Богом дан

И снова непонятным образом буквы преобразовались в числа, семизначный ответ криво выцарапан еле пишущей ручкой. Глаза слезятся то ли от недосыпа, то ли от туши, крошашейся прямо на красноватые белки. Рука тянется к пивной кружке, но та недавно опустела, остались лишь следы сливок и плохо размешенного сахара.    Такие бессоные ночи на первом курсе ты, вроде как, коллекционируешь, но почему то на втором они становятся неотьемлемой частью жизни. Это больше не подготовка к зачету, это просто учение. Напрягает.    Рига смотрит на один из мониторов и ужасается, осознавая, что спать ей осталось от силы часов пять, а решена менее, чем половина заданного. Ниже циферблата еще число. Минус двадцать четыре градуса цельсия. Девушка хватает телефон и находит контакт, помеченный звездочкой. Гудки. – Ну че ты там? – возмущается Рига, уродуя ногтевую пластину. Глупая привычка, которой он так умиляется.    Надоедливое пищание сменяется щелчком замка. Входная дверь открывается и захлапывается, кто-то топает ногами по коврику. Девушка подскакивает и бежит в прихожую под шелест пакетов и жалобное бормотание парня.    Рига снова видит его глаза. Они невероятно красивые. Ее всегда притягивала их аккуратная форма, его длинные прямые ресницы. Его взгляд всегда казался родным даже в первый день их знакомства – уж слишком много в нем было доброты и тепла. Его кудрявая шевелюра была засыпана снегом, от чего приобретала схожесть с украшенной мишурой елью. Он весь мокрый и холодный, продрогший, но улыбающийся.    Ведь Сережа снова видит ее. Ее маленький силуэт возникает из-за угла коридора, встревоженный взгляд уставлен на него. Под любимыми глазами синяки, волосы убраны в неаккуратную косу, сделаную им неумело, несколько прядей не попали в прическу и так и остались покоится на нежной шее. Рига в большой футболке, еле доходящей до поясницы и боксерах с человеком пауком, когда-то (по ее словам) подаренных ей ее подругой. – Вот казалось бы, ночь среды, кто там в "Перекрестке" будет сидет, мля я ж забыл там вейп бар круглосуточный, у входа просто сине-красная армия ТНФеров. Ха-ха, модники мамкины.    Такой непринужденный и беззаботный. Снимает крутку, отряхивает и вешает на крючок. – Себе все что мог отморозить отморозил, теперь все я отмороженный отморозок у тебя, хе-хе. – снимает обувь вместе с носками. – Кринж пиздец согласен.     Сидит на белом пуфике, натягивает сползенный носок.       Рига рванула к нему босая, пачкая ноги в грязи и снегу с его ботинок. У нее все подозрительно чаще стало возникать желание задушить его в обьятиях. Чмокнуть в щечку, а затем откусить голову. Его кожа холодная, ледяные пальцы забрались под футболку, заставляя вздрогнуть. – Там такой мороз. Зачем ты пошел туда? – положила руки на щеки, согревая. — Ты уже дописала все? Мы можем идти спать? Я очень хочу. — Иди, я тебе запрещаю? Я тебе сказала раз десять. Вызвала бы доставку. – Я тебя не кину, дура. Чем недовольна? Пошли навернем калорий, база кормит.    В какой-то момент задача встать оказалась невыполнимой, руки парня прижимали тело к себе, и это, похоже, происходило рефлекторно. Но главной приградой было абсолютное нежелание прерывать такую приятную близость. – Честно, я уже не так голодна.    Его мягкие губы нежно и трепетно коснулись ее, обветренных и искусанных. Пешков аккуратно взял Ригу за подбородок, направляя ее, задавая темп поцелую.    Сережа резок в жизни, часто ставит в неловкое положение и создает неудобные ситуации, но в таких вопросах он деликатен. Всегда. В отличие от Риги, которая была куда напористей, углубляя поцелуй и блуждая руками от шеи до паха. – Ты спать хочешь, вон, глазки уже слипаются. – нехотя отстранился Пешков.    Им обоим хотелось близости. Любой. Просто быть рядом или трогать друг друга – неважно. Просто слышать его сопение ей было уже достаточно, просто ощущать тепло ее рук – ему хватало как топлива до луны и обратно.    Сережа ставит пакеты на кухонную столешницу, где-то за ним плетется маленькое обессиленое тельце. — А, смотри, что я взял! – кричит парень, оборачиваясь к девушке с счастливейшей улыбкой и упаковкой любимых пироженных "Клубничка".    И в этот момент Рига четко осознает:    Сергей Пешков ей Богом дан.