***
— Я не выйду отсюда в таком виде, — ледяным тоном сообщает Чонгук, нечитаемым взглядом оглядывая себя в зеркале примерочной. Высокая мода высокой модой, но он, кажется, сам до неё ещё не шибко дорос. И надеется, что вряд ли когда-нибудь это сделает. — Выйдешь, как миленький, — Тэхен уже еле держится, чтобы самому не распахнуть эту несчастную штору и, наконец, увидеть все своими глазами. Он и так пошёл парню на уступки, скрепя душу, разрешив одеваться без своего присутствия. Потеря большая, но он решил, что сможет её пережить. Очень постарается, по крайней мере. — Нет, — продолжает упрямиться, но понимает, что это ему все ещё нужна помощь супер-звезды с шестью лямами подписоты. Вздыхает, неохотно смиряясь со своей участью, и выглядывает из-за ширмы, смотря на своего мучителя. — Куда, говоришь, попадут эти фото? — Всего лишь на обложку журнала «Playboy», — насмешливо тянет тот, а потом, заметив недоумевающий взгляд, ойкает, будто бы случайно допустил ошибку, прикрывая рот ладонью. — Я сказал «Playboy»? А впрочем, без разницы, тебе и там будут рады. То, что Чонгук будет не рад, его уже не особо волнует. — Они для моего персонального каталога стилиста. Давай, звезда, все будет в рамках приличия. Гарантирую, — уверяет стилист, нетерпеливо перебирая кольца на согнутой ладони. — Я уже заждался. И фотограф, между прочим, тоже. — Боже. — Я же говорил, просто Тэхен, — небрежно поправляет свои имиджевые очки без линз, выглядывая из-под бровей. Младший демонстративно закатывает глаза и полностью выходит из своего укрытия, являя себя этому миру. А Тэхен, кажется, отходит в мир иной. Чонгук, стараясь скрыть свою неуверенность, выпрямляется, стоя перед ним в чёрном с золотыми вкраплениями облегающем кроп-топе без рукавов. Взгляд приковывается к обнажённым подкачанным рукам, стальную хватку которых хочется незамедлительно ощутить на себе. А потом и к изумительной узкой талии, которую так выгодно подчёркивает заканчивающаяся чуть выше пупка ткань. Медленно спускаясь взглядом ниже, Тэхен видит плотные бедра, обтянутые тканью тёмных брюк, крой которых расширяется к низу. Судорожно выдыхая, он лихорадочно ведёт глазами по парню с ног до головы и понимает, что ему хочется плакать. От восторга. Потому что, то, что он перед собой видит — верх богоподобности. Идеал. Воплотившиеся грёзы. Триумф. И, вообще, причина жить. А виновника почти состоявшегося сердечного приступа столь ещё молодого стилиста начинает смущать этот потемневший и одновременно пылающий чем-то непонятным взгляд. Он чувствует мурашки, поднимающиеся от спины прямиком к шее, и проводит пятерней по волнистым прядкам. — Что-то не так? — спрашивает, сглатывая, а потом понимает, что сморозил. Тут, как бы, проще спросить, что так. — Я знаю, что выгляжу, как клоун. — Молчать, — дар речи потихоньку возвращается к Тэхену, и он успешно им пользуется. — Ты выглядишь, как бог. Чонгук сам не понимает, почему это он вдруг краснеет после этих слов и взглядов, как застенчивая барышня. Этот фэшн-гуру странно на него влияет, и ему это не нравится. Пора все это заканчивать. — Я готов, куда нужно идти? — нетерпеливо переминается, стараясь прикрыть скрещенными руками оголенный живот. Ну не привык он пупками светить, и все тут. — Не готов, — Тэхен отрицательно мотает светлой, во всех смыслах, головой, все ещё витая в своих мыслях. Думает, что чего-то не хватает, и его осеняет. — Одну секундочу. Он мгновенно исчезает в соседнем помещении, оставляя за собой шлейф дорогих духов с нотками пряностей. Чонгук, провожая взглядом длинные ноги, скрытые за тканью приталенных прямых брюк, не понимает, зачем ведёт носом, вдыхая его глубже, и хмурится. Но ему не дают задуматься ещё и об этом, сразу же возвращаясь, мелодично цокая небольшими каблуками начищенных мужских туфель, с небольшой вещью, сжатой в тонких длинных пальцах. Тэхен становится сзади, и Чонгук чувствует обнажённым участком спины чужое тепло, а потом и холодные ладони на своей талии, отчего еле заметно вздрагивает. Пальцы, еле касаясь кожи живота, прислоняют к ней изящную золотую цепочку и закрепляют замок на спине. Завершив столь незатейливое действие, Тэхен, как профессионал своего дела, отходит назад и разглядывает свою персональную модель со всех сторон, удовлетворенно кивая. — А вот теперь, звезда, — восхищенно заглядывает в чужие растерянные глаза. — Сияй. Дальше все проходит, как в тумане. Чонгук то стоит боком, слегка повернувшись корпусом к камере, что, по словам фотографа, выгодно подчёркивает талию. И что все прикопались к этой части его тела? Фетишисты недоделанные. То сидит на высоком стуле, широко расставив ноги и опираясь на них руками сцепленными в замок. Меняет несколько образов, неизменной остаётся только сверкающая на кубиках пресса тонкая золотая цепочка, которую снимают только для последних кадров, где он одет в облегающую безрукавку с нежным розово-голубым принтом и белые брюки, закрепленные на талии тугим ремнем. Выражение лица неважно, потому что Тэхен изначально предупредил, что в съёмках будет принимать участие только его тело. Это Чонгука немного успокоило, поэтому он так спокойно вставал во все эти странные позы. А ещё из-за этого он мог спокойно отвлекаться на Тэхена, не отрывающего от него своего сумасшедшего взгляда, от которого у него подниматься рисковали не только мурашки. Да что с ним такое происходит?! Ещё и все эти томные позы, которые ему приходится принимать, совсем не спасают ситуацию. А аппарат все щёлкает и щёлкает с такой вспышкой, что в глазах уже рябить начинает. Когда ему приносят стул со спинкой, заставляя опереться на неё, сцепив руки сзади и откинув голову назад, тем самым напрягая широкие плечи и открывая вид на мощную шею, и вытянуть правую ногу вперёд, Чонгук понимает, что это все. Неведомые силы снова поворачивают его голову в сторону стилиста, и он видит, как тот медленно облизывает мягкие губы, прикусывая их. Тэхен, кажется, тоже понимает, что он сейчас все. Фотограф тоже что-то понимает, потому что спешит сообщить, что съёмки успешно закончены. А Чонгук уже сломя голову мчится обратно в примерочную, молясь, чтобы никто там ничего не успел заметить. А заметить было чего. Например один не самых маленьких размеров вставший член. А может и не один. В общем, да, он уже стоит за закрытой шторой, прижимаясь лбом к прохладной стене и чувствуя свое участившееся сердцебиение. Нет, он всегда в теории понимал, что такое может случиться. Что парням могут нравиться другие парни и все такое. И вообще, его близкий друг, Сехун, был открытым геем, и о его гейских похождениях не знал, разве что, мусорный бак на заднем дворе его бабушки. В общем, отъявленным гомофобом, очевидно, Чонгук не был. Но, чтобы это случилось так быстро и с практически незнакомым человеком, этого он понять не мог. В голове снова возник образ самого красивого парня, которого он когда-либо видел, с сексуально выбивающейся из общей причёски прядкой волос на лбу, прикушенной пухлой губой и томным взглядом. Он стучится лбом о жёсткую стенку в попытках спастись от наваждения, но слышит копошение рядом со шторкой примерочной. Осознание, что тот находится так близко, только подкрепляет его долбанное желание. — Чонгук-и, все в порядке? — слышится тихий низкий голос этого дьявола. Надо же, какие мы робкие и заботливые, а там, на съёмочной площадке, готовы были поиметь одними глазами. — Д-да, — он старается контролировать голос, но все равно выходит хрипло. — Уверен? — ему показалось или Тэхен и правда произнёс это с неким придыханием? Он заводит свои изящные усеянные кольцами пальцы за шторку, медленно ведя ими по стене примерочной круговыми движениями, прямо перед глазами Чонгука, который в этот момент склонил голову в сторону его голоса. И, видит бог, он не хотел этого делать. Не здесь и не сейчас. Он, не хотел, но его подло вынудили. Не хотел же? К черту. Чонгук резко хватает его за появившуюся руку и тянет внутрь, припечатывая к противоположной стене и ставя ладони по обе стороны от светлой макушки. От такого резкого движения причёска Тэхена треплется сильнее, а с глаз срываются его драгоценные очки, о чем он незамедлительно сообщает, возмущённо уставившись в чужие глаза: — Ты разбил мне очки! — громко шепчет, смотря так, как будто это имеет самое важное значение прямо сейчас. — Тэхен, — Чонгук хрипло выдыхает в непозволительной близости от чужого уха. — Я что, по-твоему, слепой? Они без стекол. — Ну и что?! — продолжает глупо возмущаться, потому что, да, это один из его любимых аксессуаров и он его очень ценит. А значит, нужно с ним обращаться аккуратно. Плохой Чонгук-и. Но он же быстро искупит свою вину, верно? — Тэхен... — снова шепчет, зарываясь носом в чужие мягкие волосы, глубоко вдыхая аромат, от которого голова идёт кругом. — Что, хочешь меня? — игриво произносит своим бархатным голосом, в одно мгновение меняя настроение. — Я знал, что мой гей-радар меня никогда не подводит. — Я не гей. — А я страшный, — вторит ему парень. — Дальше будем перечислять наглую ложь? — Замолчи, Тэхен, — тянет мучительно, губами уткнувшись в пшеничные волосы, опуская руки со стены на чужую талию и сжимая её. — Цц, как невежливо. Где твоё уважение? — хихикает дьяволенок, цепляя пальцами чужой ремень и притягивая за него ближе. — Когда только перестал мне выкать. — Я был на работе. — А сейчас где? — В аду. Тэхен понимающе ухмыляется и резко цепляется холодными пальцами за чужую шею, притягивая за неё к себе и впечатываясь горячим поцелуем в чужие приоткрытые губы. Сразу проникает языком в рот, чувствуя, как ему лихорадочно отвечают с ещё большим напором, поднимаясь ладонями по спине и прижимая ближе к себе. Чонгук громко дышит в поцелуй, широко проводя языком по чужой нижней губе и снова сплетаясь языками, желая чувствовать его рот глубже. Пальцами цепляется за пуговицы чужого фиолетового тканевого жилета, торопливо начиная его растегивать. — Только попробуй порвать, — прерывисто шепчет в поцелуй Тэхен, за что Чонгук кусает его за губу, сразу же зализывая больное место. Вещь оказывается небрежно откинута куда-то назад вместе с лиловой рубашкой, хоть Чонгук и действительно постарался и раздел парня без потерь. — Доволен? — еле заставляет себя оторваться от сладких губ и мокрыми поцелуями проходится по точеным скулам, спускаясь к открывшейся шее и одной ладонью сжимая уже давно появившийся в брюках бугорок. — М-м-м-м, — томно тянет Тэхен не в силах больше издавать членораздельные звуки. Он с силой хватается за тёмную макушку, прижимая ту ближе к своей шее, которую поворачивает в сторону, открывая больший доступ к коже. Чонгук послушно вылизывает подставленную часть тела, так, будто дорвался до чего-то самого лакомого на свете, всасывая сладкую от каких-то масел кожу, но не оставляя синяков. Чувствует, как чужие холодные ладони оказываются на его талии, сначала оглаживая её ласково, а после — грубо стискивая, упиваясь её изяществом и узостью. Резко тянут вверх кусок облегающей ткани, а Чонгук неохотно поднимает руки, помогая снять вещь через голову. Тэхен ненадолго впадает в ступор, сквозь заплывшие мутной пеленой глаза разглядывая идеальное тело с объёмными мышцами пресса и отчётливо выделяющейся талией, вид которой скоро сведёт его в могилу. Тонкими длинными пальцами он проводит сначала по широкой грудной клетке, затем ведёт вниз, очерчивая косые мышцы, и останавливает ладони на чужих боках, сжимая и разжимая пальцы, мелко ими перебирая и царапая ногтями. Склоняется к чужой шее, мокро целуя острые ключицы, а Чонгука потряхивает от ощущения чужого нездорового влечения к собственному телу. Никто никогда не заставлял его чувствовать себя так, поэтому он смакует все получаемое внимание, вцепляясь пальцами в потрепавшиеся волосы и притягивая ещё ближе. — Ты выглядел во всем этом так горячо, что я не знаю как не оказался на коленях сразу же, как увидел, — томно шепчет Тэхен сквозь мокрые движения языка на чонгуковых плечах. — Но без этих кусков ткани ты ещё горячее. — Ты слишком много болтаешь, Тэ-тэ, — от этого мягкого прозвища у Тэхена сладко поджимаются пальцы на ногах, а Чонгук снова тянется к чужим губам, поднимая за волосы светлую макушку и сливаясь в ещё более глубоком поцелуе. Самозабвенно вылизывая его рот, младший перестаёт мешкать и вцепляется пальцами в чужой ремень, сразу же чувствуя, как напротив проделывают то же самое. Они синхронно стягивают ненужную вещь, принимаясь расстегивать штаны, болезненно сдавливающие возбуждение. Первым справляется Тэхен, на мгновение отрываясь от чужого рта, помутнившимся взглядом следя за тонкой нитью слюны, растянувшейся на расстояние их опухших губ, и тянет вниз за пояс брюк, избавляясь от мешающей ткани вместе с бельём. Чонгук ему в этом не уступает, откидывая к небольшой куче одежды чужую вещь, сразу же хватая парня за мягкие бедра и поднимая его в воздух, заставляя обвить ногами свою талию. А Тэхен ещё больше сходит с ума, потому что, кажется, мечтал об этом с того самого момента, как впервые увидел этого горячего официанта. Принимается сам выцеловывать мощную шею, слыша в ответ медленный выдох через нос и тихое мычание, чувствуя ещё больше сжавшиеся на бёдрах ладони и чужой член, в неконтролируемом движении потершийся о его собственный, отчего сам несдержанно стонет. Дезориентировано тянется одной рукой куда-то к стене, нашаривая некую точку и нажимая на неё. Чонгук слышит всю эту возню и поворачивает голову в сторону шума, видя как открывается маленькая дверца, открывая углубление в стене и являя взору всякие тюбики, салфетки, ватные диски и прочие гигиенические примочки. Не успевает удивиться, как Тэхен, еле передвигая пальцами, выуживает оттуда неиспользованный тюбик смазки и квадратик презерватива. — Что я вижу, — немного злобно смотрит в чужие покрытые пеленой глаза. — Любимец миллионов Ким Тэхен совсем не недотрога. — Завали, Гук-и, — возвращает раздраженный выпад, царапая парня за загривок. — Это даже не моё помещение, просто решил попытать удачу, — шепчет мягче, целуя лихорадочно гуляющий по чужой шее кадык. — Как видишь, она нам улыбнулась. Чонгук, успокоив непонятно откуда взявшуюся ревность, вырывает из ослабевших пальцев презерватив, разрывая упаковку и принимаясь раскатывать его по прижавшемуся к животу члену, обильно сочащемуся естественной смазкой. Тэхен, в это время покрывающий хаотичными поцелуями его лоб, виски, брови и все, что ему было сейчас доступно, чувствует, как из его хватки выскальзывает и лубрикант, а через минуту, щедро смазанные пальцы оказываются у входа, нежно оглаживая его круговыми движениями. Младший мягко его целует, медленно водя своим языком по чужому, чувствуя, как тот постепенно расслабляется в его руках, лениво сжимая в ладонях тёмные волосы. Входит одним пальцем, ощущая сладкую узость и слыша судорожный выдох прямо в губы. Но Тэхен не напрягается, позволяя лучше себя растягивать, и сам увлекает его в очередной тягучий поцелуй. На весу делать это не то, чтобы очень удобно, но болезненное возбуждение перекрывает любые другие ощущения. Поэтому одной ладонью Чонгук соединяет их члены, сжимает грубо, водя вверх-вниз, отчего сам шипит в удовольствии и заставляет Тэхена несдержанно укусить себя в плечо, а к пальцу второй добавляет ещё один, чувствуя немного более свободное натяжение влажных стенок вокруг. Продолжает растягивать, шире раздвигая пальцы внутри и погружая их глубже, слыша хлюпанье смазки и томные вздохи, а когда касается нужной точки, Тэхена с громким стоном подбрасывает в его руках, и он обвивает его плечи руками, тычась лбом во влажный висок и мелко всхлипывая. — Ч-Чонгук... — шумно выдыхает, водя красными губами по чужой щеке. — Да, мой хороший? — дыхание прерывается. — Ещё так...сделай... — Как пожелаешь, — мокро целует в нос, срываясь на шёпот. —Тэ-тэ. Тэхен снова всхлипывает, чувствуя как два пальца толкаются глубже и с каждым толчком задевают чувствительную точку, то нажимая на неё грубо, то нежно массируя. Перед глазами будто взрываются тысячи сверхновых, он теряется в ощущениях, срываясь то на мычание, то на стоны, продолжая обнимать чужие крепкие плечи. Когда к сладкому мучению присоединяется третий палец, старший чувствует, что скоро будет на краю, а потому поспешно говорит охрипшим голосом: — Сейчас. Чонгуку много слов не нужно, чтобы понять, что от него требуется. А потому он не мешкает и, не дав почувствовать партнеру нежеланную пустоту, быстро сменяет пальцы на член, входя внутрь лишь обильно смазанной головкой, отчего Тэхен нетерпеливо выгибается вперёд, ближе к чужой груди. Младший снова шипит в болезненном удовольствии, с каждым маленьким толчком ощущая, как тугие стенки сильнее обволакивают его возбуждение. Тэхен слепо тянется к чужим губам, чувствуя внутри распирающую заполненность крупным членом, и сильнее сжимает обвивающие чужую талию бедра. Грубые ладони находят его ягодицы, стискивая в руках и разводя в стороны для более глубокого проникновения, и Тэхена резко перебрасывает из ада в рай. По-другому это назвать не получается. Найдя нужный угол, Чонгук медленно начинает толкаться вперёд, чувствуя чужие зубы, мягко сжимающие его скулу, и, наконец, сам громко стонет, забыв совершенно где находится и даже, кажется, как его зовут. Целует чужие влажные глаза и пылающие щеки, ощущая, как ему пытаются подаваться навстречу, хоть это и безумно тяжело в их положении. И безумно горячо. Они вообще два безумца, лишившие друг друга рассудка. — Тэхен... — тяжело дышит, продолжая сжимать чужие ягодицы и толкаясь медленнее, но так же глубоко, оттягивая свой конец. — Что ты со мной сделал? — Я-то? — блаженно улыбается светловолосый, откидывая голову назад, тут же получая влажные горячие поцелуи в шею. — Предложил...А-ах...В-выгодную сделку, — стонет несдержанно от особенно чувствительного толчка. — Т-ты рад, что согласился, ммм? — смотрит невинным взглядом из-под ресниц, пока сидит на чужом члене, и ловит ртом чужой рык, снова сталкиваясь языками в глубоком поцелуе. Чонгук отрывается от губ, чувствуя, что уже на пределе, поэтому крепче хватает его под бедра, с каждым толчком задевая простату, а мышцами живота ощущает, как член старшего так же пульсирует, готовый к разрядке. Тэхен отчаянно прижимается макушкой к холодной, в абсолютном контрасте с разгоряченным телом, стене и зажмуривает глаза, шире открывая рот в попытках поймать больше кислорода в лёгкие. Он кончает первым, громко простанывая чужое имя, и крепче обнимает за шею, боясь свалиться, потому что дрожащее тело устаёт совершенно от их положения. Видя перед собой все, что творится с новоявленным предметом своего вожделения, Чонгук в вялом удовлетворении тянет уголок губ, и, через пару грубых толчков, наконец, чувствует, как тянущий узел внизу живота развязывается, даря такие ощущения, которые, можно получить лишь, разве что, на грани рая и ада, где он, кажется, и находится. Он протяжно стонет и кончает глубоко внутри, утыкаясь в мокрую шею, и, больше не в силах стоять на ногах, старается как можно аккуратнее опуститься на пол, крепко держа на себе свою ношу. Они оказываются на мягком ковре, крепко сжимая друг друга в объятиях, вдыхая ароматы друг друга и запах секса. Грудные клетки судорожно поднимаются, сталкиваясь друг с другом и смешивая стекающие капельки пота, и они ясно ощущают, как быстро бьются два сердца. — Мы точно знакомы всего неделю? — мягко интересуется Чонгук, устало перебирая в руках мокрые светлые пряди и целуя в макушку. — Насчёт тебя не знаю, но я, — Тэхен сглатывает пустоту в пересохшем горле, прижимаясь щекой к чужому плечу. — Кажется, ждал тебя всю жизнь. Тебя и твою талию, так идеально смотрящуюся между моими бёдрами. — Фетишист, — вяло насмехается над чужим пунктиком насчёт своего тела, переплетая свои пальцы со слегка подрагивающими. Однако ж, спасибо вселенной, за то, что наделила Чонгука такой особенностью строения тела, а его принца в пёстрых нарядах таким необычным фетишем.***
Развалившись на мягком диване уже в кабинете Тэхена, одетые и умытые, они, прижавшись друг к другу, листали каналы в поисках чего-нибудь, что можно включить на ненавязчивый фон, попивая кто фруктовый чай со льдом, а кто дымящийся латте. Чонгук имел много планов на этого парня, но вслух пока только пригласил на свидание в то же кафе, где им посчастливилось встретиться, на что Тэхен, радостно сверкая своими хитрыми глазами, сразу согласился. Наконец, устав глупо нажимать на кнопку пульта, младший замедляется и успевает зацепить взглядом знакомое лицо на главном новостном канале страны. —...профессора Сеульского Национального университета экономики и менеджмента О Джесока задержали за домогательства к своим студентам. Скрытый источник раскрыл множество шокирующих фактов о прошлом мужчины, так что ожидать, что он не сядет в ближайшее время за решётку, не представляется возможным... Чонгук в шоке пялится на фото своего препода во весь экран огромной плазмы, а Тэхен, по-хозяйски разлегшись на его плече, смотрит то на его смешно выпученные глаза, то на мерзкого старикашку в телевизоре. — Чего ты так удивлён? Сам же просил, — хмыкает невозмутимо. — Но так быстро... — парень восхищенно смотрит на своего героя, но потом его глаза застилает страх. — Тэхен, а как же я? Что со мной будет? Меня отчислят?! — Никто тебя не отчислит, успокойся, — светловолосый насмешливо гладит его по растрепанной голове, а затем оборачивает руку вокруг живота. — Возможности этого урода, по сравнению с моими — пустой звук. — О, я совсем забыл, что передо мной сам стилист Киану Ривза, — Тэхен лишь закатывает глаза, пихая его коленом в бедро. — Спасибо за вашу неоценимую помощь, самая влиятельная знаменитость Кореи Ким Тэхен. — Всегда к вашим услугам, самый клиентоориентированный официант в Сеуле Чон Чонгук.