***
У верного мусора — всё шикарно. Каждая буковка выведена с любовью к боссу. Написано кратко и ясно. Единственное, что смущает варийца, уже как десять лет, во всех его письмах — это нарисованные в нижнем углу отчёта сердечки.Ёбаные, пидорские,
голубые, блять, сердечки!
Какой хозяин такой и пёс, да? Но Занзас же не гей! Ему определённо нравятся бабы. Мужики идут лесом. Какой-то неправильный у него ротвейлер, однако.***
Со Скуало можно было работать. Его каракули славились своей разборчивостью и чистотой. Правда, личных мыслей в его писанине было более, чем достаточно, но это не раздражало. Наоборот, отчёты о миссиях от акулы босс ждал, как ребёнок ждёт новую игрушку, чтобы потом прочитать их вечером, днём, неважно в какое время, и представить всё во всей красе. Приписки капитана всегда были с юморком. Иногда с чёрным, но чаще всего с неприкрытым сарказмом. Это делало дни немного веселее. Можно сказать, что это была одна из причин, почему Занзас ещё продолжал быть боссом великой Варии. С Патлым не нужно было сюсюкаться и притворяться джентльменом. Ни с кем из офицеров. С этого года раз в три месяца весь офицерский состав вместе с боссом оставляли все свои дела на совести заместителей и сваливали на курорт, где было много девочек, в случае Луссурии — мальчиков, экскурсий и приключений. Обычная жизнь привлекала. Чья же это была идея? Вы не поверите, но эту традицию ввёл сам Занзас.***
Однако Скуало тоже был неидеальным. Он очень часто орал и обзывался, по поводу и без, чем нередко раздражал своих товарищей и собственное небо. Занзас терпел. Правда. Старался изо всех сил. Но однажды… В порыве ярости и злости, не на Патлого, на весь окружающий пиздец в целом, он кинул в него стакан от виски. И это стало традицией. У кого-то дротики летят в мишени, у босса стаканы метят в Скуало.***
Луссурия был геем-некрофилом. И эта одна его характеристика перекрывала все остальные. Сильный… Как обладатель пламени Солнца он имел довольно поджарое, мускулистое, тело. Его физические атаки в восьмидесяти процентах случаев являлись смертоносными. Мастер муай-тай имел много неплохих черт. Во-первых, он умел готовить как боженька. Хотя, какой здесь Бог? Скорее уж Дьявол. Каждый, кто хоть раз попробовал приготовленные им блюда, признавал: «Это было лучшим, что они ели за всю свою жизнь.» Откуда у него такие умения? А чёрт его знает. Во-вторых, из всей Варии он единственный хорошо разбирался в современной моде и, если сам одевался как радужный павлин, то товарищам одежду подбирал хорошую. Качественную и со вкусом. Без блёсток и ненужной мишуры. И, что удивительно, без малейшей отсылки к голубям. А в-третьих… Эта тварь опять принесла отчёт с подробными описаниями своего волшебного перепиха с мёртвым мужиком! К всему этому великолепию прилагался… мужской половой орган. Да блять! — Цветастый мусор, пиздуй сюда! — рык Занзаса раздаётся на весь этаж. Сегодня он кого-то… Очень хорошо поколотит. За порчу тонкой и хрупкой***
Мармон был очень жадным. Этакий наглый мелкий чибик, согласный батрачить только за большие деньги. Скайрини держал его по одной причине: пусть за баснословную плату, но Вайпер действительно выполнял свою работу как следует. Отчёты писал краткие и информативные. Задания выполнял тихо, без лишнего шума и ненужной суеты. Сильные туманники сейчас на вес золота. Когда к ним приезжали редкие гости, это существо… Оно брало налог за пользование их воздухом. Когда это случилось в первый раз, Занзас с Скуало смеялись как проклятые, а остальные только подхватили их веселье, вскоре переросшее в громкий гогот. Прошёл на их территории 100 метров — 300 евро. Выкинул в неположенном месте мусор — ещё 200. Сьёл одну ложку салата — 150. Аналогично он собирал поборы со всех приезжих, увеличивая свои запасы денег в разы. Именно поэтому к ним никто никогда не приезжал. Только в случае крайней необходимости. Нельзя сказать, что это было минусом. — Реинкарнация существует, — вдохновлённо шептал Вайпер, осторожно перебирая купюры своими маленькими пальчиками, — Деньги… Если я смогу заработать много денег, то… Я определённо смогу быть счастливым. В следующей жизни, — он любовно погладил валюту, погружаясь в свои грёзы о будущем, — я стану миллионером. Без всякой мафии. Услышавший этот монолог, Занзас вопросительно поднял бровь и лениво поковылял в свой кабинет. Жизнь его к такому не готовила.***
Занзас менялся. Постепенно, по крупицам, незаметно для самого себя он становился чуточку добрее. Это замечали все, кроме него самого. Он стал меньше психовать. Раньше несчастный особняк Варии приходилось достраивать, а иногда даже строить заново, каждую неделю. Теперь же его приступы ярости появлялись всё реже, позволяя строителям и туманникам вздохнуть с облегчением. Он стал чаще улыбаться. Однажды, находясь в торговом центре, Занзас заметил стоящего в стороне мальчишку. Он громко ревел, размазывая по своему лицу слёзы вперемешку с соплями, но… Занзас… Он сделал то, что раньше бы не совершил, даже будучи вдрызг бухим. Босс Варии подошёл к плачущему в три ручья ребёнку и впихнул ему в рот плитку воздушного молочного шоколада, потому что иных способов, как успокоить ребёнка он не знал. Мужчина приказал группе рядовых разыскать родителей мальчишки и вернуть его обратно к семье. Узнали бы об этом люди… Его офицеры. Поверили бы они в доброту своего неба? Занзас громко фыркает, недовольно поджав губы. Что за бред лезет в его голову? Конечно же нет. Монстры вроде него… Они никогда не меняются. А даже если так…Таким как он уже не дают второго шанса.
— Чувство страха… — медленно, заворожённо произносит Скайрини, растягивая гласные. Мужчина поднимает алые глаза к небу, задаваясь всего одним вопросом, — Как давно… Я чувствовал страх? — его зрачки сузились, черты лица стали грубее. В них появилась нотка горечи и абсолютной обречённости. Чтобы Занзас не говорил. Как бы он себя не вёл. Быть нормальным хотелось. Скайрини недовольно цыкнул, отправив в свой рот очередную порцию лазаньи. О Донна, этот вкус! Да это же просто волшебно! После возвращения воспоминаний о прошлой, на удивление гражданской, жизни ему вообще много чего хотелось.Слишком много.
Но… Если он просто будет плыть по течению, ничего страшного ведь не случится, правда?Но кто сказал, что его желания сбудутся?