Скачки

После такого отвратного мероприятия, как бал в Зимнем Дворце, хотелось только помыться и размять мышцы лица, затёкшие от любезной улыбки. Но, к сожалению, работа не может оставить молодого Инквизитора, её не смоешь никакой водой. Поэтому после купальни, переодевшись в комфортную одежду, он взял какие-то рабочие бумаги и поплёлся к себе в комнату. Вялый, немного сонный и с залёгшими под глазами тенями. Сейчас не то время, когда можно отдохнуть, но иногда он скучает по своим мирным дням. В бумагах отчеты, он читает их по пути в комнату, надеясь, что когда откроет дверь, они закончатся и он сможет упасть на мягкую кровать. Но этого не происходит. Как и мягкой кровати, которая была занята, как ни странно, Железным Быком. Инквизитор вдруг подумал, что он не хотел бы, чтобы отношения в их рядах превратились в мерзкие любезности и субординацию, от которой становится только тошно, как в том же Зимнем Дворце. Но иногда ему казалось, что все-таки чего-то такого Инквизиции не хватает. Молодой человек только успевает удивлённо приподнять брови и открыть рот, как Бык выдаёт: — Эй, командир, не хочешь прокатиться на бычке? Фраза до вопиющего пренебрежительная, совершенно лишенная той самой хоть какой-то субординации, обычно после «командир» говорят что-то другое. И Инквизитору, как эльфу, который вроде как этот самый командир, стоит ответить «немедленно пошёл вон отсюда» или «что ты себе позволяешь?», но он этого не делает. Просто стоит в полнейшем ступоре и хлопает большими глазами. — Да ладно тебе, — низкий, хриплый голос с лёгкой насмешкой. — Хочешь? Инквизитор стоит, как вкопанный и чувствует, что ему, уставшему от всей этой рутины, от всех этих обязанностей и надежд, которые на него возлагают, действительно хочется чего-то подобного. — Да, — говорит он жалко, так не свойственно своего статуса. Бык поднимается и быстро подходит к эльфу, прижимает его к каменной стене и жадно целует. Эльф чувствует, что от мужчины пахнет практически животным мускусом — землей, деревом и чем-то пряным. По сравнению с Инквизитором — долговязым, невысоким, — по меркам кунари, — Бык был просто громадиной. Молодой человек, быстро растеряв остатки своей командирской гордости, расслабляется, полностью отдаётся сильным рукам, которые подхватывают его и укладывают на кровать. Бык большой и горячий, властный и сильный. Такой сильный, что колени дрожат от одной мысли подчиниться ему — хочется и в тоже время где-то там ещё что-то трубит о… в прочем, это становится уже совсем неважно, когда только одной своей громадной рукой Бык перехватывает эльфа поперёк талии и ставит его на колени раком. Хрупкое тело дрожит от прилива возбуждения и пикантного стыда. Мужчина, несмотря на свойственную ему грубость, старается быть осторожным: целует затылок, выступающие позвонки, ждёт, когда парень под ним расслабится. Кожа у командира ещё влажная, с привкусом каких-то масел, бледная до ужаса, он не сдерживается и кусает его, оставляя красивый красный след чуть пониже шеи. Бык хмыкает, оценивая вид выпячивающего зад Инквизитора и тянется за баночкой масла, чтобы растянуть партнера. Эльф хочет, чтобы его взяли прямо сейчас и плевать, что член Быка, вероятнее всего, порвёт его. Но он молчит и не озвучивает свои мысли вслух, потому что крупицы здравого рассудка ещё не потеряны, потому что только один палец, который ввёл в него Бык, вызывает боль. Один палец кунари ну очень большой, сравним с двумя человеческими и такое сразу эльф не мог принять. — Командир, разведи ноги шире. Хочется шикнуть на то, как пошло и властно была сказана эта фраза, хочется, но из груди вырывает лишь стон и эльф подчиняется, закатывая глаза от болезненного удовольствия. Второй палец отдаётся жжением, но ему уже все равно, он смазано всхлипывает, прикусывает простыни и всё это не для того, чтобы скрыть боль, наоборот, чтобы не стонать отвратное «ещё» и «возьми меня», потому что боль его не смущает, потому что член, с которого капает смазка, требует разрядки. Все его тело, скованное изнурительной работой, требует разрядки. Бык старательно работает пальцами, он знает, что его размеры куда больше среднестатистических, — хотя, впрочем, стандартные для его расы. Пальцы с пошлыми, влажными звуками, двигаются уже свободнее. Наблюдая за Инквизитором, который стонет и скулит куда-то в кровать, весь раскрасневшийся и невероятно эротичный, Бык не выдерживает. Как же хочется вставить резко и на всю длину, черт возьми. Он выпускает грудной рык и, сдерживая себя, входит постепенно. Инквизитор притих. Замер и был недвижим до тех пор, пока мужчина не остановился. Но замер он не от боли, нет, он наслаждался каждым мгновением заполненности. Это было больше, чем хорошо и тогда он не сдержался: — Давай, Бык, возьми меня. — Как скажешь, командир. Это чертово «командир» делает ситуацию ещё более острой, просто до ужаса, но Инквизитору это постыдно нравится, мошонка поджимается от одного этого хрипло-рычащего «командир». Движения Быка резкие, нещадные, он в прямом смысле втрахивает эльфа в кровать с каждым толчком выбивая стон. Инквизитор красный, кусает свои пухлые губы и от этого выглядит чертовски блядушно. Бык хватает его за тонкие бёдра и долбит, долбит, долбит по-настоящему, выбивая гордость вместе со вздохами и мольбами «ещё», вместе со всем воздухом из легких. Долбит до тех пор, пока они оба в экстазе не видят звезды перед глазами. Бык упал на кровать и потянул на себя уставшего парня. Инквизитор почувствовал в себе силы, почувствовал невероятную разгрузку от ответственности и это чувство было таким приятным и расслабляющим. Чувство, где доминируют над ним, а не он. Они лежали молча некоторое время до тех пор, пока эльф, явно вошедший во вкус, не поднялся и, оседлав Быка, не сказал: — Кто-то вроде предлагал поскакать на бычке, — сказано с неловкостью и просьбой. — Всё, что угодно для тебя, командир. Бык помогает ему опуститься на свой член и не торопит, хоть и хочется вновь сорваться на резкие толчки. Тело над ним такое молодое, красивое, даже сейчас видно выступающие рёбра и лёгкую россыпь веснушек на плечах, розовые соски. Мужчина резко выдохнул и прикрыл глаза, сбивая с себя возбуждение от открытой ему картины. А Инквизитору нравятся такие реакции, нравится, что Бык теряет свое самообладание рядом с ним так быстро. Он начинает двигаться, но на расслабленных ногах это даётся с трудом. Им обоим хочется больше и быстрее. Инквизитор с мольбой смотрит на своего партнера и тогда Бык, словно увидев красную тряпку, срывается, приподнимает эльфа и до основания, до пошлых шлепков, насаживает на себя стройное тело. Крышу сносит от того, как же это хорошо, Инквизитор не выдерживает и почти ложится на большую грудь, тянется за поцелуем. Поцелуй выходит рваным, коротким и жадным. Снова и снова они сталкиваются губами и зубами, ни на секунду не прерывая темп толчков. Эльф жмурится, хватается рукой за рога мужчины и, кажется, это действительно становится похоже на бешенные скачки. Грязно и горячо, совершенно лишено здравого смысла и стыда. И вновь оргазм, вновь такой же яркий, Бык, насадив эльфа до основания, кончает в него с низким стоном, пока тот пачкает им животы своей спермой. И вновь поцелуй, в этот раз нормальный, долгий и почти нежный, говорящий им обоим, что эта ночь только начало чего-то большего.