникса, — вмешался Гарри, кивая головой. — Именно. Но наша проблема в том, что существует очень мало веществ, столь же разрушительных, как яд василиска, и все их опасно носить с собой. Но эту проблему нам придется решить, потому что разорвать, разбить или раздавить крестраж не удастся. Мы должны сделать так, чтобы он не поддавался магическому восстановлению. — Но даже если мы уничтожим его, разве фрагмент души не может просто присоединиться к чему-то другому? — спросила Джинни, опускаясь на ковер вместе со всеми. — Нет, не может, — ответила Гермиона, покачав головой, — потому что крестраж совершенно не похож на человека. Видя внезапно растерянные лица в комнате, Гермиона продолжила, — Если бы я сейчас взяла меч и пронзила Рона насквозь, я бы нисколько не повредила его душу, не так ли? — Нет, но я готов поспорить, что он бы обделается, услышав твои слова, — заметил Драко, подняв бровь, когда Джинни подавила фырканье. — Я хочу сказать, что независимо от того, что происходит с телом, душа остается нетронутой. Но с крестражем все наоборот. Фрагмент души внутри зависит от своего носителя, зачарованного сосуда, для выживания. Без него он перестает существовать, — закончила Гермиона, обхватив руками голые колени. — Теперь, когда я об этом думаю, тот дневник вроде как умер, когда я его проткнул, — задумчиво сказал Гарри, потирая подбородок, глядя куда то в пространство перед собой. — Как только дневник был уничтожен должным образом, частичка души, запертая в нем, перестала существовать. Джинни пыталась избавиться от дневника раньше тебя, Гарри. Она пыталась смыть его в унитазе, но, очевидно, он вернулся, как новенький. — Это принесло не много пользы, — пробормотала Джинни про себя, чувствуя легкую тошноту при воспоминании. Вдруг ее глаза расширились, и она осторожно села, — Подождите-ка! Душа, которая была в том дневнике, на какое-то время овладела мной, как это вообще, черт возьми, работает?! — Пока магический сосуд все еще цел, частичка души внутри него может входить и выходить из человека, если он слишком близко подойдет к предмету, и, прежде чем ты спросишь, Джинни, я не имею в виду держать его, это не имеет ничего общего с прикосновением. Я имею в виду эмоциональную близость. Ты излила свое сердце в этом дневнике. Ты была невероятно одинока и уязвима. Ты попадешь в беду, только если слишком увлечешься или станешь зависимым от крестража, — ответила Гермиона. — Интересно, как Дамблдор уничтожил кольцо? — внезапно спросил у самого себя Гарри, — Я никогда не спрашивал его, почему я не спросил… — он запнулся, мрачно глядя на ковер. — Итак, позволь мне прояснить ситуацию… Темный Лорд создал шесть крестражей, и ты уже уничтожил дневник, Дамблдор уничтожил кольцо, а также у тебя есть поддельный медальон? — спросил Драко, пытаясь изложить факты. — Да, — ответила Гермиона за Гарри, который все еще был в легком забытье. — Значит, осталось только четыре, и мы уже знаем местонахождение одного из них… Что означает, что, несмотря на мою легкую панику, все не так плохо, как мы думаем… Что обнадеживает в идиосинкразическом смысле. Дверь в комнату Джинни с грохотом распахнулась, и Драко инстинктивно задвинул Гермиону себе за спину, а Гарри попытался достать свою палочку, но не раньше, чем Джинни схватила ее и подняла первой. Миссис Уизли вошла в комнату из затемненного коридора, ее лицо было искажено яростью, а волосы — в полном беспорядке. — Простите, что прерываю это уютное собрание, я уверена, что вам всем нужен отдых… Но в моей комнате сложены свадебные подарки, которые нужно рассортировать, и мне казалось, что вы все согласились помочь! — прорычала она, ее магия трещала изнутри. Джинни тяжело сглотнула, — Конечно, мама, мы только что закончили с сортировкой салфеток, мы как раз обсуждали, как все будет прекрасно, да, Гермиона? Гермиона задвинула книгу под кровать Джинни, пока Драко стоял перед ней, и кивнула, когда убедилась, что книга прикрыта покрывалом кровати. — Д-да Мол… то есть Миссис Уизли! Простите! Мы потеряли счет времени, сейчас же перейдем к делу! Бросив многозначительный взгляд на остальных, Гермиона вскочила на ноги и вслед за миссис Уизли вышла из комнаты, подавив раздраженный вздох, когда услышала от Драко, — Когда это я соглашался помочь?ОхОхОхОхОхОхО
Нора была официально заполнена до отказа. Делакуры прибыли сразу после сцены с Миссис Уизли в спальне Джинни, поэтому свадьба началась с самого начала. За день до свадьбы был установлен шатер, и большинство декораций уже были расставлены, оставалось лишь внести последние штрихи и начать подготовку невесты, о чем в основном позаботились Миссис Делакур и Габриэль. Тем временем Миссис Уизли не позволила Делакурам занять их с Мистером Уизли спальню для подготовки, а велела расположиться в гостиной. Габриэль и Флер теперь жили с Гермионой и Джинни, что очень раздражало рыжую. Билл поселится с Чарли, как только он приедет, а Фред и Джордж остались на своих местах, как и Гарри, Рон и Драко. Наступил день перед свадьбой Билла и Флер, а также день рождения Гарри. Хагрид, Римус и Тонкс собирались устроить ужин в честь его семнадцатилетия, и Гермиона не знала, чувствовать ли ей большее волнение или напряжение. Завтра они отправятся на поиски крестражей, и это было почти предчувствие посреди всех волнений. Рон и Гарри спустились из их комнаты, Гарри снова потирал свой шрам, а Рон выглядел как нечто среднее между беспокойством и упрямством, чтобы признать это. Они обменялись приветствиями, и Гарри открыл свой подарок от Мистера и Миссис Уизли — часы, такие же, как у Рона, когда ему исполнилось семнадцать. Миссис Уизли сказала, что это традиция — дарить волшебнику часы, когда он достигает совершеннолетия. Гермиона взглянула на Драко, который пристально смотрел на часы, пока Гарри обнимал Миссис Уизли. Драко покачал головой, затем протянул Гарри маленькую бархатную коробочку, когда Гарри открыл ее, Молли уронила на пол сковороду с беконом. Гермиона вытаращила глаза на этот жест, даже не подозревая, что он знал, когда у Гарри день рождения. Глаза Поттера расширились, когда он вытащил пару запонок из оникса и серебра с простым дизайном, а Миссис Уизли ахнула на заднем плане. — Это… — Да, они настоящие. С днем рождения, Поттер. — Спасибо, Малфой… Это здорово. Действительно здорово, — вздохнул Гарри, внимательно разглядывая их. Гермиона вручила Гарри его вредноскоп, он поблагодарил ее, а затем открыл другие подарки, в которых были зачарованная бритва от Билла и Флер, шоколадные конфеты от Делакуров и огромная коробка с товарами из всевозможных вредилок от Фреда и Джорджа. — Хочешь, я унесу их в твою комнату, Гарри? — спросила Грейнджер, когда он закончил и поблагодарил всех. — Конечно. Спасибо, Гермиона, — ответил Гарри, рассеянно передавая свои подарки в руки Гермионы. Очевидно, Джинни привлекла его внимание, и Гермиона спрятала улыбку, когда увидела, как Джинни кивнула в сторону сарая для машин снаружи, в то же время горячо глядя на него. — Я сейчас вернусь, — пробормотал Гарри, следуя за Джинни после того, как она тихонько выскользнула.ОхОхОхОхОхОхО
После этого Гермиона не видела Гарри в течение нескольких часов, а Миссис Уизли, казалось, немного расслабилась после приезда Делакуров. Все они помогали в последнюю минуту сделать все необходимое для свадьбы и ужина в честь дня рождения Гарри. К несчастью для Гермионы, Миссис Уизли постаралась, чтобы Гермиона отвлеклась и держалась подальше от Драко, которого женщина отправила с остальными мужчинами ставить свадебный шатер. Грейнджер только и могла, что разочарованно наблюдать из маленького кухонного окна, как Драко без рубашки потеет на солнце, подняв палочку над плечами, чтобы управлять ее формированием. Она вздохнула с разочарованием и попыталась сосредоточиться на мытье посуды, не взрывая ее стихийной магией. Чарли, наконец, появился как раз в тот момент, когда Фред и Джордж закончили развешивать над гостями пурпурные фонари, а Гермиона прекратила превращать листья на дереве из зеленых в золотые. Девушка поставила на стол миску с глазированной морковью. Взглянув на место, где сидел Драко, она, пряча улыбку, заметила с одной стороны от него ухмыляющегося Фреда, который что то говорил ему на ухо, а с другой — Джорджа. Драко, в свою очередь, просто сидел с полу-удивленным видом, не обращая внимания на них. Рон, напротив, был задумчив, как всегда и сидел в конце стола, набивая живот и никого не замечая. Все в Ордене знали, что Драко сейчас у Уизли. Большинство не возражало против его поспешного вступления в Орден, другие были не очень довольны, в том числе Грюм, Кингсли и Римус. Все они по-прежнему подозревали его в корыстных мотивах, но ничего не могли сказать, поскольку он дал Обет. Гермиона уже собиралась сесть за стол и начать есть, как вдруг всех прервал Патронус, который вылетел на середину двора и остановил все разговоры за столом, включая тот, который вели Гарри, Хагрид и Чарли. Яркая серебристая ласка подпрыгнула на столе и остановился, а затем встала на задние лапы и заговорил голосом мистера Уизли. — Министр магии прибудет со мной. Так же быстро, как и появился, он исчез, оставив Делакуров изумленными, а Гермиону в замешательстве. — Мы не должны быть здесь — Гарри, прости, я объясню в другой раз! — внезапно сказал Римус из-за стола, схватив Тонкс за руку, и побежал через двор, исчезая за воротами. Миссис Уизли в недоумении смотрела из дверного проема, приковав взгляд к тому месту, где исчез Патронус, — Министр, но почему… Я не понимаю… Больше она ничего не успела сказать. В следующее мгновение мистер Уизли возник из воздуха у ворот в сопровождении Руфуса Скримджера, узнаваемого по гриве всклокоченных волос. Новоприбывшие прошли через двор к освещенному фонарем столу, за которым в молчании сидели все гости, кроме Гермионы, Джинни и миссис Уизли. Гермиона быстро взглянула на место, где сидел Драко, и вздохнула с облегчением, увидев, что он уже ушел, а Фред и Джордж заполнили пространство между ними, выглядя совершенно невозмутимыми. С того места, где стояла Гермиона, казалось, что министр сильно постарел, его лицо было мрачным и торжественным. — Извините за вторжение… Тем более что, похоже, я врываюсь на вечеринку, — сказал он, глядя на торт со снитчем, который миссис Уизли держала на подносе, — Мои поздравления, Мистер Поттер. — Спасибо, — ответил Гарри, выражение его лица было напряженным. — Мне нужно поговорить с вами наедине, а также с Мисс Грейнджер и… — он остановился, глядя мимо Рона туда, где стояла Джинни, — Мисс Джиневрой Уизли. Глаза Гермионы расширились, когда она посмотрела на Джинни, которая стояла в дверях рядом со своей матерью, ее рот был открыт так широко, что можно было ловить мух. — Их? Почему именно их? — наконец сказал Рон, выглядя не столько взволнованным тем, что министр хотел поговорить со всеми ними, сколько тем, что его не включили в объявление. — Я скажу им об этом, когда мы окажемся в более уединенном месте, Мистер Уизли. Вы знаете такое место? — потребовал он, повернувшись и посмотрев на Мистера Уизли. — Да, конечно! — сказал мистер Уизли, выглядя нервным, — Гостиная, э-э, Молли? — Да! Пожалуйста! — Миссис Уизли практически бросилась прочь с дороги и затолкала Джинни обратно в дверь, — Джинни покажет куда нужно идти. — Хорошо. Тебе не нужно будет сопровождать нас, Артур, — сказал Скримджер, отгораживая Мистера Уизли рукой. Гермиона встала рядом с Гарри, который тоже наблюдал за происходящим, и сжала руки в кулаки, видя обеспокоенные взгляды, которыми обменивались супруги Уизли. Она понятия не имела, что думать в этот момент. Только то, что он, должно быть, разгадал их план по уходу из Хогвартса… Или что он знает, что Драко здесь и что он Пожиратель смерти. У Гермионы болезненно сжалось сердце. Она не отдаст его без боя. Когда все прошли через кухню в маленькую гостиную, Гермиона крепко сжала свою палочку, готовая связать Скримджера и бежать вместе с Драко, Джинни и Гарри… то есть как только она его найдет. Гарри быстро щелкнул своей палочкой по масляным лампам вокруг комнаты, осветив ее. Скримджер уселся в покосившееся кресло, которое обычно занимал мистер Уизли. Гарри, Джинни и Гермиона сели напротив него на маленький диванчик, причем Джинни оказалась почти на коленях у Гарри. — У меня есть несколько вопросов к вам троим, и я думаю, что будет лучше, если мы сделаем это по отдельности. Вы двое… — он указал на Гарри и Гермиону, — можете подождать наверху, я начну с Джиневры… — Мы никуда не пойдем, — перебил Гарри, пристально глядя на министра, — вы можете говорить с нами вместе или не говорить вовсе. Скримджер бросил на Гарри холодный расчетливый взгляд, затем кивнул и прочистил горло. — Очень хорошо, тогда вместе. Я здесь, как, я уверен, вы уже догадались… По воле Альбуса Дамблдора. Глаз Гермионы дернулся, и она в замешательстве посмотрела на Джинни и Гарри, ослабив хватку своей палочки. — Кажется, вы все удивлены, вы что не знали, что Дамблдор вписал вас в свое завещание? — Всех нас? — твердо спросила Джинни, — Гермиону и меня тоже? — Да, всех… — Дамблдор умер больше месяца назад. Почему прошло столько времени, прежде чем вы решили прийти и отдать нам то, что он оставил? — вмешался Гарри, его глаза сверкнули на министра. — Это совершенно очевидно, Гарри, не так ли? — холодно сказала Гермиона, прислонившись спиной к дивану, — Они хотели изучить все, что он нам оставил, несмотря на то, что не имели на это право. — У меня было полное право, — пренебрежительно сказал Скримджер, — указ об оправданной конфискации дает Министерству право конфисковать содержимое завещания… — Этот закон, сэр, был создан, чтобы остановить волшебников от передачи Темных Артефактов, — выдохнула Гермиона, напряженно вытягиваясь, когда гнев резко охватил ее, — и Министерство должно иметь веские доказательства того, что имущество умершего незаконно, прежде чем конфисковать его. Вы хотите сказать, что подумали, будто Дамблдор пытается передать нам что-то проклятое? Скримджер молча смотрел на Гермиону, — Вы планируете сделать карьеру в области магического права, мисс Грейнджер? — Нет, министр. Но самой умной ведьме ее возраста всегда не помешает немного… легкого… чтения. Джинни подавила фырканье, а глаза Скримджера горестно переместились на нее и снова на Гарри, когда тот заговорил. — Так почему вы решили отдать нам его вещи сейчас? Не можете придумать причину, чтобы оставить их себе? — Нет, — снова вмешалась Гермиона, скрестив ноги и глядя на Скримджера, как кошка, надвигающаяся на добычу, — это потому, что его тридцать один день истек. Они не могут держать предметы дольше этого срока, если не докажут, что они опасны. Не так ли, Министр? Скримджер посмотрел на нее и проигнорировал вопрос, обратившись к Джинни, — Ты бы сказала, что была близка с Дамблдором, Джиневра? Теперь настал черед Джинни выглядеть дикой, — Может быть. А разве это имеет значение? Ведь это не совсем ваше дело, господин Министр. — Как Министр Магии, все является моим делом, мисс Уизли, — огрызнулся он, выглядя оскорбленным тем, что Джинни не лижет ему сапоги, как остальные члены ее семьи. — Ну, если так рассуждать, то мы с Дамблдором были самыми лучшими друзьями, сэр, — сладко сказала Джинни, улыбаясь самой фальшивой улыбкой, которую Гермиона когда-либо видела. Скримджер на мгновение разочарованно уставился на нее, затем потянулся в свой плащ и достал мешочек с завязками, очень похожий на тот, который Гермиона видела, как Хагрид давал Гарри раньше, но гораздо больше, и вынул свиток пергамента, который открыл, чтобы прочитать вслух. — Последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора: Джиневре Молли Уизли я оставляю свой Делюминатор, с надеждой, что она будет помнить обо мне, используя его. Скримджер достал из сумки предмет, который Гермиона не была уверена, что когда-либо видела, чтобы Дамблдор использовал его раньше. Он был похож на зажигалку, серебристый и длинный. Скримджер наклонился и протянул делюминатор Джинни, которая выхватила его у него из рук, словно знала, что это такое, хотя Гермиона была уверена, что это не так. — Это ценный предмет. Возможно, даже уникальный. Определенно, это собственная разработка Дамблдора. Зачем ему было оставлять тебе такой редкий предмет? Джинни задумчиво улыбнулась и наклонила голову, — Возможно, потому что, как я уже сказала, сэр, мы были самыми лучшими друзьями. Скримджер нахмурился, — Дамблдор, должно быть, обучал тысячи студентов, некоторые из них были гораздо важнее, чем вы. И все же в своем завещании он вспомнил только вас троих. Почему? Для чего, по его мнению, вы могли бы использовать его Делюминатор, Мисс Уизли? На этот раз Джинни мягко улыбнулась, облокотившись на колени и положив на них локти, — Для того, чтобы потушить свет, сэр, а что еще с ним делать? Гермиона медленно повернула голову и посмотрела на Джинни со смесью удивления и гордости. Она даже не знала, для чего это было нужно, но Джинни каким-то образом, по своей сути, заткнула Скримджера. Очевидно, Министру больше нечего было сказать, и, посмотрев на Джинни еще пару минут, он вернулся к завещанию Дамблдора. — Мисс Гермионе Джин Грейнджер я оставляю свой экземпляр Сказок Барда Бидла в надежде, что она найдет их занимательными и поучительными. Скримджер достал небольшую книгу, которая выглядела такой же старой, как и экземпляр Тайны наитемнейшего искусства наверху, переплет был потрепан и шелушился. Гермиона взяла ее у него без лишних слов, внимательно посмотрела и прочла руны на обложке. — Как вы думаете, почему Дамблдор оставил вам эту книгу, мисс Грейнджер? — спросил он, усаживаясь обратно в потертое кресло. Гермиона подавила свои эмоции и посмотрела на него глазами наполнившимися слезами. — Он знал, что я люблю книги, сэр, — ответила она, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Но почему именно эта книга? — Потому что, возможно, он думал, что она мне понравится, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Вы когда-нибудь обсуждали с Дамблдором коды или какие-либо способы передачи секретных сообщений? — Нет. И если Министерство не нашло никаких скрытых кодов в этой книге за тридцать один день, то я очень сомневаюсь, что найду я. Джинни схватила ее за руку и сильно сжала, повернувшись к Скримджеру, который уже повернулся обратно к завещанию. — Гарри Джеймсу Поттеру я оставляю снитч, который он поймал во время своего первого матча по квиддичу в Хогвартсе, как напоминание о том, что настойчивость и мастерство приносят свои плоды. Когда Скримджер вытащил снитч, Гермиона наблюдала, как Гарри заметно сдулся, уставившись на маленький золотой мячик, который он протягивал ему. — Почему Дамблдор оставил тебе этот снитч? — спросил Скримджер, пристально глядя на Гарри. — Понятия не имею. Я играл в квиддич с первого года обучения в школе и был капитаном команды. Может быть, это сентиментальная мысль о том, что произойдет, если ты будешь упорствовать, или что-то в этом роде… — Значит, ты думаешь, что это просто символично? — Полагаю, а что еще это может быть? — раздраженно сказал Гарри, скрестив руки. — Я здесь задаю вопросы, — огрызнулся Скримджер, похоже, разочарованный отсутствием ответов, которые он получал, — Я заметил, что ваш праздничный торт в форме снитча, почему это? Гермиона громко рассмеялась, проведя пальцем по своим аккуратным локонам, — О, это ведь не может быть отсылкой на то, что Гарри — отличный ловец, это слишком очевидно, внутри должно быть секретное послание! — Я не думаю, что в торте что-то спрятано, но снитч был бы хорошим тайником для небольшого предмета, и вы прекрасно знаете почему я подумал об этом — спросил он, игнорируя Гермиону. Гарри пожал плечами, похоже, ему уже наскучил жалкий допрос Скримджера. — Потому что у снитчей телесная память, — ответила за него Гермиона, наклонив голову к Скримджеру. — Что? — одновременно сказали Гарри и Джинни, вероятно, удивляясь, откуда Гермиона знает обо всем, что связано с квиддичем. — Правильно, — сказал Скримджер, окинув ее взглядом, — снитч не касается голой кожи до того, как он будет выпущен, даже создатель носит перчатки. На нем есть чары, с помощью которых он может опознать первого человека, который возьмет его в руки, в случае спорного захвата. Этот снитч, — он взял его в руку, — запомнил ваше прикосновение, Поттер. Мне кажется, что Дамблдор мог заколдовать этот снитч так, чтобы он открывался только для тебя. Гарри молча смотрел на него, пристально глядя на снитч, прежде чем Скримджер заговорил снова. — Ты ничего не говоришь. Может быть, ты уже знаешь, что содержит снитч? — Нет, — тихо ответил Гарри. — Возьми его, — тихо сказал Скримджер, наблюдая за выражением лица Гарри. Поттер поднял голову и встретился взглядом с Министром, на мгновение задержав взгляд на его желтых глазах, прежде чем протянуть ладонь. Скримджер медленно и осознанно положил ее в его ожидающую руку и сделал секундную паузу. Ничего не произошло. Гарри улыбнулся и снова поднял на него глаза, внимательно глядя на него, — Это было драматично. Джинни подавила смех, а Гермиона мягко улыбнулась, все еще глядя на Скримджера как хищник. — Значит, это все? — спросила Гермиона язвительным тоном, вытянув ногу, чтобы приготовиться встать. — Не совсем, — процедил Скримджер, злоба достигла своего пика, — Дамблдор оставил тебе второе завещание, Поттер. — Что там? спросил Гарри, любопытство взыграло. — Меч Гриффиндора, — ответил он. Гермиона и Джинни мгновенно напряглись, у Гермионы внутри все перевернулось. — Так где же он? — спросил Гарри, с подозрением глядя на Скримджера. — К сожалению, Дамблдор не мог завещать вам меч Гриффиндора, это важный исторический артефакт, и как таковой он принадлежит… — Он принадлежит ГАРРИ! — огрызнулась Гермиона, вскакивая на ноги. Она была сыта по горло Скримджером, его напыщенным поведением и вопросами, и если она услышит еще хоть одну раздражающую реплику из этой дыры в его лице, она собирается проклянать его до чертиков, — меч выбрал его, он был тем, кто нашел его! Меч появился из распределяющейся шляпы… — Согласно достоверным историческим источникам, меч может достаться любому достойному гриффиндорцу, но это не делает его исключительной собственностью Мистера Поттера, что бы ни решил Дамблдор. Он снова посмотрел на Гарри, — Почему ты думаешь… — Дамблдор хотел отдать мне меч? Может быть, он подумал, что он будет хорошо смотреться на моей стене, — прорычал он, проводя рукой по лицу. — Это не шутка, Поттер! — огрызнулся Скримджер, крепко сжимая подлокотник, — Это было потому, что Дамблдор верил, что он сможет победить Наследника Слизерина? Он хотел дать тебе этот меч, потому что верил, что тебе суждено уничтожить Того, Кого Нельзя Называть?! — Интересная теория. Кто-нибудь когда-нибудь пробовал воткнуть меч в Волдеморта? Может, Министерству стоит направить людей на это, вместо того, чтобы тратить время на разборку безобидных предметов или прикрытие побегов из Азкабана! Воображение разыгралось, вот чем вы занимаетесь, Министр? Сидите в своем кабинете и пытаетесь вскрыть чертов снитч?! Люди умирают, а вы сидите здесь и допрашиваете нас! — крикнул Гарри, вставая на ноги, чтобы посмотреть на горе-министра. — Тебе не мешало бы придержать свой язык, Поттер! Ты зашел слишком далеко! — Скримджер закричал в ответ, встав и ударив Гарри в грудь острием своей палочки, проделав в ней дыру, пока Гермиона не вытащила свою собственную палочку, как и Джинни. Гарри в свою очередь вскинул руки, чтобы остановить их, его зеленые глаза вспыхнули от ярости. — Нет! Не давайте ему повода арестовать нас! — Правильно, Поттер. Помните, что вы больше не в школе, а я не Дамблдор, который простил вашу дерзость! Не тебе, семнадцатилетнему мальчишке, указывать мне, как делать мою работу! Пора бы вам научиться уважению! Всем вам! — Сначала вам стоит его заслужить! — огрызнулся Гарри, все еще держа руку поднятой, чтобы удержать Гермиону и Джинни. Вдруг вбежали мистер и миссис Уизли, с тревогой на лицах глядя между министром и Гарри. Очевидно, они слышали крики. — Мне не нравится ваше отношение, Поттер! — Скримджер выкрикнул, игнорируя их. — А мне не нравятся ваши методы! — крикнул Гарри, подняв кулак, чтобы показать свой шрам с пятого курса, — Я не должен лгать, — помните? — он пыхтел на коротких вдохах. Лицо Скримджера ожесточилось, и, не говоря больше ни слова, он, прихрамывая, вышел из комнаты, протискиваясь мимо старших Уизли, чтобы пройти в сад и исчезнуть за воротами.