У меня есть страх,
И он растворен в моей крови.
Если ты истечешь кровью, я буду истекать вместе с тобой
Если тебе страшно, я уже в пути.
ЧАСТЬ I
— Ты должна признать это, Гермиона! Почему ты такая недалекая, что не хочешь признать, что Вол… Джинни вскочила, чтобы остановить его. — Гарри, НЕ НАДО!!! — деморт ищет Бузиную палочку! Она врезалась в него слишком поздно, и они оба с глухим стуком упали на пол. Гарри захрипел, когда она выбила воздух из его легких. — Джинни, какого хрена?! — Я ЖЕ ГОВОРИЛА ТЕБЕ, НЕ ПРОИЗНОСИ ЕГО ИМЯ! Я ГОВОРИЛА ТЕБЕ СНОВА И СНОВА! — в панике взревела она, когда села на него сверху, зная в глубине души, что что-то должно произойти. — Джинни, ты ведешь себя нелепо! Что такое… Гермиона сфокусировалась на Вредноскопе на столе, наблюдая, как он загорелся и начал вращаться. Джинни сглотнула и вскочила на ноги, вытаскивая Делюминатор из заднего кармана, чтобы погасить свет, прежде чем из темноты раздался голос. — Мы знаем, что вы там! Выходите сейчас же, пока мы вас не заставили, вы в меньшинстве, и нам все равно, пораним мы вас или нет!ОхОхОхОхОхОхО
Солнце село за час до того, как Драко наконец закончил чистить и снимать шкуру со своей добычи. Малфою потребовался целый день, чтобы поймать двух кроликов, попавших в его ловушку, но оно того стоило, если ему больше не придется есть оленину. Оленина ему до смерти надоела. В такие моменты он скучал по своему луку. Магия помогала, его дорогой лук был бы быстрее, точнее, чем любой другой, который Драко мог бы преобразить самостоятельно. И он никогда бы не сломался. Теперь ему хотелось только принять душ и лечь в постель, чтобы Гермиона разбудила его, когда будет готов ужин. Драко вздохнул и размял шею, подойдя к краю защитного заслона. Не прошло и секунды, как Драко заметил, что что-то не так. Чары были полностью сняты, и в палатке было темно. Свет был полностью погашен, и было тихо, слишком тихо. Блондин стоял на месте, в течении минуты прислушиваясь, его взгляд быстро сканировал поляну. Из палатки не доносилось ни звука болтовни девочек, ни Гарри, сидящего у заслонки и играющего со своим снитчем в ожидании его прихода, чтобы поменяться местами. Тихо, не торопясь, Малфой бросил свою добычу и подошел ко входу в палатку, подняв палочку, и приготовился открыть огонь, прежде чем открыл ее и просунул голову внутрь. Было совершенно пусто. — Люмус! — пробормотал Драко, его желудок резко скрутило, когда он оглядел безлюдную комнату. Все выглядело так, словно они бросили все и ушли. Радиоприемник по-прежнему стоял на столе, рядом с ним стояла кружка чая, полная, но совершенно холодная. Джемпер Джинни валялся на скамейке в столовой, а кофта Гермионы лежала на кровати в раскрытом виде. Затем он обратил внимание на что-то, что сбило его с толку. Кресло было опрокинуто, а ножка бокового столика сломана. Не хватало только ее расшитой бисером сумочки и меча Гриффиндора. Сумку она носила с собой, где бы ни находилась. — Гермиона?! — позвал он, чувствуя себя глупо. Драко знал, что они ушли, и знал, что что-то случилось, и что бы это ни было, он знал, что это плохо. Гермиона никогда бы не оставила его, не так. Возведя щиты Окклюменции, он разделил свои мысли на части, чтобы не поддаться панике. Работая быстро, Драко сначала проверил ванную, чтобы убедиться, что они действительно ушли, а затем начал искать хоть какую-нибудь зацепку, хоть что-нибудь, чтобы понять, что с ними случилось и где они могут быть. Через несколько секунд Малфой потерял терпение, и его щиты начали трещать, давая волю тревоге. Драко с разочарованием пнул сломанный столик в холодильник, крепко сжимая в руке палочку. Мгновение спустя свет от его палочки столкнулся с чем-то блестящим, лежащим на ковре возле его ноги. Нагнувшись, Драко поднял вещицу, чтобы рассмотреть, и сразу же узнал что это. Деллюминатор Джинни! Это точно был он. Признак того, что на самом деле что-то не так. Джинни не расставалась с подарком Дамблдора с того самого момента, как он был ей вручен, и если она оставила его здесь, то не по ошибке. Малфой открыл крышку, и тут же зажегся свет. Крышка снова закрылась, и Драко посмотрел на нее в замешательстве, задаваясь вопросом, как Джинни услышала какие-то голоса, исходящие из нее, когда до него донесся шепот его имени. Драко с любопытством приподнял бровь и снова нажал на кнопку, наблюдая, как свет погас и перед ним появилась плавающая в воздухе светящаяся сфера, из которой доносился шепчущий голос Джинни. Когда он подошел ближе, то смог разобрать, что она говорит, и когда наконец понял, его челюсть сжалась, и вся ярость, которую Драко сдерживал, прорвалась через плотину и затопила его тело, словно он попал под ливень. — Малфой-мэнор, Драко… мы в Малфой-мэноре…ОхОхОхОхОхОхО
Драко быстро двинулся вперед, накидывая свою теплую оливково-зеленую джинсовую куртку на чистую футболку, а затем потащил свой сундук за пределы палатки, чувствуя как каблуки его коричневых замшевых сапог вгрызались в мягкую грязь. Бросив его с громким стуком, Драко разобрал палатку с помощью своей палочки, а затем засунул ту в сундук, уменьшил и застегнул в кармане вместе с Деллюминатором. Плавающая сфера последовала за ним за пределы палатки, как-будто терпеливо ожидая, пока он закончит, и медленно двинулась к нему снова, пока не вошла в него, точнее, в его грудь. Драко втянул воздух, наблюдая, как сияние исчезает внутри тела, а затем почувствовал направление в своем сердце, хотя уже знал дорогу. И, не задумываясь, исчез во тьме.ОхОхОхОхОхОхО
Добраться было легко, а вот попасть внутрь — совсем другое дело. Драко прибыл к парадным воротам поместья, крепко сжимая в руке палочку. Нервозность, которую он испытывал, усиливалась по мере того, как он пытался собраться с мыслями, плотно закрывая щитами любую слабость. Это была самая близкая встреча с матерью за почти два года. Зная, что если он аппарирует на территорию поместья, то это может сорвать все планы по спасению, особенно потому, что это может насторожить родителей, Драко направился в противоположную сторону от здания, быстро пробираясь между итальянскими кипарисами, выстроившимися вдоль мощеной дороги, вглубь леса. Он пробежал мимо древней каменной стены, которая когда-то служила защитой территории, но теперь осталась лишь напоминанием о том, каким старым был и остается дом его семьи. Стена разрушалась у близлежащего ручья, о котором никто не знал бы, если бы он не был избалованным мальчишкой, которому надоели разговоры родителей о чистоте крови и который жаждал приключений. Именно в приключениях Драко открыл почти все тайны поместья, включая потайные ходы и туннели… Ему было двенадцать, когда он улизнул, расстроенный и огорченный новостью о том, что красивая девочка с белыми передними зубами, слишком большими для ее рта, была грязнокровкой, а его отец был в ярости от того, что он был вторым после нее по всем предметам. Драко перелез через большую каменную стену и решил пройтись дальше, чем ему обычно разрешалось, наткнувшись на ручей, на который теперь смотрел как на старого друга, а не как на страшное напоминание о том, как далеко он готов уйти от дома. Идя вверх по ручью, Малфой на этот раз притворился, что не был чистокровным, что он нормальный, и его отец не будет так сердиться на него за то, что он не лучший, а примет это как его личное достижение, видя его успехи, а не всех остальных. Драко также прикинул, что, возможно, эта маленькая хорошенькая грязнокровка когда-нибудь станет полностью его… и отец будет любить его, несмотря на это. Он так увлекся притворством, что едва заметил каменный склон, ведущий к далекому склепу. Его новые кожаные сапоги заскользили по гравию, и он едва не упал с холма. Драко издал болезненный крик, схватившись за колено, его черные брюки для ужина были разорваны, а кожа была сильно поцарапана и кровоточила. Драко позволил своим губам слегка дрогнуть, а затем взял себя в руки, не желая позволять себе плакать из-за такой глупости. В конце концов, ему было двенадцать, и он уже был мужчиной. Так говорил ему отец. Посмотрев на богато украшенную резьбой каменную дверь, он нахмурился и несколько минут размышлял, видел ли ее раньше и безопасно ли вообще входить в нее. Малфой знал, что склеп его семьи находится в нескольких милях от их земель, но впервые видел такой вход. Дверь была старше, чем он когда-либо видел раньше, и ее охраняли несколько грозно выглядящих горгулий и каменных змей-стражей, которые говорили ему, чтобы он входил, если осмелится. Драко положил свои маленькие ручки на камень перед собой, зарычав от разочарования, когда понял, что на двери нет ручки, и сильно надавил. Конечно же, она не поддалась, но змеи-стражи зашипели, а место, где находились его руки, начало светиться фиолетовым светом, и медленно, но верно дверь погрузилась в землю, открывая проход маленькому мальчику. Драко с верхней части склона мгновение изучал старую дверь, пряди волос, выбившиеся из пучка, хлестали его по лицу от ветра, проносившегося по поляне, челюсть была сжата, эмоции едва контролировались. Он знал, что если не доберется до Гермионы в ближайшее время, то его семья причинит ей боль, а затем выдаст Волдеморту. И он знал, что если ему придется выбирать между ними и ею, он выберет ее, всегда. Но больше всего его беспокоило то, что Драко знал, что если понадобится, он и убьет за нее. И мысль о том, что ему придется это сделать… вызывала у него тошноту. Сделав глубокий вдох, Драко подошел к жутко выглядящей двери, сделанной для устрашения по какой-то причине, которую Драко так и не смог понять, и положил руки на то самое место, как он делал это, когда ему было двенадцать. Отпечатки засветились тем странным фиолетовым оттенком и змеи-хранители зашевелились и зашипели в ответ, открывая дверь. Когда Малфой переступил порог, то узнал запах. Разложение, плесень и, как ни странно, лаванда. Когда он спустился по каменным ступеням склепа, факелы зажглись сами собой и засветились ярким пурпурным светом. На первом, нижнем уровне склепа стояли ряды саркофагов с годами, которые он едва мог разобрать, но знал по именам из книг в личной библиотеке отца, содержащих имена всех предков Малфоев. Второй уровень был во многом таким же, но на третьем все начиналось почти как на первом. Первые Малфои получили эти земли. Он узнал Арманда Малфоя почти сразу, как поднялся на третий уровень. Саркофаг находился в самом центре комнаты, украшенной мрамором, золотом и серебром. Великолепные статуи закованных в золотые и серебряные доспехи рыцарей охраняли его гроб со всех сторон, их мечи лежали перед ними наготове. Драко с отвращением сморщил нос, как в детстве. Казалось, он считал себя настолько важным, что даже после смерти ему нужно было, чтобы его заметили. Но, по мнению Драко, все, что тот мог видеть, — это своего предка с большой головой. Не более. Малфой прошел мимо могилы Арманда, с радостью глядя на это зрелище, направляясь к проходу, впереди. В детстве, когда он входил в это незнакомое место, то испытывал восторг, но лишь на пару секунд, пока дверь не закрылась, и он не смог выйти. Постучав ладонями по двери до синяков, он наконец вошел в склеп, чтобы попытаться найти выход, и был благодарен, когда наконец на самом нижнем уровне, мимо вычурных саркофагов Арманда Малфоя, он увидел свет в конце туннеля. Буквально туннеля. Быстро пробежав по коридору с большей легкостью, чем в детстве, он оказался в другой комнате, не окруженной каменными гробами, но с большим количеством туннелей, ведущих в места, которые Драко так и не удосужился исследовать после того, как нашел выход. В центре находился огромный двойной саркофаг, который днем, как он помнил, освещался солнечным светом из старинного светового люка наверху. Его окружал небольшой круглый ров с проточным прудом, кувшинками и лавандой, растущей по краям, и на секунду Драко остановился. Когда он был маленьким, он был так счастлив увидеть свет, идущий из туннеля, что не потрудился остановиться, и изучить эту красоту, думая только о том что выход уже близко. Однако на этот раз… Что-то подсказывало ему остановиться, несмотря на то, что все вокруг кричало, чтобы он продолжал идти. Стиснув зубы от досады, Драко подошел к массивным саркофагам, перешагнул через ров и наклонился, чтобы прочитать имена. С разочарованием он увидел, что едва может разобрать слова из-за плесени и пыли, покрывавшими тонкий мраморный камень. Выдохнув от досады, Драко почти отошел, пока не увидел, как пыль взлетела в воздух, открыв позолоченные имена, выгравированные блестящими латинскими буквами.МЕМОРИАЛ
С И Р — Д Р А К О — А Р М А Н Д — М А Л Ф О Й
ЛОРД УИЛТШИРСКИЙ
1077 — 1201
+
А Д А Л И З А — Г Е Р М И О Н А — М А Л Ф О Й
ПРИНЦЕССА САССЕКСКАЯ & УИЛТШИРСКАЯ
1076 — 1201
ТЫ И Я, ТОЛЬКО, ЛЮБОВЬ МОЯ…
+
НАВСЕГДА
Драко попятился назад, чуть не упав в пруд, не понимая, что он видит. На минуту Малфой забыл, что должен был идти, так как стоял там, застыв от прочитанного. Словно в напоминание, в груди неприятно жгло, и он снова услышал слова Джинни в своей голове, что вывело его из оцепенения, и Драко сделал несколько шагов в направлении выхода. Снова оглянувшись на саркофаги, он начал бежать, решая обдумать все это потом.ОхОхОхОхОхОхО
Наконец Драко добрался до конца туннеля и поднялся по лестнице, которая, как ему показалось, была длинною в целую вечность и привела его в подземелья дальнего восточного крыла. В ту сторону, которую ему не разрешали исследовать в детстве, потому что его мать говорила, что там долгое время никто не жил, и поэтому там не место для детей. Она даже поставила заслон, чтобы держать его подальше, создав бесконечный лабиринт, который всегда возвращал его туда, откуда он начинал свой путь. Подземелья всегда были для него пустыми и страшными, поэтому мать и не подумала их запереть. Когда Малфой добрался до тупиковой стены, где сквозь щели прохода пробивался яркий свет огня, он потянул за узловатую цепь, висевшую над головой, и отступил назад, когда каменная стена медленно сдвинулась и открылась вбок. Драко вынырнул из прохода и поднялся по лестнице, перешагивая ступеньки через три за раз, и тут его поразил внезапный звук голосов, доносившийся из-за тяжелой деревянной двери у выхода. С грохотом распахнув дверь, он побежал по нескольким коридорам, мимо парадного мраморного подъезда, направляясь к гостиной отца в противоположной части дома, причем крики становились все громче и громче по мере его приближения. Стало ясно, что громче всех кричала Гермиона, и Драко, осознав это, побежал еще быстрее, его ноги и легкие горели. Он уже миновал семейную столовую, когда крики Гермионы внезапно прекратились, вместо нее продолжили другие крики, очень похожие на Джинни. И сердце Драко остановилось. Он ничего не мог поделать, и на мгновение отпустил свои щиты, глубоко запаниковав. — Гермиона! — закричал он во всю мощь своих легких и бросился к гостиной в конце коридора. Ему казалось, что из его легких выпустили весь воздух, и все, о чем он мог думать снова и снова, было, — пожалуйста, не дайте ей умереть… Драко распахнул одну из тяжелых деревянных дверей, его палочка была поднята и готова к удару. От шока он попятился назад. То что он увидел перед собой не могло быть правдой. На полу лежала Гермиона, из ее руки обильно текла кровь, она свернулась в скулящий комочек, а его мать склонилась над ней, держа в одной руке палочку, а другую руку осторожно протягивала к Гермионе. По разные стороны от нее лежали Беллатриса, оборотень Сивый и его отец, все они казались оглушенными. — Мама… — пробормотал он в шоке, наблюдая, как она осторожно положила свою ладонь на руку Гермионы, чтобы успокоить ее. Нарцисса тут же подняла на него взгляд, и, встретившись с ним глазами, застыла на месте, на ее лице отразилась целая серия эмоций. — Драко?ОхОхОхОхОхОхО
ТРИДЦАТь МИНУТ НАЗАД
— Я спрашиваю тебя в последний раз, грязнокровка, где ты взяла меч? — прорычала Беллатриса, сильнее наступая на руку девушки, с ее ножа капала кровь. Она уже вырезала на ее руке буквы Г, Р и Я и дважды ударила ее проклятием Круциатус. Нарцисса почувствовала, что бледнеет, ужасное чувство окутало ее при виде ликования сестры разрывало ее внутренности. Люциус выглядел не лучше, он и так выглядел изможденным, но от увиденной сцены заметно позеленел. Сивый только голодно смотрел на кровь вытекающей из руки бедной девушки, облизывая губы. — Пожалуйста! Пожалуйста, мы нашли его! — плакала она, испытывая боль, которую Нарцисса могла себе только представить. Беллатриса направила на нее свою палочку, наблюдая как та корчилась и кричала от боли в течение следующей минуты, пока Белла не отпустила ее и не начала кричать, как сумасшедшая. Бедная девочка сильно тряслась, пряча лицо в руками. Нарцисса не могла больше сдерживаться. — Белла, разве это так необходимо, — зашипела она, сжимая и разжимая свободную руку, — она всего лишь ребенок! Беллатриса перестала кричать и медленно подняла голову, сдувая со лба одинокий локон. — Она просто грязнокровка, Цисси, в твоем доме, испачкавшая своей кровью твой прекрасный паркет. Она должна быть наказана уже только за это! — Да, я вижу, и ты высказала свою точку зрения, пусть Темный Лорд разбирается с этим… — У тебя нет здесь никакой власти, Цисси! Она проникла в мое хранилище и каким-то образом завладела этим мечом, и я должна знать, как! Темный Лорд доверился мне, и если он узнает об этом, нам всем конец! После этого Нарцисса закрыла рот и отвернулась, пока Белла снова вонзала нож в руку девушки, ее крики были настолько полны от боли, что ее начало мутить. Прошло еще десять минут, прежде чем Беллатриса остановилась и отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой. — Вот и все, клеймо, подобающее лживой грязнокровке! Ты была в моем хранилище в Гринготтсе, я знаю это! Говори правду! — она направила на нее свою палочку, и та снова начала кричать, пот струился по ее лбу и заливал ее выцветшую розовую футболку. — Пожалуйста! — девушка кричала, пиная каблуками, сотрясаясь и стискивала зубы. Белла снова запустила заклинание, кружась вокруг нее. Нарцисса взглянула на Люциуса и увидела, что он почти сжался в углу, а Сивый шагнул вперед, разинув рот. — Дай мне ее укусить… это заставит ее говорить… Нарцисса не слышала, что он сказал дальше, ее уши заложило, когда она услышала, как девушка бормочет имя снова и снова. Она приблизилась к ней, пока Беллатриса, на мгновение переключила свой гнев на оборотня. — Драко… Драко… — прошептала девушка, задыхаясь от боли, слюна, смешанная с кровью, стекала из уголка ее рта. Нарцисса сделала паузу, уставившись на нее расширенными глазами. Она знала, где Драко? Не удержавшись, Миссис Малфой придвинулась ближе к девушке, внимательно изучая ее. Несмотря на слишком худое телосложение и бледность, Нарцисса не могла отрицать, что она очень красива: длинные карамельно-шоколадные локоны, прилипшие ко лбу, высокие скулы, золотистые глаза и прямой курносый носик. — Мама, я видел одну девушку в поезде… у нее большие зубы и очень вьющиеся волосы, но… мне кажется, она очень красивая… Как ты думаешь, отец разрешит мне пригласить ее в поместье? — покрасневший одиннадцатилетний мальчик сказал это на Рождество, когда она зачесывала его волосы назад, как он просил. Как обычно, хотел подражать своему отцу… Ее одежда выглядела немного выцветшей и порванной, но относительно чистой, а на запястье… Она дважды взглянула на элегантный браслет, украшавший ее руку. На нем были следы крови, но все равно она знала, что он от Драко. Опалы были одними из его любимых камней… именно они привлекли его в ожерелье в Горбин и Бэркс которое он купил в начале шестого курса. Она вспомнила, что в попытке разыскать Драко она просматривала его счета раз в неделю в течение последнего года, но с тех пор как он ушел из школы ничего не было потрачено, что усилило ее первоначальные опасения, что ее сын может быть мертв. Если он отдал ей браслет, то это было давно… Что бы это ни было, это продолжалось уже долгое время… Дорогая мама Я хочу попросить тебя прислать мне кое-какую книгу, которая, кажется, уже выписана из запретной секции… под названием «Sacrorumque Ritibus Miscueruntt Nexum»… — О… — Нарцисса вскрикнула от осознания, во рту у нее пересохло. Беллатриса снова использовала Круциатус, на этот раз с большим усердием, и крики девушки становились невыносимыми. Если она не остановит ее, то Белла убьет девочку. Нарцисса медленно подняла палочку и направила ее на спину сестры, зная, что ей нужно сделать дальше, пока не стало слишком не поздно. — Ступефай, — прошептала она, наблюдая, как заклинание Беллатрисы сбилось, и она с грохотом рухнула на пол. Люциус вскочил со своего места, а Сивый шагнул вперед, оба в замешательстве уставились на нее. Нарцисса направила свою палочку на оборотня и оглушила его, вызвав у Люциуса изумленный вздох. — Нарцисса, что ты делаешь! Она перешагнула через Беллатрису, переворачивая ее. — То, что должна была сделать почти час назад… — Ты с ума сошла! Темный Лорд лишит нас голов за это! Мы должны придумать план! Кажется, у меня есть идея, Гарри Поттер в подземелье, если мы обвиним Беллу и расскажем ему о том, что она потеряла меч, все это будет оправданно ее собственным безумием, мы скажем, что нам пришлось остановить ее, потому что та ополчилась на нас! На нас снова будут смотреть благосклонно… Люциус упал на землю, когда она оглушила и его, зная, что муж будет бесполезен для ее плана. Медленно подойдя к девушке, она услышала еще один удар и крик, доносящиеся снизу из винного погреба. Опустившись рядом с ней на колени, она глубоко вздохнула, в душе понимая, что именно с этой девушкой был связан ее сын… — Мама… Нарцисса почувствовала, что ее кровь похолодела, а уши заложило, когда она медленно подняла голову, ее сердце не смело поверить в то, что она только что услышала. А там был он. Ее мальчик. Драко встретил ее взгляд с недоуменным выражением лица, его оборонительная поза пошатнулась. Нарцисса почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и не успела остановить их, делая глубокий, как глоток свежего воздуха вдох. Он был красив. Мягкость его черт сменилась резкостью мужественности, его челюсть теперь была четко очерченной. Он был похож на своего отца больше, чем когда-либо… или, по крайней мере, как он выглядел когда-то, но, по ее мнению, он превосходил его во внешности. Драко стал еще выше с тех пор, как она видела его в последний раз почти два года назад, его рост возвышался над ней почти на фут, а телосложение, стало крепким и подтянутым. Столько всего изменилось, столько времени прошло, но все, что она видела, глядя на стоящего перед ней мужчину, был ее маленький мальчик. Ее маленький мальчик, который любил исследовать, который тайно дружил с домовыми эльфами, когда его отец не видел… Мальчик который ненавидел, когда ему говорили нет, и… который полюбил маленькую девочку с вьющимися каштановыми волосами еще до того, как ему действительно стали нравиться девочки… — Драко?