***
Боль от шлепков по щекам вынуждает альфу открыть глаза и попытаться сфокусировать взгляд на стоящих над ним мужчинах. Единственное знакомое лицо — это Ли Донук, что пристально его разглядывает с присущим ему безразличием и пренебрежением. Юнги медленно приходит в себя, ощущая, как тяжела голова, а затылок онемел. Когда его зрение становится резким, он обнаруживает себя сидящим на холодном полу, спиной опершимся о бетонную стену. Звук тяжелой техники, гудение дрелей и звон молотков ещё больше усиливают головную боль. Все вокруг в пыли, в воздухе стоит запах бетона и сварки. Сердце замирает, как только Мин оглядывается по сторонам и понимает — сумки с деньгами нет. — Что случилось, Юнги? Ты почему тут разлегся? — Ли делает шаг вперед, наклоняется ближе, протягивая руку к лицу альфы и, зажав его подбородок длинными пальцами, поворачивает голову, фиксируя напротив себя. — Где твоя сумка? Где деньги? — он фыркает, морща нос, реагируя на исходящий от альфы запах выпитого вчера алкоголя. — Я не знаю… Меня кто-то ударил со спины, — Юнги делает усилия над собой, чтобы подняться на ноги, но они дрожат, и он опять опирается на стену, чтобы не упасть в обморок. Сейчас альфа видит перед собой не своего бывшего друга, а будто постороннего человека, чье лицо выражает холодную жестокость и безжалостность. — Ты действительно думал, что так просто избежишь своего долга? — произносит Ли, чей голос наполнен презрением. — Ты появляешься через столько лет, просишь у меня деньги, потом через час оказывается, что они тебе уже не нужны. А теперь они просто исчезли. Юнги, не играй со мной! — Я правда не понимаю, что произошло, — оправдывается Мин, но Ли подступает ближе. Его лицо остаётся холодным и непреклонным. — Ты думаешь, что я поверю в эту сказку о разбойниках, которые тебя обокрали? — голос альфы становится жёстче, а глаза будто наливаются кровью. На висках выступает вены от напряжения, Ли, очевидно, сдерживается из последних сил. — Подумай сам, зачем мне тебе врать? — настаивает Юнги, хотя понимает, что его слова звучат бесполезно. — Не знаю, кто это сделал, но я пришел сюда, чтобы вернуть тебе эти чертовы бабки. Охранники стоят неподвижно, смотря с недоверием. Ситуация имеет все шансы стать более опасной. Нужно найти доказательства своей невиновности, чтобы убедить Ли в пропаже денег. Но пока в голову Юнги не приходит ни одной идеи, как именно это сделать. Донук выпрямляется в спине и с пренебрежением вытирает ладонь о платок, будто только что он касался пальцами чего-то грязного и омерзительного. Он медленно отходит назад, кивая двум амбалам, стоящим рядом. Те тут же срываются с места, беря Мина под руки и внимательно его осматривая. — Босс, у него кровь. Наверное, действительно оглушили, — мужчина поворачивает альфу спиной к своему хозяину, указывая на окровавленный затылок и ожидая дальнейших указаний. Тот снова бросает недовольный взгляд, думает несколько секунд и, уходя, говорит: — Ладно, отвезите его в клинику. Пусть врачи приведут его в порядок, а потом будем разбираться. Охранники незамедлительно подтягивают шатающегося от головокружения Юнги и, придерживая его, начинают тянуть к выходу. Альфе приходится идти между ними, как подозреваемому. В голове ещё крутятся мысли, как найти доказательства своей невиновности и что теперь вообще делать с деньгами? Но пока ситуация кажется безвыходной. Уже через час Мин лежит на белоснежной постели в холодной больничной палате. Голова всё равно болит, словно разрывается на части, хотя ему и дали обезболивающее, но это скорее не от удара в затылок, а от количества беспорядочно блуждающих мыслей. В его размышлениях кипит смесь страха, гнева и непонимания. Кто мог захотеть причинить ему столько вреда? И главное, какая причина? Почему это происходит именно сейчас, когда он только наладил свою жизнь и, кажется, спланировал её до конца своих дней? Столько совпадений быть не может, за этим однозначно кто-то стоит! Но кто? Альфа всегда стремился к богатству и успеху, но сейчас все его усилия могут рухнуть из-за старых ошибок. Считающий себя продуманным и всё контролирующим человеком, он чувствует, как земля выскальзывает у него из-под ног. Долги, отстраненность Чимина, угроза его жизни, а теперь еще куча задач, которые необходимо решить — всё это слишком, как для легкой обиды, которую Юнги мог кому-то нанести. Он пытается вспомнить всех, с кем вступал в конфликты, но кажется, что в каждой возможной ситуации могут быть замешаны любые из сторонних лиц. Чем больше альфа анализирует ситуацию, тем больше вопросов возникает, и тем более он чувствует, что это сделано с целью его сломить. Что если всё это — лишь манипуляция? Возможно, это кто-то из его собственной команды, кто хочет занять его место и стать заместителем министра? Или это соперник из другой партии, который хочет скомпрометировать его и добиться Чимина. Юнги понимает, что в мире политики нет постоянных союзников и друзей, только временные союзы ради достижения собственных целей. Мин чувствует всеми клеточками своего тела, что где-то рядом, в тени, затаившись, как хищник, скрывается враг. Он сжимает кулаки, злится еще больше, потому что не собирается сдаваться. Быть марионеткой в чужих руках — это не о Мин Юнги. — Ну что ж, ты явно желаешь, чтобы я играл по твоим правилам. Окей, я позволю тебе думать, что ты этого добился. Посмотрим, чего ты хочешь на самом деле.***
Жар, поглощающий тело, тяжесть дыхания, гул в ушах и бит в висках — всё это, нахлынувшее одновременно, пробуждает альфу ото сна. Чонгук с трудом открывает глаза, не сразу ориентируясь в пространстве. Сердцебиение слишком сильное, как для человека, пребывающего во сне ещё минуту назад, а грудная клетка сдавлена от переполняющего легкие такого любимого запаха молочного шоколада. Альфа облизывает пересохшие губы и делает неимоверные усилия над собой, чтобы оторвать тяжелую голову от подушки и осмотреться. На своей обнаженной груди он видит слегка растрепанную белокурую голову истинного, что облизывает его кожу и, не взирая на закрытые глаза, крепко обнимает альфу за талию, издавая еле слышные стоны. Футболка Чонгука наглым образом задрана вверх, почти к шее, горячие губы Чимина жадно касаются кожи альфы и поднимаются выше, цепляя горошины сосков. Хочется выть! Холодный рассудок берет верх. И Чон, преодолевая свои желания, аккуратно касается плеч омеги, отстраняя его от себя. Тот, оказывается, до сих пор пребывает во сне, но, видимо, течка и присутствие истинного провоцируют его инстинкты. Он ластится к альфе, желая быть рядом со своей парой. Ох, как бы Чонгук хотел всего этого от Чимина, правда, находящегося в сознании и здравом уме. Полностью осознающего свои действия и желания. Но омега до сих пор не пришел в себя, а все его действия — исключительно животные рефлексы и природные потребности, на которые он повлиять не может. — Волчонок, нам это не нужно. Я очень хочу тебе помочь, но нам нельзя этого делать, — шепчет альфа и перекатывает омегу на другой бок, выскальзывая из желанных объятий. В мгновение вскакивает с кровати и бегом летит в ванную комнату. Оказавшись внутри, прикрывает за собой дверь, прислоняется спиной к холодной поверхности, сгибается пополам, упираясь руками в колени в попытке вдохнуть воздух. — Что это за истинность такая? — на очередном выдохе произносит он. — Пытка… Наконец-то почувствовав, как кислород попал в легкие, а будоражащий аромат омеги уже не так ощутим, альфа выпрямляет спину и делает несколько шагов в сторону умывальника. Холодная вода, с напором бьющая в наклоненную под кран голову, приносит облегчение, но жар в теле ещё ощутим. — Надо выпить таблетки, — комментируя свои планы, Чонгук хватает полотенце и, промокнув им волосы, снова направляется к двери. Он раздумывает какое-то время, потом набирает в легкие воздуха и, задержав дыхание, входит в спальню, плотно прижимая махровую ткань к носу. Пользуется инструкцией, которую часто озвучивают в самолете: в случае возникновения разгерметизации нужно надеть маску сначала на себя и лишь потом ребенку, нуждающемуся в помощи. Чонгук решает, что ему жизненно необходимо сначала снять свое наваждение, а потом решить, как помочь Чимину. У того явно опять жар, спровоцированный течкой. Не глядя на лежащего на постели Чимина, альфа сразу хватает приготовленные на тумбочке лекарства и дрожащей рукой берет стакан. После нескольких глотков воды, проталкивающих внутрь таблетку, Чон прикрывает глаза в ожидании облегчения. Слух улавливает ели слышное сопение и альфа с тревогой сначала открывает один глаз, а затем второй. Взгляд падает на лежащего на боку омегу, надувшего губы и жадно обнимающего его подушку. Мило. «Какой он милашка» — проносится в мыслях, а на лице возникает улыбка. Сказать по правде, Чонгук и сам не заметил, когда настал тот момент, когда он безоговорочно начал восхищаться Чимином в любом его проявлении. Но видеть белокурую бестию таким милым и нуждающимся — вне конкуренции. Мыслительный процесс прерывает подсветка экрана телефона, что мирно лежал на тумбочке несколько часов подряд и альфа рефлекторно хватает его, направляясь в гостиную, чтобы не разбудить Чимина. — Чонгук! — обеспокоенный бархатистый голос Тэхёна напоминает, что есть реальная жизнь, из которой Чонгук с Чимином выпали фактически на сутки. На часах уже девять утра, и Пак второй день находится вне доступа. — Ты не знаешь, где Чимин? Я не могу связаться с ним. Помощник сказал, звонил Юнги и сообщил, что Чим приболел, но больше он ничего не знает. — И тебе доброе утро, Тэ, — таблетки действительно действуют достаточно быстро. Альфа отмечает, насколько его внутреннее состояние отличается от того, которое было ещё десять минут назад. Он спокоен, о чем свидетельствует ровный тон, не взирая на явную истерику собеседника. — А… Да… Доброе утро. Извини. Просто я на нервах. Не могу дозвонится ему второй день. Вчера он просто не брал трубку, а сегодня телефон выключен, — слышно, как Ким делает несколько глотков. — Он у меня. Всё в порядке, — Чонгук раздумывает, стоит ли посвящать этого альфу во все детали произошедшего. — Да? — как-то неуверенно переспрашивает Тэхён после небольшой паузы. — В смысле, чего это он с самого утра у тебя делает? Вы куда то собрались? Что у него с телефоном? Чон снова делает небольшую паузу, задумываясь о том, что во всей их гоп-компании единственным человеком, кроме него самого, действительно заинтересованным в безопасности Чимина, является Ким. Чонгуку может понадобиться помощь и сейчас именно этот альфа может стать его реальным союзником и подстраховать в случае чего. — Долго рассказывать. И не по телефону, — усаживаясь в кресло и взъерошивая волосы свободной рукой, Чон всё ещё мечется в сомнениях. — А если вкратце? — тут же отвечает Ким. Отступать, по всей вероятности, он не намерен. Голос звучит требовательно, хотя, когда дело касается Чимина, сам Чонгук реагирует так же. — Он спит и у него течка. Выпей подавитель и приезжай. На месте поговорим. — А… в этом смысле. Ладно, сейчас приеду, — ответ звучит не сразу, а с какой-то странной заминкой. — А ты… — пытается еще что-то спросить Тэ, но Чонгук его обрывает, давая понять — разговор будет только при встрече. — Сейчас сброшу адрес. Возможно, мне понадобится твоя помощь…***
Медленно, словно из глубокого сна, Чимин возвращается в реальность. Ему снилось, как он гулял по красивому саду, пока не услышал голос, зовущий его по имени. В воспоминаниях тембр был знаком, но кому он принадлежал, омега так и не понял. Веки тяжелые, словно приклеились, но Чимин упорно пытается открыть глаза. Когда наконец-то это удается, он ощущает легкое головокружение и путаницу мыслей. Наведя взгляд, сканирует комнату, и его сердце замирает, замечая знакомые предметы, не принадлежащие ему. Омега пытается приподняться, но его тело ощущается слишком тяжелым и немного непослушным. Чимин осматривает комнату. Данное место ему незнакомо, но при этом он чувствует себя здесь странно спокойно и безопасно. Воздух наполнен приятными запахами, пряным ароматом коньяка и горького кофе, а еще чем-то неопределенным, что вызывает у него умиротворение, будто он дома. Хорошо. Припадает носом к подушке, ощущая аромат, который ему известен, но в этот раз он более насыщенный. Кажется, именно этот мягкий предмет постели является эпицентром манящего запаха. Спокойствие, наполняющее естественным блаженством и безмятежностью. Чимин зарывается лицом в подушку, вдыхая этот аромат, и стонет от наслаждения, не отдавая отчет своим действиям. Легкие наполняются приятной теплотой. Странное магнетическое притяжение к этому месту парализует всё тело, заставляя замереть и продолжать утопать в ощущении благоденствия. Он сильнее прижимает лицо к подушке, словно ища путь обратно в свой сон. Внезапные голоса, что улавливает слух, вынуждают оторваться от подушки и всё-таки принять сидячее положение. Голова еще немного кружится, но с каждой секундой сознание возвращается. Он напрягается, пытаясь понять, что произошло. Вспоминаются размытые образы, чей-то обеспокоенный, но в то же время ласковый голос, прикосновение горячих рук, поддерживающих и оставляющих отпечатки на его коже. Чимин трогает шею, спускаясь к груди, не сразу понимая свое состояние. Только когда мысли становятся более связными, ощущает влагу на ягодицах и тянущую боль внизу живота. Что? Течка? — Чонгук, — слышит имя за дверью. Омега отвлекается от своих мыслей, в попытке различить голоса, и узнает голос своего друга, Тэхёна. Стараясь не шуметь, чтобы не привлекать внимание, Чимин сползает с кровати, немного скручиваясь от боли, которая перенимает на себя фокус внимания. Он делает несколько глубоких вдохов и долгих выдохов. Именно так, с помощью дыхательной гимнастики врач советовал облегчать состояние во время течки. Когда становится немного легче и слух вновь возвращается, омега не смело ступает к двери, приоткрывая её, чтобы посмотреть на происходящее в другой комнате. — Ты действительно нормально переносишь его запах? — мужественный силуэт бодигарда приковывает взгляд, и омега, как завороженный рассматривает его широкую спину. — Не смеши меня. Мы с ним с первого класса тусуемся. Думаешь, для меня это в новинку? Не спорю, запах у него просто восхитительный, — на эту фразу слышен громкий рык, и Чимин чувствует, как аромат кофе, дурманящий его ещё пару минут назад, усиливается горчинкой. — Успокойся! Чего ты заводишься так? — Прости, — усталый выдох и Чонгук поднимается с кресла, направляясь в сторону кухни. — Воды? — Нет, коньяка, — Ким смеётся на такое предложение и тут же добавляет: — Ладно, шучу. Так что же случилось? — тон его голоса меняется и вместе с последним вопросом становится обеспокоенным. — Вчера ночью Чимина, накаченного снотворным, подбросили в багажник моей машины, — Чонгук возвращается в комнату с наполненным стаканом в руке. Садится на диван так, что омега видит его лицо. Альфа делает паузу, словно оценивая, как лучше начать свой рассказ. — Сам понимаешь, с учетом всего происходящего у меня не было особого выбора, кроме как принести его домой. Сейчас только полиции не хватает для полного счастья, хотя это не самый плохой вариант. Но если копы откроют дело, то первым, кто попадет в поле зрения, будет Юнги. Не думаю, что это поможет ему решить свои проблемы, скорее только усложнит, — дальше Чонгук в деталях рассказывает всё то, что было вчера. Особо отмечает, каким омега был холодным, когда он его нашёл, как вызвал врача, и тот взял кровь на анализ. — Доза была очень четко рассчитана, — добавляет, и весь его рассказ звучит так, будто это касается не человека, которого он охраняет, а того, кто ему слишком дорог. Чимин тихонько переминается с ноги на ногу, внимательно слушая всё, о чём идет речь. Он шокирован и самой историей происходящего, и тем, насколько всем этим обеспокоен сам Чон. А ещё омега улавливает усилившуюся горечь кофе, которая проникает в его ноздри, порождая непреодолимое желание обнять своего бодигарда и успокоить. Тут же пугается собственных желаний, отстраняется на миг от двери и выжидает, пока колотящееся сердце немного затихнет. — Кто бы это мог сделать? — Тэхён, видимо, пребывая в не меньшем удивлении от услышанного, реагирует недоумением. — Я никак не могу понять, зачем и кому это нужно? — Пока и у меня ответов нет. Сплошные теории и ни одного подтверждения, — Чонгук делает глубокий вдох, очевидно, вновь задумываясь, прежде чем что-то озвучить. — Понимаю, возможно, это сейчас прозвучит сентиментально, но я очень испугался за него. Есть кое-что, о чём я ещё хочу тебе рассказать, — Чимин реагирует мгновенно, возвращаясь на свой наблюдательный пункт. Фактически высовывает голову, чтобы услышать всё в деталях. Лицо Чона напрягается и омега замечает выступившую вену на виске. В его словах и голосе столько заботы и искренних переживаний, не то, что у Юнги. За два года их отношений Мин всегда старался держать Чимина в поле зрения, но это больше походило на контроль, чем на заботу и помощь. Всё его так называемое «беспокойство» и страсть были направлены на то, чтобы заткнуть омеге рот или приглушить его эмоциональный раздрай. — Я подозреваю, что в этом замешен Юнги, — говорит Чонгук с нотками разочарования в голосе. — Слишком много странных совпадений и нестыковок. Смотри, — он наклоняется ближе к Киму, а Чимин чуть не выпадает из своей засады. — Он был дома в момент похищения, но говорит, что ничего не помнит. Типа, выпил лишнего и уснул. Смешно, — альфа делает несколько глотков воды и ставит стакан на столик перед диваном. — Это же как нужно напиться, чтобы не слышать ни присутствия посторонних людей в доме, ни разгрома, который устроили прямо над ухом? — Мин может, поверь, — усмехается Ким, в очередной раз демонстрируя свою неприязнь к альфе друга. — Он заядлый любитель алкоголя и бог знает ещё чего. Этот лис — шкатулка с сюрпризами. У меня кое-какие фото есть, Белоснежка ему череп разнесет, если увидит. — Какие? — тут же подхватывает Чон, а омега сжимает кулачки от злости. Что ещё эти двое скрывают от него? — Потом покажу. Сейчас в приоритете безопасность Чимина. — Ладно, ты прав. Кстати, Мин так и не признался, что должен казино, хотя я несколько раз говорил, что мне нужно быть в курсе всех вероятных угроз. Не удивлюсь, если это действительно он подстроил. Одним словом, доверия у меня к нему нет. Вернее, не осталось! Слишком странно он себя ведёт, — на эти слова Ким запускает пальцы правой руки себе в волосы на затылке и задумывается. — Юнги, конечно, мне не нравился никогда. И дело не в ревности. Я искренне желаю Чимину счастья. Но я не думаю, что он мог бы причинить ему вред. Не могу сказать, что уверен в его любви, скорее в расчётливости, потому что Чимин для него достаточно ценный трофей. Не пойму, почему Белоснежка на него повелся, хотя… Мин еще тот обольститель омежьих душ. Но я альфа, поэтому смотрю на ситуации более прагматично и умею быть наблюдательным. Такой омега, как Чимин — это алмаз. Днем с огнем не сыщешь. Знаешь, сколько поклонников у него было? Но Мин всех их обошёл. В принципе, это тоже может быть причиной неприязни, особенно если это твои друзья, — омега внимательно слушает каждое слово, пульс учащается, а разум борется с ужасом от услышанного слова: «трофей». Неужели всё это время он действительно был слеп, позволяя кому-то считать его всего лишь дорогой игрушкой? Чимин продолжает наблюдать за альфами через небольшую щелку приоткрытой двери, позабыв о том, что ещё пару минут назад его беспокоила течка. Мысли перемешиваются в голове, он впервые задумывается о природе их с Юнги отношений. Ким всё это время был достаточно резок с его альфой и, судя по сказанному, давно сделал определенные выводы, в которые омегу не посвящал. Как ни крути, он действительно всегда на его стороне и, невзирая на резкий характер, старается быть тактичным. Что уж говорить о словах Чонгука, вводящих омегу в ещё большее потрясение. Таинственное нападение, а Чимин совсем не помнит, что с ним было. — Пожалуй, я должен тебе признаться ещё кое в чём, — Чонгук опускает голову и какое-то время смотрит в пол. — Не знаю, как ты к этому отнесёшься, но чувствую, мне понадобится помощь… — Тэхён молча смотрит на Чонгука, его глаза широко раскрыты, и он ожидает продолжения. — Чимин мой истинный. Стоящий за дверью омега чуть не давится воздухом от такого заявления своего бодигарда. Он не раз задавался вопросом о необъяснимости своего влечения к этому альфе, по иронии судьбы ставшему его телохранителем и в то же время основным источником раздражения. А раздражал он его именно тем, что был слишком заманчив. Но это то, что Пак до сих пор не может признать. И что теперь? Он его истинный? Ага… Сейчас! Чего этот Чонгук себе надумал? — А-ха-ха-ха! — Ким заливается смехом, на что Чон выпучивает глаза и как-то с опаской отсаживается немного в сторону, смотря на него, как на сумасшедшего. — Судьба опять устанавливает свои правила. Кто бы мог подумать?! — О чём ты? — Я так давно рядом. Столько лет таскаюсь за ним, как щенок и даже скрывать не буду, что люблю его. А тут ты! Приехал и сразу с козырей зашёл, — Ким тяжело выдыхает, опуская плечи, и у Чимина сжимается сердце. Хорошо, что Тэхён сидит к нему спиной, и омега не видит его лица. Для него чувства альфы не новость. Ким — прекрасная партия и великолепный человек, но он друг. Просто друг, которого Пак тоже любит всем сердцем, не воспринимая как потенциальную пару. Все эти годы именно Тэ был его защитой и опорой, открыто говоря о своей любви. Ничего не требовал, никогда не наглел, даже тогда, когда Чимин, напиваясь в стельку, сам лез целоваться к нему, просто желая тепла. Ждал. Хотел искренней взаимности и, не взирая на очередную смену альфы, продолжал оставаться рядом. — Ты истинный альфа Чимина… — сменив тон и произнося это уже не так радостно, продолжает Ким, а у омеги данные слова медленно впитываются в сознание. — Сам удивлен. Но, как сказал врач, ни я, ни он на это не влияем. — И что ты собираешься делать? — после затяжной паузы, в которую их всех погрузили размышления, подаёт голос Тэхён. — Пока не знаю, — Чонгук пожимает плечами. — Я только недавно понял это, но ещё не могу поверить и принять. Мне не нужны отношения сейчас, тем более с Чимином, — фраза в принципе должна восприниматься, как отсутствие претензий, но почему-то омеге она неприятна. — Я всё-таки его телохранитель. Мне нужно его защищать, а чувства, которые я испытываю, очень мешают выполнять мою работу. — Я буду рад, если рядом с Белоснежкой будет такой альфа, как ты. Юнги ему совсем не подходит, — и хоть Ким говорит так, потому что искренне желает своему другу счастья, а Мин ему не нравится уже давно, и этого мнения он никогда не скрывал, его слова почему-то злят омегу. Почему эти альфы вообще обсуждают его, Чимина, да ещё и в разрезе перспектив его будущей жизни? Чимин больше не хочет, чтобы его обсуждали за его же спиной. Он набирает воздуха в легкие и, медленно выдохнув, открывает дверь, выходя из своего укрытия. — Что ж вы так? Ведёте разговоры на такие интересные темы, а основного персонажа ваших увлекательных историй даже не позвали на огонёк? — он решительно проходит в комнату, игнорируя внезапно возникший микс запахов. Такой густой, тягучий, в котором особенно выделяется кофе с коньяком. Как кошка, грациозно обходит диван и становится прямо перед сидящими в изумлении и некоем замешательстве альфами. Его шёлковая пижама слегка помята, на голове бардак, а в мыслях полный раздрай, что уже говорить о планах — их попусту нет. Ну вышел. И что дальше? — Как ты себя чувствуешь? — одновременно и с беспокойством выкрикивают альфы, а Чонгук даже подрывается встать, но хрупкая ладонь, упёршаяся ему в грудь, толкает, вынуждая вернуться в исходное положение. — И что тут за разговоры такие? Ты чего себе напридумывал вообще? — омега смотрит прямо на Чона, желая всем своим видом показать, насколько он зол. — А ты? Чего ему поддакиваешь? Ты чей друг вообще? Забыл? Могу напомнить, если склероз развился! — Чимин, послушай, — Чон поднимается с места и, сделав несмелый шаг, останавливается, потому что омега выставляет руку вперёд, не позволяя подойти ближе. — Ну всё, достали!***
Солнце за окном начинает медленно клониться к горизонту, заливая офис золотистым светом. Воздух на улице наполнен легкой прохладой, которая ощущается через приоткрытое окно и свидетельствует о приближающемся вечере. Браслет часов переливается бликами, играя на потолке солнечными зайчиками, в то время как красивый альфа сидит в кожаном кресле. Темно-коричневый костюм подчеркивает стройную фигуру мужчины на фоне белой мебели, а дорогие лакированные туфли — на светлом мраморном полу. В кабинете ощущается атмосфера деловой суеты, но в то же время присутствует умиротворение и покой, который исходят от его хозяина. На поверхности большого стеклянного стола видны разбросанные карандаши, но помимо них, почти на самом краю стоит средних размеров кожаная дорожная сумка. Ее молния расстёгнута, а изнутри выглядывают пачки зеленых купюр. Альфа склонился над столом. Взгляд устремлен на монитор ноутбука, стоящего перед ним. Между его длинных пальцев непринужденно зажат стилус, которым он время от времени легонько касается экрана, перелистывая выведенные на весь экран фото. — Скоро ты будешь моим, пупсик. Недолго осталось ждать, — шепча расплывшимися в оскале губами, альфа с нескрываемым удовольствием рассматривает фото белокурого омеги. — Месть — это блюдо, которое подаётся холодным. Ну что ж, время пришло…