Отдавать и присваивать

Блокировка начинает понемногу сводить Райана с ума (и если он сам виноват в том, что их заперли, что ж, об этом никому не нужно знать). Вообще-то, у Райана никогда не было проблем с маленькими тесными пространствами. Если быть честным, ему даже нравятся эти передышки между выживанием и выживанием. Когда звучит тревога, всех разгоняют по капсулам и защелкивают замки, Райан чувствует, как его спина расслабляется. (Метафорически, конечно, ведь он следит за тем, чтобы его тело всегда выглядело расслабленным. Демонстрирует непринужденную уверенность. Но именно в закрытой капсуле ему не нужно следить за этим). Конечно, Райан получает удовольствие от танцев на острие ножа и от успешно разыгранных схем, но — это удовольствие с привкусом необходимости. Он должен двигаться, иначе он умрет. Иногда Райан устает от этого. Поэтому, да, обычно он наслаждается этими передышками в безопасном пространстве за закрытой дверью. У Мигеля есть проблемы и с тесными пространствами, и с закрытыми дверьми. И если первые несколько дней Райан откровенно радуется тому, что они с Мигелем заперты вдвоем, то потом Мигель начинает волноваться. А взволнованный Альварес — это метания по камере, отжимания по несколько раз на дню, внезапные приступы паники, а ночью бессонница или кошмары на тему «нас никогда отсюда не выпустят». Райан умеет с этим справляться. Честно. Просто в этот раз он действительно вымотался и немного переоценил свои силы. (У них давно не было блокировок, и он забыл, насколько сложным это бывает для Мигеля). Сегодня пятый день блокировки и, очевидно, в качестве бонуса, на улице начался чертов Ледниковый период. А тюрьма не перейдет на зимний режим отопления еще несколько дней (да, Райан знает расписание). С похолоданием Мигель из просто тревожного Альвареса превращается в мрачного и молчаливого Альвареса. Он почти не разговаривает с Райаном и по какой-то чертовой причине ходит в своей гребаной летней футболке с отрезанными рукавами. Серьезно, в чем проблема этого парня? Иногда он его вообще не понимает. Райан знает, что спрашивать бессмысленно, в таком настроении Мигель скорее распсихуется, чем что-нибудь объяснит. Поэтому Райан не лезет, полдня он тихо читает книгу и иногда проверяет Мигеля короткими взглядами поверх страниц (и чертовски бесится). Мигель уже час сидит на кровати, обхватив себя руками, и хмуро смотрит наружу, в Изумрудный. Райан отвлекается на мгновение на всю эту карамельную кожу, на руки Мигеля, сильные, гладкие (Райан знает, как они ощущаются под ладонями), а потом замечает, что по этим рукам мурашки идут от холода. Райан обожает эти руки, честно, но он был бы рад, если бы Мигель надел если не кофту, то хотя бы футболку с рукавами. — Ты испортил вообще все свои вещи? — Райан просто не может больше молчать. — Потому что, знаешь, тебе станет намного приятнее, если ты наденешь что-то, соответствующее температуре. — Да что ты говоришь, — огрызается Мигель и сердитым движением натягивает на себя одеяло. Райан хмурится, и что-то скребется в его затылке, что-то смутно тревожащее. А потом это просто стукает его по голове. Ну конечно. Мигель не успел постирать вещи перед блокировкой. Райан вспоминает, как слушал его ворчание, когда их разогнали по капсулам. Мигель как раз возвращался со своим мешком одежды, потому что не успел даже дойти до прачечной. И то, что на Мигеле сейчас, вообще-то его последняя чистая одежда, все остальное он износил в предыдущие дни. Райан хлопает себя рукой по лбу. Это привлекает внимание Мигеля. — Иди сюда, — Райан поднимается и манит Мигеля вглубь капсулы, где стоит его собственный ящик с вещами. В этом месте камера не просматривается со стороны. Когда Райан начинает копаться в вещах, Мигель наконец вылезает из кровати, подходит, нависает над Райаном, чтобы тоже заглянуть в сундук, почти растекся по его спине и упирается подбородком в плечо. — Черт, откуда у тебя столько одежды? — Мигель удивленно шуршит в ухо. — Ты же тоже ни хрена не успел постирать. Райан не скрывал, что мама надарила ему горы одежды, но и не демонстрировал это. Он вытаскивал вещи понемногу, носил их бережно, на случай, ну, на случай, если что-то пойдет не так, и мама больше не захочет приходить к нему, приносить подарки и все такое. Он вытаскивает черный свитер. Вообще-то в тюрьме не настолько холодно, сам Райан ходит в толстовке. Но сейчас почти вся его одежда тоже в стирке, и он мало что может предложить помимо бесполезных футболок и маек, поэтому Райан поворачивается и быстрым движением натягивает свитер Мигелю на голову, чтобы Альварес не успел запротестовать. Звучит невнятное ворчание на испанском, потом Мигель смиренно просовывает руки в рукава, расправляет одежду и с удивленным выражением на лице проводит ладонями по ткани. И, да, Райан его понимает. Свитер чертовски приятный на ощупь. (Теплый, мягкий, настоящая шерсть и все такое). Райан чувствует, как его грудь немного сдавливает. Мигелю чертовски идет черный, но дело не в этом. Сюзанна купила Райану кучу одежды, но конкретно это — это нечто особенное, потому что Сюзанна принесла этот свитер на день рождения Райана. Видеть Мигеля в одежде, которую Райану подарила его мать, почти болезненно хорошо. Будто Райан связал этим двух людей, которых он любит. (Будто в этом есть что-то... почти семейное?) Блядь. Мигель наваливается на него нелепым движением, почти детским, подталкивает еще глубже в капсулу, к стене, и обнимает. Молчит. А потом говорит: — Мне в нем жарко. — Ну и снимай его тогда, давай, — Райан тут же злится. — Не-а. И потом Мигель до вечера сидит на полу, где прохладнее, в свитере Райана и читает журналы Райана, и Райан хочет дать ему еще что-нибудь свое, и, возможно, взять у Мигеля что-то для себя. (Как Мигель отреагирует, если обнаружит, что Райан, например, стащил одну из его футболок из мешка с грязной одеждой? Он сильно забеспокоится? Боже, Райан в таком дерьме. Он действительно любит этого ворчливого придурка). — Знаешь, ты мог просто попросить одежду у меня, — говорит он этому придурку. — Еще утром. — Я же не знал, что у тебя тут чертов сундук с сокровищами.