Сенти-ментальность

Адриан взволнованно наблюдал за ним. Дрожащие чёрные ресницы, длинные светлые пальцы, бегающие по грифу гитары и спокойное умиротворённое лицо. Иногда, заигрывая партии соло, Лука прикрывал в сосредоточении глаза, и Адриан в этот момент, казалось, даже чуть приподнимался со стула — только бы поближе взглянуть. Но едва Лука открывал их, тот вмиг тушевался, боясь встретиться с ним взглядами. А сейчас, сославшись на боль в руке, он выпросил перерыв. И теперь просто наблюдал со стороны за репетицией группы, которая за пару лет претерпела изменения, назвавшись K-Section, чуть сократив наивное детское название. Да и тексты стали практически без единорогов. Они закончили очередную песню, и к большому смущению Адриана, Лука почти сразу направился к нему. — Ну, как рука? — заботливо осведомился тот, прислонив гитару к скамье и усаживаясь рядом. Достаточно близко, чтобы чувствовать тепло чужого тела. Да уж, сознание поразительно жестоко подмечает такие детали именно в присутствии Куффена. — Хорошо, — бросил торопливо Агрест, поправляя пуговицы на рубашке. Лишь запоздало он заметил, что одну из них случайно при этом расстегнул. Лука проследил за его движениями. Не отрываясь и совершенно молча. Ведь удивлённое выражение его лица и так заменяло все возможные вопросы. Уши вмиг зажгло стыдом. Адриан сорвавшись с места и говоря что-то около того, что уже готов репетировать, спешно направился к синтезатору. Лука проводил его взглядом и, усмехнувшись одному ему известным умозаключениям, пошёл следом. * — Я выглядел как идиот. — Вовсе нет. — Абсолютно точно! Адриан валялся на постели, закинув руку на голову, словно она могла прикрыть весь тот стыд, что в этой самой голове сейчас кружил свистящим роем. — Если ты считаешь себя идиотом, еще не значит, что Лука такого же мнения, — резонно заметил Плагг, — это всё лишь в твоей голове. Высказывания духовной сущности, которая по несчастному стечению обстоятельств приходилась Адриану единственным собеседником по поводу сердечных дел, часто подбешивали. В основном — своим здравым смыслом. Легко ему было говорить, он живёт уже тысячи лет и такими глупостями, как любовь, не страдает. Агрест поднялся с кровати и принялся бесцельно бродить по комнате. — Я понимаю, — уже спокойнее продолжил он, — но это эмоции. Я ничего не могу с ними сделать. — Вообще-то можешь, — протянул квами, хитро улыбнувшись, раскидываясь на стуле и нахально закидывая в рот кусок сыра. Адриан вперил в него выжидающий взгляд, красноречиво поясняя, что нихрена не понял. Плагг нарочито драматично вздохнул. — Ну с эмоциями, — пояснил он тоном, коим говорят с детишками. — Твой дрожайший отец так и не передал камни павлина и мотылька хранителю, поэтому ты вполне можешь… — Сделать Акуму? — нахмуривался Адриан. — И на кой она мне? — Или Амока, — терпеливо уточнил кот, — который сделает сентимонстра, что будет выглядеть как ты того пожелаешь… Плагг довольно сощурил глаза, позволяя Агресту додумать ход его мысли и победно усмехнулся, когда тот медленно начал заливаться румянцем, понимая. — Нет. Даже не думай! — отсек он. — Это дурацкая идея. Квами лишь фыркнул, жуя вкуснейший кусочек ливаро, давая понять, что этот скучный диалог его уже утомил. * Конечно, уже к концу дня идея не казалась такой уж прям плохой. Квами он об этом предусмотрительно ничего не сказал — лишний раз в его правоте соглашаться не хотелось. Он скрылся подальше от глаз чёрного кота в глубине особняка в одной из гостевых спален. В руках поблескивала стальными перьями маленькая брошь. Адриан шумно вздохнул. Он раньше не пользовался камнем павлина, но знал, что для создания сентимонстра, особенно человечного, нужна высокая концентрация. Дуссу появилась во вспышке света, едва он закрепил брошь на рубашке. Квами, казалось, немного удивилась, но вопросов задавать не стала. Трансформация окатила тело волной теплоты, и Адриан, дрожащей рукой вытащив из веера перо, прикрыл глаза. Затем вспомнил Луку. Его глубокие голубые глаза, точеную фигуру, случайные касания во время приятельских встреч и репетиций. Неуверенные слова, застревающие в горле, стоило только Куффену сказать ему что-то дружелюбное. И наконец чётко очертил в памяти очаровательную, понимающую, мягкую улыбку. Сердце сжалось в предвкушении, а перо в ладони стало синим. Может, это была игра воображения, но ему показалось, что оно было куда ярче тех, что создавала Маюра. Он аккуратно, даже бережно, опустил перо на медиатор, который когда-то подарил ему Лука, и сосредоточился: представил черты лица, одежду и то, что должно быть под ней… Так, главное — не отвлекаться. Воздух охватило фиолетовыми пузырями и через мгновение перед ним оказался Лука. Адриан уже по привычке зашелся румянцем, запоздало припоминая, что перед ним всего лишь копия Куффена. Он шепнул слова детрансформации и сунул подальше злосчастную брошь. — Привет, — Адриан сглотнул ком в горле и улыбнулся своему творению. Надо было отдать должное, волнение и впрямь, как и говорил Плагг, поутихло, сменившись греющим интересом. — Привет, — раздался бархатный голос, так часто плавящий его мысли. Адриан шагнул к нему ближе и вложил ему в руку медиатор. — Как… Мне тебя называть? — неуверенно спросил он. — Лука вполне подойдёт. Если это тебя не смутит, конечно. — Ты похож на него, — кивнул Адриан, гуляя взглядом по его лицу, отмечая детали. — Очень. — Я и есть он, — слегка улыбнулся юноша. — Точнее такой, каким ты его видишь. — Тогда ты идеален, — попытался пошутить Адриан и вмиг понял, как странно это прозвучало. Тот лишь опустил скромно взгляд, но при этом довольно улыбнувшись. Что ж, повадки этого Луки очаровывали не хуже оригинала. — А еще, — сказал он тише, — я ощущаю твои эмоции. И желания. Адриан нервно сглотнул. — Неужели?.. Лука сделал шаг ближе и невесомо коснулся его ладоней в попытке унять их дрожь. — Ты волнуешься, — утвердительно шепнул он с лёгкой ноткой сочувствия. Адриан, словно зачарованный, наблюдал за юношей и неуверенно кивнул. Лука медленно коснулся его щеки и очертил шершавым пальцем линию вдоль горящей скулы к подбородку. Он ненавязчиво обратил его лицо к себе, заставляя смотреть в глаза. Агрест упустил тот момент, когда он оказался так близко. — Смелее, — шепнул он ему прямо в губы. Явно ведь дразнясь. И Адриан сам поддался вперед, чувствуя, как внутри лопается терпение звенящей струной. Губы Луки отозвались сухим теплом, пуская по телу долгожданный трепет и жар. Он обвил руками его шею, невольно прижимаясь ближе. Адриан почувствовал, как чужие руки скользнули по талии и плечам, оставляя за собой немеющую кожу. Он трогал подсушенные краской волосы, выводил линии руками по крепкой спине, всё целуя и целуя, не в силах прерваться. Адриан не мог с собой ничего поделать: огонь в груди нарастал, спускаясь по телу всё ниже. Он углубил поцелуй, движения осмелели и обрели плавность. Но, опомнившись, он все же отстранился. — Я… — растерялся Адриан, восстанавливая сбившееся дыхание. — Всё в порядке, — хрипло отозвался Лука и ласково провел по светлым волосам ладонью. — Наверно это немного нечестно, — нехотя признал Агрест, заглядывая в ясные глаза. — Ведь ты не можешь мне отказать. — Ты отдал мне медиатор, — напомнил он. — Я могу делать, что захочу. В сознании завис резонный вопрос — чего же он хочет, но поинтересоваться Адриан почему-то не решился. В этот раз Лука поцеловал его сам, чуть сжав светлые волосы на затылке. Адриан упреждающе фыркнул, но тот лишь как-то странно усмехнулся ему в губы. — Даже не говори, что тебе не нравится. Соврать-то не получится, — подметил он, заставляя Адриана пылать: чёрт, он ведь прав. Лука скользнул ему под рубашку, и от прохладных прикосновений по телу пошла приятная дрожь. Лицо просто горело от осознания происходящего, но останавливаться не хотелось совершенно. Тем временем тот склонился к его шее, оставляя поцелуи. Под ложечкой чуть дёрнуло, когда Агрест ощутил кожей влажный язык и тянущую лёгкую боль в районе ключицы. Лука ловко избавил его от рубашки — Адриан ощутил спиной шершавую стену — и в голове мелькнула глупая мысль, что завтра останется след. Интересно, сколько еще следов у него останется завтра?.. Эта нить мыслей так и не увела его дальше, ведь Лука вновь поцеловал его, прижимаясь всем телом. В этот раз поцелуй был чувственный, глубокий и протяжный — предвещающий что-то куда более серьёзное. Предвкушение горячей волной прошлось по телу, задержавшись внизу живота. Тягучее возбуждение собралось узлом, вызывая яркие вспышки от случайных (случайных ли?) касаний Луки. Хотелось большего. Адриан, сбив темп ласки, поднял глаза, с ехидным удовлетворением подмечая, что его щеки тоже таки взял румянец. Лука обратил на него вопросительный взгляд — голубые глаза чуть затуманены, волосы растрёпаны. Сердце сковал неминуемый трепет и губы сама собой тронула улыбка. Лука невольно скопировал его мимику и очертил подбородок свойским касанием. Неозвученные слова так и застыли на губах, пропадая в ненадобности. И играть в гляделки быстро стало скучно — Адриан, взяв инициативу, отлепился от стены и схватил Луку за ворот рубашки. Рубашки… От которой моментально захотелось избавиться. Да и вскоре вся одежда превратилась лишь в назойливую условность. Адриан смело начал оставлять разрозненные поцелуи на худощавом торсе, исследовать руками каждый сантиметр разгоряченной кожи. Он чувствовал губами учащённый пульс. Лука забавно вздыхал, стоило влажным губам коснуться ямочки ключицы или живота. Но еще секунда — и спину окатил холод простыней. Его нещадно повалили на кровать. Лука навис сверху, целуя жадно, торопливо, словно боясь оставить что-то без внимания. Сантиметры между ними казались вопиющим недоразумением. Мысли плавились, уходили под воду голубых глаз Луки, тонули в шорохе простыней и растворялись в горячих касаниях. Лука прижал его ближе и следующий миг заполнился яркой краской удовольствия. С губ Адриана слетел стон, который тот осмотрительно поймал беглым поцелуем. Плавные, как патока тягучие движения вскоре сменились ритмичными толчками. Луки было мало — он тянул его за волосы, вырывая сладкие стоны из глубины гортани, прижимался ближе, хватаясь за взмокшую спину, шептал глупости на ухо. Вскоре сознание сошлось до точки, и лопнув, разлилось по телу вязкой усталостью. Он подарил с последних сил Луке тонкую линию поцелуев. Ворох тревожащий еще утром эмоций утих и поблек, оставшись лишь тонким приятным послевкусием. Лука умиротворённо растянулся рядом на простынях и прикрыл глаза. — Знаешь, я буду по тебе скучать, — разрезал тишину виноватый голос Агреста. Но Лука на удивление лишь спокойно улыбнулся и, даже не открывая глаз, произнес: — Тебе не о чем беспокоиться, я только лишь воплощение твоей любви. А она то уж никуда от тебя не денется. Адриан не был уверен, что до конца осознал эту мысль. Но точно понял, что готов был его отпустить. И в этот миг Луку охватило синей пеной. Перед самым своим исчезновением, он подарил ему на прощание косой поцелуй в висок. * Вечер ознаменовался теплым ветром и рыжим закатом. Сегодня должна была состояться премьера именитого фильма, где K-Section выступали на открытии. — И в этот раз без глупостей с больной рукой, Агрест, — командным тоном заявила Дюпен-Чен, что бегала с планшетом в руках, проверяя последние недочёты. Адриан было хотел объясниться, что и впрямь чувствовал себя плохо на прошлой репетиции, но Маринетт лишь наградила его многозначительным взглядом. — Ну да, конечно. Кстати, где Куффен? Адриан вперил на нее удивленный взгляд и девушка ехидно усмехнулась. — Наверняка у него, ну знаешь, найдется для тебя обезболивающее, — объяснила она. Но Агрест готов был поклясться, что она просто его подкалывает. Уши тронул жар, а девушка понимающе улыбнулась, отправив его разыскать гитариста. Лука обнаружился за настройкой гитары среди прочего оборудования. На нём была синяя приталенная рубашка, подчёркивающая широкие плечи. В тонких пальцах он держал шестигранник и что-то подкручивал. — Маринетт тебя потеряла, — уведомил его Адриан, подмечая, что даже не испытал волнения, когда к нему метнулся беглый взгляд голубых глаз. Лука кивнул и, протестировав звук, вильнул рычагом тремоло и довольно произнес: — Идеально. Он уже собрался уходить, но Адриан остановил его, коснувшись плеча. Лука с вежливым любопытством остановил на нём вопросительный взор. Пока храбрость не рассеялась, Агрест бегло оставил на его щеке лёгкий поцелуй, на что бледное лицо Куффена отреагировало слабым румянцем. — Удачи тебе в соло, — сказал он. Лука заторможено смотрел, словно осознавая произошедшее. Затем неумело скрыл смущение, поправив ремень гитары и что-то проговорил в благодарность. — Знаешь, мне кажется ты совсем не волнуешься перед выступлением, — похвалил он Агреста, отводя взгляд и чуть нервно усмехнулся. — В чём же секрет? Адриан победно улыбнулся, лишь неоднозначно ответив: — Я много репетировал.