как долго ты собираешься обращаться со мной, как с незнакомцем?
***
всё, как обычно, казалось бы, только что-то не ясно. откуда такое чувство начавшихся погромов и разрухи зарождается в груди? и откуда шевеление внутри беспричинное? немного надвигающейся тошноты и опасности, хочется писать песни, слушать песни, петь песни, причем все про него. пугливое солнце прячется за горизонт, позволяя ночи взять верх, всё как вчера.ну, то есть ты что-то реально чувствуешь?
походу да. ну, то есть, может мне кажется.
не, не оправдывайся, я спросил четко. да или нет?
ваня пытается быть прямолинейным, допивая остаток вина в кружке. немного по-еблански, честно говоря.давай сделаем вид, что этого разговора не было?
а сереже неловко говорить это, сереже непонятно, он закрыт, зажат, спрятан, не обнят и не целован, пуст и полон.ладно, я просто попытаюсь забыть, что ты это сказал.
дип тоже переживает. дип знает, что они чувствуют примерно одинаково, и сережа так неиспорчен и чист, говоря о чувствах, что от него голова кружится и язык заплетается. с ним бы танцевать. с ним бы на крышу многоэтажки, целоваться и кричать, петь и кричать, петь и целоваться, ох, блять, кудрявая бошка просто сногсшибательно чудесный! он мало говорит последнее время, пьет очень много газировки и постоянно смеется. он проникает под кожу, ловит взгляд и закрепляет его на себе. ваня на ухо зовет в ванную. прямо на стриме? окей, он тройной, это не составит проблемы — пропасть на пару минут. смазано попадая по выключателю, заходят вдвоем и запирают дверь. руки на плечах сжимают дурацкую черную толстовку. момент растворяется между губами, что? дурацкий вишневый бальзам для губ, серьезно, дип? кудрявый не верит, сбивается, он распылен в воздухе, и, проще говоря, в ахуе. и в поцелуй пытается что-то сказать, но идея это глупая. поцелуй принудительно-затянутый, нервный, но приятный до газированного пота на холодных ладонях и дрожи мелкой, молотящей в коленях. и ваня сам отстранится.бля. забудь об этом сейчас же.
что? м, окей.
жожо путается в словах, зрачки, суженные от света холодного, бегают по комнате, к ним стучатся, он вынужден протереть губы и ещё раз посмотреть в глаза другу. почему сейчас? почему здесь? у него нет ни одного ответа. его ответ — улыбка мягкая и теплая, как крымское солнце, или как распаренная кожа. они выходят. ничего не было, всё супер, всё на прежних местах. нет, это не так. всё давно сдвинулось и поменялось, ещё в тот вечер. оно всё настоящее, но всё равно неестественное, забирается ему под кожу покруче татуировки и остается. будет напоминать о себе перед сном и с утра, вместе с дурацким стояком и чувством пустого желудка.сереж, ты очень клевый.
взгляд шероховатый и резкий, нечеловеческий какой-то, настолько он нуждается в этом силуэте около себя, наплевав на все остальные.вань, я хз, тут прямо стремно. спасибо, мне очень приятно, но давай уедем?
в кислотном свете розовато-фиолетовых неонов и мигающих прожекторов оба чувствуют себя неправильно, понимают, что не должны здесь находиться и обычно такая обстановка вызывает у них рвотный рефлекс. сейчас лишь скука и подступающий к горлу и засевший за кадыком дискомфорт, с которым никак не справиться. дип умеет не просто слушать, он умеет слышать. и кудрявый чувствует его руку в своей, его тянут на выход через безликую сторукую толпу. вау, ваня ведущий, и ведет он очень уверенно, будто каждый день сюда залетает, чтобы по рюмочке пропустить, и выходит поэтому так же легко. сбиваться не приходится, сережа следует за ним на улицу, только нужен убер, который ждать себя не заставит. а пока они на улице, было бы круто перекурить. жаль, сигарет на руках не оказалось. остается только держаться за руки и не смотреть друг на друга. держаться и не смотреть. держаться за ванину шею на заднем сидении и не смотреть, целовать и не смотреть, а ещё, желательно, тихо, и без разговоров. только тяжелое дыхание и тупые песни на магнитоле. желательно в какую-то из длительно тянущихся секунд тихо остановиться, отстраняясь по разным сторонам салона. желательно увести взгляды, держаться и не смотреть. проникать друг другу под кожу и не смотреть. приезжать домой к русому, прикрывать за кудрявым квартиру и больше не держаться.я хочу быть твоим парнем. вот сейчас без рофла.
временная петля? это снова ночь, только в этот раз не кухня и закат давно проебан за горизонтом. и начал в этот раз ваня. кажется, эти игры надоели не только жожо. и это чувство тягучее, медовое, тоже ощущает не только он.серьезно хочешь?
да, очень.
это происходит прямо здесь, в одной реальности, они дышат одним воздухом на двоих, стоят в полуметре друг от друга, а их сознания смешиваются в порыве.тебе же не кажется это глупым?
забавно. как только педаль газа нажата, трогаться уже становится невыносимо страшно. русый переживает, конечно. зачем было начинать этот разговор? дип, видя прикусанную губу друга, сгорает от сомнения. да и его задумчивое молчание тоже бьет в голову, рассыпаясь прядями молний по венам.ни капли, чувак, я очень хочу.
вырвался из головы, наконец признал, снова пришлось ломать границы в своей голове и отказываться от своих прошлых суждений. месяц по-ювелирному прекрасно освещен, белый центр неба. такое чувство, что это месяц изнутри согревает.тогда давай встречаться, серег? я заебался бегать в непонятках, честно.
слишком сложное решение для двух мальчишек. но ответ не заставит себя долго ждать.давай.
откуда такое чувство начавшихся погромов и разрухи зарождается в груди? и откуда шевеление внутри беспричинное? немного надвигающейся тошноты и опасности, хочется писать песни, слушать песни, петь песни, причем все про него.и откуда руки на спине теплые? нос, утыкающийся в плечо, и его хозяин, с наитеплейшими объятиями. небольшой спешл для любимой персоны.