цвеТЫ и химиЯ

Июнь. В этом году он выдался не таким тёплым, и Макс не понимал, почему это происходит. Он сидел на скамейке, прижав ноги, ожидая, когда придут Никки и Нил. Максвелл ненавидел ждать. Он смотрел вперёд, видя, как разговаривают вожатые. Гвен и Дэвид уже не первый год находятся на этой должности, терпя таких же спиногрызов как Макс. А темноволосый мальчик продолжает быть таким. Смешно наблюдать за тем, как ничего не меняется. Максвелл ненавидел перемены. Дэвид как всегда светится от счастья, Гвен недовольна ярким солнцем, которое жгёт глаза — всё стабильно. Только вот, старший вожатый взволнован сильнее обычного. Вместо привычного оптимизма на лице виднеется волнение и страх, а за спиной мужчина прятал огромный букет цветов, который был предназначен для его новой дамы. Макс, в силу юного возраста, ничего не знал о любви, чихал на все отношения, у него итак всё хорошо. А Дэвид был одиноким, очень, а Максвелл лишь смеялся в лицо такой наивности. Июль. Лето так быстро заканчивается, и Макс не понимал, почему это происходит. Хочется подольше оставаться детьми, но вот ему уже шестнадцать, далеко не десять. Время быстро идёт, перемены всё ещё бесят, но единственное, что остаётся неизменным — Дэвид. Конченный идиот, который готов умереть за лагерь; будет верен ему всю свою жизнь. Но он всё ещё одинокий. Только вот, Макс уже не смеётся, а с недопониманием и некой загадочностью смотрит на него. Потому что это Дэвид, чёрт его побери. Рыжий мужчина всё ещё смущается при девушках, пользуется одеколоном, как всегда выбирая лучший букет для подружки. — Он всё ещё на что-то надеется, — ядовито пронеслось у Максвела в голове. Что с тобой, Макс? Переживаешь, что радостному чудику разобьют сердце? Это жизнь, приятель, ничего не поделаешь. Август. Дэвид ходил убитым, и Макс не понимал, почему его так жаль. Рано или поздно этот момент должен был наступить, мужчина стал мужчиной, выйдя из образа ребёнка, все маски бы стёрлись, но сейчас он смотрится убого. — Ты видел себя в зеркале? Отвратительно выглядишь, — Макс, ничего не стесняясь, просто подошёл и прямо сказал. Может, это бы вывело его из своей «депрессии». — Макс, ты ещё слишком мал, ты не понимаешь… — Я слишком мал? — нервно усмехнулся подросток. — Сейчас ты ведёшь себя как ребёнок! Страдаешь из-за какой-то невзаимной любви. Невзаимной любви. Невзаимной любви… НЕВЗАИМНОЙ, МАТЬ, ЕГО ЛЮБВИ. Дэвид мягко улыбается, а у Максвелла что-то сжалось в груди. Он не понимал людей, чувств, «нового» Дэвида. Даже себя в этот момент, когда по своей воле пошёл говорить о состоянии вожатого. Как было бы сказано в любом банальном сериале — он не такой как все. Однако это не тот случай, таких долбоёбов на всю голову как Дэвид не найти. Но Макс — тоже не такой как все. Они оба нарушают правила мира, но один — грубиян, а второй улыбается всем подряд, даже низшим тварям и бесам. Только вот, они не заслуживают его очаровательной улыбки. Хотя, если так посмотреть, то Макс был тем ещё чёртом. — Да, невзаимной. Я любил цветы, — усмехнулся он. — А она? — робко спросил Максвелл. — Она любила мои деньги и дорогие рестораны. — И вот нахуя ты позволяешь такое отвратное отношение к себе? Тут Дэвид удивился, да даже прихуел. Но Макс говорил искренне, не врал, потому что таких больше нет. Заботливых, обходительных, милых мужчин с большими букетами цветов. Просто в какой-то момент терпение у Максвелла закончилось, случился эмоциональный взрыв. — Знай себе цену, Дэвид! Да каждая девушка бы хотела иметь такого парня как ты. И не только девушка, не только, Максвелл явно подумал об этом, но промолчал. Потому что заикался, запинался в словах, забыл буквы. Внутри него происходила химия, которую нельзя было объяснить. И вот, Дэвид снова улыбается. Ему стало легче, Максу тоже. Почему-то тоже, это просто обычное совпадение, не так ли? — Спасибо, я тронут, Макс. — Заткнись. Не хочу заканчивать своё лето так. — А я буду скучать по тебе, — усмехнулся мужчина. В этой ситуации обычно отвечают «я тоже», но, конечно, не Максвелл, который просто показал средний палец, посылая вожатого далеко и надолго, по-своему выражая… что-то. Лето закончилось. Максвелл понял, что «химия» продолжается. Макс в городе, уже учится, но всё ещё мысленно находится в лагере вместе с друзьями, вожатыми, Дэвидом. С огромным букетом цветов. Время от времени, конечно, этот оптимист писал, интересовался, как дела у мальчика. Но потом осень сменилась на зиму. Весточек не было. Макс лишь решил первым поздравить вожатого с Рождеством, а тот ответил на отъебись, пожелав всего хорошего, поставив в конце своё фирменное «:)» Словно смеялся над бедным Максом, который всё ещё страдал от этой «химии». Это болезнь? Проклятие? Наказание? Или то самое, что Максу не дано понять, потому что он ещё слишком мал? Дэвиду двадцать два, у них всего лишь шесть лет разница. По крайней мере так думал Максвелл, который представлял себе вожатого. Думал, чем он занимается, что делает. Думал, не полюбил ли он новые цветы… А ведь не зря Макс говорил, что он — идеальный мужчина (но не для всех, только для тех, кто это видит и ценит) Максу семнадцать лет. Он получил поздравление с днём рождения от Дэвида и даже поблагодарил за это вожатого. Было приятно, Максвелл даже на секунду улыбнулся. Значит, мужчина помнил, не забыл. Год был сложным, утомительным. Осознание того, что это последнее лето в лагере — убивало. Максвелл не хотел взрослеть. Следующим летом он уже не повеселится с Нилом и Никки, не приедет в лагерь, не будет кемпером. Это было последнее лето, чтобы побороть свою химию. Макс решил приехать на пару дней раньше, ведь знал, что его не выгонят, а обрадуются такому сюрпризу. Он достаёт деньги из кармана, держит в руках, но мнётся около магазина. Пытается побороть химию, но не получается — Максвелл заходит в цветочный, покупая букет из календулы ярко-рыжего цвета, прямо как цвет волос Дэвида. Запах окрылял, приятный аромат вбился в нос. Букет был скромным, но очень красивым, всё-таки у школьника не так много денег. В лагере ничего не изменилось, никогда не изменится. Всё та же столовая, лес, пруд, домик вожатого, у которого стоял Макс почти пятнадцать минут, спрятав букет цветов за спиной. Он, усмехнувшись, сразу вспомнил Дэвида, который нервничал и краснел перед свиданием с девушкой. Теперь они поменялись местами — Макс пытался спрятать своё алое лицо от смущения. Но он переборол себя и постучался в дверь. И всё должно было измениться в один миг. И изменилось. — Гвен? — удивился Максвелл. — Макс, привет, рада тебя видеть, — улыбнулась Гвен, но увидев недоумение юноши, сразу же насторожилась. — Что-то не так? — Ты теперь живёшь с Дэвидом в одном доме? — Нет, не в этом дело. Он тебе не говорил? Он уже полгода не работает: нашёл девушку, уехал с ней жить за город. Мир Макса рухнул в один миг, потому что наступили перемены, которые он просто не мог терпеть. Дэвид не в лагере, его нет в лагере, он даже не написал! Он даже не написал… Нашёл всё-таки новые цветы… — Это тебе, — Максвелл протянул Гвен букет цветов и убежал. Как трус ушёл, ничего не спросив. Потому что шансов и надежд уже не было, всё тщетно. Все места напоминали о нём, об этом подонке, который не дождался Макса в его последнее лето, бросил, уехал с какой-то бабой непонятно куда. Не увидел рыжих календул, не узнал про химию Макса. Максвелл ушёл в лес, куда-то далеко, чтобы вернуться в жизнь, свыкнуться с мыслью, но он, не контролируя себя, падает на коленки и начинает плакать. — Да он не мог, — дрожащим голосом шептал Макс, комкая руками землю. — Как он посмел? Придурок, долбоёб, я тебя люблю! Максвелл никогда в жизни так не орал. На весь лес, абсолютно один, впервые признался, что Дэвид для него не просто вожатый, только жаль, что поздно. Видимо нашёлся другой человек, видимо не судьба, видимо так надо. А Макс просто вытирал слёзы грязными руками, пачкая лицо землёй. И кто же теперь выглядит жалко? Бедный подросток, который влюбился в вожатого, старше его на шесть лет? Который уже и чихал на такого грубого подонка как Максвелл? Всё было очевидно. Июнь. Это последнее лето до совершеннолетия. Максвелл ненавидел себя и всех вокруг, даже своего бывшего вожатого. Когда Дэвид перестал быть одиноким, Макс полюбил цветы. Только вот, огромный букет из календулы же завял, уже слишком поздно что-то менять.