(Не)железный

      Пробыв в клинике еще около недели, Юнги, наконец, выписали. Врачи обследовали его от и до, заключив, что Мин почти здоров и может вернуться к своей обычной деятельности. А заняться-то было чем. Во-первых, Юнги хотел исправить все, что натворил его отец. Хоть он и не совершал ничего плохого в своей жизни, Мин чувствовал свою причастность, хотя бы за те мысли, которые имел ранее, не зная всю ситуацию в целом. Исправить все, что возможно – это было справедливым искуплением его вины. Именно поэтому он так стремился поскорее выписаться. Во-вторых, находиться в клинике в 4х стенах с Хосоком было почти невыносимо.       Тэхен, к которому Юнги разрешили приходить, тоже быстро шел на поправку. Он был все еще слаб, но мог широко улыбаться, и это радовало Юнги. Омежка продолжал болтать без устали, в основном все их разговоры сводились к «красивому доктору-альфе». Юнги сначала все никак понять не мог, про кого Тэхен говорил, ведь лечащим врачом омеги был Ким Сокджин, а он был явно омегой..             -Нет-нет, - как-то решительно заявил Тэхен, качая головой. – Он - альфа.             Юнги впал в ступор. Ким Сокджин не мог быть альфой, он был слишком утонченным и красивым, и аромат, который оставался после него, когда он проходил мимо, напоминал сладкий ягодный вкус. Так альфы не могли пахнуть, или?.. Пришлось выяснять вопрос у Чонгука. Юнги завалился к нему в палату сразу после того, как посетил Тэхена. У альфы оставались последние деньки до выписки. Он развалился на широкой койке, разговаривая с Чимином по видеосвязи.             -Чимини, смотри, кто пришел. – воскликнул Гук, разворачивая телефон в сторону Юнги. Бета прошел к Гуку, останавливаясь у самого края, и наклонился к экрану, чтобы поприветствовать Чимина.             -Ох, Юнги! – запищал омежка и будто бы даже в камеру залез поближе. – Я так рад тебя видеть! Прости, что не приходил. Хосок запретил мне, а сейчас у меня… ну эта… Ну ты понял. - жаловался Чимин, вызывая улыбку.             -Ладно, прощаю. – миролюбиво кивнул Юнги, переводя взгляд с болезненно выглядящего омеги на альфу. – Я чего зашел-то. Эмм, Чонгук, ты знаешь Ким Сокджина?             -Да, это доктор. – не понимая к чему такой вопрос, ответил Гук.       -Почему тебя интересуют другие альфы? – вдруг слышится за спиной, и брови Мина ползут вверх. Так значит Джин альфа, и похоже Тэхен в него втрескался по уши. Стоило подумать об этом еще тогда, когда он разговаривал с доктором. Тот смотрел на Тэхена слишком мягко и даже нежно, будто бы Тэхен был не просто пациентом, а особенным омегой.       Юнги и Гук посмотрели на зашедшего в палату Хосока, и тот снова был явно не в духе. Не желая получить очередную порцию бредовых претензий, Юнги демонстративно отвернулся. Повисла неловка тишина, которую разрушил Чимин, остававшийся все еще на связи.       -Гуки, дай телефон Юнги, я хочу поговорить.       Альфа протянул Мину смартфон с несчастным видом. Мин сейчас уйдет с его Чимином, а ему придется выслушивать нытье брата. Юнги два раза повторять не нужно было, он и сам был не против свалить, поэтому подцепив смартфон из рук альфы, он подарил младшему Чону сочувствующий взгляд и ретировался из палаты, пообещав вернуть телефон, как только закончит разговор с Чимином (или как только Хосок уйдет из палаты брата).       Разговор с другом сильно затянулся, но им было, что обсудить. Юнги во все уши слушал про то, как Чимин и Гуки сошлись, и каким же он дураком был, думая, что Гук просто друг. Юнги же рассказал про Тэхена, говорить про госпиталь не хотелось, потому что воспоминания были слишком болезненными и тяжелыми для принятия. Юнги мог с ними справиться, но не сейчас, поэтому не видел ничего плохого в том, чтобы оставить их пока без внимания. Побег - это тоже способ выживания, пусть и не такой благородный, как принять удар лицом к лицу. Про свои планы на будущее Мин тоже рассказал. От последнего Чимину стало грустно. Их дружба началась так нелепо, потом оборвалась из-за ссылки Юнги, а теперь он вообще хочет уехать в другую страну. Чимин тяжело вздохнул, но понимал, что не имеет права что-либо требовать от Юнги, он и так сильно настрадался в своей жизни.       Все это время Хосок, как и обещал, приезжал ночевать в палату Мина. Бета не знал, что этим альфа хотел доказать, но каждый вечер демонстративно ложился спать ровно в 10 и не позволял включать свет. Хосок не признавался, но Мин знал, что альфа боится темноты, потому что всегда оставлял где-то луч света, на который мог ориентироваться ночью. Это было странно для Юнги, ведь Чон Хосок всегда казался таким непробиваемым, сильным, но он так же имел мелкие фобии.       Юнги лукавил, когда думал, что выключал свет назло Хосоку. Его месть не реализовывалась в полной мере, потому что торшер в углу оставался включенным всю ночь и освещал все вокруг мягким желтым светом. Ну и как тут доказать, что этот человек тебя больше не трогает? Юнги противоречил сам себе.       Так же Юнги лукавил, что он быстро засыпал. Ничего он не спал, неподвижно лежал до 2х часов ночи, слушая размеренное дыхание альфы, и почему-то думал, что последний не спал так же, прислушиваясь к Юнги. Огромная пропасть, которая разверзалась между ними, становилась все шире, но красная нить судьбы эластично растягивалась вслед.       Один раз телефон Хосока зазвонил поздно ночью. Юнги не спал и тут же напрягся, чтобы послушать разговор. Хосок ответил на звонок, но выходить из палаты не стал. Он не заметил за Юнги никаких движений и подумал, что тот глубоко уснул, а если он сейчас начнет двигаться, то только разбудит его.             -Слушаю… - тихо ответил альфа, но в звенящей ночной тишине его голос был прекрасно слышно. - Они точно все проверили?... Как ему это удается?... Спит… Решим этот вопрос завтра. Ты хочешь, чтобы я взял Юнги? Ему нельзя перенапрягаться… Хорошо. Мы приедем после обеда. До встречи.             -Кто звонил? - перестав скрываться, спросил Юнги, не сразу получая ответ.             -Так ты не спишь?             -Намджун? - оставляя вопрос Хосока без внимания, требовал ответ Мин, нетерпеливо присаживаясь на кровати, чтобы в темноте посмотреть на альфу. - Они нашли отца? Что он сказал?             -Юнги, спи, пожалуйста.             -Нет, ответь. Я думал, мы уже это проходили. Ты все еще не доверяешь мне?             -Я доверяю тебе целиком и полностью. - устало ответил Хосок, поворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть свою принцессу, и складывая ладони под щеку. - Я доверил бы тебе свою жизнь и жизнь Чонгука, но сейчас 2 часа ночи, и нам обоим нужно выспаться.             -Понятно. - с обидой в голосе сказал Юнги, падая на спину и грубо поправляя одело. - Не хочешь, не говори.        Юнги не мог видеть, как альфа улыбается и умиляется его выходке.             -Они не нашли его. Добраться до горы оказалось не так-то просто. Они заминировали дорогу и мост. Идти напролом – лишиться людей. Теперь доволен?             -Мог бы и сразу сказать. Чтобы я не сотрясал тут воздух.             -Это был план. – уже почти проваливаясь в сон, улыбается Хосок. – Чтобы ты со мной подольше поговорил.             -Хосок.             -Мм?             -Почему ты такой засранец?             -Потому что люблю тебя.       Глупо скрывать, что нравится, когда кто-то признается тебе в любви. Особенно если это тот человек, которого любишь ты, но для Юнги эти слова как наждачкой по всему телу - болит.       Утром у Юнги стояли завершающиеся процедуры, и Хосок сказал, что они никуда не поедут, пока Мин все не пройдет и не позавтракает, поэтому вырваться из клиники удалось только после обеда. Юнги переоделся в чистую одежду, которую доставил помощник Хосока, и вместе с ним спустился вниз на парковку, где был припаркован черный "порш макан" тонированный вкруг. Юнги ожидал увидеть красную ламбу, признаться честно, он по ней даже скучал, но эта машина тоже была хорошая, и, наверное, не была такая заметная. Опередив бету, Хосок открыл ему переднюю дверь и сказал:       -Садись.       -Ох, сам Чон Хосок - личный водитель. Кому расскажешь, не поверят. - съехидничал Юнги, забираясь на сидение. Он думал, что альфа ездит с личным водителем, но похоже, что любовь к дороге и рулю не позволяли ему такой роскоши.       -Поверь мне, принцесса, тебе поверит каждый. - дежурно улыбнулся альфа и захлопнул дверь, после чего быстро обошел автомобиль и сел за руль.       Хосок ехал мягко и расслаблено, без каких-либо выкрутасов, которые мог провернуть. Наверное, он переживал за состояние Юнги, боясь причинить ему вред. Потому что хоть врачи и сказали, что все в порядке, иногда Мин слышал писк в ушах, который заглушал другие звуки, но такие приступы быстро проходили. Врачи уверили, что это всего лишь последствие сотрясения. И возможно какое-то время (а может быть и всегда) Юнги будут беспокоить такие проявления.       Юнги было скучно, он не знал, чем себя занять. Он осмотрел автомобиль от и до, и наткнулся взглядом на солнцезащитные очки. Они тут же привлекли его внимание. Потянувшись, Мин взял их в руки и надел, повернувшись лицом к Чону.             -Мне идет?             -Тебе все идет. - Хосок не смотрит на Юнги, потому что перед глазами все еще стоит полоска молочной кожи, которая открылась из-за задравшейся футболки.             -Тсс, слишком слащаво. - будто бы разочарованно протянул Юнги. - Ты теперь передо мной на цыпочках будешь ходить? Боишься, что я могу исчезнуть из твоей жизни?             -В кого ты такая язва, принцесса?             -Если спрошу: «могу поносить?», ты ответишь что-то вроде: «Тебе можно все»?             -Забирай.             -А свою свободу к очкам можно?             -Юнги. – тяжело протянул альфа, крепче сжимая руль. - Тебе совсем неприятно находиться рядом со мной? Так сильно ненавидишь?             -Ненависть.. Ммм.. Думаю, что ненависть заслуживает кто-то вроде отца. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя ненавидели. Но задайся вопросом, что ты НЕ сделал, чтобы я мог не ненавидеть тебя?             Вопрос остался без ответа. Больше они ни о чем не переговаривались, продолжая путь в гробовой тишине. Они приехали снова в штаб-квартиру, где обосновался Намджун. В конференц-зале были уже другие главы, а также Чонгук, и Юнги не стал проходить в зал глубоко, заняв место с края возле входа и младшего Чона. Он поднял Хосоковские очки на голову, уложив тем самым волосы назад и открыв лоб. Главы были напряжены, они мало переговаривались, лишь одаривали друг друга тяжелым взглядом и слушали доклад Дакара. Юнги предпочел в этот раз молчать, его куда больше интересовало поведение людей. Это было странно, но в какой-то момент Юнги подумал, что они все (кроме Хосока и Чонгука) ненавидели Намджуна. Они смотрели на него с плохо скрываемыми враждебностью и презрением, но сам Ким держался молодцом. Он уверенно говорил, выдвигал свои гипотезы, словно он единственный хотел поймать Мин Гиена. Это огорчило Юнги.             -Вторая лаборатория оказалась закрыта. Подойти сейчас к ней невозможно. - закончил свое повествование Дакар. - Прямой путь, проходящий здесь, плотно заминирован. Чтобы разминировать все и безопасно проехать технике, потребуется много времени.             -Мы привлекли всех саперов? - спросил Хосок, делая пометку в блокноте.             -Да, но этого все равно мало.             -Кажется, Ад продолжается. - шепчет Чонгук брату, но сидящий Юнги прекрасно его слышит. Что же это делается? Выходит, его прогнозы о том, что нормальная жизнь скоро вернется, не оправдали ожидания? Ведь остававшийся на свободе Гиен - был той самой ядерной боеголовкой, которая могла упасть на твою голову в любой момент. Ненависть к бетам, которая зародилась ни с того ни с сего, каким-то образом переросла в ненависть ко всему человечеству. Пока Гиен, и такие как он, были на свободе, нельзя было спать спокойно.       После тяжелого обсуждения дальнейших действий, которые длились несколько часов подряд, Юнги выходил из конференц-зала как будто пробежал без остановки несколько километров. Он ощущал себя словно выжатый лимон и испытывал лишь одно желание, остаться в тишине и в покое. Слишком тяжело принимать решения, от которых зависят жизни миллионов. Груз ответственности, ложившийся на плечи, был тяжелее осмия.       К большой радости Мина, Хосок не стал его преследовать, оставшись, чтобы переговорить с отцом и Чонгуком, поэтому Мин спокойно вышел, нашел какой-то неприметный диван в тени и присел, стянув очки обратно на глаза. Ничего страшного, если он так посидит. Он почти не спал всю ночь из-за Хосока. Поэтому если он сейчас посидит несколько минут с закрытыми глазами, ничего не произойдет.       Всего минутка..         Хосок бесшумно подходит к Юнги и удивляется, что тот на него вообще не реагирует и теперь уже привычно не кричит на него и не язвит. Но Мин в темных очках на глазах выглядит спокойным, умиротворенным и, наверное, спящим. Хосок садится на корточки и не спеша осматривает мирно сопящего Мина. Протянув руки вверх, альфа осторожно ухватился за солнцезащитные очки и стянул их с Юнги. Глаза Мина были плотно прикрыты. Хосок улыбнулся. Юнги был милым, мягким, как котенок, которого хотелось затискать и зацеловать, когда спал. Когда бодрствовал, он больше не подпускал к себе Хосока. Не воспользоваться шансом было бы для него неприемлемой ошибкой.             -Не хорошо здесь спать. Надо в кроватку. – сам себе шепчет Хосок и поднимается, чтобы взять спящего Мина на руки и отнести в комнату. Юнги во сне недовольно бурчит на то, что кто-то вторгся в его лично пространство, но утыкаясь в шею альфы и чувствуя его знакомый запах, тут же успокаивается. Крепче руки обвивает вокруг шеи и теснее прижимается. Хосок несет его осторожно, стараясь не задеть Юнги ничем, а то еще проснется и снова наорет на него или что-нибудь съязвит.       Встречающимся знакомым предупредительно машет головой, мол, не шумите, а то разбудите мою принцессу. И поскольку Юнги уснул в штаб-квартире, которую передали Киму, найти спальню для беты не составило особого труда. Намджун пригласил лишь несколько помощников, поэтому многие комнаты пустовали. Но это было хорошо. Часто задерживаясь допоздна, сам Хосок иногда предпочитал оставаться в одной из комнат, чтобы тупо поспать на пару часов больше. Как же он теперь радовался, что мог Юнги уложить в свои апартаменты. Правда, последний наверняка будет очень зол, если узнает, кто его принес в комнату, и кто спал рядом с ним. Буквально рядом.             Альфа заносит Юнги в прохладное помещение, дотаскивает до кровати и осторожно опускает Мина на мягкое одеяло. Юнги, который уже давно не спал на чем-то таком просторном, свежем, удовлетворенно заурчал, тут же кутаясь в одеяло. Но стоящий рядом Хосок не позволил ему это делать, упрямо снимая лишнюю одежду с беты, оставляя только в футболке и трусах. Вид завораживал. У Мина и раньше были тонкие ножки, а теперь, после стольких событий, Мин сбросил пару килограмм, его ноги стали еще более худыми и острыми. Хосок видел, как его ладони, проводя от кончиков пальцев по изгибу свода стопы, обхватывают узкие щиколотки и тянут бету на себя, чтобы… Сбросив наваждение, Хосок решительно и хмуро сам плотнее закутал свою принцессу в одеяло и решил уж было уйти от греха подальше, если бы не рука, которая его остановила.             Юнги все еще спал, но снилось ему явно что-то приятное. Он недовольно пробурчал что-то вроде: «Куда ты? Спать хочу» и потянул Хосока на себя, отворачиваясь в другую сторону. Альфа подчинился. Боясь забрать свою руку из плена, он аккуратно лег рядом и медленно опустил голову на подушку, перестав дышать. Сколько ночей в госпитале он мечтал проводить как сейчас, а не лежа на хоть и дорогом, но жутко не приспособленным для сна диване, а возле Юнги, рядом с Юнги, в Юнги.       Юнги двинулся еще, крадя еще больше руки альфы, вынуждая его обнять себя со спины. И Хосок не стал сопротивляться. Чисто технически, не он распускает руки. Глупо улыбаясь, он вплотную приблизился к любимому телу, тесно прижался к спине, сгребая Юнги в свои объятия, и уткнулся в затылок, снова вдыхая свой любимый молочный вкус. Неважно, что будет утром, или когда Юнги проснется, сейчас ему очень хорошо, и он не дурак, чтобы отказываться от своего мимолетного счастья. На самом деле он, как и Юнги, давно хорошо не спал и уже забыл, когда последний раз высыпался. Поэтому стоило только обнять Мина, как глаза альфы налились тяжелым свинцом, а разум отключился буквально за секунду.       Хосок спал, не видя сны, но в этом мире грез не было ни войны, ни Гиена, ни ответственности. Был только Юнги. И все. И Хосок был счастлив.             Утро было для Юнги в кои-то веки прекрасным. Он выспался, был полон сил и положительных эмоций. В нем появилась мотивация действовать, хоть прямо сейчас отправиться на поиски отца и..             Стоп.             Юнги не дома. И Юнги не в больнице. Так где же он?             Мин разлепил глаза и непонимающе обвел комнату, в которой проснулся. Она была ему не знакомой, и кроме него больше никого не было. Сев на кровати, Мин разворошил волосы на затылке и изучающе причмокнул. Вроде одет, правда без штанов, необычных ощущений нигде не имеет, значит, просто спал. Да еще и выспался. Комната была большая, удобная, но в ней явно никто не жил, значит, использовалась для таких залетных пташек, как он.             «Неужели я уснул в штаб-квартире?» - вдруг подумал Юнги, вспоминая, как просто присел кемарнуть, спрятавшись за черными очками, которые спер у Хосока, а что было потом – не помнит. Выходит, его «кемарнуть» обернулось для него глубоким беспробудным сном. Но даже если и так, почему он не помнит, как добрался до комнаты. Кто-то же должен был заметить его состояние? Или кто-то конкретный..             Внезапно раздался стук в дверь, а за ним звук от набора кода и характерная, снимающая блокировку двери, трель.       В комнату вошел Намджун и, увидев Юнги, уже почти радостно улыбнулся ему, как понял, что тот был почти не одет. Альфа тут же отвернулся и виновато пробубнил:       -Извини, я думал, ты уже проснулся.       Юнги нырнул под одеяло и прокашлялся.       -Можешь повернуться.       Намджун, состроив виноватую мордашку, развернулся к Юнги и заложил руки за спиной.       -Я ночевал здесь?       -Я как раз хотел с тобой об этом поговорить. - Намджун прошел вперед и присел на подлокотник черного кожаного кресла, сложив руки на колено. - Хосок сказал, что тебя выписывают. Если ты не хочешь возвращаться домой, то можешь жить в этих апартаментах. Штаб-квартира слишком большая, я не взял столько помощников, чтобы все тут занять. Все необходимое есть. Я распоряжусь, чтобы тебе привезли чистые вещи. Завтрак, обед и ужин - ты знаешь где. Если хочешь, можешь заказывать еду прямо сюда. В общем, все в твоем распоряжении.       -С Хосоком уже обсудил?       -Я думаю, что ты достаточно взрослый мальчик, чтобы принимать самостоятельные решения. К тому же, здесь тебе будет удобнее.       -Спасибо, Намджун. Я, конечно, согласен.       -Вот и славно. - улыбнулся альфа и поднялся. - О, кстати. - пошарив в кармане своего серого пальто, Намджун выудил небольшую черную коробку и поставил ее на столик. - Это если ты захочешь куда-нибудь съездить. А это, - тут Намджун залез в другой карман и достал коробку побольше. - Это твой телефон для связи. Я позволил себе забить самые главные номера. - альфа пошел на выход, но остановился у самой двери. - Кстати, чтобы открыть дверь, тебе будет достаточно прикоснуться отпечатком.       Альфа подмигнул Юнги и вышел, оставив Мина при своих мыслях. Почему все это для него делает чужой альфа? Почему не Хосок? Почему Намджун, который знает Юнги всего ничего, проявляет к нему намного больше сочувствия? Обида на старшего Чона возросла с геометрической прогрессией.       Умывшись и переодевшись, Юнги вышел из апартаментов, чтобы перекусить. Он соскучился по нормальной жизни и был рад хотя бы день не видеть ничего связанного с медициной. Спасибо. Насмотрелся и наслушался. В это пекло он больше ни ногой. Перекусив, Юнги вернулся в свою комнату и сел за ноутбук, который находился на рабочем столе. Раз Намджун выделил ему эту комнату, значит, ноутбуком он тоже может воспользоваться. И первое, что его интересовало, узнать все, что он пропустил за эти месяцы, когда выпал из реальности. Информации было слишком много, а также информация была вообще не правдивая. Юнги раздраженно захлопнул крышку ноутбука после очередной бредовой статьи и решил, что на сегодня с него хватит этой ереси. Придя в чувства, Мин решил сходить в душ.       Достав из шкафа чистые спортивные штаны и футболку, свежее нижнее белье, Юнги закинул полотенце на плечо и пошел в ванную комнату. С тех пор, как он снял этот "ненастоящий" гипс, ему не удавалось хорошенько помыться, распарить тело горячей водой, намылить кучу всяких гелей и скрабов, наконец, вымыть голову хорошим шампунем, а не обычным мылом, а после нанести масочку для мягкости и шелковистости крашенных волос. Ох уж эти блага цивилизации. Мин захлопывает дверь, не закрывая ее на замок, раздевается и ныряет под горячую воду.       С непривычки кожа краснеет и неприятно колит от жаркого потока воды, но Юнги скоро к ней привыкает и даже "замерзает", если отклоняется от потока, тянясь за вкусно пахнущими бутылочками. Пар поднимался вверх в душевой кабинке, делая размытой обстановку.       Мин щедро наносит гель на мочалку и начинает активно намыливать и шоркать тело, начиная с лица и постепенно спускаясь сверху вниз. Глаза заливает мыльной водой, и чтобы их не щипало, Юнги зажмуривается. Шум льющейся воды заглушил все звуки, поэтому Юнги не слышит, что кто-то входит в ванную комнату. Мин только успевает словить тень на веках, это вдруг настораживает. Он убавляет воду, смывает пену с лица и оборачивается, чтобы быть тут же прижатым к стене сильным телом альфы. Юнги пугливо вскрикивает, Хосок смотрит на него с плохо скрываемым вожделением и завороженно тянется к его губам. В тот момент, когда он почти достигает цели, Юнги резко отворачивается, судорожно выдыхая через приоткрытый рот. Вода продолжала падать на них сверху вниз. По лицу альфы текли ручейки, сливаясь в единый на подбородке, белая футболка быстро промокла. Зверь Хосока недовольно зарычал, когда не смог достичь желаемого, и альфа одной рукой развернул Мина к себе лицом, сжимая пальцы на щеках.       -Юнги.       -Хосок.       Видеть Мина, чувствовать его тело... Альфа не знает, чем руководствовался, когда залетал в ванну с бетой. Он пришел, потому что скучал и дико сильно хотел увидеть Юнги, от которого ушел рано утром, чтобы не вызвать сильное потрясение. Он честно постучался 2 раза, но когда бета не ответил, Хосок запереживал и зашел без разрешения. По звуку, исходящего из ванной комнаты, он понял, что Юнги сейчас в душе. Моется. Один.       Он просто хотел одним глазком посмотреть, вернуться в комнату и дождаться, пока Юнги выйдет, но увидев очертания тонкого тела в клубах пара, альфа не смог сдержаться.       -Я скучаю, принцесса. - шепчет Хосок, наклоняя голову вперед, к изгибу шеи и плеча Мина. Он нежно ведет губами по влажной и горькой от геля коже вверх, снова проверяя попытку прикоснуться к губам. И в этот раз Юнги не отворачивается, позволяя альфе мазать губами по своим. - Почему ты так со мной поступаешь, Юнги?       Юнги думает, что Хосок в каком-то бреду находится. Он смотрит на Мина абсолютно неясным опьяненным взглядом. Такой Хосок был не в себе, он не отдавал отчет своим действиям. И "отказывать" ему - только больше провоцировать, учитывая, что он уже не один раз обращался к нему с угрозами. Мин это понимает, поэтому не сопротивляется. Бесполезно. Он подчиняется, когда альфа разворачивает его к себе спиной. Он принимает его ласкающие прикосновения, напрягаясь, когда рука скользит вдоль позвоночника, теряясь в ложбинке ягодиц. Из-за покорности беты Хосок заводится еще больше. Теперь его внимание сужается к одной цели. Он столько времени был голоден по любимому телу. Он хочет утолить жажду всеми возможностями. А тут Юнги стоит беззащитный и несопротивляющийся. Альфа не может не воспользоваться. Хосок давит на лопатки, вынуждая Мина наклониться, а потом давит на поясницу, прогибая Юнги. Альфа блаженно выдыхает, пристраиваясь сзади, и держит бету за шею.       -Да, давай, сделай это. – вдруг глухо говорит Юнги, и Хосок потерянно замирает на месте. - И ты никогда меня не вернешь.       -Юнги.       -Тебе совсем плевать на мои чувства? – без вопросительной интонации обреченно спрашивает Мин. - Хочешь взять меня прямо так, прямо здесь, в душе, как дешёвую шлюху? Сделай это, и мы покончим со всем раз и навсегда, Хосок.             Слова Юнги были как звонкая пощечина. Больно и стыдно ему так не было никогда. Что он за чудовище, в самом деле? Разве он такой? Разве он способен причинять столько боли самому близкому и любимому человеку? Хосок ненавидит себя в этот момент сильнее всего. И хочет удариться башкой о бетонную стену. Он снова пополнил список своих роковых ошибок. Отпустив Юнги, Хосок, ничего не говоря, сбежал из ванной и из номера Мина целиком мокрый. А Юнги же спустился по стене и залился горькими слезами.             Хоть альфа и сбежал из комнаты, от себя он сбежать не мог. И единственный человек, который мог бы понять его, находился здесь же. Хосок направился к Намджуну. Они были похожи в этом плане. Оба властные и не терпящие непослушания, но Киму в этом плане повезло больше. Алекс был куда менее своеволен, чем Юнги.             Намджун открыл дверь в свой номер и без слов пропустил темного и мокрого, как грозовая туча, друга. Хосок прошел мимо него сразу к мини-бару, наливая себе полный стакан виски и выпивая до дна в 4 больших глотка, а затем с грохотом поставил пустой стакан на стол.             -Что мне делать, Намджун? А? Что мне делать? Я так заебался. И проебался. Я – дерьмо. – Хосок обессиленно садится на корточки, держась руками за край стола, сжимая пальцы до побеления, и покорно опускает голову – чувство вины плотно сидело на его плечах.       -Отпусти его. Дай ему свободу. – спокойным голос отвечает Намджун, жалея друга, получая в ответ упрямое:       -Нет.       -Послушай, Хосок. Если ты насильно удержишь его возле себя, думаешь, так сможешь наладить с ним отношения? Ему нужно время, чтобы наконец-то спокойно пожить. Не зависеть от родителей, не зависеть от тебя. Он хочет принимать решения самостоятельно. Его столько времени заставляли что-то делать, куда-то идти, что-то говорить, дай ему свободу. Хосок, ты его любишь. И он тебя любит. Но он сопротивляется, потому что ты душишь его своей опекой. Расслабь свои объятия. И он вернется к тебе не потому, что ты так захотел. А потому что он сам хочет быть с тобой. Вот увидишь.       В ответ на свою пламенную речь Намджун получил громкое молчание. Хосок упрямился, и с одной стороны Джуну были понятны его чувства, ведь он сам такой, вернее, был таким. Тяжело вздохнув, альфа прошел к мини-бару, чтобы налить и себе несколько капель виски.       -Я разрешил Алексу открыть галерею.       Услышав сказанное, Хосок поднял голову и заинтересованно посмотрел на Джуна снизу вверх.       -Да, разрешил. Он теперь ведет активную социальную жизнь. Под псевдонимом, правда, но все же. – немного раздраженно прокомментировал неверие друга. Ким развернулся и уперся задом на стол. – Он давно хотел открыть галерею, чтобы выставлять свои работы. Теперь его галерея пользуется сверхуспехом. Если спросишь, кто надоумил, ответ очевиден.             -Юнги. – с тяжестью выдает Хосок, поднимаясь с корточек и вставая рядом с Джуном.             -Я думал, что вы на нас не похожи. Но на самом деле не так уж сильно мы и отличаемся. А видя, как сильно вас штормит, я понял, что не хочу повторять ваши ошибки. Для них свобода также важна, как для нас. Не важно, омега или бета, или альфа, каждый заслуживает быть тем, кем хочет. Понимаешь? Когда любишь – ты не берешь управство над этим человеком, ты РАЗ-ДЕ-ЛЯ-ЕШЬ с ним и хорошие, и плохие моменты, помогаешь развиваться, находить себя. Их нельзя душить. Закон Старлинга, знаешь? Чем больше будешь тянуть его в свою сторону, тем сильнее он будет сокращаться в свою.             -И что ты предлагаешь мне делать? Просто отпустить?             -Именно. – Намджун поднимает руку, чтобы опустить на плечо друга и ободряюще сжать его. – Это всегда работает. Дай ему, что он хочет, и он будет с тобой.       Как бы Хосок не сопротивлялся, слова Намджуна все чаще всплывали в его сознании. Может быть, он прав? Ведь Хосок сам себя в эти месяцы не узнает. Говорит всякие глупости, делает всякие глупости, будто он не он, а какой-то любовный рецидивист. И Юнги с ним уже не так хорошо, как было раньше. Он ведь и сам говорил, что Хосок причиняет только боль. А если Юнги больно по его вине, как он может быть счастлив? Хосок боялся, как дети боятся зубных. Он не хотел лишиться Юнги, но куда больше он не хотел больше быть причиной его слез. Он знал, что ошибся по всем фронтам, проиграв эту битву и лишившись главного, что было в его жизни. Требовалось много сил и мужества, чтобы решиться на этот разговор. Но Хосок был сильнее своих эмоций. Вечером следующего дня после разговора с Кимом Хосок приехал в штаб-квартиру и нашел Юнги, который возвращался в свою комнату после ужина. Альфа встречался с союзниками, поэтому был одет в темно-синий костюм с идеальной прической. Помпезность ситуации зашкаливала.       -Принцесса. – привычно кричит Хосок, догоняя Мина.       Юнги оборачивается на альфу, подходящему к нему быстрым шагом, и одаривает его недовольным взглядом.       -Что на этот раз?       Хосок останавливается перед ним и смотрит с такой нежностью, как раньше, когда у них все было хорошо. Юнги даже теряется немного. Словно со стороны наблюдая за поведением альфы, он видит, как рука альфы дергается, чтобы привычно разгладить складку меж бровей, но Чон одергивает себя, запрещая себе прикоснуться к Мину.       -Я хочу поговорить. Отойдем?       Юнги видит отчаяние в глазах Хосока и не может сопротивляться. На этот раз не Хосоку, а самому себе. Что-то в нем изменилось, что-то надломилось, такой Хосок еще ни разу не показывался перед Мином. Альфа слабо улыбается и машет рукой в сторону, куда ведет Юнги. Он не подхватывает его под плечо как раньше, не стремится держаться рядом. Альфа держал дистанцию, будто бы боялся причинить Юнги вред.       Чон приводит Юнги к проходу, ведущему на террасу. Оттопырив белоснежную тюль с проема, Хосок прошел первым и, придерживая ткань, пропустил Юнги.       Что они здесь делают? О чем поговорить? Юнги не знал, но почему-то в груди стал разгораться страх. Что сейчас ему скажет Хосок? Что он сделает? Судя по лицу, разговор будет тяжелым, и Юнги очень сильно боится слов, которые услышит. Остановившись, Мин разворачивается к альфе, а тот проходит мимо него не глядя и идет до самых перил.       Хочется закричать: "Говори уже!", но Юнги молчит, в глубине души наслаждаясь присутствием любимого и ненавистного альфы одновременно. В какой-то момент кажется, что все эфемерно. И образ Хосока останется лишь шлейфом на кончиках его пальцев, а потом и вовсе исчезнет.       Хосок упирается ладонями в перила, склоняет голову, будто кается, и глухо говорит:       -Я.. тебя отпускаю.       Сердце Мина в этот момент падает вниз. Горечь, с которой Хосок это произносит, хуже тисков сжимает сердце, которое вот-вот лопнет и, наконец, лопает. Свобода, о которой Юнги так мечтал, которую так желал, и которой хотел делиться с Хосоком, разве они не должны были быть счастливы? Почему они все испортили? Или..       -Я знаю, что я все испортил. Я сделал неправильный выбор. Я должен был доверять тебе, но я... Так перед тобой виноват, принцесса. Прости меня. Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется, чтобы ты меня простил. Теперь ты можешь делать все, что захочешь. Поехать, куда хочешь, жить там, где хочешь, с кем хочешь. Я не буду тебя контролировать, обещаю. Больше никакого вмешательства, никакого подчинения. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Юнги.       Хосок разворачивается к застывшему Мину и порывается подойти, но не позволяет себе это сделать. Кулаки крепче сжимает и ногтями в кожу впивается, чтобы немного отвлечь зауженный на Юнги разум. Подойти к Мину - совершить грех, потому что свое обещание он тут же нарушит.       Юнги молчит, не зная, что сказать. Он так этого хотел, а теперь? Чувствует, будто у него отняли половину. Глаза Хосока в свете луны блестят от скопившихся слез, и Мин снова хочет все это остановить, но.. Это будет неправильно. Между ними произошло слишком много тяжелых событий, забыть их вот так просто из-за одного разбитого вида альфы невозможно. Юнги знает, что им нужна передышка, время, чтобы найти себя, разобраться в себе, разобраться друг в друге. Чтобы они не просто любили друг друга, а уважали и ценили. Стоя на этом балконе, Юнги знает, что вернется. Он не знает, через сколько это сделает, неделю, месяц, может быть, ему понадобятся годы, но сейчас он должен уйти. Неважно какой срок, но он должен быть. Это радикальное лечение той опухоли, которая разрослась в их сердцах. Так будет правильно.       Стоящая перед ним его принцесса, оказывается намного сильнее и крепче, чем он думал. Хосок смотрит, не моргая - Юнги перед ним принимает тяжелое, но верное для них решение, и улыбается.       -Принцесса. Знаю, что не имею права просить у тебя что-либо. Но у меня всего две просьбы. Если ты почувствуешь себя одиноко, если ты наконец простишь меня за все, что я сделал, вернись, прошу. Я буду ждать тебя. Сколько бы это не заняло у тебя времени. Я всегда буду ждать тебя.       -А вторая?       -Если ты сейчас не уйдешь, я не смогу сдержать первое обещание.       Юнги выполняет пока только вторую просьбу. Но покидая террасу, примерно прикидывает, сколько времени выйдет на выполнение первой.   *через 1 месяц*       -Гиена все еще не нашли. Уже месяц прошел. По наводке, которую дал Юнги, мы действительно обнаружили, что он там был. Но какого-то черта, когда мы наконец добрались туда, его и след простыл. - раздраженно бухтит Хосок, садясь на диван и закидывая ногу на ногу.       -Хосок, тебе не кажется, что среди нас завелась крыса. - задумчиво отвечает Джун, закрывая свой ноутбук.       -Думаешь, кто-то сливает информацию?       -Я могу доверять только тебе, хотя бы потому, что Юнги сейчас в моей стране. Но на счет остальных – им я не могу доверять. Наши шаги всегда неожиданы, но Гиен каким-то образом их просчитывает. Я не сомневаюсь в его интеллектуальных способностях, но это все равно не оправдывает то, что он буквально знает о всех наших шагах. Он играет против нас с кем-то. И под подозрения падаете все вы и в том числе Юнги.       -Раз он у тебя в стране, разве ты не знаешь, чем он занимается? Ведь он все время проводит в галерее твоего мужа. Как у тебя еще язык поворачивается подозревать Юнги?       -Мы должны просчитывать все варианты, чтобы быть объективными.       -И что ты предлагаешь?       -Ловушку. Пустить слух. Я пущу его Ли, а ты своему отцу. Тот, кто придет на встречу, тот и будет предателем.       -Что говорить?