«Книга принадлежит Л. М. Принц»
― Ты знала? ― спросил меня Рон. ― Откуда я могла знать об этом, Уизли? Парень пожал плечами, кивая. ― Вы можете расшифровать это? ― спросил Гарри нас с Гермионой. ― Я пыталась, ― вздохнула Грейнджер. ― Но футарк явно авторский, он не подходит ни под один из общих. Я тяжело вздохнула, прикрывая глаза. Вновь загадка, вновь. ― Так что там про оружие? ― спросил Рон. ― Гарри, ты говорил про саблю, да? ― Поттер кивнул, Гермиона зашелестела страницами. ― Долебора? У парня вмиг краски с лица сошли, так что ответа уже больше никто не ждал. Я кивнула Гермионе, она стала читать в голос. ― «В далекие времена, когда природа была едина с людьми, а духи добры, жил да был юноша Долебор. Славился он твёрдостью духа и горячим сердцем, наполненным храбростью. Но село, в котором он жил, страдало. Дементоры нападали на него чаще, чем солнце сменяло луну, а волшебники, хоть и защищали свои дома магией Патронусов, но с каждым новым боем ослабевали. Многие пытались побороть эту нечисть, но ни один не возвращался победителем. Не смог Долебор терпеть больше этого, и на ночь глядя, пришёл к своей ненаглядной, Руслане, просить совета. Девушка, недолго думая, отыскала книгу о Цветке Папоротника, охраняемым духом времени и жизни, даруя одно желание любому, кто сможет съесть Цветок до рассвета. На Ивана Купала, поцеловав Руслану, отправился Долебор в странствия по лесу дальние. Долго ходил он там, многих невиданных животных встречал, но вскоре, добрался до Цветка. Сорвав его, юноша тут же съел растение, когда его осветило дивное чудо. Прекрасная дива, с чёрными как смоль волосами, раскинув руками, посмотрела на путника. ― О дух времени и жизни, я преклоняюсь перед тобой! Прошу, даруй мне оружие, чтобы убить тех дементоров. Наше село уже долгие годы страдает от них ― растения замерзают, люди умирают от горя, а животные бегут подальше. Проси взамен что хочешь! ― Не дух времени и жизни я, путник. Моё имя Марра. Я владычица Мира Теней, хозяйка всех бед и болезней людских, мать чудовищ ужасных. Но я готова помочь тебе, путник, в этом деле. Женщина подняла веточку с земли, и та тут же стала чёрной, как смоль, саблей. ― Бери саблю, путник, и стань моим слугой навеки! Времени Долебор не терял ― схватив оружие, юноша поклонился духу, и побежал в родное село. Три тысячи ночей и три тысячи дней он дрался с дементорами. Чудовища плакали от боли, и их слёзы впитались в металл. Убив последнего дементора, Долебор отправился домой, ожидая, как его встретят как победителя. Долебора встречали испуганные жители, глядевшие на юношу, как на мертвеца. Все эти годы люди считали Долебора без вести пропавшим. Дойдя до церквушки, юноша увидел свадьбу своей Русланы с обычным ремесленником. Злость обуяла его тело, и, не говоря ни слова, Долебор зарезал бывшую возлюбленную. Девушка рассыпалась, став маленькой горсточкой пепла. Кровь разбудило что-то животное внутри, а желание крови заполнило голову юноши. Село осталось без ни единого взрослого или старого жителя, а их тела стали прахом, разнесённым ветром по холмам. Спрятавшись в той самой церкви, Долебор долгие годы точил саблю, не выпуская её из рук, пока внутри неё души нашептывали ему на ухо. Сердце его чернело и чернело, а мысли в голове стали путаться. Когда серая длинная борода уже достигала пола, а тело Долебора исхудало, в церкви зашёл юноша, совсем ребёнок. Не ожидая реакции старика, он зарезал его, забрав саблю себе. Выходя наружу, его встретили молодые люди, дети всех убитых сельчан. Юноша сказал: ― Я Руслан, сын Русланы Прекрасной и Людмила Старательного, и я отомстил за своих родителей. Отныне Сабля Долебора принадлежит лишь одному мне, а кровавое правление Долебора окончено! Люди возрадовались, преклонившись перед Русланом. Шли дни и года, даже века, но сабля Долебора никому и никогда не принесла добра и счастья, а по её пути тянулся шлейф тёмной магии владычицы Мира Теней, хозяйки всех бед и болезней людей, матери чудовищ ужасных.» Гермиона закрыла книгу, посмотрев на нас. ― И всё? А мораль, не подскажите, какая, а то я кажется, прослушал, ― первым нарушил тишину Рон. ― Не доверяй духу всего злого на свете? ― усмехнулся Гарри, ― А ты что думаешь, Кэл? Но по моему лицу всем стало понятны мои мысли. Кровь отошла слишком быстро, мертвенная бледность говорила сама за себя. ― Срань господняя, они ищут ту саблю! ― воскликнула я, не обращая внимания на них. ― Что убила Отамана! Мерлин всемогущий, им не нужен рецепт яда, им нужна сабля, в которую он впитался! Это же чёртов меч Гриффиндора в другой оболочке! ― При чём тут меч Гриффиндора? ― нахмурился Поттер. ― Неважно, ― отмахнулась я, ― Эта сказка чистая правда! В Вогнечаре была сабля Долебора, ею владел Волк и… и… и… Воспоминания крутились в голове, пытаясь восстановить каждый клочок его смерти от рук Каллисты. ― Но сабля осталась там, ― проговорила я. — Значит, её кто-то забрал! Но кто? С Вогнечара никто живым не вышел, если она не у Поглотителей, то у кого? Кто же… Я села обратно на своё место, с которого до этого подскочила, кусая свои ногти. Чего-то нет, какой-то детали, словно я что-то упускаю, что-то важное… ― Каллиста, ― я подняла глаза на Грейнджер, та спросила. ― Сабля Долебора пропитана Слезами дементоров? ― Чего? А они плакать умеют? ― Слёзы дементора это названия яда, Рон. Похуже яда василиска. От него человек умирает страшными муками, становясь клочком пепла. Но его рецепт уже утрачен давно, несколько веков назад, и никто не смог его восстановить. Мы замолчали, глядя на обложку старой книги. ― Вообще, я прочитала про все эти чудеса Цветка Папоротника, и раздобыла некоторую информацию о них, ― сказала Гермиона, открывая одну из увесистых магловских тетрадок. ― К примеру, Лук Якова. Судя по книге, стрела могла облететь целый мир, пока не попадёт в нужную цель. Последнее упоминание было треть века назад, в Германии. Там есть поселение кентавров, которым он сейчас и принадлежит. Или, к примеру, Факел Матеуша, огонь которого освещал и согревал даже в самые лютые холода, давая людям ощущение надежды. Факел наподобие этого сейчас горит над часами в Дурмстранге, согревая стены школы, из-за чего ученики не так сильно мёрзнут. Виктор говорил, что, когда у него бывали плохие дни, он поднимался на Часовую башню почитать, и почему-то на душе тут же становилось легче, ― Гермиона смутилась, но прокашлявшись, продолжила. — Вот ещё, Шаль Софии. Надев неё, человека тут же переставали замечать. Про неё год назад выходила большая статья с изучениями Отто фон Вальбери, так что, можно считать, она сейчас в Британии. Кубок Деметры, в котором может появится любой желанный напиток, владеет Граф Штрауд в Трансильвании, который публично отказался пить кровь у людей, призвав к этому и других вампиров. Доспехи Богумила, которые защищали даже от самого страшного заклятия сейчас во владениях гоблинов, даже поговаривают, что они их несколько веков вообще переплавили. Мотанка, это игрушка такая из ткани, Йогана, защищающая даже от самых страшным монстров, была сожжена во время инквизиции. Шуба Рюрика, приносящая покой и умиротворение, Ракушка Северины, в которой можно было услышать все слова и мысли людей о владельце, Свиток Людвига, в котором можно было прочитать судьбу любого человека, что расписался на нём, Перо Рябины, указывающий путь к месту, где он нужен и Браслет Драганы, находящий любимого хоть на краю света, считаются утерянными. Но что ещё важно… Гермиона полистала книгу, тыкая пальцем в название главы «Копье Аустеи», которое было подчёркнуто теми же чернилами, что подписана. Мы обменялись в Гермионой взглядами. ― И что это значит? ― вклинился Рон. ― Что это копье мама изучала, ― ответила я. ― Или искала. Кто-ж теперь это знает… ― Может, Сириус знает? ― предложил Гарри. Я тяжело вздохнула, прикрывая глаза. ― Отец… не очень разговорчив в этой теме. Все вновь замолчали, и, не зная, что ещё делать, все собрали свои вещи, направляясь в кабинет Трансфигурации.***
Шмыгая носом, я укуталась в шарф ещё глубже, тяжело вздыхая. Под боком, тихо насвистывая какую-то мелодию, Алекс, разглядывал дома в Хогсмиде. Хлопья снега окутывали всё вокруг нас, снег хрустел под ботинками, а ученики бегали по улицам, кто, играя в снежки, кто, лепя снеговиков, а кто, просто наслаждаясь таким тихим моментом. А кто-то, как и я, шёл с единственной миссией ― найти нормальную одежду на Святочный бал. Удивительно, что Соколов не вручил мне какой-то тканевый ужас, безапелляционно сказав, что это мой чемпионский костюм. Но нет, повёл меня в какой-то дорогой бутик, приговаривая, что всё за его счёт. Точнее, всё ещё ведёт в этот бутик. Колокольчик возвестил хозяев о новом покупателе, я тут же скинула с головы и шеи факультетский шарф. Здесь не было так много студенток, как в других бутиках, в которых мы были. Но и выбор тут был больше, и, могу догадаться, по изысканности интерьера, и нулей в ценнике больше. ― Так, начнём с платья или мантии? ― спросил Алекс. ― Давай мантии. Мы тут же отправились в тот отдел. Конечно, кто-то бы мог сказать, зачем мне мантия ― она же платье закроет! Но, чёрт побери, я-то в Хогвартсе учусь, а тут без парадной мантии лишь маглорождённые ходят. А я последняя наследница Блэк, хочется соответствовать. ― Ну как там твой Уизел? ― Уизли, Соколов, его фамилия Уизли, ― процедила я сквозь зубы. ― Ладно, Уизли так Уизли, ― отмахнулся Алекс с тенью улыбки. ― Будет рыжиком. Как у вас там дела? ― Нормально. Соколов нахмурился, вешая плотную алую мантию обратно, и скептично глядя на меня. ― Ты что, даже не пытаешься? ― Пытаюсь что? Ты договаривать научись. ― Начать встречаться с ним! ― воскликнул Алекс, я на него шикнула. ― Мышонок, он же тебе нравится. И ты ему нравишься. ― Я. Не нравлюсь. Джорджу, ― отчеканила я, возвращаясь к мантиям. ― Как тебе эта? ― Она тебе ноги укорачивает, на гоблина будешь походить, нет, ― я вздохнула, вешая обратно. ― И, прости меня за грубость, но как, мантикора подери, ты ему не нравишься? Да ты видела, как он на тебя смотрит?! ― Нормально смотрит, не отвлекайся, ― отрезала я, вытаскивая синюю мантию. ― Ты так ещё бледнее стала, ужас! ― закатил глаза Соколов. ― Мышонок, почему ты не хочешь принимать чувства этого рыжика? ― С чего ты вообще взял, что он мне нравится? ― пробурчала я. На этот вопрос Соколов откровенно рассмеялся, да так, что редкие покупатели обратили на нашу парочку внимание. Только успокоившись, он проговорил: ― Блэк, иногда ты бываешь просто уморительной. Я тебя с детства знаю. Уж кто-кто, а я заметил, от кого ты глаз не отводишь, когда овсянку на завтрак ешь. ― Я просто смотрю в никуда! ― вспыхнула я. Алекс покачал головой, откидывая свои блондинистые волосы, и вытащил её. ― Какая красота… ― вздохнула я, перебирая руками почти-что невисомую ткань. ― А тут набор с этим платьем, ― проговорил Алекс, и увидев, как у меня глаза загорелись, пнул меня в примерочную. ― Ну ка, посмотрим! Переодевайся давай. Отодвинув шторку, я лишь убедилась, что это мой выбор. Распустив хвост, я расправила волосы. Они уже стали намного длиннее с лета, опустившись до средины хребта. Помотыляв головой, я вздохнула. М-да, теперь мне ещё думать, что с причёской делать, и туфли искать. А я даже не люблю ходить на туфлях! *** Рон сидел у себя в спальне в полном одиночестве. Парня переполняла злоба, ненависть, несправедливость, да столько различных чувств, что казалось, Уизли вот-вот взорвётся от них. Сердце слишком громко билось в грудной клетке, глаза налились кровью, а игрушка Крама на тумбочке, ходящая из стороны в сторону раздражала и без того натянутые как тетива нервы. Схватив её, парень ювелирным движением скрутил ловцу Болгарии голову, туловище выкинув в окно. Жаль только с настоящим такое нельзя сделать… ― Не ожидала от тебя такой жестокости к кумиру, Рон. Уизли аж подпрыгнул на месте от неожиданности, втупившись ошарашенным взглядом в Блэк, стоящую посреди его комнаты со странной улыбкой. ― Что ты тут делаешь?! ― Мне понадобилась Карта Мародёров, Джордж попросил, Гарри сказал, что она тут, ― Каллиста прошла к кровати Поттера, вытаскивая пергамент из тумбочки. ― А ты что тут делаешь? Рон посмотрел на голову ловца в своей руке, нахмурившись ещё сильнее. ― Уроки… делаю. ― Так может, мне тебе тогда помочь? ― улыбнулась Блэк, садясь напротив рыжика. Вот что-что, а вот помощь Блэк Рон не хотел принимать. Не сказать, что за этот год с хвостом они стали закадычными друзьями, или хорошими приятелями, но как минимум, неплохими знакомыми точно. Но душу перед ней Уизли уж точно не хотел открывать. ― Ладно, не хочешь признаваться, что тебе нравится Гермиона, можешь молчать, ― махнула рукой Каллиста. ― Но криками и истериками ты уж точно её сердце не завоюешь. Рон подскочил с места, сжимая кулаки до боли, но посмотрев в насмешливые глаза Каллисты, осел обратно на кровать. ― Только не говори близнецам, ― вздохнул он. ― Ты за кого меня принимаешь! ― воскликнула Кэл, хмурясь, ― Я что, по-твоему, сейчас побегу кричать на весь Хогвартс о том, что наш рыжик влюбился в главную заучку школы? Уизли, ты меня поражаешь. ― То есть, ты некому не расскажешь об этом? ― Уизли, я спокойно храню свои секреты от людей, твой уж тем более сохраню. Что-ж, довольно резонно ― Рон уже с прошлого года убедился, что Блэк секреты может и в могилу унести. — Вот что мне делать, а, Кэл? Смотреть, как этот упырь… ― А почему, собственно, Крам ― упырь? Пригласил понравившуюся девушку на бал, подарок в виде книг сделал, поддерживает её, комплиментами на ломанном английском осыпает ― мечта! А ты? Устроил скандал на ровном месте, как девушку её не воспринимаешь, мол, постоянно Грейнджер тебе что-то должна. Конечно, она выбрала Крама! ― Я не понимаю, ты помогать мне пришла, или издеваться? ― прошипел Рон. ― Помогать, конечно же, ― хмыкнула Кэл, ― Просто говорю тебе быть терпеливее. И, мой совет, спроси братьев как правильно ухаживать за девушками. Но не Перси или Фреда ― у первого явно советов не будет, а у второго будут… неподходящие для Гермионы. Идёт? Уизли скептично посмотрел на протянутую руку, но вскоре, пожал её. Ладно, стоит признать, иногда Блэк бывает полезной. ― Кстати, мне Джинни рассказала, что ты дома всех стрижёшь, ― Рон тут же покрылся красными пятнами, вздыхая. ― Ты не мог бы… мне волосы чуть-чуть укоротить? ― Укоротить? ― удивился он. ― Ты же из отращивала… Каллиста протянула вкладыш из шоколадной жабы, и Уизли, поняв, повёл девушку в ванную комнату. ― И вообще, Рон, ты должен сказать мне спасибо. ― За что? ― Без меня, ты об Краме узнал бы только на Святочном балу, ― усмехнулась Блэк, подмигивая. Рон покачал головой, берясь за ножницы. ― Спасибо, Блэк.