(Не)железный

      Через несколько часов Юнги прооперировали, вставив ему в плечо винт. Операцию назвали закрытым остеосинтезом и домой отпустили уже через несколько дней, наказав лишь приезжать на осмотры и перевязки.       Юнги возвращается домой с водителем, ни отец, ни папа ни разу не навестили его в больнице за все время, пока он там лежал. Пару раз к нему приходил только Чон Хосок, но Мин не хотел думать, что делал он это из-за него, иначе было бы больно. Хосок лишь заглядывал к Юнги убедиться, что с ним все в порядке, после чего уходил, чтобы пообщаться с врачом - Ким Сокджином. Каждый раз, когда Юнги их видел, Хосок флиртовал с Джином, что-то щекотливо рассказывая ему на ухо, а Юнги бесился и грубил всем, кто попадался под руку.       Водитель остановился у больших ворот, махнул в камеру, и через несколько секунд ворота стали медленно раздвигаться в стороны. Чтобы добраться до дома, который представлял собой огромный особняк, нужно было проехать еще метров 500 по ухоженному саду. Юнги любил этот сад, потому что часто прятался в нем, когда ему прилетало от родителей, или когда просто хотелось побыть одному. Машина остановилась аккурат возле входа, Юнги вышел из нее и прошел в дом.       Его не встречали. Вообще не встречали. Все занимались своими делами, как будто это не Юнги больше недели в клинике пролежал, будто это не он едва ли не угробил себя на дороге. Все было как обычно в этом доме. Младший брат альфа капризно выпрашивал у гувернантки пирожное, старший брат омега с кем-то выяснял отношения по телефону, а папа лежал на диване с нанесенной на лицо маской и дольками огурцов на глазах.       Махнув братьям и папе в качестве приветствия, Юнги пошел к себе прямо в комнату. Аппетит, который он нагулял за день, снова пропал. Плечо болело, настроения не было, а теперь еще и перспектива сидеть дома намечалась. Юнги устало прошел в свою комнату, закрыл дверь и осторожно лег на кровать, закрывая глаза, размышляя над тем, почему же нет такого портала, в который ты раз – и провалился. И все тебя забыли, и ты все забыл.       Юнги не хотел близкого общения с родственниками, поэтому решил вернуться на работу как можно скорее. Но придя в кафе после занятий, Юнги выдали расчетный лист и попросили написать заявление по собственному желанию. Работодатель не стал требовать с него выплату за испорченное имущество и испорченный заказ, сказав лишь, что "это за компенсацию морального ущерба". Юнги противиться не стал. Забрал свою з/п и решил больше не возвращаться к подработкам на доставках. Теперь плечо будет ныть на любое воздействие, даже на меняющиеся погодные условия, каждый раз напоминая о том периоде, который Юнги хотелось бы забыть.       Последний учебный год в школе Юнги усиленно готовился к экзаменам, работу искать он не стал, полностью погрузившись в учебу. Сдав экзамены, Юнги подал документы в главный экономический университет страны и с легкостью поступил. Никто не знал, куда хотел поступать Мин, поэтому Юнги был уверен, что поступил сам, и никто ему в этом не помогал.       Отец одобрительно пожал сыну руку, когда Юнги протянул ему письмо о зачислении, и впервые посмотрел на среднего отпрыска по-другому. Возможно, Юнги был неправильно устроенным бесполым человеком, но это никак не сказалось на его голове. Юнги был невероятно умен и способен. А то, что у него не было ни течек, ни гона, делало его еще более перспективным высоко функциональным работником. Постепенно Гиён начал втягивать сына в дела бизнеса. Юнги новые знания как губка впитывал, старался делать собственные выводы и иногда приходил к отцу со своим анализом, предлагая делать определенные шаги. И если сначала Гиён относился к ним настороженно, то после того, как достиг успеха благодаря Юнги, Гиён стал больше доверять сыну.       Юнги же сам становился увереннее. Немного сменил стиль прически и одежды. Мешковатые костюмы постепенно сменились классическими костюмами или облегающими драными джинсами. Черное худи было заменено на рубашки и блузки оверсайз, которые не застегивались на 3 верхних пуговицы, из-за чего соблазнительно спускались с острых плеч. Юнги иногда красил волосы, не боясь экспериментов, делая их черными, или мятными, рыжими и даже красными. Однако под неодобрительный взгляд отца Юнги все же вернулся к натуральному цвету волос, правда с более стильной прической. Юнги сделал еще несколько проколов в ушах, даже язык проколол, но это была тайна, о которой никто не знал. В планах было проколоть еще что-нибудь, Юнги пока не определился. Анализируя свою тягу к «проколам», Юнги понял, что он просто мазохист, который любит боль. Или которого приучили терпеть боль несмотря ни на что.       В университете Юнги учился прилежно, старался не пропускать занятия. Правда с некоторых лекций все же уходил, если считал лектора конченным имбецилом. А такие были. Они относились к Юнги снисходительно из-за того, что он был бетой. Юн этого не принимал. Он вообще не терпел жалости к себе, поэтому вступал с преподавателями в спор и часто выходил победителем. Однажды после такого "спора" преподаватель попросил его задержаться, а когда они остались наедине, попросил его свои лекции не посещать, мол "тебе я так все зачту". Юнги отказываться не стал, поблагодарил и вышел, весело подкидывая ненужную тетрадь с лекциями. Останавливаясь в 10 метрах от урны, Юнги принимает пружинящую позу и отправляет ненужную тетрадь четко в цель.       «Трехочковый» - думает Юнги, победно ухмыляясь.       Гиён же иногда брал Юнги на вечера, знакомя его со своими партнерами. Юнги такое не любил, но отец говорил "надо", и Юнги шел. Все-таки не смотря на свой возраст он все еще оставался маленьким мальчишкой, который так отчаянно искал любви родителей. Юнги нравилось, когда отец его хвалил. Наконец-то, он видел в нем личность. А не просто бесполое существо. Юнги вел себя с альфами уверенно, держался молодцом, и вскоре все забыли о его бетовской сущности.       Иногда на таких вечерах Юнги встречался с глазами человека, которого хотелось видеть чаще или не видеть вовсе. Хосок всегда смотрел на него пристально и внимательно, но почему-то никогда не подходил. А Юнги словно чувствуя, что с Хосоком не может заговорить, потому что нельзя, первым тоже подходить не собирался.       Последний раз они общались, когда Юнги попал в аварию и повредил плечо. Хосок тогда помог, Юнги отблагодарил его смс-кой. Он честно сначала позвонил ему 3 раза, набравшись смелости, но потом решил оставить сообщение, на которое альфа ответил сухое "не за что". Больше альфа не писал, самочувствием не интересовался. И это было неприятно. Червяк злости на себя и свои фантазии грыз Юнги изнутри. Сколько раз он просил себя не быть таким идиотом, и все равно упорно наступал на грабли под названием "Чон Хосок".       На одном вечере Юнги познакомился с омегой - Пак Чимином, который подрабатывал официантом. Пак был маленьким, юрким, но сильным. Он словно профессиональный балерун лавировал между гостями, умудряясь удерживать поднос с бокалами и не разливать их. Но один бокал он все же разлил, и это было аккурат на Мин Юнги. Чимин испуганно смотрел на бету, но тот с флегматичным видом просто взял салфетку, которой прикрыл мокрое пятно на белой рубашке, чтобы скрыть просвечивающие соски, и удалился в уборную. Чимин последовал за ним, дождался пока тот выйдет и глубоко поклонился, принося свои извинения.       -Мне очень жаль, что ваш костюм пострадал.       -Да забей. - хмыкает Юнги, немного удивляясь такой настырности. Немного таких людей осталось, которые будут ждать вас, чтобы извиниться. Юнги хотел уже уйти, как вдруг спросил:       -Как тебя зовут?       -Пак Чимин. - без запинки отвечает омега, выпрямляясь.       "Красивый" - думает Юнги, обводя глазами тонкий нос и пухлые губы.       -Сколько лет?       -20, сэр.       -Учишься?       -Да. - Чимин называет учебное заведение, в котором так же учился и Юнги. Мин удивленно хмыкает и заявляет Чимину, что учится там же, но на другом факультете.       -Я знаю! - восклицает омега. - Я видел вас несколько раз. Вы такой крутой! Правда, я восхищаюсь вами!       Юнги поджимает губы и смешно хмурится. Ему вообще-то всего лишь 22, так почему этот омега обращается к нему «на вы» как к 40-летнему дядьке.       Юнги так и говорит, заставляя Чимина хихикнуть и покраснеть на месте.       -Если будет скучно, можешь звать меня на обед. - вдруг говорит Мин, протягивая Чимину свою визитку. - Это мой последний год в университете. Потом стажировка и карьерный рост. - совсем не мечтательно вздыхает Юн.       -Ваа, спасибо. - Чимин восхищенно кланяется, принимая визитку. - Буду рад, если вы.. ты.. станешь моим хеном.       Юнги внимательно смотрит на омегу, который радовался его визитке словно ребенок, которому подарили долгожданную игрушку. Это было.. странно. Но вроде искренне.       -Я делаю это не для тебя. - глухо говорит Юнги, отводя взгляд от замешкавшегося Чимина. - А для себя. У меня нет друзей. Бывай.       Юнги уходит, оставляя у Чимина послевкусие грусти и печали. Омега еще раз смотрит на визитку, бережно разглаживает и убирает во внутренний карман рубашки. Раз у Юнги нет друзей, то Чимин станет для него другом.       Когда Юнги вернулся в банкетный зал, он подошел к отцу, который разговаривал с другими альфами, среди которых был Чон Хосок. Мин потупил взгляд, упирая его на свои сцепленные руки, и молча стоял, ожидая команды от отца. Гиён же вел себя довольно свободно, обращая внимание на успехи сына. Альфы одобрительно кивали, на рассказы Гиёна о среднем сыне и даже восхищались его идейными мыслями. Гиён и сам восхищался Юнги, но несмотря на его заслуги, он не собирался делать его наследником своей корпорации. Все-таки корпорация Мин должна перейти в руки альфы, а не беты. Никогда такого не было, чтобы во главе стаи стояла бета. Альфа рассчитывал натаскать Юнги, чтобы тот в свою очередь потом натаскал младшего брата. А если Хонги будет слишком туп для бизнеса, Юнги может выполнять за него всю работу, быть правой рукой, но у руля все равно должен стоять альфа.       -Мин Гиён, я хотел бы предложить вашему сыну пройти стажировку в моей компании. – вдруг заявляет Хосок, вынуждая Юнги шокировано вскинуть голову. Хосок мило улыбается на удивленные взоры и, отпив шампанское, чтобы выдержать паузу, поясняет. – Слушая то, как вы описываете способности Юнги, очень хочется проверить его лично. К тому же, работа в другой сфере принесет ему новые знания. Я думаю, что для Юнги это будет полезно. Он сможет набраться нашего опыта, поделиться своим уже имеющимся и заработать в ваших глазах еще больше очков. Что скажете?       Гиён прокашлялся пару раз и взглянул на Юнги, который смотрел на него, молча умоляя не соглашаться. Ведь если отец согласится, ему придется видеться с Хосоком почти каждый день, быть у него на побегушках. Выдержит ли его сердце? Но к сожалению Юнги, Гиен к мольбам сына не прислушивается и вполне воодушевленно согласно кивает, припечатывая сына к стене расстрела.       -Отличная идея, Хосок. Доверяю тебе своего сына, прошу, позаботься о нем.       Хосок кивает и салютует бокалом, вновь отпивая глоток, но уже смотря прямо в глаза Мин Юнги, будто его выпивает. Бета же думает только об одном, его личный кошмар начинается.       Позже Юнги ловит Хосока, когда тот заходит в туалет. Он забегает в уборную вслед за альфой, закрывает дверь на замок и прижимается к ней спиной. Хосок ведет себя так, словно ни чему не удивлен. Он спокойно делает свои дела, вынуждая Юнги смущенно отвести взгляд, после моет руки и просит Юнги подать ему полотенце. Юнги сначала не понимает, а потом замечает, что сбоку на стене висел диспенсер для одноразовых полотенец. Сорвав несколько штук, Юнги протянул их альфе, но тот как держал руки поднятыми вверх, и так и не сдвинулся с места.       -Обсуши, пожалуйста. – вдруг просит Хосок и смотрит как змей искуситель, своего волка в глазах показывает и заставляет подчиниться. Юнги не хочет, но ноги послушно делают шаги. Руки сами тянутся вверх и обхватывают мокрые пальцы. Бета методично высушивает обе кисти, нежно притрагиваясь к чужой коже, имея сильное внутреннее желание попробовать ее на вкус, после чего выбрасывает использованные полотенца, а потом отшатывается, словно переставая быть под гипнозом.       -Зачем тебе я? – задает интересующий вопрос Юнги возможно резче, чем хотелось.       -Это просто работа. А ты что подумала, принцесса? – мелодично тянет Хосок, делая шаг к бете. – Неужели ты ищешь какой-то другой контекст, кроме того, что отец расхвалил тебя как самого настоящего гуру, а мне очень захотелось это проверить?       -Что за глупости!? – Взвизгивает Юнги, отходя от альфы на шаг, чтобы сдержать дистанцию.       -Глупости? – «удивленно» хлопает глазами альфа. – Но, подожди, ведь это не я ввалился за тобой в туалет и запер дверь. Так у кого еще какой контекст?       Хосок намеренно это делает, провоцирует Юнги, но провокация работает против него. Юнги снова прилетело от этих грабель. На этот раз четко в лоб меж глаз посередине. Хосок просто издевается над ним, вот и все. Он не более, чем очередная игрушка, с которой забавно. Возможно, Юнги даже не игрушка, а любимый питомец. Заводишь котенка, гладишь его, кормишь, играешь. Кинь ему мячик, и он за ним куда угодно побежит. Вот и Юнги так себя чувствует, словно с ним играют в какую-то игру, кидают мячик или светят лучом, заставляя бежать, но Юнги пока не разобрался в какую.       «Что ж, Хосок, хочешь поиграть? Не боишься продуть?».       Юнги мысленно успокаивается, выдыхает через приоткрытый рот, а затем улыбается.       -Что ж, тогда, Мистер Чон, надеюсь, вы отправите мне всю необходимую информацию на почту. Буду рад с вами сотрудничать.       Юнги – язва, каких поискать надо. Он разворачивается на пятках и уходит. Желание вообще свалить с этого скучного вечера растет с геометрической прогрессией, и Юнги не противится своему желанию. Ничего не сказав отцу, он вышел из здания и пешком пошел по ночному городу. Он бета, ему нечего бояться – к нему не станут приставать альфы, а от маргиналов он уж как-нибудь сможет защититься. Юн останавливается, чтобы найти пачку сигарет во внутреннем кармане. Он хлопает себя по груди и вдруг осознает, в каком месте сделает пирсинг в следующий раз. Юнги закуривает, медленно выдыхает дым кольцами.       «Вообще похуй» - думает про себя бета. На все. На родителей. На стажировку. На Хосока.       Юн выкуривает еще одну сигарету, от дозы никотина немного ведет, но Юнги упорный, он не сдастся так просто. Его влюбленность рано или поздно пройдет. И вот тогда он заживет полноценно. Вот тогда все будет наконец-то хорошо.       Когда Мин тянется к пачке в очередной раз, он обнаруживает ее пустой. В метрах 300 маячил круглосуточный магазинчик, и Юнги решил зайти, чтобы купить себе сигареты. Проходя мимо рядом стоящего здания, окруженного некрасивым железным забором, Юнги читает надписи: «Свободу меньшинствам», "Всем равноправие", "Мы все равны между собой", "Скажи нет национализму" и так далее, и думает, что это и про него. Меньшинствами считались люди нетрадиционной ориентации: «альфа-альфа», «омега-омега», а еще такие как он – бета. Глупо отрицать, что бет притесняют. Юнги четко осознавал, если бы не статус его отца, его семьи, вряд ли он бы добился того, что имеет. Юн не живет в мире иллюзий, потому что на самом деле мало только твоего старания или твоего упорства. Если среда, в которой ты находишься, не будет благоприятная, результат может быть не таким хорошим, как хотелось бы. Но Юнги радуется, что люди начали осознавать и бороться за свои права. И когда он сам подрастет и станет еще успешнее, Юнги сделает все, чтобы такие как он, чувствовали себя в этой стране защищенными.       Над страной, где жил Юнги, правление имели чета Минов, Чонов и еще одна семья Ли. Эти 3 сильнейших корпораций делили между собой ни сколько территорию, сколько сферы институтов правления. Мины отвечали за экономику, Чоны за медицину и культуру, а Ли за внутреннюю и внешнюю политику. Каждый выполнял свои обязанности добросовестно, стараясь не лезть в чужие дела. И, не смотря на разобщенность действий, в целом, страна процветала.       На самом деле в стране Мина меньшинства имели более благоприятные условия для жизни, чем в других. Например, в соседней стране, где главенствовала семья Кимов, меньшинства были притеснены законом. Это была закрытая страна, и судя по всему, Всеобщая декларация прав человека была для нее незнакома.       В стране Кимов Юнги не был никогда, и не общался ни с кем, кто бывал там или жил, но несколько сюжетов на телевидении, которые ему попадались, заставляли кровь в жилах стыть. Интервью сбежавших бет, которые рассказывали о пытках, проводимых над ними, шокировали настолько, что было довольно сложно представить, что такое с людьми вообще можно делать. Одна из сбежавших бет, лицо которой было заблюрено, а на голос был наложен искажающий эффект, рассказала, как ее пытались сделать «способной к родам» омегоподобной бетой. Мол тело беты можно использовать как инкубатор для вынашивания детей. Матка была у 70% бет, а это значит, при правильно подобранно гормональной терапии можно было предположить позитивное вынашивание донорской оплодотворенной яйцеклетки. Однако подобные эксперименты еще ни разу не закончились успехом. У 30% подопытных на фоне гормональной терапии развились злокачественные новообразования. Многие беты просто погибли от рака, а другие же имели лишь мизерные шансы на выживание. Слушать о подобных вещах было невыносимо. Юнги всей душой болел за жертв чужой страны. Юнги знал, что отец выступал за вторжение в страну, и если это смогло бы помочь восстановить права человека в этом филиале Ада на Земле, то он полностью солидарен с отцом.       Юнги зашел в магазинчик, который был пуст. За прилавком сидел молодой парнишка, слушая музыку в наушниках. Юнги прошел мимо него сначала к стеллажам с напитками, взял бутылку спрайта и подошел на кассу.       -Мальборо с кнопкой еще пожалуйста. 2 пачки.       -Предъявите свой ID. – зевая, заученно говорит школьник, и Юнги протягивает ему свою карту. Продавец вчитывается в слова, потом вдруг удивленно вскидывает голову и смотрит на Юнги широко раскрытыми глазами, словно видит приведение.       -Что-то не так? – неуверенно спрашивает Юнги, поворачиваясь к зеркальной поверхности, чтобы осмотреть лицо – мало ли оно было грязным или что-то еще.       -Ничего. – пищит продавец и пробивает покупки, возвращая карту.       Юнги выходит из магазина хмурым. Он подтаскивает сигарету из новой пачки, но так и не поджигает. Сминая пальцами, Юнги выбрасывает ее в урну и ловит такси, чтобы поехать домой. Какой-то странный день или вечер правильнее сказать. В его жизни за несколько часов появилось двое новых людей, которые были в нем как будто заинтересованы.       В такси Юнги почти засыпает, но отвлекается на пиликнувший от уведомления телефон. Push-уведомление от майла.ком оповещало об одном непрочитанном сообщении. Открыв его, Юнги прочитал письмо, являющееся рассылкой от компании Чон Хосока для новичков. В нем сообщалось о том, что завтра в рабочее время он должен прийти по указанному адресу, при себе имея пакет документов. Обращаться в 113 кабинет к мистеру Чжонхону.       «Почему так скоро, Хосок? Ведь твой контекст не совпадает с моим контекстом?» - думает Юнги, и отвечает на письмо: «Понял. Принял». Прошло чуть более часа, как Юнги получил предложение, и вот его уже завтра ждут на формальное собеседование.       Игра началась.