В моей душе горит огонь. Он освещает путь домой. Я потерял твою ладонь, Когда я падал за тобой.
А ведь она даже не стала ничего говорить. Не стала никак оправдываться. Только спокойно слушала, как он едва сдерживал себя, чтобы не повысить тон. Да, он потерял над собой контроль. Да, это было редкостью. Но ведь он тоже человек. Он обычный мужчина, который любил её. Любил женщину, которая, как он опрометчиво подумал, предала его. И ведь всё указывало на это. Её походы в кабинет Ковалёва, её странные телефонные звонки по поводу этого дела. А потом, апогеем внутренних метаний подполковника стало то, что он увидел Бесову в лабораторной, когда зашёл за результатами экспертизы. Да, его отстранили на время проверки. Да, ему не положено было там быть. Но лаборантка, старая знакомая, пошла на встречу, обещав дать ему результаты. И Саша не ожидала там встретить своего начальника. И он даже не стал задумываться над тем, что Саша, его Саша просто пыталась в очередной раз спасти его. Он просто обезумел от того, что родной человек, его любимая женщина могла так поступить с ним. Напряжение от всей этой ситуации взяло верх. Навязчивая мысль о том, что его в очередной раз предали, не давала покоя. И, как следствие, выжгла своим ядом сомнений весь здравый смысл. Подорвала доверие, которое Александра столько раз оправдывала. Но почему она ничего не рассказала с самого начала? Почему не стала оправдываться? Почему не попыталась всё объяснить? Шилов мрачно усмехнулся своим мыслям, смяв третью выкуренную сигарету в пепельнице. Чтобы Бесова и оправдывалась? Да когда такое было? У этой девчонки слишком монолитно стоит гордость. Если бы она начала объяснять свои действия, то лишь подкрепила бы сомнения Романа. А не рассказала потому, что прекрасно знала, что он ей просто напросто запретил бы влезать в эту грязь. Это его подставили, это его хотели убрать, ей бы он ни за что не позволил вариться в этом дерьме. Но она как обычно попыталась его спасти. Как верная подчинённая, как друг, как товарищ. В конце концов, как любящая женщина. А он так просто в ней усомнился. Поверил домыслам злых языков. Поверил застланым озлобленными чувствами глазам, а не вопившему голосу разума и вторившему ему сердцу. Боялся. Боялся, что и она его предаст. Что девушка, которую он смог так полюбить после стольких неудач, тоже вонзит в его доверчиво открытую ей спину нож. И перерубил всё на корню, не став даже слушать. А она, прекрасно его зная, не стала ничего говорить. Драма, достойная экранизации, но Шилова уже тошнило от её количества в его жизни. Понятное дело, жизнь опера, а тем более, начальника убойного отдела питерского главка не располагала к тихой семейной жизни. Но и они с Сашей не были обычными людьми. Они работали вместе столько лет, знали друг друга столько лет – им не нужно было это тихое семейное счастье. Им вполне хватало друг друга. Того, что любимый человек рядом, живой, сонно дышит тебе в шею и крепко обнимает. Что вообще дышит. Да, она не встречала его горячим ужином, послушно сидя в квартире. Она возвращалась с работы вместе с ним и уже отточенными действиями умудрялась соорудить вкусный, полноценный ужин всего за час, пока он приходил в себя в горячей ванне после тяжёлого дня, в которую она сама его заталкивала, едва ли не с боем. Да, она была не особо словоохотливым и эмоциональным человеком, когда дело касалось выражения чувств к нему, хоть и весёлым. Но каждое его ранение она знала наизусть, проводя с ним ночи в палатах на неудобных стульях. Всегда была рядом и выхаживала. Всегда следила за его здоровьем, хоть он сам этого и не делал. Иногда даже прибегала к рукоприкладству в виде подзатыльника, если он, ожидаемо, не собирался следовать рекомендациям врачей. Да, она была необычной женщиной – в прошлом спецназовец. И это сказывалось и на работе опером – лезла в самое пекло. Как итог: он не забирал её вечером, например, из фитнес центра. Он так же, как и она, проводил ночи в её палате, когда её очередной раз находила шальная пуля, зачастую, предназначавшаяся не ей вовсе. Да, они были не совсем нормальными. Но их всё устраивало. Они были друг у друга и им этого хватало. И Роман только сейчас смог понять и признаться себе, что безумно боялся это всё потерять.Остаться насовсем
В холодной комнате, в которой нету стен.
И жить случайно, наугад, сметая снег.
Он падал, словно я, но только снизу вверх.
На всех.
И упустил. По собственной глупости, из-за того, что он впервые потерял голову и перестал мыслить рационально. Раньше казавшаяся вполне приемлемой холостяцкая берлога – сейчас казалась безжизненной квартирой, в которой когда-то, совсем недавно, было что-то, что позволяло дышать полной грудью и быть обычным мужчиной. Любящим и любимым. Взяв ещё одну сигарету и уже собираясь поджечь её, Шилов чертыхнулся, на автомате посмотрев в дверной проём, ожидая, что на четвёртый звук зажигалки в нём появится недовольная Саша с желанием отобрать у него излишек «дневной дозы». Так и не дождавшись Бесову, всё ещё питая призрачную надежду, что это всего лишь страшный сон, мужчина, тем не менее, положил сигарету и зажигалку на стол. Прошло ровно две недели с того дня, когда Александра Константиновна Бесова ушла как из ГУВД, так и из их квартиры. В тот день Роман боялся возвращаться домой. Он боялся посмотреть в глаза Саше и одновременно боялся не увидеть её дома. Ожидаемо майора там не оказалось. Трубку она по прежнему не брала. Её некоторых вещей тоже не было – взяла с собой всё необходимое. Первым желанием было броситься за ней, но вставал вопрос – куда она пошла? Хоть родителей у неё и не стало слишком рано, податься Бесу было куда: должников, сослуживцев по армии и проверенных людей у неё было достаточно. Но он не хотел её трогать. Нужно было дать ей время успокоиться. К тому же, пришла идея, куда Бесова могла уехать. На следующий день Шилов позвонил тому самому Платову и тот, подвергая себя риску быть съеденным заживо своей же бывшей подчинённой, успокоил подполковника, сказав, что Саша остановилась у Хруста и его жены – те давно звали Сашу в гости. Выслушав исповедь начальника убойного отдела под стаканчик виски, полковник Климентий Платов почесал затылок, но обвинять мужчину не стал. Лишь посоветовал подождать и потом извиниться. И не делать глупостей. После этих слов Шилов молча, но послушно отставил бутылку коньяка. Так и поступил. На третий день, Саша отошла и включив холодную голову и взрослого человека ответила на звонок. Шилов и не думал, что сможет найти столько слов. Александра, зная его природу, тоже слегка впала в шок, но никак этого не показала – благо по телефону говорили. Терпеливо выслушав мужчину, Саша ещё немного помолчала и сказала, что если и вернётся, то только за оставшимися вещами. Всё внутри Романа резко похолодело. Саша говорила, что не держит на него больше зла, что она успокоилась и смогла понять, под каким углом всё увидел сам Шилов, что она не винит его в том, что он всего лишь боялся того, что она отвернулась от него. Но сказала, что если он так просто усомнился в ней, то им нет смысла продолжать отношения. Она говорила, а он уже перестал слушать. Не смог больше. В голове вертелась только одна фраза: «Я вернусь за вещами.». Жека тогда задал правильный вопрос. – Что же ты натворил, Рома?Среди домов
И черных крыш я потерял свою любовь.
И превратился в шумный ветер, и теперь...
Ты ждешь моя звезда?
Лечу к тебе.
Спустя полтора месяца
Чертыхнувшись из-за того, что сигареты решили очень внезапно закончиться, Шилов попрощался с Джексоном и Пашей и направился к машине. Друзья проводили его взглядами и переглянувшись, тяжело вздохнули. Он изменился. Стал более хмурым. Раньше гладковыбритый и с уложенными волосами, он постригся, чтобы не задумываться об этом больше, и теперь позволял себе трёхдневную щетину. Сейчас бриться, чтобы не поцарапать нежную девичью кожу при поцелуе, ему было не для кого. Проводив машину друга взглядами, друзья тоже разошлись. Каждый из них пожелал, чтобы, наконец, жизнь Романа Георгиевича сжалилась над ним. Сам Шилов, увидев по пути табачку, решил заехать туда сразу, чтобы по приезду домой никуда не идти. Припарковавшись, мужчина поставил машину на сигнализацию и зашёл в магазин, скрываясь от холодного октябрьского ветра. Встав в очередь, он зацепил взглядом знакомый силуэт впереди через два человека. Прищурившись и немного наклонившись, он всё равно не смог разобрать – девушка была в капюшоне чёрной осенней куртки и стояла полубоком, что-то говоря продавщице. Каштановые волосы виднеющиеся из-за плеча, отливали знакомым медным оттенком. Жесты были тоже до боли знакомыми. Голоса он, к сожалению, не слышал, из-за расстояния и работающего холодильника с мороженым, рядом с которым стоял. Но сердце сжалось. Так знакомо, так болезненно. Ещё не успевшее зажить, оно вновь начало вяло ворочаться в луже собственной крови. Роман прикрыл глаза и отвернулся к стеллажу с электронными парогенераторами, лишь бы не смотреть на девушку, что своим сходством взбередила ещё кровоточащую рану. Но даже сейчас работа не оставила подполковника в покое, не захотев хоть на время проявить понимание. Какой-то мужик, стоящий чуть позади от той самой девушки, выждав время, достал ствол из кармана куртки и схватив её сзади поперёк шеи, приставил дуло к виску. – Доставай кассу, если не хочешь, чтобы я ей мозги вышиб! Быстро! Шевелись! Все остальные посетители в испуге присели на корточки, а продавщица, испуганно вскрикнув, когда пистолет начал смотреть уже на неё, быстро потянулась к кассе. Но Роман даже не успел ничего предпринять: заложница, выждав момент, когда оружие вновь будет направлено на бедную кассиршу, ударила мужчину локтем в живот, тут же дёрнув его руку вверх. Раздался выстрел и болезненный стон, перемежающийся с ругательствами. Не успел неудавшийся грабитель опомниться, как девушка резко развернулась, выбила из его руки ногой пистолет и оперевшись на неё, с разворота ударила второй по голове. Мужчина тут же отключился и повалился на пол, словно мешок картошки. Шилов замер. Не выдержав таких манёвров, капюшон спал с головы не растерявшейся девушки, открывая ему до боли знакомое и родное лицо. Саша, оказавшись в этот раз к нему лицом, заметила его. Не выдав на лице ни одной эмоции, Бесова кивнула в знак приветствия и произнесла только одно слово: «Звони.». Тот сразу понял и кивнул. Опустившись на корточки, шатенка взяла мизинцем пистолет за спусковую скобу и попросив у переводящей дух продавщицы целлофановый пакетик, опустила в него огнестрельное. Когда приехали ребята из местного районного контингента, всё оформили, забрали мужика и отпустили всех свидетелей, Роман решился подойти к Саше. – Привет. – не посмев коснуться её плеча, мужчина лишь произнёс слово приветствия, надеясь, что Саша оценит шутку, предназначенную разрядить обстановку. Девушка хохотнула и повернувшись к нему от той самой кассирши Надежды, насмешливо посмотрела ему в глаза, уложив руки в карманы куртки. – Привет поближе. – оценила Бесова и оглядела подполковника с ног до головы. – Пройдёмся? – кивнул на входную дверь Шилов. И затаил дыхание в ожидании. Бесова лишь пожала плечами и кивнула, направившись на выход и попрощавшись с Надеждой. Сознательно забыв про сигареты, мужчина последовал за ней. В ходе неспешного и ни к чему не обязывающего разговора он узнал, что девушка вновь вернулась в группу Клима, что ничего особо в её жизни за это время не поменялось. Он так же поделился, что в его жизни тоже не случилось никаких изменений. Саша расспросила его про ребят и осталась удовлетворена ответом, что они живы и здоровы. Впрочем, Роман догадывался, что Бесова это и без него прекрасно знает – она ушла из его жизни, но не из жизней друзей. – Саш... – собравшись с мыслями и остановившись, мужчина встал напротив девушки. Та помотала головой, так же остановившись. – Ром... Не надо. – неожиданно мягко улыбнулась ему шатенка, перебив. Она знала, что он хотел сказать. – Вернись домой. – выдохнул Роман и Александра увидела в его глазах то, как же ему на самом деле хреново. Сердце подскочило к горлу. – Мне плохо без тебя. – Мне тоже плохо без тебя, Ром. – не стала скрывать очевидное девушка и грустно улыбнувшись, опустила голову. Но тут же подняла, серьёзно заглянула ему в глаза и не дала продолжить. – Но в чём смысл? Кто даст гарантию, что это не повторится? – поджав губы, Саша изо всех сил старалась подавить слёзы, но Роман увидел блеснувшую в уголках глаз влагу. – Я не вынесу снова твой полный отвращения и злости взгляд. Я спецназовец, да, но меня не к такому готовили. Шилов был готов в этот же момент вырвать своё сердце голыми руками – настолько было больно. Настолько он чувствовал себя виноватым перед этой необыкновенной девушкой. Настолько сильно он, оказывается, любил её. Ему нечего было сказать. Просто нечего.Не покидай меня, я очень прошу.
Видишь, что я без тебя не дышу?
Не покидай меня, не покидай меня, не покидай меня...
– Ром, может, поедешь домой? Выспишься, как нормальный человек? – обеспокоенно сдвинул брови к переносице Паша и переглянулся с Джексоном. Тот активно закивал и посмотрел на Романа. – На том свете высплюсь. – отозвался Шилов и взяв с края стола зазвонивший телефон, ответил на звонок, откинувшись на спинку кресла. Иванов на его слова только мученически закатил глаза. – Чего? – Тут же поменялся в лице подполковник и мигом выпрямился. Ребята напряглись. – Еду. Джексон с Пашей настороженно переглянулись, наблюдая за быстро натягивающим куртку другом. – Что, очередной «высокий» жмурик? – многозначительно ткнул пальцем в потолок Жека, намекая на принадлежность потенциальной жертвы к влиятельным кругам. – Саша в больнице. – только и сказал Рома, схватив телефон со стола и вылетая из кабинета. Иванов и Арнаутов снова обменялись взглядами и разом резко встали из-за стола, рванув за начальником. Благо, ещё не успели раздеться после того, как пришли с новой информацией. Догнав уж больно прыткого подполковника на парковке, мужчины успели залететь в его машину перед тем, как он дал по газам. – Рома, аккуратнее. – настойчиво, но без агрессии попросил Паша, держась за ручку над задним сидением. – А то следом туда попадём и мы. – Или сразу в морг. – вцепился в ручку двери и торпеду машины Джексон, провожая взглядом красный светофор, который Роман Георгиевич пролетел без зазрения совести. – Состояние тяжёлое? – догадался Иванов, не собираясь больше острить. Его, после фразы Романа, самого начало лихорадить. – Она уже как с неделю переведена из Катера в Питер стараниями Платова, а узнаю я об этом только сейчас. – угрожающе спокойно произнёс Роман, резко входя в поворот. – Видимо, у них было тяжёлое задание на Урале. – вновь сделал в никуда предположение Иванов, незаметно схватившись за крестик под джемпером. Тем не менее, просить Рому перестать вдавливать «тапку в пол» не стал. Сам сделал бы так же с той лишь разницей, что Шурик для него подруга, словно младшая сестрёнка. А для Шилова – любимая женщина. По истечении получаса машина резко затормозила на проспекте Культуры. Еле успев вытряхнуться из авто до того, как уже взбегающий по лестнице крыльца подполковник успел её закрыть, мужчины побежали следом. Не без труда и корочки преодолев «таможню» в виде перепуганной медсестры на регистратуре, Шилов понёсся в нужном направлении, которое ему кое-как сообщила бедная девушка. Влетев в палату без стука, Роман увидел группу Платова в почти полном составе, за исключением самого «отца» служивого люда, Хруста и Шаха. – О, начальник! Здарова! – первым отошёл от шока Яков и широко улыбнувшись, махнул Шилову рукой, тем не менее, продолжив сидеть на краю койки Бесовой. – Ты словно звонок на войну услышал, ей Богу. – Я звонок Платова услышал. – буркнул в ответ Роман и приветственно кивнув каждому, так же пожал руки Доку и Змею и, сев с другой стороны, напротив Урманова, пожал и его протянутую ладонь. – И буду ему должен. – Да здесь решила собраться вся честная братия! – засмеялся Якут, когда в палату ворвались Джексон и Паша. Проходящая мимо медсестра шикнула на уж больно шумного визитёра. Тот послушно прикрыл рот ладонями и поиграл бровями. Девушка закатила глаза и настороженно оглядев группу здоровых мужиков, всё же ушла по своим делам. Иванов и Арнаутов, оценив, что Бес в порядке, в сознании и даже улыбается, отвлеклись на спецназовцев, горячо поздоровавшись с каждым. – Ладно, Мелкий. Мы, пожалуй, пойдём. – хитро улыбнулся Вяземский и переглянувшись со Змеем и Якутом, подтолкнул их к выходу из палаты. – Поправляйся. – мягко погладив девушку по голове, словно старший брат, мужчина отошёл в сторону. – Да, Мелочь! Ты тут давай, не разлёживайся! – снова засмеялся жизнерадостный Яша и звонко, но аккуратно чмокнул подругу в лоб. Саша лишь тепло усмехнулась. – Мы завтра зайдём. – проговорил со сдержанной улыбкой всегда спокойный Сашка Кобрин, аккуратно сжав руку своей тёзки. Девушка только кивнула с мягкой улыбкой. Вытолкнув всех, а в первую очередь больно шумного, не созданного для тихих учреждений Якута, Володя подмигнул на прощание и закрыл дверь. Тут же Женя и Паша заняли места вокруг кушетки подруги. – Ты как умудрилась, Сань? – округлил глаза Арнаутов, глядя на повязку, которая опоясывала горло девушки. – Шурик, что-то ты стареешь. – деланно разочарованно покачал головой Джексон, оперевшись одним локтем о колено. – Месяц как в группу вернулась, а уже чуть трахею не просвистела! Ты себе такого раньше не позволяла. – погрозил пальцем Женя, но тут же заулыбался и сжал в ответ ладошку Саши, которую та положила на его вторую руку, покоящуюся на пледе. – Там был ребёнок, Жека. – тихо проговорила шатенка, пронзительно заглянув в глаза друга. Тот кивнул, дав понять, что и так всё понимает. – У террористов как не было ни стыда, ни совести, так и нет. Но в этот раз они совсем озверели. И Бесова рассказала про операцию. Так подробно, насколько позволяли возможности ослабленного организма и рамки под названием «госинформация». Поступила информация, что готовится теракт в Екатеринбурге, в одном из торговых центров. Террористы так и не сознались, какая организация могла взять на себя ответственность за возможный теракт, но ей и не пришлось – группа Платова с местным ОМОНом на подхвате всё разрулила. Но ребёнок, которого взял в заложники не собирающийся сдаваться террорист, оказался уж больно бойким. Укусив мужчину за держащую его руку, мальчик послушался крикнувшего ему лечь вниз Платова. Тут же находящийся неподалёку Змей сделал аккуратное отверстие во лбу боевика. Побежав навстречу спецназовцам, мальчик со слезами на глазах повторял «Это закончилось?». Но, к сожалению, не совсем. Омоновцы не доглядели и один из террористов пришёл в себя после удара прикладом. И нацелился на ребёнка. А Саша заметила. Рванув ему навстречу и быстро схватив мальчика, девушка присела на корточки и развернулась спиной, крепко прижав его к себе. Пуля прилично прочертила по шее, задев артерию. Док среагировал молниеносно, три раза выстрелив и ликвидировав цель. Бес потеряла много крови, как бы они не старались правильно зажать шею, и Клим рационально понимал, что до больницы её они, скорее всего, просто не довезут. Но Шурик как всегда проявила хватку как у бойцовской собаки – не только выжила, но и перенесла перелёт в родной Петербург, к дому поближе. Хоть на это всё и ушло две недели, чтобы врачи смогли стабилизировать её состояние как до, так и после перелёта, Саша была безумно благодарна Климу, что он умудрился провернуть и это. Как всегда, Климентий Иванович Платов был готов ради своих ребят абсолютно на всё. – Ещё скажите, что на моём месте вы бы поступили по-другому. – ехидно обвела зелёным взглядом друзей девушка, вскинув левую бровь. Те, ожидаемо, промолчали. Спустя полчаса Женя и Паша засобирались обратно в главк, аргументируя это тем, что молодняк оставлять они элементарно боятся – мало ли натворят что-нибудь. Тепло попрощавшись с подругой, мужчины многозначительно посмотрели на даже не двинувшегося в сторону выхода Шилова и хохотнув, вышли. Повисло молчание. Но не надолго. – Я даже спрашивать тебя не буду. – вдруг, начал предельно серьёзный и напряжённый подполковник, сложив ладони замком у губ. Саша тоже напряглась. Наконец, Роман поднял на неё взгляд. – После выписки я заберу тебя. И это не обсуждается. Можешь устраивать истерики, всё, что угодно. Но для меня это предел. Вопреки ожиданиям мужчины, Саша не начала хмурится, не стала сразу же закатывать скандал, не начала отпираться. Она лишь снисходительно улыбнулась и прошептала «Хорошо». Чем изрядно его удивила. Усмехнувшись и тут же слегка поморщившись от боли в только начавшей заживать шее, девушка положила руку на койку, тыльной стороной вниз. Роман, слабо веря этому, накрыл её своей широкой и легонько сжал. – А смысл мне истерить, Шилов? Ты же всё равно меня теперь достанешь. – и как-то грустно улыбнулась. – Да и не хочу я больше бегать от тебя, Роман Георгиевич. – Вдруг, подняв взгляд на глаза Романа, в которых промелькнула еле заметная надежда, шатенка приподняла уголки губ. – Предложение о возвращении домой всё ещё в силе? Шилов усмехнулся и опустив голову, покачал ею. Потом снова поднял, заглянув в любимые глаза, и поднёс ладонь Саши к губам, оставляя мягкий, невесомый поцелуй. – Конечно. Да. Нахождение на волосок от смерти кому угодно прочищает мозги.