Я ведь здесь

Духота летних ночей была способна свести с ума даже самого непривередливого человека. Жаркие дни сменялись не менее жаркими ночами, и от них уже невозможно было спрятаться в тени. Однако в одной из комнат усадьбы Фуяо всегда царила свежесть и лёгкая мерзлота. Благодаря холодной ауре Чэн Цяня окружающее пространство заполнялось морозной прохладой, не пропуская горячий воздух внутрь комнаты. Чэн Цянь давно привык к холоду. А теперь к вечной прохладе привык и Янь Чжэнмин. Привычка с детства спать в одной комнате не исчезла и по прошествии ста лет, а только укоренилась и стала неотъемлемой частью их жизни. Теперь совместной. Чэн Цянь настоял на своем, и старший брат полностью перешёл в его комнату. Но помимо новых для Чэн Цяня романтических чувств его постоянно охватывало и волнение за старшего брата. После всего случившегося перед Янь Чжэнмином часто возникали тревожные видения, от которых юноша невольно вздрагивал, а порой и был не в состоянии отличить их от реальности. Даже без своего сознания во внутреннем дворце Янь Чженмина Чэн Цянь часто чувствовал его напряжение даже сквозь сон. Как и сейчас. Он повернулся и, опершись на локти, взглянул на спящего старшего брата. Лицо Янь Чженмина болезненно исказилось, между бровями залегла складка, а на глазах навернулись едва заметные в ночной темноте слезы. Янь Чжэнмин тревожно ворочался во сне и что-то шептал. Он просил прощения. Просил вернуться. Просил не уходить. Чэн Цянь резко сел с намерениями поскорее прервать сны, поражаемые измученным разумом старшего брата. Но не успел он коснуться, как Янь Чженмин вскрикнул и резко сел. Расфокусированным взглядом юноша глядел куда-то перед собой, грудь его резкими толчками вздымалась вверх, руки непроизвольно подрагивали. Чэн Цяню стало больно. Янь Чжэнмина слишком часто мучили ночные кошмары, выматывая его ещё больше, чем бессонные ночи или дни без медитаций. Чэн Цянь аккуратно взял ладонь возлюбленного брата в свою, но стоило ему коснуться его руки, как Янь Чжэнмин резко вырвался и отполз назад. Его взгляд был затуманен. Он смотрел в упор на Чэн Цяня, но остатки кошмара все ещё тревожили его воображение. Чэн Цяню стало ещё больнее. Почему такой добрый и нежный человек должен терпеть такие пытки? Чем он заслужил все эти испытания? Чэн Цянь медленно подвинулся к застывшему на месте юноше. Наконец Янь Чженмин понял, где находится, и, громко вздохнув, опустил голову и закрыл лицо ладонями. Чэн Цянь слышал прерывистое дыхание, громкие вдохи и рваные тихие выдохи. Янь Чженмин был на грани истерики. Чэн Цянь накрыл ладонями руки брата и попытался убрать их от лица. Руки Янь Чженмина, горячие и мокрые от слез, все ещё дрожали. Чэн Цянь аккуратно, едва касаясь, словно боясь напугать ещё больше, коснулся губами ладони Янь Чженмина. Янь Чженмин вздрогнул. Но голову так и не поднял. – Старший брат. Янь Чженмин молчал. – Брат. Янь Чженмин не шевелился. – Янь Чженмин. Янь Чженмин медленно понял голову, и Чэн Цянь увидел тонкую полоску плотно сжатых губ, маленькие кристаллики слез в глазах и взгляд, полный немой мольбы. Янь Чженмин вел себя чересчур спокойно. Чэн Цянь понимал, что он на пределе. Чэн Цянь быстрым движением прижал возлюбленного к себе, облокотив того на своё плечо. Янь Чженмин долго терпел, но все же не выдержал и крепко обнял в ответ. Он тихо всхлипнул и задохнулся в безмолвной истерике. Чэн Цянь медленно гладил его голове, шее, спине. В душе у него было неспокойно. – Успокойся. Все хорошо. Чэн Цянь и не думал, что после его слов Янь Чженмину вдруг полегчает. Напротив, своим беззаботным тоном он лишь хотел спровоцировать Янь Чженмина, чтобы тот выплеснул все негативные эмоции и скорее пришел в себя. Спина Янь Чженмина напряглась. Пытаясь из последних сил, он не выдержал и тихо разрыдался в плечо Чэн Цяню. Чэн Цянь не переставал гладить, чувствуя, как дрожит тело старшего брата в его объятиях. – Прости меня. Чэн Цянь закрыл глаза и плотнее прижался к горячему от лихорадки юноше. – Прости меня, пожалуйста. Эти эмоции давно терзали Янь Чженмина, и теперь он просто не мог успокоиться так скоро. – Я говорил тебе не беспокоиться. Я обещал, что разберусь со всем сам. Чэн Цянь молча слушал, а сердце его разрывалось от печали и боли. – Я обещал, что все будет хорошо, но не сдержал обещания... На последнем слове Янь Чженмин задохнулся и замолчал. Чэн Цянь мягко отстранил от себя Янь Чженмина и взял его лицо в свои ладони. Он долго смотрел в эти ласковые персиковые глаза, омраченные пеленой сожаления и вины. Пальцами он попытался вытереть слезы с лица Янь Чженмина, но лишь размазал их ещё больше. Не долго думая, Чэн Цянь наклонился и нежно, очень аккуратно и бережно поцеловал Янь Чженмина возле века, сцеловывая его слезы. Парень в его объятиях вздохнул и расслабился. Чэн Цянь печально улыбнулся и вновь притянул старшего брата на себя. Янь Чженмин больше не сопротивлялся. Он молча принимал безобидные ласки Чэн Цяня и крепко обнимал того за торс. Чэн Цянь наклонился и потерся носом о шею Янь Чженмина. – Я никогда не винил тебя, ты не виноват ни в чем из случившегося в тот день. Янь Чженмин ничего не сказал, лишь уткнулся лицом в плечо Чэн Цяня, заставляя того улыбаться ещё больше. – Я рядом, все хорошо. Я больше никуда не уйду.