Счастливыми

Тихо. Кажется, почти все дети уже легли спать и успокоились. Зак очень надеется, что это последняя смена их места жительства, потому что если и с городом в деревьях что-то случится, вряд ли что-то хорошее ещё будет. Пространства сейчас очень много и свободно ходить по такой большой площади, не боясь быть съеденным… странно. Зак рад. Правда рад, что они смогут хотя бы временно жить хорошо. Рад, что может видеть счастливые улыбки своих друзей и других детей, ранее незнакомых. Всё правда хорошо. Он отнёс на кровать Эмму, а Оливер отправил Джиллиан и Соню спать, потому что было уже довольно таки поздно. Зак подходит к комнате. Он должен был прийти раньше и, честно, он не собирался задерживаться, просто должен был быстро сходить в душ. Всё правда должно было быть так, если бы Паула не успела поссориться с какой-то девочкой с кудрявыми волосами. Для вечно спокойной и уравновешенной Паулы это было крайне странно. Сцепиться с кем-то в первый же день, возможно, могла бы Джиллиан или Найджел, но точно не она. Они все просто устали. Зак медленно открывает дверь. В комнате темно, тихо и спокойно. — Я думал, ты уже спишь, — он подходит к кровати, на которой сидит Оливер. — А я думал, ты придёшь раньше, — Оливер улыбается и хлопает по месту рядом с собой. — Да, я тоже, прости, — Зак садится рядом с другим парнем, — Знаешь, я знаком с Паулой всю жизнь и я, наверное, впервые увидел, что она с кем-то так сильно ссорится. — О боже. — Голова Оливера падает Заку на плечо. — Она в порядке? — Ага. Больше парни ничего не говорят. Они действительно очень устали, и, наверное, надо бы лечь спать, а спать очень хочется обоим, но что-то не так. — Всё в порядке? — спрашивает Зак ещё тише, чем пару минут назад. Оливер не отвечает. Думает, что ответить, потому что всё правда сложно. — Нет. Зак понимает. Прошлые десять дней были невероятно тяжёлыми. Они даже думать практически ни о чём не могли, кроме как о том, как им выжить. В перерывах между беготнёй от демонов, хотя бы какой-нибудь охотой и охраной детей, пока они хоть немного поспят, нужно было думать о том, что делать дальше. А сейчас всё спокойно. Адреналин не приливает в кровь, и проблемы накатывают, сбивая с ног. Зак обнимает Оливера одной рукой. Выражать любовь действиями у него получается намного лучше, чем словами. — Я скучаю. Мне страшно, — Оливер делает паузу. — Я думал, что привык терять людей, но потерять Лукаса и Юго я явно был не готов. То есть это правда конец. — У Оливера дрожит голос. — Знаешь, вокруг так много всех, а я чувствую себя одиноко и пусто, как будто забрали какую-то часть меня. Да. Чувство одиночества съедало. Особенно сейчас, когда рядом нет шумных детей, никому не нужна помощь и можно просто погрузиться в свои мысли. Зак знает, что чувствует почти то же самое, что и Оливер. Почти. Потому что Лукас был именно с ним чуть ближе, чем с остальными. Зак примерно может представить это чувство, и оно ему явно не нравится. — Я просто хочу, чтобы они были здесь с нами, — Оливер не может сдержать слёз. Он всегда хорошо прятал эмоции, чтобы другим не стало хуже, но многие знали, что ему было плохо. Возможно, не осознавали в полной мере, насколько, но хотя бы знали. Слёзы — не слабость, они все это знают. Слёзы — это эмоции, совершенно нормальные и необходимые, Лукас всегда об этом говорил. Зак знает, что плох в словах, поэтому всё, что он сейчас может, это развернуться так, чтобы обнять Оливера нормально и поцеловать в макушку. Перебирает его волосы и гладит большим пальцем по спине. — Они хотели бы видеть, как мы растём в мире людей счастливыми. Представь, сколько всего они не сделали. — Да, но, Оли, ты не виноват, понимаешь? Оли. Оливер не позволял никому себя так называть, потому что эта форма имени была только для самых близких людей. Для трёх, — а теперь уже двух, — человек из всего мира. Эта форма имени была чем-то слишком дорогим, напоминающим о тёплом детстве до Золотого пруда, до демонов и охоты, которое сейчас вспоминается с трудом. Зак и Паула были сним практически всю его осознанную жизнь, с самого начала этого кошмара и, наверное, знают о нём даже больше, чем он сам. Лукас же был отцом: самым любимым и дорогим, который спас его от смерти в самый первый день, который всегда поддерживал, обнимал, когда было тяжело или страшно, с которым Оливер всегда мог поговорить. Именно он всегда слушал о его переживаниях и искренних эмоциях, в пятнадцать лет Оливер сказал ему первому, что ему, возможно нравится Зак. Он правда бесконечно благодарен за поддержку в тот момент и за то, что объяснил, что быть влюблённым в своего лучшего друга — это не так уж и плохо, и у них с Заком даже может что-то получиться. Получилось. Несколько месяцев уговоров и подталкиваний со стороны кого только можно было, и Оливер признался ему. — Да, возможно. Конечно он винит себя. Наверное, Лукас был бы полезнее, чем он, надёжнее и лучше. Но… Нет. Оливер бы не был готов умереть. Потому что он нужен. Он точно знает, что нужен как минимум Заку. Как максимум — всем. Эмма бы вряд ли справилась одна, а Соня не потянет все обязанности только на себе. Да и они не увидели с Заком вместе тот мир. Если они умрут, то только вместе. — Я не уверен уже ни в чём, в себе даже, – Оливер молчит пару секунд. — Нет. В тебе уверен. Ты сейчас, наверное, единственное, что держит меня. — Я готов держать тебя до последнего, если понадобится. — Зак отвечает сразу и чуть сжимает объятия. — До того, как мы сможем отпустить это всё и счастливо жить в мире людей. У Оливера текут слёзы Заку на плечо, скатываются по щекам и иногда зацепляются за светлые волосы. Если бы в мире существовали слова, чтобы он мог описать свою любовь к нему. — Если я могу что-то сделать или если ты хочешь, чтобы я что-то сказал… — Зак целует Оливера за ухом. Что он может сделать? Он, наверное, уже сделал всё, что было необходимо. Сказать? Зак сказал самые важные слова. Сказал ещё два года назад. — Не оставляй меня, пожалуйста. — Никогда. — Зак ещё сильнее прижимает второго парня к себе, но не причиняя дискомфорта. — Я не умру, обещаю, не оставлю тебя здесь одного. И в мире людей тоже. Если уж умирать, то только вместе с тобой. Оливер знает, что смерть Зака он не переживёт. Знает, потому что тот чуть ли не каждый день лезет в самые опасные места, жертвует собой или просто ведёт себя безрассудно. Зак постоянно на волоске от смерти, и его самого это раздражает, потому что он ненавидит, когда за него переживают. Оливер знает каждый его шрам: их местоположение не теле, историю и от куда они появились. Он любит каждый его шрам, каждую сломанную кость и каждую растянутую мышцу. Он надеется, что эти шрамы были последними. — Иногда мне кажется, что я тебя не заслуживаю, — отвечает наконец-то Оливер. — А мне кажется, что ты заслуживаешь намного большего и лучшего, чем есть сейчас. И я готов тебе весь мир, оба, к ногам положить, если ты попросишь. Зак получает поцелуй в шею, выше воротника кофты и слышит очень тихое «спасибо». Они сидят так довольно долго, только уже молча. Комфортно. Им всегда было уютно вместе, не важно, что они делали: разговаривали по несколько часов подряд, не замолкая, или молчали, думая каждый о своём. Зак начинает засыпать, положив голову на пушистые волосы. — Знаешь, когда вы ушли к Семи стенам, Лукас как-то в шутку сказал Юго, что если мы выберемся, он сделает ему предложение, — говорит Оливер, уже успокоившись, и это помогает не заснуть окончательно. По голосу кажется, что он улыбается, и Зак очень надеется, что так и есть. — А Юго серьёзно сказал, что ждёт. На самом деле Зак до конца так и не понял, на каком уровне были их отношения, но, насколько он помнит (пусть об этом несколько раз упоминалось только вскользь), Лукасу Юго нравился ещё до того, как они сбежали из Славного колокола. Но что между ними было и было ли вообще — он не уверен. — Ну, знаешь, пожениться, думаю, можем мы. Чтобы они гордились нами, — Зак пожимает плечами и чуть смеётся. Он всё ещё до ужаса сонный, — Да и просто так можем. — Подожди-ка, — Оливер медленно вылазит из объятий, чтобы посмотреть парню в глаза. Действительно улыбается. — Это ты мне сейчас так предложение сделал что ли? — М-м… Не думаю. У меня даже нет кольца, а ты его правда заслуживаешь. Одного как минимум, — Зак тоже улыбается. — Но ты хотел бы? — Дай подумать, — он делает задумчивое лицо, как будто действительно думает, — С одной сторы самый лучший мужчина на всей планете, а с другой… Ну, я даже не знаю. Наверное да. Оливер смеётся, и Зак бесконечно рад, что ему стало хоть немного полегче. Он, на самом деле тоже готов рассмеяться, потому что они оба понимают прекрасно, что, конечно же, чёрт возьми, Оливер согласен, он даже не думал. — Но раз уж ты всё же не делаешь мне предложение, я хочу сделать его певым. — А, то есть это у нас будет соревнование такое: кто первее сделает предложение? — Зак складывает руки на груди, продолжая улыбаться. — Получается, что да. Заку почему-то только сейчас пришла мысль, что они могут кого-то разбудить. Даже если они разговаривают шёпотом, совсем тихо, но всё же кто-то может спать чутко и слышать весь их диалог. Например Найджел, спящий на соседней кровати. Хотя он бы сразу сказал, что они задолбали, и вообще идите в коридор, спать мешаете. Но если не Найджел, то проснуться может кто угодно. — Ну хорошо. Оливер ухмыляется. Обнимает Зака за шею, быстро целует его в уголок губ и падает на кровать, потянув за собой и его. — Да, а сейчас нам всё же надо лечь, — он целует Зака в шрам на переносице. Вытащить одеяло из под них, не меняя положения, не получается, и парням всё же приходится встать. Утром кто-то вряд ли удивится, если увидит их вместе. Сэнди может посмеяться по-доброму и сказать, что за шесть лет, как они знакомы, он так и не понял, как эти двое умудряются спать вместе и обоим всегда хватает места. Все привыкли.