Шерлок, ты ревнуешь?

Всё случилось как-то незаметно. Да, на удивление, Шерлок сам не сразу понял, что начало происходить в его суматошной голове, неком подобии комнаты на Бейкер-стрит, то есть в вечном хаосе и беспорядке. Если попытаться восстановить цепочку хронологических событий, то даже сейчас великий сыщик может это сделать с трудом, что для него самого стало непостижимым шоком, но попытаться можно. Всё началось с того, что имя «Джона Ватсона» медленно и плавно вошло в список его дорогих, можно сказать «любимых» вещей. Нет, само созвучие ему приелось уже после, на тот момент он даже не особо вслушивался в этот набор букв, он сам, по инерции, соскакивал с его губ. Тогда его маленький список принял ещё одного участника соревнований в борьбе за пьедестал почёта от самого Холмса. Но этот период вообще был краткосрочным и сразу принял масштабный разворот, так как вообще о существовании «безынтересного сожителя» брюнет еле вспомнил. Для него, скорее всего, существовал антоним данного понятия. После Ватсон стал тесниться между диваном и исследованием трупов. Такой резкий скачок с последних мест на достойную середину. Но и этот момент великолепие и достояние Лондона пропустило, не особо волнуясь на этот счёт, даже не считая нужным перепроверить «сбой системы». Мысли были о другом. О работе, конечно, не подумайте. Следующий период, который удалось вспомнить Шерлоку, был, так сказать, финальным, как раз тогда, когда его чутьё оторвало свой нос от очередного интересного убийства и начало копошиться в самом представителе безумства. Это был знак, не свыше, может быть, но тоже значимый. Джон расположился в четвёрке лауреатов, соревнуясь, на этот раз, с пистолетом, из которого обожал палить сыщик, жаль редко удавалось. Это напрягло мужчину, но не более и тем более ненадолго. Дальше всё равно было хуже. Бить тревогу Холмс начал тогда, когда созвучие «Джон Ватсон» скакнуло на второе место, удивительным образом выталкивая с выигранного места «эксперименты и опыты» и начиная нагонять святого победителя - «работу». Тут уже было не до шуток, с каких это пор «обычные смертные» начали интересовать бога логики и дедукции! Нет, в этом определённо стоило разобраться. Нет, понятное дело, Холмс не сильно переживал за первенство работы, но вот изучить этот «странный феномен» хотел, а начиная вычерчивать эту цепочку в голове, увидел ещё больше неожиданных сюрпризов, которые выплыли из его памяти. Откуда ни возьмись появились странные привычки, связанные с известным человеком, и странности. Обыкновенное слияние букв превратилось в вполне отчётливый образ «друга», да, да, именно его, рядом с этой картиной появлялась приписка, а произношение их вслух вызывало глупую и омерзительно счастливую улыбку. Сыщик даже не соизволил посмотреть на это в зеркало, и так тошно от своей проявленной «слащавости». Так же начинались странные «порывы» при произношении вслух слова «Сара» - брюнет становился более агрессивным и язвительным, эта женщина вообще действовала на него как красная тряпка на быка, а выслушивать «последствия» этой «бури» приходилось серебряному медалисту — он, как-никак, махал платком перед, и так неадекватным, приятелем. Ещё появилась привычка думать, смотря не в прозаичное никуда, а на Джона. Не обязательно мысли должны касаться именно его, работа до сих пор лидировала, но смотреть было нужно именно на него и ни на что более. Концентрация лучше, что ли... В любом случае, показывать этого сыщик явно не намеревался, так как даже незаметно для себя, при любом движении ненаблюдательного друга, Холмс моментально переводил взгляд на другой предмет, притворяясь шлангом. Сопоставив всё это, великий детектив зашёл в тупик. С «другом» он смириться может, но вот что-то внутри колеблется, называя Джона так. А вот что - не понять. Шерлок вообще не специалист в области чувств и эмоций, он примерно знает устройство этих незамысловатых цепей, но вот впутываться в них, а уж тем более погрязать — нет, извините, не его профиль. Так и просидел весь день, отгадывая свою головоломку, сыщик, сведя кончики пальцев вместе и, от неимения друга под боком, пялясь в давно побелённый потолок. - Привет, Шерлок! - На пороге комнаты показался бурно обсуждаемый в голове Холмса человек, на ходу снимая с плеч куртку. Брюнет пропустил это мимо ушей, стараясь вновь собрать мысли в кучу, которые так проворно разбежались, когда вышеназванный прошёл в комнату. - Что-нибудь выяснил по поводу нового дела? - Обычный маршрут — снимает куртку, вешая её на вешалку, торопливо, едва помогая себе руками, скидывает обувь(она почти сухая, значит, ехал на такси), проходит в комнату, но тут же заворачивает на кухню — скорее по привычке, чем за какой-то вещью. Слышится привычное сетование насчёт беспорядка и опытов, что проиграли этой личности в сложной схватке. Слышится шуршание бумаги, это Джон берёт утреннюю газету, которую он явно не успел прочитать, времени утром у него не было, поскольку утерянный галстук и правый носок свидетельствуют о спешке утром, видимо была бурная ночь с Сарой, после которой они предпочли остаться у неё, почему и опоздали на работу. Шерлок продолжает задумчиво смотреть в потолок, изучая неровности белой поверхности. - Да, есть кое-что. - Он на секунду разъединяет пальцы, но потом снова складывает их в привычную конструкцию. - Может, расскажешь мне? - Из кухни с газетой выходит Ватсон, после чего присаживается в кресло напротив друга. - Обязательно, - брюнет резко отрывается от любования потолком и сгибается пополам, переводя ледяной взгляд на соседа, - как только ты мне расскажешь о прекрасной ночи с Сарой. - Ватсон даже вздрагивает и краснеет от неожиданности вопроса. Да уж, Шерлок любит удивлять не только своей проницательностью, но и умением брать совершенно посторонние вопросы из воздуха. - Боже, Шерлок, о чём ты! - Румянец говорит сам за себя. - Что за бред?! - Ну как же, - Холмс отклоняется обратно на спинку кресла, соединяя пальцы теперь в замок, - Мне интересно знать, во сколько же вы легли, что даже оба умудрились проспать и опоздать на работу. - Джон покрывается ещё на один слой румянцем и хмурится, что вызывает у сыщика ядовитую ухмылку. - А ты ещё и умудрился забыть у неё галстук и носок. - Брюнет наигранно качает головой. - Какая неосмотрительность. - Между прочим, - доктор начинает цедить сквозь зубы, впиваясь руками в подлокотники, - галстук я потерял ещё вечером, когда бегал с тобой за преступником, а после перевязывал им рану женщине! - По идее подобное высказывание могло указать блистательному гению на ошибку, но сейчас это больше прозвучало как отговорка и слабое опровержение. - И вообще, тебя это не касается! - Ватсон отвёл взгляд, подтверждая нерадующую догадку гения. «Не касается» - эта фраза неприятно холодила кожу и заставляла всё сжаться внутри. Самое простое и отвратительное, что было для Шерлока, так он не мог привести веских доводов того, что они с Сарой не пара. Наоборот всё противоречило неприязни сыщика, говорило об обратном. Они счастливы вместе, а Холмс... А что Холмс? Холмс сидит весь день взаперти, перестав абсолютно понимать себя и сходя с ума из-за человека, чьи дела его «не касаются». Хах, брюнет даже, наверное, обиделся бы, если бы знал как это делается. - «Не касается»! - Шерлок скривился, чувствуя насколько задели за живое обычные слова. - С каких это пор ты решил утаивать свою жизнь от меня? - Ватсон вздрогнул, видя как чуть ли не до дрожи друг морщится, вылезает из своей кожи, словно змея. - Ты вчера упустил много интересного, покинув меня ночью. - Сыщик сильнее сжимает пальцы, превращая их в нерушимый замок. Плечи от напряжения заболели, а за ними последовал и пресс. Надо же, как может нервировать всего лишь одно высказывание! - Но, хорошо, если «она», - брови Джона молниеносно взметнулись вверх, слыша с каким остервенением произносят это местоимение, - интереснее серийного убийцы, то пожалуйста. Внешне речь Шерлока звучала твёрдо и уверенно, он ни разу не прервался, если бы только не яд, который поливал сказанные слова. Язвительно, с омерзением. Джон опешил от такой «ненависти», причём неприкрытой, обычно не Шерлок ненавидит, а его ненавидят. И вправду, что это с ним? В последнее время доктор всё чаще и чаще замечает пристальные взгляды неугомонного гения, а как только речь заходит о Саре (ну или что-то в его внешности выдаёт её общество) невозмутимость и хладнокровность испаряется, показывая самую неприятную сторону сыщика. Да чем она ему так не нравится?! Она что, преступный синдикат или ещё кто-то, просто он уже догадался, а Джон, дурак дураком, ещё имеет наглость с ней встречаться! Да, всё-таки то, что творилось в голове у гения невозможно выявить обычными людскими и пресными догадками. Это из области фантастики, явно. Ну или сверхчеловеческого разума. - Ох, если ты так настроен, я не собираюсь с тобой ничего обсуждать. - Доктор устало вздохнул, вновь складывая газету, которую ему, видимо, так и не удастся дочитать, и встал с кресла. Холодные светло-голубые глаза внимательно проследили за движениями, но потом сразу же устремились в сторону окна, показывая настрой хозяина продолжать упрямиться и плеваться желчью, только повод дай. Джон, поняв этот немой знак, опять вздохнул. Нет, он просто невозможен! Сначала сам затевает ссору, а после ещё и его хочет выставить виноватым! Да, где же логика, такая тонкая и неуловимая для пресловутого интеллекта обычного доктора... Когда Ватсон покинул помещение, оставляя упрямого и, можно даже сказать, разъярённого сыщика в одиночестве, Шерлок позволил себе расслабиться и ударить кулаком по подлокотнику. Бесит. Жутко, до дрожи, бесит. Чем вообще она лучше него? Да, пускай вопрос звучит обиженно по-детски, но именно так трактовал ситуацию социопат. Он ведь, в конце концов, гений, может предложить нескучное проживание рядом со своей персоной и, возможно, развитие интеллекта, хотя под этот пункт попадал только Ватсон, который начал уже кое-как улавливать нечто логичное и объяснимое в действиях друга, хотя и не всегда. А она? А, ну да. Любовь, ласку, детей, семью и прочую ересь, что абсолютно не интересовало мужчину. Но он ведь тоже человек, разве нет? Он может гарантировать крепкую привязанность(ну, к этому выводу он пришёл после найденных в своей голове фактов неотъемлемости Джона, но пока что не более), детей вот точно нет, ласку, да как-нибудь переживёт, а семью заменят трупы и интересные убийства. Чем не счастье, а? Вроде бы прожить вполне можно. Но только Джон это Джон, а значит все приведённые факты выше не действовали на него и не могли дико осчастливить. Шерлок ещё раз ударил по подлокотнику, продолжая хмуриться. Эта ситуация его крайне не радует! Как и сам факт того, что доктор стал ему «настолько» важен, что он... Ревнует? Не-ет, упаси боже, это бред. Сыщик, у которого, по достоверной информации, и сердца-то нет, хотя тогда возникал логичный вопрос как он тогда живёт, не мог чувствовать ни ревности, ни обиды. Это не из его специфики! Из другого жанра! ЭТО НЕ ЕГО! Холмс продолжал убеждать себя в отдалённости этих понятий, но это не мешало ему пять минут назад кипеть ревностью и злостью, обижаться на Ватсона, что он до сих пор не его и имеет полное право встречаться с кем попало. *** - Опять к «ней»? - Детектив без интереса смотрел в окно, сложив руки за спиной. Пояс халата, болтающийся в ногах брюнета, безвольно покачивался от любого движения мужчины. Ватсон остановился в дверях, вопросительно вглядываясь в спину друга. - Не буду спрашивать как, наверное, это было слишком очевидно. - Шерлок фыркнул, что вызвало улыбку на лице доктора. Да, ведёт себя как ребёнок! Сначала обиделся и накричал, что его нагло «бросили», стараясь всевозможными путями скрыть этот контекст, и теперь снова дуется из-за того, что Ватсон опять направился к «ней». Это прозаичное и обиженное «она» надолго застряло в голове у друга первого консультирующего детектива. Ревность! Нет, Джона нисколько не смутил факт присутствия этой эмоции в отношении Шерлока к нему, скорее умилил и позабавил. Не настолько он и глуп, между прочим! Уж различить эту детскую обиду вполне в состоянии, и поумиляться тому, как хладнокровный гений пытается это скрыть, никто не запрещал. Тем более он, как никак, первый и единственный в своём роде друг социопата, так что, скорее всего, Шерлок и сам не подозревает о своих истинных намерениях. Джон кашлянул в кулак, стараясь скрыть улыбку, и развернулся лицом к обиженному «ребёнку». - У тебя есть планы поинтереснее? - Да, нужно иногда позволять другу выигрывать. Хотя, конечно, доктор и так имел привычку постоянно проигрывать детективу, но сейчас, чувствуя некое превосходство и вдоволь насладившись этой «ревностью», которую он непременно после развеет, ведь предпочтение он отдавал всё же Холмсу, можно было и сделать поблажку. - Естественно. - Светло-голубые глаза внимательно смотрели на Джона из отражения на стекле. - Но ты, кажется, собирался к Саре. - Доктор опять незаметно улыбнулся в кулак. Боже, как это по-детски. Словно он отец, который на глазах у ребёнка уходит к любовнице, а тот его обвиняет, хотя не может это сказать напрямую. - Не буду мешать. - Если честно, - Джон прошёл внутрь комнаты, опускаясь в кресло. Пристальный холодный взгляд продолжал на него смотреть со стекла, - то это не срочно. Могу остаться и побегать с тобой за преступниками, если ты настаиваешь. - Я не настаиваю. - Ответ пришёл быстро, но даже сейчас в его голосе слышался упрёк и обида. «Ты не настаиваешь, но молчаливо просишь». Ватсон, не сдержавшись, хихикнул. Нет, это правда забавно. И он не может отказать такому милому и обиженному Шерлоку, прости, Сара, но на этого загадочного гения у него слабость. - Шерлок, ты ревнуешь? - Уже развеселившись и достав из кармана телефон, чтобы оповестить девушку о своей занятости, Джон откровенно улыбнулся. - Господи, конечно же нет! - Ватсон прыснул, заметив, как друг оживлённо всплёскивает руками. Он совершенно не умеет прятать свои эмоции. Голубые глаза со стекла исчезли, но зато в нём появилась цельная картина взволнованности друга. Нет, всё-таки Ватсон научился некоторым штучкам у сыщика, иначе бы он не обратил внимание на отсутствие одного тапка на замерзающей ноге брюнета. Что ж, из этого можно сделать вывод, что Холмс стоял у окна не с самого начала, а только когда услышал шаги доктора. Нет, это смешно! На голубом экранчике загорелось «Сара» и послышались гудки. Ликуйте, Шерлок, ликуйте! - Алло, Сара? Да, это я. Послушай, сегодня не получится... Да, да, это снова Шерлок. Ну сегодня какое-то неотложное дело, поэтому... Прости-прости, но он отказывается меня отпускать! - С оконного стекла снова уставился пристальный и заинтересованный взгляд, будто бы ещё до конца не веря, что мужчина звонит именно «ей». - Ну, так вышло... Ладно, поговорим в следующий раз. Шерлок передаёт тебе привет. - Холмс фыркнул, убирая руки по привычке за спину. Кажется, он успокоился. - До встречи. Ватсон убрал от уха телефон и победоносно воззрился на спину друга. «Вот видишь, дитё малое, никто никуда не уходит! Стоило ли так ревновать?» Ох, бедный наивный Ватсон... Знал бы ты, что этот ребёнок секунду назад снова сопоставил все факты в голове и ужаснулся. Имя «Джон» беспрепятственно уселось на Олимп рядом с работой и разговорилось с уже не единственной чемпионкой. И знаешь, что? Гений сыска наконец понял, о чём так долго пытался разум его оповестить. Совершенно незаметно, твоё имя, твой образ и сам ты пробрались на вершину «обожаемых вещей» самого Шерлока Холмса! Наверное, этим стоит гордиться... - Ну и, - Джон с улыбкой смотрел на утихомирившегося сожителя, - какие у нас планы на вечер? Холмс, улыбнувшись самому себе краешками губ, развернулся к другу, уже во всю сверкая азартом. - Едем к Лейстрейду на место преступления! - Брюнет, полностью вернувшись к прежнему очаровательному и энергичному образу, метнулся через комнату к плащу, по пути снимая и бросая на диван халат. Джон лишь снова улыбнулся ноге, потерявшей тапок, и встал с кресла, разминая спину. Вечер его ждёт явно более подвижный, чем, так называемая «бурная ночь с Сарой». Кстати, хочу заметить, эта бурная ночь была проведена в больнице за разгребанием бумаг и лишь под утро они отправились к девушке домой, но ничего особо бурного там не было. Тихо и спокойно. Ну не совсем, но не суть важна. - Сегодня нас ждёт что-то особенно интересное! - Наматывая на шею шарф, Шерлок уже расцвёл и улыбался во всё ширь. «Интересное равнозначно опасному» - с грустной улыбкой думал верный товарищ первого консультирующего детектива. «Но зато «ребёнок» счастлив!» «Прости, Сара, но он мой» - спускаясь с лестницы, улыбался сыщик.