Игра на пианино.

Мужчина появился посреди гостиной, и, остановившись посреди комнаты, стал осматриваться. По сути говоря, он вообще не планировал здесь появляться. Однако, одна знакомая пригласила его, и он, как ни странно, не отказал. Нагло воспользовавшись своей связью с Алисой, Змей переместился сюда, гадая, что от него нужно. И надеясь поскорее свалить. Уже собираясь сесть в одно из кресел, Рей замер на середине шага. Его взгляд был устремлен куда-то в темный угол. Сменив траекторию, он в несколько шагов оказался там. В углу стояло пианино. Самым забавным было то, что этот большой черный инструмент был задвинут в какой-то полумрак, и, несмотря на его громоздкость, его вполне спокойно можно было не заметить. Змей осторожно провел по поверхности инструмента, стирая пыль. Несмотря на всю свою поганую сущность, сейчас он молча негодовал по поводу того, что такую прекрасную вещь задвинули неизвестно куда, не протирали пыль, да и вообще забыли. Как-то забыв о том, где он находится, и зачем он вообще сюда пришел, мужчина аккуратно поднял крышку пианино. Клавиши уже немного пожелтели от времени, но, что забавно, пианино оказалось не расстроенным. Первая нота прозвучало несколько жалобно. Короткий звук, который сразу затих. Улыбнувшись кончиком губ, Рей быстро сыграл семь основных нот, словно проверяя звучание и заодно вспоминая. Все-таки, давно у него не было возможности сесть за любимый инструмент. Клавиши не заедали, звук был чистым и отличным – для пианино, что стояло в углу под слоем пыли, это было несколько неожиданно. Как минимум оно должно было быть немного расстроенным. Однако демон уже об этом не думал. Он с головой исчезал в мире звуков и нот. Первой была короткая мелодия из двух нот, на которую вполне можно было положить какую-нибудь детскую песенку. Дальше шли различные варианты сочетания нескольких клавиш, различных нот, одна мелодия с различной силой и высотой. Это была обычная разминка, чтобы вспомнить постановку пальцев, звучание нот, еще какие-нибудь вещи, что позабыл. По идее, такое не забывается, но когда долго не садишься за инструмент, руки отвыкают, что-то уходит. Рей резко оборвал мелодию, и замер, задумавшись. В голове мелькали ноты, что-то знакомое, что давным-давно придуманное, что-то чужое. Все это смешивалось, перемешивалось и выстраивалось, создавая новый расклад, новую грамоту музыки. Он давно стал играть без партитуры, на которую можно было посмотреть, предпочитая создавать каждый раз что-то свое. Иногда он пытался положить какие-то свои воспоминания, эмоции на музыку. Но в основном, он просто играл, погружаясь с головой в этот мир звуков. Мелодии сами рождались у него в голове, периодически они были переделаны из чего-то старого, бывали и новыми. Демон никогда не считал себя гением в этой области. Он просто помнил, как много-много лет упорно трудился, играя, запоминая, чуть ли не заучивая. И не скоро он смог прийти к тому, чтобы самому сочинять что-то. За окном светило солнце и пели птицы, было лето, а демон во второй раз осторожно опустил руки на клавиши. Первые ноты были низкие, до, ре, медленные, спокойные. Их он играл левой рукой, и через минуту присоединил правую. Вторая, третья и выше октавы, но ни одного резкого звука. Кажущиеся отрывистыми, как когда играешь стаккато, ноты, на самом деле, просто шли в очень быстром темпе. Ни одна не выбивалась, и мелодия лилась плавным потоком. Она напоминала весну. Первая ассоциация была именно со звонкой капелью, мелкими-мелкими ручьями, которые бежали, собирались в небольшие речки и лужи. Затем капель молчала, зато на первый план выходил ветер, шум деревьев, звук жизни, которая расцветает в этот период. На какой-то миг все замедляется, словно опять упала вниз температура, и весна замирает перед своей сестрой, но следующие ноты рушат это ощущение, возвращая звенящую капель, детей, прыгающих между луж, солнце, уже теплое, и с каждым днем пригревающее все сильнее, и улыбки на лицах людей. Длинные пальцы быстро бегали по клавишам, а взгляд был сосредоточен, а на губах сияла улыбка. Редкий миг, и, наверное, те, кто знали это демона, могли бы не поверить – свою страсть к музыке он редко показывал. Темп к концу все медленнее и медленнее, и вот, последние две ноты – и звенящая, нежная мелодия вроде и затихла, но в воздухе все еще реют ее отголоски. Змей, счастливо улыбавшийся, выпрямился, посмотрев в окно. То, что он сейчас играл не было его произведением, хоть первые ноты он сам сочинил, но потом.. Потом это как-то само сошло в Весенний вальс Шопена.. Давно он его не играл, хоть мелодия, по сути, была проста и повторялась почти все время. Мягко улыбнувшись, Рей осторожно закрыл крышку, ласково погладил инструмент, и отошел от него, бросив прощальный взгляд.