Дьявол спит

      Голова болит так, словно по ней проехало тяжёлым таким поездом. В горле очень сухо, отчего появляется неприятный кашель. Просыпаться вот так вот — не особое удовольствие. По коже проходит небольшой холодок, давая понять, что одеяла на девушке нет, как и одежды, за исключением нижнего белья. Глаза открывать не хочется от слова совсем. Мысль «Где я?» даже не появляется. Этот запах говорит всё за неё: она опять в его квартире. Образ холодных синих глаз промелькает в девичьем сознании, как бы предупреждая: «Давай без глупостей». Кровать такая же холодная, как его взгляд и, должно быть, душа.       Глаза всё же приходится открыть. Свет от неоновой вывески, что находится напротив окна, проникает в комнату, давая возможность хоть немного рассмотреть всё вокруг. А смотреть вообще не хотелось, поэтому Чию закрывает свои глаза руками в надежде, что всё это исчезнет. Пальцы хватают чёрные пряди волос, немного оттягивая их, пытаясь заглушить боль в голове. Какая же она дура. Но это немного помогает. Температура в комнате такая же, как и на улице, а сейчас не лето. Это заставляет всё же укрыться, но вместо одеяла рука натыкается на чужое тело. Мурашки пробегают по всей коже. Что-то похожее на страх, но точно не он. Чию знает, кто это. Руку она не убирает. Он лежит к ней спиной. Всё одеяло было на его стороне, хотя больше половины валялось на полу. Дыхание было ровным и… опасным. Как у хищников. Да, определённо, он был хищником. Стоило не так пошевелиться, и он проснётся. Чию бы не хотелось видеть эти синие глаза вновь. Две недели назад она давала себе обещание больше никогда не быть здесь, рядом с ним. А теперь Чию снова тут, а он спит в нескольких сантиметрах от неё. Всё вновь повторилось, чёрт возьми.       Руку девушка убирает, садясь на кровати. Мыслей было много, а большинство из них были вовсе не в пользу самой Чиюки. Всё, что она помнит, это бар и несколько коктейлей. Даби опять нашёл её. Каждый раз она уходит, обещая не вернуться, а в итоге вновь оказывается здесь, в этой холодной квартире, рядом с ним. Это уже превратилось в какой-то обычай. Тяжёлый вздох говорит о том, что девушка снова смирилась с этим. Парень рядом поворачивается к ней лицом. Чию даже задержала дыхание, будто бы это сделает её невидимой, и он не заметит. Но девушке сегодня везёт: он продолжает спать. Взгляд серых глаз скользит по лицу брюнета. Спокоен, как чёртов удав. Оно всегда выражает либо абсолютный пофигизм этого парня, либо исключительную хитрость. Но Чиюки считает его красивым. Чертовски красивым. Засранцу так повезло с внешностью, что даже шрамы не особо портят его, наоборот, они дают ему какой-то шарм. Или Чию просто пора сходить к психологу. Взгляд с лица перемещается на шею и руки. — Красивый сукин сын, — шёпотом произносит брюнетка, не отводя глаз.       Странное чувство вновь появляется где-то в районе лёгких. Чем дольше она смотрит на парня, тем меньше хочется уйти. Как наркотик. И девушка поддаётся, ложась обратно, но уже ближе к Дьяволу. Да, он был Дьяволом. Личным Дьяволом-мучителем для Чиюки. Рядом с Даби становится теплее, отчего хочется придвинуться ближе, почти впритык к нему, но инстинкт самосохранения не даст этого сделать. Её лицо находится в нескольких сантиметрах от его. Смотреть на него вот так вот вблизи Чиюки считала за отдельный вид искусства. Ненависть и зависимость — именно так можно описать её отношение.       Ресницы немного дрожат во сне, но лицо выражает полное спокойствие. Чию всегда было интересно, что может сниться такому, как Даби. Убийства, может, его будущие деяния… или прошлое? В том, что оно было явно тёмное, брюнетка даже не сомневается. И знать о нём тоже не хотелось. Хорошего там явно мало, раз теперь он здесь, в этой холодной квартире в богом забытом районе, спит, весь в шрамах, скорее всего, порешив пару людишек вчера или позавчера. От его волос пахнет краской, дымом и холодом, а Чиюки это нравится, безумно нравится. Но Таката не настолько глупа, чтобы повестись на её странные фетиши и любовь к мутным типам ещё раз, по крайней мере, она вновь в это верит, поэтому аккуратно отодвигается от него, пытаясь тихо встать с кровати.       Снова она делает ту же ошибку. Взгляд синих глаз на её спине чувствуется сразу. Словно лёд. Короткое «чёрт» срывается с губ Чию, но поворачиваться она не собирается, застыв на месте. Из-за его взгляда появляется ощущение, будто бы она под прицелом снайперской винтовки. Становится страшно. — Снова хочешь убежать, мышонок? — голос после сна ещё сильнее хрипит, от чего кажется намного строже.       Ответить ему Чиюки не решается, да и нечего ей сказать. Такая тишина не понравилась Даби; он совершенно не любит, когда на его вопросы не отвечают. — Повернись ко мне, — слова парня звучат как приказ, который нельзя оспорить, и Чиюки поворачивается, пытаясь не смотреть ему в глаза и не поднимать голову.       Что он сейчас решит сделать — большая загадка, только вот знать ответ совсем не хотелось. Может, на этот раз он действительно убьёт её, как несколько месяцев назад, когда они впервые наткнулись друг на друга. Встречей это не назовёшь. Рука Даби тянется в сторону Чиюки, а она ждёт худшего, поэтому закрывает глаза и прикрывает руками голову, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы защититься от такого, как он. Но удара или других повреждений не последовало. Сердце пропускает удар, когда его рука ложится на голову и аккуратно гладит по волосам. Удивление, перемешанное со страхом, заставляют открыть глаза и посмотреть на него. Выражение его лица приводит в ещё большее удивление. Он спокоен и… Чиюки не может описать, как называется эта эмоция, но определённо она никогда не видела её на его лице. — Ты меня расстраиваешь, мышонок, — Даби произносит это будто бы с долей какого-то сожаления, словно ему действительно обидно, но Чию не настолько сильно сошла с ума, чтобы поверить в это. — Разве я хоть раз сделал тебе больно?       Не сделал, но рядом с ним никогда не покидает чувство, что он готов всегда это исправить. Но не отвечать на вопросы сейчас Чиюки решает не рисковать. Она видела, что бывает с теми, кто не ответил, поэтому отрицательно машет головой, надеясь, что такая реакция устроит парня. — Вчера ты была более сговорчивой, особенно ночью, — Даби нарочно припоминает ей, что было между ними. — Заткнись! — не выдерживает Чиюки.       Хитрый сукин сын знает, на что надавить, чтобы было больнее. Чию сама готова съесть себя изнутри из-за того, что всё опять повторилось, если и он начнёт на неё давить, то она сломается, как дешёвая китайская кукла. Даби хитро улыбается, убирая руку с волос Чию. Она следит за дальнейшими движениями, но, вопреки её ожиданиям, он отворачивается от неё, поднимаясь с кровати. Одеяло падает, но в отличие от Чию, на нём не было никакой одежды, и брюнетка быстро отворачивается, как школьница, будто бы она никогда его таким не видела. На эту реакцию Даби хрипло смеётся. — Хах, что? Я стал тебе резко противен? — его слова обжигают не хуже причуды.       Таката отчего-то чувствует обиду на эти слова. Его вид никогда не был противен ей, из-за чего почему-то в голову Чию даже приходит мысль отругать его, но вчерашний алкоголь уже не действует на мозг, чтобы придать такой смелости. — Оденься, пожалуйста, — просит Чию, при этой хватая одеяло и пытаясь прикрыть себя им.       Даби ухмыляется, но одежду берёт, по очереди надевая на себя. Футболку он бросает Чию, ведь он-то вчера не пил и хорошо помнит, что её одежду не снимал аккуратно. Девушка ловит вещь, быстро надевая. Футболка не особо длинная, но всё, что нужно, прикрывает, и на этом спасибо. С появлением на Чию хоть такой одежды возвращается и некая уверенность. — Как на этот раз ты затащил меня сюда? — Знаешь, ты не особо-то и сопротивлялась, — хитро ухмыляется парень, смотря прямо в глаза. — Перестань, пожалуйста… — жалобно просит Чию, сдавшись. Он ей ничего не расскажет. — В этот раз ты быстро сдаёшься, мышонок.       Бросив надменный взгляд на девушку, Даби выходит из комнаты, направляясь на кухню. Раз уж его утро начинается не совсем утром, то хоть с кофе. Оставаться одной в комнате сейчас было невыносимо из-за потока негативных мыслей в свою же сторону, поэтому Таката спешит вслед за брюнетом, спасаясь от самой себя. Снова.       Лампу на кухне Даби не включает, довольствуясь лишь тусклым сиянием от подсветки на кухонной гарнитуре. За несколько лет он привык к темноте, поэтому хорошо ориентируется, тем более, он живёт в этом месте уже не первый год. Большая ладонь ловко подхватывает две кружки. К слову, их в принципе было всего две, а ещё месяц назад на полке стояла лишь одна. Можно ли считать за заботу то, что вторую он приобрёл для Чиюки? — Я могу сделать, — подаёт голос Таката, подходя к парню ближе.       Даби не против, ведь сам он готовит кофе максимально ужасно, поэтому никогда не противится тому, что Чию сама вызывается заняться этим, учитывая, что и работает она в какой-то приторно-милой кофейне, где тебе всегда фальшиво улыбаются и делают вид, что ты там очень важен. Такие дрянные нежности Даби на дух не переносит, но кофе там действительно вкусный. Такой же Чию сделает и сейчас. Наблюдать за ней интересно, поэтому Даби не упускает этот момент и сейчас. Руки девушки ловко вскрывают новую упаковку кофе, добавляя его в белые кружки. В памяти всплывает воспоминание о том, что Таката любит кофе с молоком, поэтому парень встаёт и направляется к небольшому холодильнику. Он знал, что сегодня Чию точно будет здесь, поэтому заранее приобрёл небольшую коробочку с молоком. Зачем — Даби и сам не мог объяснить себе. Просто захотелось. Некоторые могут звать это заботой, но таких слов он не знает, поэтому это что-то другое. — Неожиданно… — Таката немного удивляется, когда Даби ставит возле её руки молоко, и подмечает для себя, что раньше такого не было. — Спасибо…       На её благодарность парень только отмахивается рукой, возвращаясь на своё место. Кофе готов, поэтому Чию берёт две кружки в руки, забывая о том, что напиток внутри очень горячий. Обжечь пальцы брюнетка не успевает, так как кружки из её рук быстро перехватывает Даби, спокойно ставя их на стол. В отличие от тонкой и чувствительной кожи Такаты, его руки привыкли к высокой температуре, поэтому такая мелочь, как горячая кружка, совершенно ничего ему не сделает. Таката вновь замечает странности в его поведении. — Ты сегодня какой-то… не такой. Не как обычно, — встречаясь с вопросительным взглядом напротив, Чию не отводит взгляд, наоборот, всматриваясь в ответ. Обычно его взор всегда холодный и безразличный, но сейчас от него становится даже как-то… тепло? — Чего ты хочешь?       Вопрос прозвучал неожиданно даже для самой Чиюки. Реакция Даби вновь не идёт по сценарию в голове самой девушки, заставляя удивляться неожиданному поведению парня. Лицо Даби остаётся таким же спокойным, только меняется что-то в глазах. Буквально на долю секунды, а затем взгляд становится таким же пофигистичным, как и обычно. Смущает только то, что он вновь смотрит прямо в душу, словно пытаясь найти ответ на вопрос своей подруги там. — Тебя, — голос звучит совершенно спокойно, будто бы он сказал что-то совершенно обычное.       Такой ответ Чиюки услышать не ожидала. Его прямолинейность ставит в тупик, заставляя щеки предательски гореть, выдавая смущение. Таката, конечно, не маленькая девочка, но и такого прямого ответа она явно не ожидала. Даби вновь поставил её в тупик. Похоже, это самый излюбленный его ход, особенно, по отношению к ней. — В каком… смысле? — слова не сразу находятся, из-за чего Чию ещё больше выдаёт внутренний шок.       Хитрая улыбка появляется на лице брюнета, от чего весь его вид становится ещё более саркастичным. — А ты ещё из меня извращенца сделала, а у самой-то вон какие мыслишки, — слова Даби вновь идут врозь с сознанием Такаты. Он опять обвёл её вокруг пальца. — Я ведь совсем другое имел ввиду, мышонок. Кто из нас теперь извращенец?       На слова парня девушка лишь непонимающе хлопает ресницами, даже позабыв убрать свои ладони с горячей кружки. Большие руки вновь касаются тонких пальцев, убрав их с кружки, не давая обжечься и в этот раз. Грубые, но такие тёплые и… знакомые? Чию не может назвать его прикосновения родными, но что-то близкое и такое до невозможности привычное в них точно было. Руки Даби не убирает, продолжая держать немного холодные ладони Чиюки. Мозг окончательно ломается, отказываясь придумывать, как бы адекватно среагировать в этой ситуации. — Извини, что-то я странно себя чувствую, — переводит тему Таката, надеясь, что ей удастся это сделать. Даби в свою очередь замечает это, но поддаётся, поддерживая новую тему. — Последствия вчерашнего веселья?       Чию пожимает плечами, будто сама действительно не догадывается, в чём на самом деле причина. Неловкое молчание повисает в комнате, заставляя девушку вновь чувствовать себя глупо. А вот парню напротив, похоже, нравилось всё происходящее, потому что усмешка так и не сходила с его лица. Если она сама не хочет говорить, то он подождёт. Пожалуй, именно ждать он умеет лучше всего.       Сидеть в полумраке, в абсолютной тишине и напротив пристального взгляда было, мягко говоря, неловко. Хотелось провалиться сквозь землю или хотя бы сбежать. Так далеко она обычно не заходила именно потому, что удавалось сбегать, но вот только сейчас, когда поверх её рук до сих пор лежат тёплые ладони, а взгляд синих глаз будто бы читает абсолютно все мысли в её голове, — уйти просто так точно не получится. От волнения Чию даже начинает ёрзать на месте, пытаясь хоть как-то убрать дискомфорт во всём этом положении. Дьявол. Это точно он. Больше всего Таката не любит говорить о том, что чувствует, тем более, что зачастую и сама не понимает этого, но он словно вынуждает начать говорить, даже сопротивляться бесполезно. — Всё. Перестань, пожалуйста, ты на меня слишком давишь, — прерывает тишину Чиюки.       Со стороны парня доносится тихая усмешка. Вот только ей что-то совсем не смешно. — Что? Снова хочешь просто сбежать? — в хриплом голосе слышится некое издевательство, смешанное со странной долей сожаления. — Тебе самой не смешно с того, что ты, один чёрт, каждый раз оказываешься здесь? И заметь, я никогда не заставлял тебя.       Эти слова больно колют прямо в область сердца. Нет, ей не смешно. Чиюки совершенно не смешно. Каждый раз она обещает себе, что больше никогда не окажется здесь. Клянётся, что он никогда не будет сидеть напротив неё вновь. И что теперь? Она опять здесь, сидит рядом с ним, в его футболке, от которой даже несёт запахом его сигарет. И каждый раз подкрадывается чувство, что и она уже тоже стала его. Как эта проклятая квартира и всё, что в ней находится. Вот только злится Чию точно не на него. Чувство собственного предательства заставляет опустить голову вниз, надеясь скрыть свои слёзы за длинными прядями тёмных волос. — Прости, я… я не знаю, я правда не знаю, — негромкий всхлип заставляет Даби отпустить ладони Чию.       Он не ожидал такой реакции. Нет, ему не стыдно. Но что-то неприятное определённо находится где-то в том месте, что люди обычно зовут душой. Смотреть на дрожащие плечи Чию было мерзко. Мерзко от себя. Где-то глубоко, в уже давно мёртвом сердце, появляется желание подойти к Чиюки, но сознание, привыкшее скорее уничтожать всё, что вызывает хоть какие-то чувства, заставляет встать и пройти мимо, захватив по пути изрядно потрёпанную пачку сигарет. Хочется что-нибудь поджечь, но вместо этого на кончике пальца появляется небольшой огонёк. Прикуривая немного помятую сигарету, Даби вдыхает едкий дым, заполняя ядом собственные лёгкие.       Со стороны кухни слышится треск разбитой кружки, затем недолгое молчание и резкий плач. Он знал, что в этот раз всё так и будет. Хоть какая-то часть сознания и слепо надеялась, что всё обойдётся, но он точно знал, что этим всё и закончится. Балкон, на котором стоял парень, соединяет собой кухню и спальню, поэтому, докурив, Даби направляется туда.       Прилично порванное платье Чиюки отправляется в её небольшую сумку, даже не помещаясь в неё до конца. В памяти всплывает момент, как Таката добровольно привезла несколько своих вещей «на всякий случай». Видимо, этот случай действительно настал, поэтому Даби подходит к старому шкафу, достав оттуда женские джинсы и небольшой мягкий свитер нежно-голубого цвета. По крайней мере, ей не придётся идти в его большой футболке. От вещей даже пахнет порошком и каким-то приторно сладким кондиционером. Хоть и слабо, но даже в этой изрядно прокуренной квартире витает запах сладких духов. Кажется, это запах вишни. Точно Даби определить, чем же пахнут её духи, не сможет, ведь давно уже испортил свой нюх дымом сигарет и не только. Но даже этот слабый запах заставляет вдыхать больше воздуха, пытаясь задержать его внутри как можно дольше. Со стороны двери слышатся тихие шаги. Чиюки робко заходит в комнату, останавливаясь сразу же у входа. — Я случайно разбила кружку… — голос немного дрожит, но всё же звучит намного проще, чем тогда на кухне. — Прости, я куплю тебе новую. — Забей, она была твоей.       Холодный тон принуждает немного поморщиться, словно от сквозняка, хотя и его в этой квартире было достаточно. Если Чиюки быть честной, то после слёз стало даже как-то легче. На смену чувству вины и злости пришла усталость, поэтому, когда Даби подходит, чтобы отдать ей вещи, Таката сразу же прижимается к чужому телу, положив тяжёлую голову на плечо брюнета. Тяжесть во всём теле даёт о себе знать, из-за чего Чию аккуратно обвивает торс Даби руками, стараясь не упасть. — Извини, — тихо просит девушка, как можно сильнее прижимаясь к тёплому телу, чувствуя сильные руки на своей спине.       Это даже не объятья, скорее дружная попытка удержать друг друга на месте, не уронив. Чувствуя, что руки сзади неё прижимаются ещё сильней, Таката и вовсе почти не держится на ногах, практически полностью облокотившись на парня. Несмотря на всю окружающую обстановку, едкий дым противных сигарет и низкую температуру помещения, стало как-то даже уютно. Чию самой смешно от этой мысли, но это была правда. Да и дело тут далеко не в обстановке. Прикрывая глаза, девушка старается прислушаться к еле слышному биению сердца. От абсурда ситуации хочется усмехнуться, как минимум. Но Даби держит себя в руках, и саму Чию, к слову, тоже. Ещё несколько минут назад она рыдала в другой комнате, а теперь стоит тут, обняв его, словно родная. Нужно отдать должное, эта девочка и сама может переплюнуть его по непредсказуемости своих действий. Обычно это он ставит её в тупик, но, видимо, теперь и она научилась. Не хватает только пафосной фразы из старых фильмов, в стиле: «моя школа». Как и не хватает сопливой песни на фоне, как в романтических мелодрамах, которые парень видел ещё в детстве, наивно веря, что в жизни всё так же просто, как и в этих глупых фильмах. — Ты уйдёшь? — зачем-то спрашивает Даби, заранее зная ответ. — Может быть утром. На улице холодно… страшно и холодно, — утыкаясь холодным носом в грудь, шепчет Чиюки. — А со мной, значит, нет? — с усмешкой спрашивает Даби, смотря вниз на девушку. — Ты хотя бы тёплый… как Дьявол.       На такое сравнение брюнет фыркает и вопросительно наклоняет голову ближе к Чиюки. Такое сравнение в свой адрес он ещё не слышал, тем более от неё. — Ты тёплый, большой и иногда можешь неплохо так испугать, — объясняет свой ответ Чию, немного отстраняясь, чтобы видеть лицо парня, на котором появилась язвительная такая улыбочка. — Знаешь, странные какие-то у тебя представления о Дьяволе.       Получив в ответ несильный толчок в плечо, Даби отпускает Чию из кольца рук, наблюдая за тем, как девушка идёт в сторону кровати.       «Страшно и холодно» — хорошая формулировка одной из причин, почему он каждый раз находит Такату, где бы она ни была, вновь и вновь приводя её сюда. В детстве он плевался от одной только сцены из фильмов, где один из героев говорил, что без «вторых половинок» им и дом родной не мил. А теперь сам тащит к себе ничем не примечательную брюнетку, каждый раз где-то в глубине надеясь, что она не сбежит вновь, стоит ему только заснуть. Обычные люди называют это любовью? Но вот только к таким чувствам он не способен. Скорее зависимость, с каждым разом замечаемая уже и у самой Чиюки.       Тьма ночного города за окном давит на сонное сознание ещё сильнее, чем дождь, что резко начался, хотя его и не обещали. От Такаты веет холодом и вишней, из-за чего хочется вдохнуть этот запах ещё сильней. Даби знает, что когда он проснётся, то её тут уже не будет, поэтому прижимается как можно сильнее, словно стараясь запомнить этот запах навсегда. Тихое дыхание и умиротворённый вид лица совсем не выдаёт её натуру. Он Дьявол? Это даже смешно. Если кто из них двоих им и является, то он сейчас спит. Дьявол пахнет вишней и зимней прохладой, но точно не так уже привычной краской для волос, сигаретами и дымом.