Первая и последняя игра в жизни Натаниэля Морияма

Натаниэль ощупывал краешками пальцев выпуклые цифры карточки, не веря в случившееся. Кенго Морияма собственной персоной подарил ему, жалкому мальчишке, своей собственности... Карту? Кредитку, которой он мог бы оплатить себе все, что хотелось бы, а самое главное, то, что ему ее подарили навсегда, а не одолжили на какое-то время! Да и то, почему ее подарили... Это же просто невыносимо странная причина! — Ичиро-сама... — зовет Натаниэль мужчину. Морияма посмотрел на Веснински с интересом и в какой-то степени смущением. Неужели он понял, о чем Нат сейчас собирается вести речь? — Что такое? — отстранённо спрашивает он, в пол оборота. Его смоляные глаза не решались посмотреть в голубые очи Натаниэля. Ниэль, помедлив, продолжил: — ... Почему Лорд Морияма подарил мне карту? — невинно прозвучал тихий, но закономерный вопрос. Он, Натаниэль, естественно уже знал ответ — все дело в, так называемом, "подарке на свадьбу". Вот только чья это свадьба и зачем подарки на нее дарят не кому-то другому, а ему, его насторожило. Ичиро сделал глубокий вдох, прежде чем всё-таки посмотрел на Ната. Его взгляд был полон недосказанностей, будто он таит от него много тайн самого разного содержания, однако не собирается сейчас врать и ответит прямо: — Натаниэль, мой отец... У него своеобразный... Юмор, — вздыхает японец. Натаниэль перед ним не понимающе наклонил голову в бок, пытаясь рассмотреть профиль японца лучше. Сейчас стоит упомянуть, что Веснински голый, сидит такой весь из себя нежный в белых простынях, которые не могут в полной мере скрыть то, что находится под ними, а именно — багровые отметины, подаренные буквально минут десять назад, опухшие от ласок соски, истерзанная спина и слегка влажный торс, который не успели как следует вытереть после окончания всем известного процесса. Очевидно, постельное белье в палате Ичиро придется поменять. — А в чем шутка... Про свадьбу? — невинно звучит вопрос из уст рыжего. Натаниэль, если говорить честно, прекрасно понимал, что Ичиро сейчас лишь пытается оправдаться. Но он, будучи таким хорошим лжецом и манипулятором, мог и хотел сейчас притвориться невинной овечкой и расспрашивать до тех пор, пока признания не слетят с чужих уст. Жаль только, что Морияма заметил это слишком рано. — Я знаю, какой ответ ты хочешь, — вздыхает он, — но уверен ли ты, что готов его услышать? Веснински уж не знал: радоваться ему тому, что он смог добиться желаемого так быстро, или грустить, потому что его игра не сработала. В любом случае, нельзя упускать такую подачку от Ичиро! Однако, нужно отомстить Морияма за пренебрежение его актерскими навыками. Белая простыня нежно скольнула вниз, оголяя белые плечи с ярко выраженными следами любви на них; выпирающие ключицы манили своей красотой, а слегка набухшие от недавних терзаний соски казались такими несчастными. Этот вид Натаниэля заставил Морияму не надолго поменяться в лице и уставиться на данную картину с трепетом в сердце. Ниэль хихикнул и, после пары секунд рассматривания негодования на лице Ичиро, показательно потянулся, демонстрируя взгляду черных глаз  ребра, покрытые белоснежными полосками шрамов, подтянутый пресс и слегка выглядывающие спортивные бедра — Натаниэль был сейчас прекрасен, как никогда и, к сожалению, понимал это. — Очень хочу услышать, — лукаво отвечает он, прикрывая глаза чуть дрожащими рыжеватыми ресницами. Ичиро ощущал, как его окатывает новая волна возбуждения, что захлестнула все его тело — вид его Натаниэля таким открытым заставил будущего Лорда терять самообладание. — Отец... Шутит про нашу свадьбу... — вздыхает японец, находя в себе силы отвернуться Сейчас не время для подобного разврата — он все еще не восстановился после отравления. Ему нельзя перенапрягаться. Натаниэль улыбнулся шире, видя, как Ичи реагирует на его юношеское тельце. Ему прекрасно известно, что Морияма сейчас попросту на грани своего терпения. Конечно, хочется в такие моменты надавить на него, вызывая в японце неконтролируемый поток похоти и страсти, но Нат все же не садист и понимает, что сейчас не время. Однако, от лёгких подразниваний он не уйдет: — Свадьба? Ах, какие глупости, — смеется рыжий, прикрывая свой пах одеялом получше. Ичиро все еще не решался посмотреть на него, все также отвернувшись в сторону — Натаниэль Веснински поистине его самый главный кошмар и самая его главная проблема. Но признание рыжего в том, что свадьба это " глупость" поменяло планы юного Лорда. Ичиро медленно повернулся к Веснински, выражение его лица было мертвенно каменным, мышцы напряглись, а в голове прозвучали нотки раздражения вперемешку с трупной холодностью. — Почему это? Натаниэль поспешил ответить: — Потому что Мой Лорд не позвал бы меня в мужья. — Почему? — Потому что не позвал бы! — Почему?! — Потому что! — ...? — взглядом спросил Ичиро. — ...! — отозвался рыжий инсайд. Так они и буравили взглядом друг друга. Как это вообще возможно, разговаривать без слов? Натаниэль в действительности сейчас испытывал страх — он не ожидал, что его легкая шутка так повлияет на настроение Морияма. Ичиро без какого-либо тепла в взгляде смотрел на него, а затем громко фыркнул и покинул палату. Обнаженный Натаниэль остался в негодовании прямо посреди чужого дивана — по плечам прошёлся сквознячок и Веснински поспешил набросить на плечи ранее спавшую с него белую ткань. Он разозлил Ичиро?

***

Недостаток сна пришел к Веснински с напоминанием о том, что нужно поспать. Он и сам не заметил, как отключился, а проснулся уже одетый в белые одежды — водолазку и брюки. Он резко вскочил. Как так вышло, что он даже не заметил, как его переодели?! Запах вещей был ему незнаком, неужели новые? Не стоит даже напрягаться, чтобы понять — постарался Ичиро, но кто его переодевал? В этот момент кто-то кашлянул возле двери. Нат поднял голубые глаза и увидел в проходе Мамору! Вот и славно, теперь можно все расспросить у этого телохранителя напрямую: сколько он спал, куда пропал Ичиро и кто, в конце концов, его переодел. Но не успел он и рта открыть, как Мамору прищурился, а на его губах расцвела хищная улыбка; и без того прищуренные глаза стали еще более узкими, а взгляд принял насмешливый вид. — Доброе утро, принцесска, — беззлобно, скорее с легкой дружеской издевкой произнес японец, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене, — У тебя рефлекс такой: ложиться спать после того, как побудешь наедине с моим господином? Натаниэль лишь закатил глаза: — Ну, уснул, бывает, — лишь сказал британец в свое оправдание, — где Ичи... Кхм, лорд Морияма? Мамору ничего не сказал на то, что Нат запнулся и чуть не назвал Ичиро его полным именем — его не касается, а вот на вопрос пришлось ответить пожиманием плеч. — Что это значит? — Я не знаю, где молодой Лорд, — отозвался охранник. — И как давно его нет? — Я не знаю — Сколько я спал? Мамору помолчал, видимо, подсчитывая в голове часы, после чего хладнокровно выдал: — Четыре часа. «Ого!» — подумалось Нату. Он столь долго никогда не спал, если это было не специально отведенное для сна время. В Гнезде в принципе поспать нормально невозможно, поэтому-то он и клевал носом постоянно на занятиях и сидел, как будто вообще не разбирается в теме урока. — А когда Лорд Морияма... Вернется?.. Это что еще такое?! — пискнул Нат, когда в комнату вошло около пяти человек. Мамору их пропустил — знал, что они прибудут? Ах, Мамору, какой же ты лжец... Люди принесли в палату Ичиро несколько десятков корзин с дорогими букетами цветов из самых разных бутонов от роз до ирисов. Комнату тут же начал переполнять соответствующий сладкий запах, и Веснински не мог ему нарадоваться — столько цветов ему не доводилось видеть в принципе, не то, чтобы даже нюхать их нектар. Когда все закончилось, люди удалились вместе с Мамору. Нат не смог удержаться и, откидывая в сторону простынь ( она была, к слову, уже не той, которой он укрывался ранее при Кенго), которую все еще держал в руках после пробуждения, кинулся к цветам. Веснински взял в руки самую маленькую корзинку диаметром с тарелку и принялся вдыхать запах нарциссов, как вдруг в комнату зашел Ичиро. Его волосы были привычно уложенные, легкий и незаметный макияж скрыл следы усталости на бледном азиатском лице. Он молча подошёл к Натаниэлю и протянул ему коробочку невероятной красоты. И единственное, что он сказал было: — Поженимся?