Когда молчит море — «Rivers run red»
— Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три. Морская фигура… Замри! На суше темень полная: ничего не выглядеть и тебя, если что, при всем желании, не найдут. Слышно только, как море буйствует, да буйствует так, что иной раз с ног до головы окатывает, но гостя штормового это не пугает: воды он не боится. Стоит, облаченный в чёрное одеяние, и шепчет под тусклым взглядом луны: — Море волнуется раз, море волнуется два… Ветер не щадит деревья: под его суровым дуновеньм гнутся они, кланяясь истинной своей хозяйке — природе-матушке. Чародей не видит этого — нет. Слышит… Чувствует своим нутром — учится с землёй разговаривать. — Замри же! — отчаянно выдыхает, отдавая искры чар последние; оседая на прохладный и мокрый песок, — Море… Вдруг буря затихает, принося облегчение и до дрожи опасное… Наслаждение — ни с чем не сравнимое. «Послушалось…» — думает юный кудесник. «Подчинилось!» — Светлый солца лик вдали показался, туман отступил и запели ранние пташки, — улыбается Чародей, а в улыбке его — лишь коварное превосходство, — Выходит, не такое уж ты всемогущее, море! Одно слово от стали твоей осталось! — он заливается смехом: звонким, яростным, оскорбляя всю суть природы и упиваясь собственной силой. Знал бы чернокнижник: на колени не пред ним великая стихия встала… Склонилась она по воле молодой царевны — прекрасной и мудрой. Глаза её горят ярким пламенем, кожа искрится, а мощи сколько — представить страшно. Со дна смотрит Марья на мир людской и диву даётся, как там живут, чем душу подчуют — хочется ей хоть раз побывать среди земных созданий. Но так ли добры те, кто поджидает на берегу и звёзды превращает в бриллианты? Друзья ли, враги? А главное, как не купиться на их тепло и радушие? Как не влюбиться, коли душа рвётся в пляс? Быть может, и для Чародея загадка — отчего же к царевне так тянет. Дело ли в её колдовстве и его желании упиваться девичьей наивностью? Смотрит он сейчас в глубину и думает: действительно ли раньше было по-другому? Когда-то прибегал мальчишка на берег и молился синей водной глади, что простиралась до самого горизонта. Сердце его — детское, чистое — ничем не омраченное, стремилось познать тайны; биться радостно и часто. Теперь кругом царит непроглядная тьма — черный морок, а пробивается сквозь него лишь один лучик света: маленький и для одержимого кудесника незаметный. — Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три. Морская фигура… Замри!Поиграем, царевна?