***
А я стою на палубе пушистой, Корабль мой в объятиях облаков, Я сладко сплю и вижу сон искристый Здесь сотни, тысячи прекрасных островов. Я слышу смех твой, вижу облик чистый, Но впереди словно стена изрезанных цветов. И я бегу, я рвусь сквозь сад ветвистый, А ты опять не слышишьмой предсмертный рев.
***
Пустынный город обездвижен, некогда гордо взмывающие в небо здания разрушены и страшно изогнутые корни растений пробрались в каждый уголок. Солнце стоит в зените и с полуразрушенной крыши одного из домов слышится прерывистый смех. Парень зачесывает волосы назад, но светло-седые пряди снова рассыпаются по щекам и ложатся обратно. — Здесь так красиво, хен. Почти на край опускается еще один парень и ярко улыбается старшему. Голову слегка печет от жаркого солнца, но младшему в отличие от старшего это не навредит. Черная шляпа скрывает даже цвет волос, а кожаные тонкие перчатки на руках в летнюю погоду совершенно не вписываются в картину вокруг. — Очень. Я бы никогда и не ушел отсюда, Чонхо-я, — старший опускается на спину, свесив с крыши ноги и начинает болтать ими, жмурясь от лучей настырного солнца. — Остался бы навечно со мной? Младший вздыхает с ноткой ужасной обреченности, которую старший словно не слышит, и опускает взгляд вниз. Когда-то может здесь было и под двадцать этажей, но убедиться в этом не позволяет песок, пробивший стекла и заваливший нижние этажи, да и дышать там, как правило, было невозможно. Чонхо все гадал по первой неделе нахождения в городе — откуда здесь взяться таким пышным растениям посреди пустыни? Найти ответ можно было в конце города. Глубокий каньон уходил на несколько десятков метров, почти под десятиэтажные здания, там же и нашлась широкая речка и тысячи разновидностей прекрасных цветений, настолько удивительных, каких парень не видел за все свое долгое путешествие. Песка здесь почти не было, и Чонхо уверен — еще несколько десятилетий и растения из того провала разрастутся по всему периметру, но сможет ли он застать возвращения жизни в это место? — Конечно с тобой, — Пак выпрямился, непонимающе оглядывая младшего. — О чем ты вообще? Мы же никогда не бросим тебя, скоро починим корабль и улетим все вместе, как хотели. — Да, как хотели, хен. Чхве тяжело вздыхает, приподнимаясь на руках и отодвигаясь подальше от края крыши. Сонхва улыбается ему и перекладывает голову на чужое бедро, теперь упираясь ногами в крышу, без всякой опасности для жизни. — Хонджун перестал со мной разговаривать, не знаешь почему? — Пак продолжает тепло улыбаться, разглядывая лицо Чхве. Нечасто можно было увидеть его без противной черной маски, скрывающей такие прекрасные черты. — Нет. Чонхо вглядывается в горизонт, видя как одинокий чернеющий корабль шатается в воздухе из-за слабого ветра, гоняющего по пустыне лишь песок. Сердце бьется быстрее, чем обычно, а дыхание вовсе сбивается, когда старший прикасается к подбородку и ведет вверх по щеке. Чонхо хмурит брови, но прижимается к теплой ладони, стараясь запомнить это на всю свою оставшуюся жизнь. Пак вдруг резко вскакивает и отряхивается от пыли, смотря за спину парня. — Ты так тихо поднялся… Сонхва заводит руку за голову, пытаясь хоть как-то привести грязные волосы в порядок, а капитан не отвечает уже несколько недель. Только сегодня смотрит прямо в глаза и так печально, будто хочет что-то сказать, но не может. Бледные губы двигаются, но Сонхва ничего не в силах разобрать, словно эти несколько метров между ними сплошная вода или стекло не пропускаемое и звука. В грудь бьет словно молотком и на глазах наворачиваются слезы, но Пак даже не понимает почему. Он ведёт пальцами по покрасневшей щеке и засматривается на мокрые от слез подушечки пальцев. За капитаном на крышу поднимаются радостные Минги с Уеном и подбегают к Паку, начиная о чем-то говорить. Но старший смотрит только на разочарованно удаляющийся силуэт капитана. Правда как только тот оборачивается еще раз, прежде чем подняться на самый край крыши, весь чужой облик меняется, вместо красных прядей, пушистой голубоватой кофты с яркой накидкой под цвет волос и шорт, на Киме длинный тёмный камзол, черные волосы и перевязан глаз. Он поднимается на край, еле волоча за собой ноги, Минги с Уеном только сильнее начинают мельтешить перед Паком, закрывая вид на капитана. Пак зло отталкавает младших, пытаясь отойти в сторону и двинуться вперед к Хонджуну. Тот усмехается, болезненно пожимая плечами и разворачиваясь спиной к краю. — Стой! Сонхва не успевает даже подбежать, когда капитан уже валится вниз с высоты пятнадцатиэтажного здания, разбиваясь насмерть. — Хен, — Чонхо хватается за дрогнувшее плечо и разворачивает к себе Пака, до этого во все глаза смотрящего вниз. Почему-то там не было чужого тела, только сплошной песок, легший каким-то странным образом — словно под ним было нечто рельефное и ветер между зданиями наоборот задувал кучу к противоположной стороне дома, не давая этому нечто пропасть под слоями песка. — Все хорошо? — Хонджун, он только что, — Пак мотает головой в неверии и щурится, заглядываясь куда в грудь младшего. Что произошло сейчас? — Капитан же на борту, хен, все хорошо. Младший еле еле заставляет себя улыбаться ради Пака и приобнимает его за плечи. Сонхва не сопротивляется, наоборот прижимается ближе и тяжело выдыхает, смотря Чхве за спину. — Минги с Уеном уже ушли? Чонхо всего на несколько секунд застывает, затем без колебаний отвечая, что парни ждут внизу. — Они сказали, что завтра мы сможем отправиться. Чхве отрывает от себя старшего и заглядывает прямо в голубые глаза. Они были красивее неба и всех вместе взятых цветов в долине, но это было совсем не то, хоть Чонхо и пытался не волновать больше своего сердца. — Это же прекрасная новость! — Пак схватил младшего за плечи и несильно толкнул назад от радости. — Только пошли отсюда, по- моему мне напекло голову. Сонхва в манере маленького ребенка, убегает с крыши, прикрывая макушку ладонями, пока Чонхо понурив голову, идет к краю крыши и смотрит вниз.Этого не должно было случиться.
***
Вечером Хонджун сообщает всем, что выдвигаться к кораблю будут утром, а оставшийся вечер все могут заниматься своими делами. К Сонхва он снова не обратился, а тот и не стал настаивать, только сильнее прежнего расстроился. Пак сидел за какой-то не очень интересной книгой, которую отыскал на одном из этажей, когда уловил боковым зрением чужой силуэт. Это был не Чонхо, не капитан и никто другой из команды. Сонхва отложил книгу и поднялся со старого матраса, устремляясь за чужой полупрозрачной тенью. Силуэт быстро и взволнованно двигался к выходу из здания, Паку показалось что он слышит, как тень плачет и рвется вперёд все быстрее. Оказавшись на улице, тень привела Сонхва к тому самому месту, где песок еле скрывал нечто рельефное. Однако сейчас Пак отчетливо видел как на этом месте лежит вторая тень. Это было еле узнаваемое тело капитана, все с той же повязкой, в той же одежде. Он не двигался и не дышал, а уловив чужой мертвый взгляд в сторону себя, Сонхва упал на колени рядом с первым силуэтом. Он повернул голову на него, пока тот склонился над чужим телом и Пак в ужасе узнал себя в этой тени. Это он бежал вниз по коридорам в надежде на что-то, он рыдал и он сейчас скорбел над своей потерей. Правда сам Пак совершенно не понимал. С чего ему так беспокоиться о капитане, когда тот его даже не любит? В сердце почему-то стукнуло и Сонхва как под гипнозом принялся рыться в песке перед собой. Человеческие кости так и были оставлены здесь. Погребены под песком вместе с полуразложившимися тряпками и Пак кинулся назад от этого места, случайно дотронувшись до чужого расколотого черепа. Слезы сами полились по щекам, Пак задыхался от истерики и тысячи мыслей, возникших в голове, словно они были при нем всегда. Мы ведь даже не успели его похоронить, а сердце мечется до сих пор в надежде на то, что все поправимо. Почему я здесь? И где это здесь? Я здесь, но почему здесь нет никого? Пак опускается на песок зарываясь в него ладонями, беспорядочно двигая пальцами, и прикрывает глаза. Голова раскалывается и ноги не держат. Почему Чонхо так странно одет? Пак пытается понять хоть что-то, но за ответы даже и ухватиться не получается, на смену мыслям приходит пустота, прежде чем в глазах темнеет, и Сонхва проваливается глубоко в свое сознание. — Хронометр должен сработать, но никто не дает тебе гарантии, Хонджун. Никто.***
Лучи восходящего Солнца заставляют проснуться и почти сразу перевернутся подальше от них. Сонхва приходит в себя в каком-то из зданий и поначалу теряется в пространстве. Голова гудит и тело трясет, как при высокой температуре, но рядом сидит Чонхо. Снова в черной шляпе, в черной одежде и в такой же маске — это все уже не кажется странным. Сонхва снова ничего не помнит. — Ты в порядке, хен? Чонхо подозрительно напряжен, оглядываясь по сторонам. Он резким движением поправляет шляпу и дёргается от ветра, пробежавшего по коридору. — Где все? — Тебе вчера стало плохо и они уже ушли, мы сейчас направимся к ним, хен. — Ушли без нас? Пак обиженно хмурится, аккуратно усаживаясь и складывая руки перед собой. — Это же не беда, хен, зато с кораблем не нужно помогать. Чонхо улыбнулся, что было заметно по глазам и почти сразу поднялся, протягивая старшему ладонь.***
— Разве мы здесь его оставляли, Чонхо? Мне кажется мы заблудились. — Не заблудились, хен. Капитан сказал, что корабль будет за этим каньоном, нам нужно только пересечь пещеры. Младший спускался первым, помогая старшему и постоянно оглядывался по сторонам, будто их кто-то преследовал. Пак как бы не старался не мог понять, что идет не так. А не так что-то определённо шло, но он слепо верил Чхве, который тащил его все глубже в каньон. Перед самым входом, Чонхо вынул из сумки песочные часы, показавшиеся Паку знакомыми. Он что-то прошептал себе под нос и сорвал маску с лица. — Хен, только не отставай от меня, хорошо? Чхве со всей своей нежностью заглянул прямо в глаза Пака и осторожно взял в свободную руку его теплую ладонь. Они двинулись вглубь пещеры, в конце который явно светился выход на просторную местность, и Сонхва было почти успокоился, перестав что-то искать в своей голове. Что-то, что сейчас кричало бежать вперед, как можно быстрее, спасаться и услышать наконец любимый голос, но Пак сумел потушить все подобные мысли в своей голове и просто плелся рядом с напряженным младшим. Почти у выхода Чхве остановился и отпустив Сонхва сделал несколько шагов вперед, опуская на землю часы и несколько раз проворачивая их на 360 градусов. Чонхо тяжело вздохнул, снимая с себя шляпу и отбрасывая ее в темноту пещеры. Он подошел обратно к Паку и изогнул губы в подобии улыбки, разве что самой несчастной, что видел Сонхва. Парень снял с себя одну из серебряных цепей и перекинул через чужую голову. — Я буду очень скучать, хен. Пак готов был поклясться, что видел чужую слезу, быстро пробежавшую по холодной щеке, прежде чем Чхве дернулся вперед, прижимая к себе теплое тело. Сонхва уперся руками в чужие плечи, совершенно ничего не понимая и желая возразить, но на это младший только сильнее прижал к себе, оставляя еле ощутимый поцелуй за левым ухом. — Что происходит, черт возьми?! Старшему удается оттолкнуть от себя младшего, уловив испуг на чужом лице. Словно он боялся, что в нем разочаровались под конец и не захотят простить, как когда-то давно. — Хен. Когда я скажу побежать, обещай, что ты побежишь. И снова на глазах навернулись слезы, и снова Пак не мог понять, от чего он плачет? Душа наверняка знала ответ, не в силах больше держать внутри нечто ужасное. Собственное сознание будто отошло на второй план, пока первый заняло нечто другое. — Обещаю. Само слетело с губ, пока Пак подходил к парню. Он уверенно обвил руками чужую талию и осторожно прикоснулся к пухлым губам своими. Чхве больше не мог сдержать слез, становясь в чужих руках безвольной куклой и понимая, что сейчас перед ним именно его хен, его манера прикосновений и даже его цвет медовых глаз. Пак отпрянул, улыбаясь младшему и ладонью прижал чужую голову к своей груди, зарываясь в тёмные волосы. — Ты отлично справился, малыш. Я тебя очень сильно люблю. Чонхо сжал в ладонях ткань чужой светлой кофты и прижался ближе, не в силах даже ответить, задыхаясь от переполняющих эмоций. За спиной Пака показались два ярких красных глаза, и Чхве зажмурился, прикладывая все свои силы, на то чтобы развернуть их, оказываясь спиной к чудовищу и толкая от себя старшего. — Беги, хен… И Пак ринулся прочь, не оборачиваясь, не трогая часов. Он оказался по ту сторону и грудную клетку скрутило, не позволяя сделать вдоха. Сонхва услышал родной голос капитана. Точно, это был Хонджун, который почему-то обнимал его и плакал, вся команда прыгала вокруг, поочередно приветствую Пака, но он как и не слышал их. Старший смотрел в темную пещеру, где стоял другой, радостный Чонхо. Он улыбался, ведь смог еще раз увидеть своего любимого хоть на мгновенье. Он улыбался, даже когда за спиной возвысилось нечто огромное. Пусть силуэт был человеческим, однако белая маска в цепях скрывала настоящее чудовище. Пак видел, как оно когтистыми лапами обвило дрожащую шею и резко дернуло в сторону. Тело Чхве повалилось на колени, удерживаемое монстром и было утащено им же обратно в темноту. Пак закричал, дернувшись к пещере, но ее как и не было здесь вовсе. Вся команда ошарашенно смотрела на него, но Сонхва и сам уже не мог объяснить того, что видел по ту сторону. Он в ужасе вертелся на месте, не находя себе покоя, пока не оказался в чужих руках. Пак продолжал кричать все, что приходило в голову, безумно жалея и кажется понимая наконец, что произошло. Он говорил капитану, что игры с часами могут закончиться плохо, а по итогу сам же Пак оказался в ловушке. Ведь по ту сторону все было не так радужно, как они себе представляли. Там остался всего лишь одинокий парень, до смерти любивший старшего. Чонхо знает, что его Сонхва очень любил его, он знает, что другой Пак любит капитана, но он даже не представляет себе насколько сильно мог ошибаться. Хонджун что-то прерывисто шепчет на ухо, продолжая реветь. Шепчет о том, что прошло уже несколько лет, что они нашли еще один хронометр и он уже на корабле, что теперь все будет хорошо. Только Сонхва уже совсем не разделяет мнения когда-то любимого человека. Он отталкивает от себя капитана, под непонимающие взгляды команды и опускается на колени, пальцами зарываясь в свои волосы и слегка оттягивая их, дабы убедиться, что все это не всего лишь сон. Корабль Аврора продолжает качаться в небе, пока вся команда спорит внизу. Город полон жизни, запахи цветов слышаться на каждой улице, радостные крики детей и разговоры взрослых, только перед глазами у Пака совершенно другой город, и он не может разобрать — где правда, а где всего лишь иллюзия. Он оглядывает их Чонхо и не находит ни одной схожей черты с тем. Сонхва пытается понять еще хоть что-то, вспомнить хотя бы немного, но все попытки заканчиваются провалом. Кажется только, что они наделали много глупостей и Пак, поднимаясь на судно и крутя в руках родную цепочку, уже знает, что разобьёт проклятые часы. Может быть после этого все по ту сторону обретут покой и перестанут силуэтами перебегать по пустынному городу. Их капитан перестанет встречаться со смертью, старпом перестанет оплакивать его, остальные перестанут пытаться выжить, возлагая все свои силы на починку корабля. А младший может быть перестанет спускаться в цветущий каньон, в надежде на встречу, каждый раз попадая в цепкие лапы белой маски.***
Погоня молодых сердец Приводит часто только к боли. Увы, и мертвый тёмный чтец Дважды придет к прочтенью горя.
***