Рико быстро ретировался из комнаты, а Веснински с шоком смотрел в пустоту, пытаясь осмыслить значение его слов. Ему попросту не хотелось верить в то, что он и Морияма отныне партнеры, о нет. Это испортит абсолютно всё, это помешает его миссии, поставит его в неизгладимо невыгодное положение. Как ему хранить все необходимые вещи, если Рико может найти их в любой момент? Да и в принципе, как ему жить в одной комнате с этим маньяком? Он оставит Жана с Аленом в этой чертовой комнате? А жизнь с Рико случаем не будет стоить ему остатка здравого рассудка? Морияма любого может свести с ума.
Из ванной комнаты раздается сдавленный крик, и Ниэль тут же вновь попадает в реальность. Рыжий быстро кидается к своему тайнику в матрасе и выуживает таблетницу, откуда достает обезболивающие и успокоительные. Он, постучавшись, заходит в комнату и подлетает к пятому и четвертому воронам — Ален безвольно валяется на черной плитке, пока Жан при помощи ваты и перекиси водорода смывает с его ран запекшуюся кровь.
— Как он?
Жан вздыхает и качает головой. Для француза это всё слишком. Моро всегда был слишком чувствительным к чужой боли, он не обделен состраданием, хоть и привык скрывать все свои переживания внутри. Ален же сейчас испытал то, что Жан испытал в свои шестнадцать, и теперь брюнет не может перестать смотреть на него с печалью, не может не помочь. Такой он, Жан Моро.
— Отпусти меня, — брыкается Гарсия, зажмуривая глаза.
— Это мы, придурок. Мы тебе пытаемся помочь, — Веснински берет с раковины стакан под зубные щетки, промывает его под струями холодной воды, а затем наполняет его прозрачной жидкостью
Жан понимает, что собрался сделать Натаниэль и поднимает голову Алена, укладывая себе на колени.
— Пей, — инсайд сует ему в лицо таблетки, но одну оставляет при себе, — Это обезболивающие препараты и успокоительное. Лучше выпей, правда.
Гетерохром разлепляет красные от слез глаза и с неохотой принимает таблетки от Веснински. Натаниэлю показалось, что в разноцветных глазах он видит благодарность, хотя на деле Гарсия недовольно фыркнул и ничего не сказал в ответ.
— Со мной они делали и похуже... — Вздыхает Моро, — Все будет хорошо.
Веснински прикрывает глаза, вспоминая те дни, когда у него был нож и он не боялся впустить его в дело — он беспощадно оставил на телах этих Воронов больше десятка ножевых ранений в различных местах, хотя многие из них были всего лишь царапинами, требующими всего лишь два или три шва. Натаниэль ненавидит сексуальное насилие с того дня — он не поддерживает никакое его проявление, но ему прекрасно известны правила гнезда, и он не суётся в чужие дела, когда слышит хриплые стоны, доносившиеся из красного крыла.
Чёрные птицы любили расслабляться путём секса, и остановить это безумие мог только капитан или же тренер, но ни одному, ни второму не было до этого никакого дела, напротив, они поощряли это, считая, что только так можно воспитать действительное настоящего хищника, какими являются вороны.
Натаниэль ненавидит это. Всей душой ненавидит. Он хотел бы исправить все недоразумения в этом ужасном месте, но
он — никто. Навряд ли должность вице-капитана поможет ему прекращать беспорядки, спасать невинных или хотя бы приказать остановиться. Он вице-капитан, но никто его не считает за капитана и никогда не будет — он жалкая собственность, никому ненужный третий игрок Эдгара Алана. Его единственные два друга такие же, как и он, — жалкие собственности, не имеющие право на своё личное мнение, которые до конца жизни будут преклоняться перед Морияма — старшим или младшим — неважно.
Наверное, он подведёт Ичиро. Невозможно управлять Рико, живя с ним в одной комнате. Натаниэлю придётся сегодня же избавиться от всех доказательств его преступной деятельности и в следующем же отчете написать о том, что он не сможет больше участвовать в операции по устранению предателей. Интересно, Морияма старший разочаруется в нем после этого? Или с пониманием отнесётся к сложившейся ситуации, позволит просто оставить всё так, как сложилось?
Веснински гладит Моро по кудрявой голове, вкладывает в его руку оставшуюся таблетку успокоительного, а затем разворачивается и уходит в комнату. Там он стягивает с этой злосчастной кровати все окровавленные простыни, скидывает их на пол и открывает шкаф с одеждой, где на самой нижней полке лежал чистый комплект постельного белья на такие случаи. Он застеливает матрас и горько вздыхает — уже завтра его не будет на этой койке. Ему, конечно же, хотелось поспорить с решением Рико, и он обязательно это сделает, но навряд ли у него выйдет переубедить японца. Рико — капризная маленькая сучка, с ним невозможно поспорить, если он что-то хочет.
Натаниэль, пользуясь тем, что Жан и Ален находится в ванной, залезает свой матрас и достает оттуда все свои пожитки. Уничтожить телефон будет сложнее всего, а выкинуть швейные наборы и таблетки у него не поднимется рука, уж скорее он отдаст их Жану. Из под матраса виднеется самая драгоценная в его жизни записка — это та, которую передал ему Ичиро в первый день учёбы вместе со сладостями и указаниями.
Веснински берёт этот листочек в руки и, сев на краю постели, перечитывает его содержимое. Работа, работа, работа... Большая часть письма о задании. Туалет, карандаш, отчёты — всё это уже стало его бытием, но вот его взгляд доходит до последних предложений, и сердце пропускает несколько ударов
«
Удачи в миссии, Натаниэль. Надеюсь, первый выход на улицу за последние восемь лет станет для тебя прекрасной возможностью наслаждаться жизнью.»
Ниэль сглатывает и вспоминает, чем же обернулись для него эти выходы наружу.
Бесчисленные расчленённые люди
(Чаепитие с Ичиро)
Наркотик в крови и сильная тошнота после
(Лучший день в его жизни — тусовка в клубе, когда он остался наконец-то без Рико)
Убийство Теи
(Он спас Кевина от брачного рабства)
Килограмм ненавистного золота от Рико
(Самое любимое и дорогое у него в этой жизни — брошь с жасминовидной гарденией)
Да, этот год определенно лучше, чем предыдущие восемь одинаково скучных и плохих.
Натаниэль сминает этот листок — улики нужно уничтожить. Телефон он прячет в карман шорт — его бы тоже нужно будет утилизировать, но его он выкинет на улице, завтра, в какой-нибудь мусорный бак. И всё же... Всё же хочется...
Ниэль пожелеет об этом, но это будет позже.
— Жан, я скоро вернусь! — Кричит Нат и выбегает в коридор. Среди многочисленных проходов, напичканных камерами, есть один, в котором она сломана.
Ему уже все равно, что ему кричат в ответ, что будет, если Рико увидит, как он сбегает, что будет, если его передвижения заметят по камерам и сочтут странными. Он просто бежит, игнорируя дикие боли в раненной ноге — ему похуй, разошлись ли швы или вот-вот разойдутся. Пока еще не поздняя ночь, нужно успеть, успеть позвонить, успеть сказать то, что он наверняка не сможет сказать дальше.
Забежав за угол, Нат проверяет, пишет ли сейчас камера — ответ отрицательный. Инсайд берет в руки раскладушку, но начинает медлить — стоит ли звонить?
Стоит ли беспокоить юного Лорда в столь поздний час, а вдруг спит?
Но палец сам зажимает кнопку включения и в лицо Ната светит загорающийся экран. На мобильный приходит три сообщения от одного номера, записанного простым "Морияма". Нат обходит блокировку, зажав стрелку и звёздочку — такая себе защита, если о ней прямым текстом пишут на маленьком экране, но всё же, она есть и это хорошо.
«Ты можешь звонить мне в любое время суток, если это будет касаться работы»
Три дня назад, 18:41
«Я прочитал отчет за пятницу, приятно слышать, что всё идёт по плану»
Два дня назад, 12:41
«Стало известно, что Мясник выйдет из тюрьмы девятнадцатого января»
Два дня назад, 20:33
— В мой день рождения, — шепчет Ниэль и тут же выбрасывает это из головы — он Натану нахрен не сдался, никаких проблем быть не должно
Веснински нажимает на единственный вбитый номер и в полной тишине раздается несколько гудков, пока тот, кто был по ту сторону, не взял трубку.
— Да? — У Ичиро был сонный голос, и Ната это смутило
— Господин, я вас разбудил? — виновато спрашивает Натаниэль, но не дожидается ответа, — У меня проблема с вашим заданием, я больше не могу его выполнять
На другом конце провода повисло молчание — Ниэль делает предположение, что Ичиро обдумывает ситуацию, а затем с губ японца слетает лишь единственное:
— Почему?
Веснински сглатывает. Конечно, он должен объяснить причину своего такого заявления
— Рико приказал мне переехать в его комнату. Я не смогу выполнять ваши указания ...
— Сможешь, — отвечает Ичиро, — Я придумаю, как ты сможешь быть полезен мне дальше. Как минимум отчеты я всё ещё жду от тебя, уж наблюдать за моим братом ты можешь, а с учётом новой ситуации, так будет даже лучше.
— Правда? — Ниэль улыбается во всё лицо, он настолько растроился тем, что перестает быть с Жаном партнером, а мысли настолько перемешались, что он в действительности забыл о таком варианте.
— Правда, — Ичиро вздыхает и Ниэль почему-то в этот момент краснеет — вздох напомнил ему о том, что случилось днём.
Все подробности в красках всплывают перед глазами, и Веснински не может сдержаться от смущения
— Господин, — неуверенно начинает Нат, — Спасибо вам за тот пиджак
— Глупости, — японец замолкает, но через двадцать секунд дополняет своё высказывание вопросом, — Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо, — Рыжий умалчивает о болях в ногах и мышцах — для него это не проблема,
все с ним в порядке, — Простите, что беспокою вас, мой Лорд
— Ты не беспокоишь. Кстати, твоя флешка оказалась очень полезной и за свою хорошо проделанную работу ты получишь подарок в скором времени.
Голубые глазки загораются надеждой на ещё один десерт — уж слишком ему понравился тот, что в сентябре ему подарили.
— Тортик? Тортик, тортик? — он воодушевленно повторяет столь заветное слово несколько раз и Морияма усмехается.
Если бы Ниэль был котом, то сейчас бы его ушки прижались к макушке, а хвостик в непонятных многочисленных движениях забегал туда-сюда
— Хорошо, — слишком ласково для себя говорит Ичиро, — Будет и тортик, но у меня другие планы.
— Я буду работать усерднее, чтобы получать подарки от вас чаще. Думаю, вы разоритесь через год такими темпами, — Ниэль облокачивается о стену и сползает вниз, обнимая свои колени.
Ичиро замолчал и эта тишина выдавала его то ли замешательство, то ли смущение — было непонятно, но это была явно не злость и отстранённость, что уже радовало
— Ни один Морияма не спустил бы тебе этого с рук, Веснински. Радуйся, что я вырос более снисходительным.
Натаниэль улыбается, пальцем ковыряя черный пол. В их диалоге снова повисла тишина, но он счастлив — она казалась ему родной.
— Как жаль, что Вы выросли снисходительным, хотелось бы снова ощутить ваш гнев.
Он слышит грохот на том конце телефона и ему не хочется верить в то, что от такого заявления Ичиро упал с кровати, но все выдавало именно это. Приказав себе не смеяться, он задержал дыхание, давясь в собственном приступе веселья.
—... Жду отчет в пятницу, доброй ночи.
Раздались гудки — Морияма сбросил трубку. Ниэль, уже не сдерживаясь, смеётся, видимо, он всё же смутил его. Нат вытирает выступившую слезинку, а затем задумывается: « Почему ему делают подарок за работу, если он всего лишь собственность, которая выполняет прямые указания?»
Ниэль очень сомневается, что Ичиро поступает так со всеми, кто выполняет его приказы
Приказы — это приказы, их приводят в исполнение просто так, это ведь не услуга или договор. Возможно, Ичиро делает для него исключение, потому что они не просто господин и слуга, а потому что они договорились о этой глупой игре в «преданность». В таком случае, это его награда?
Веснински это не нужно знать, по правде, сейчас он был слишком рад лишь тем, что может быть полезным своему хозяину. Он прижимает телефон к груди и вздыхает — нет, все же, он не сможет его выкинуть.
