***
Трейс и Адама сидели на разных концах дивана, и Элиза решила, что пусть так и остается. — Для начала расскажите о себе… — произнесла она. Кара и Ли одновременно заговорили, но Элиза поспешила их прервать: — Не так. Лейтенант Трейс, я хотела бы, чтобы вы рассказали мне о капитане Адама. А вы, капитан, — о лейтенанте, — сказала она, с удовлетворением отметив недоуменное выражение на их лицах. — Лейтенант, начнете? Прежде чем заговорить, та какое-то время молчала, переводя взгляд с Ли на Элизу. — Ли… Элиза что-то нацарапала в блокноте, краем глаза заметив, как Кара наблюдает за ней, и жестом попросила ту продолжать. — Ли — мой КАГ. Мой старший офицер. Сын моего коммандера. Отличный пилот вайпера. Почти такой же хороший, как и я… — с другой стороны дивана послышалось фырканье. — И... — Лейтенант, как насчет чего-то более личного? Все, что вы назвали — хорошо, но я хотела бы услышать что-нибудь еще. Украдкой бросив взгляд на Ли, Кара посмотрела на Элизу. — Эм… он отвратительно играет в триаду? — Вы меня спрашиваете, лейтенант? И я имела в виду что-то совсем личное. — Он был отличным старшим братом. У него отвратительный вкус на женщин. А еще у него в заднице палка размером с вайпер. Заметив, как Ли протестующе открыл рот, Кара рассмеялась. Элиза бросила на него предупреждающий взгляд, и Ли промолчал. Она сделала очередную пометку в блокноте. — Спасибо, лейтенант. Давайте продолжим. Капитан, что вы можете рассказать про лейтенанта Трейс? Что-то личное. — Она была ему хорошей девушкой. «Интересно, что они оба затрагивают отношения друг друга с братом Ли. Он по-прежнему играет важную роль в том, как они общаются и почему избегают слишком личных тем», — быстро записала в блокноте Элиза. — Она упорна, несносна и жутко сквернословит, — настала очередь Кары попытаться возразить, но вместо этого она ограничилась лишь едким взглядом в сторону Ли. — У меня никогда не было лучшего спарринг-партнера и второго пилота. — Мне кажется, вы оба восхищаетесь друг другом в профессиональном плане и верите, что вы — отличная команда. Так ли это на самом деле? — Элиза окинула их долгим взглядом. Ли и Кара мгновение смотрели друг на друга, а затем одновременно кивнули. «Очаровательно». — Хорошо. Давайте сделаем короткое упражнение. Сядьте рядом, но так, чтобы не касаться друг друга. Элиза наблюдала, как они обменялись еще одним взглядом. Очевидно, в ту секунду они вели какой-то безмолвный разговор. «Ли не сдвинулся с места. Кара же, напротив, подсела к нему. Сначала я подумала, что лидер — она, несмотря на их звания, но похоже это не так. Интригующе», — записала Элиза в блокноте. Проводя упражнение, она отметила, что, хотя между ними оставалось небольшое расстояние, Трейс и Адама постоянно соприкасалась — пальцами, плечами, коленями. Голова Кары чуть больше секунды лежала на плече Ли. Элизу заинтересовало, что они становились более открытыми, когда прикасались друг к другу, как будто физический контакт сводил на нет необходимость смотреть в глаза во время разговора или позволял им чувствовать себя более свободно. Она была уверена, что в эти короткие моменты они общались друг с другом на уровне взглядов и прикосновений. «Между ними такая уникальная динамика! Я могла бы написать об этом новаторскую статью для какой-нибудь академии, если бы такие еще существовали. Интересно, как это повлияет на их общение, если они будут прикасаться, но не смогут видеть друг друга? Или как это будет работать, если их полностью изолировать?» — записала Элиза. — Я думаю, на сегодня достаточно. Понимаю, ваше расписание зависит от множества факторов, но я хотела бы записать вас на это же время через два дня. Подойдет? Кара толкнула Ли локтем и спросила: — Подойдет, Апполо? Это же ты составляешь расписание. — Да. В нашем с тобой расписании теперь полно свободных окон. — Чудесно. До встречи через два дня. Было приятно познакомиться. О, и, к слову, в будущем я хотела бы называть вас обоих по именам, а не по фамилиям или званиям. Не возражаете? — спросила Элиза и, когда те кивнули, добавила: — Вы можете звать меня по имени или мисс Кавендиш, если предпочитаете более формальное обращение.***
На следующей сессии Элиза передвинула кресла так, чтобы Ли и Кара сели близко к ней, но спиной друг к другу. — Сегодня мы копнем немного глубже. В последний раз Кара начинала первой, так что, Ли, я хотела бы, чтобы сегодня начали вы. Расскажите что-нибудь о Каре, что-нибудь связанное с вашими профессиональными жизнями, что вам не нравится, разочаровывает или злит. Понимаете? — Думаю, я смогу что-нибудь придумать, мисс Кавендиш, — начал Ли. Он оглянулся через плечо, отметила Элиза, хотя и не мог видеть Кару. — Она безрассудна, но всегда выполняет поставленную задачу. Ни больше, ни меньше. Если, конечно, речь идет о вайпере и полете. — К чему мне надрывать задницу ради каких-то дерьмовых заданий? — фыркнула Кара. Ли открыл рот, но Элиза вмешалась прежде, чем он успел заговорить. — Кара, вы уверены, что приказы необоснованны, и вы не заслужили те задания, которые вам дают? Вместо того, чтобы задавать вопросы, подумайте о том, как вы относитесь к высшим по званию офицерам. Я хочу, чтобы вы поработали над этим на этой неделе. Вы оба. Подумайте о приказах, которые вы отдаете, и о своей реакции на приказы, которые получаете. «Она никак не обращается ко мне, а он продолжает использовать формальное обращение. Интересно», — записала Элиза, прежде чем продолжить сеанс.***
Она вновь переставила кресла, как делала последние несколько сеансов. Ли и Кара, увидев эти изменения, растерянно остановились в дверях. — Сегодня мы будем выполнять новое упражнение, поэтому я переставила их. Все в порядке? Кара открыла было рот, но Ли ответил за них обоих: — Конечно. — Отлично. Присаживайтесь. Элиза подождала, пока они сядут, отметив некоторое замешательство Ли и Кары, когда те поняли, что снова не смогут видеть друг друга. Она переводила взгляд с одного на другого, наблюдая, как они занимают свои места, устроив руки на подлокотниках. Если бы кресла стояли чуть ближе, они бы соприкасались пальцами. — Сегодняшнее упражнение должно повеселить вас. Отвечайте не думая, — улыбнулась Элиза, прищурившись. Ли бросил на Кару взгляд, и Элиза улыбнулась шире. — Готовы? Когда они оба кивнули, она взяла ручку. — Я собираюсь зачитать несколько слов и хочу, чтобы каждый из вас произнес первое, что придет в голову, независимо оттого, насколько нелепым или неуместным оно покажется. Весь смысл в том, чтобы просто выплюнуть что-то немедленно, не раздумывая. Итак, начнем. Голубой. — Глаза, — тут же ответила Кара, скосив взгляд на Ли. — Колени, — ответил он, явно удивившись ее ответу. «Интересно. Каре нравятся его глаза, но Ли об этом не знает. Голубой заставил его подумать о ее коленях. Что бы это значило?» — Следующее слово — стол. Элиза прикрыла рот, чтобы скрыть улыбку, когда они бросили взгляд в сторону друг друга и одновременно произнесли: «Фрак», — но была несколько озадачена тем, как побледнело лицо Кары. Решив не заострять на этом внимание, она продолжила: — Птица. — Голубь. — Вайпер, — сказала Кара и протянула вперед руку, словно ища штурвал. «Она действительно любит летать», — записала Элиза, но вслух произнесла: — Пальцы. — Контроль, — тут же ответила Кара. — Фортепиано. Музыка, — ответил следом Ли, и лицо Кары неуловимо изменилось при этих словах. Элиза поняла, что здесь кроется какая-то тайна, и записала: «Покопаться в связях лейтенанта Трейс с музыкой». — Доверие. — Нужно заслужить, — Ли будто проглотил эту фразу. «Интересно, почему он так отреагировал?» — Переоценивают, — в свою очередь Кара была непреклонна. Элиза сделала еще одну пометку и произнесла: — Объятия. На лицах обоих застыли едва заметные улыбки, и они посмотрели друг на друга, хотя и не произнесли ни слова. Элиза сделала очередную пометку. — Ненависть. — Сайлоны, — одновременно ответили Кара и Ли. — Любовь. Ли открыл рот, но ничего не сказал. Кара выглядела так, словно вот-вот заплачет. Элиза пробежалась по ряду слов, но не нашла ничего стоящего внимания. Затем сделала еще несколько общих заметок и закрыла блокнот. — Хорошо. Я считаю, что на сегодня достаточно. У кого-то из вас есть что-нибудь, о чем вы хотели бы поговорить? — она дождалась, пока Кара и Ли покачают головами, и кивнула: — Что ж, тогда увидимся. Наша следующая встреча через четыре дня. Ли и Кара синхронно поднялись и направились к двери. Рука Ли легла на поясницу Кары, а та склонила голову в его сторону. Дверь за ними закрылась, и Элиза улыбнулась.***
Через пару месяцев Элиза подумала, что они готовы заняться более серьезными вещами. — Сегодня мы снова будем выполнять новое упражнение. Да, опять, — улыбнулась она. — Вы знаете клише о том, что у психотерапевта принято лежать на кушетке? Что ж, Ли, ты будешь лежать на диване, положив голову Каре на колени, пока она будет говорить. Ты — ее якорь. То, за что она может ухватиться, когда тема станет для нее трудной. Элиза наблюдала, как они неловко топтались друг вокруг друга, пока наконец Ли не толкнул Кару на один конец дивана и не лег, положив голову ей на колени. Та закрыла глаза и отвернулась, как будто этот простой физический контакт был для нее слишком тяжелым. Элиза видела, как они соприкасались, знала, что они находили утешение друг в друге, даже если не осознавали, что делают именно это. Однако Кара была для нее загадкой. Она часто вела себя так, словно ей не позволялось быть обычным человеком. Кара легко шла на телесный контакт, но, судя по тому, что Элиза усвоила на их индивидуальных занятиях, только если тот был поверхностным. Игра в «Пирамиду», столкновения с людьми в коридорах, спарринги в спортзале. Или секс. Кара оставила небольшие подсказки, которые ясно давали понять, что она использовала секс, чтобы держать людей на расстоянии. Могли быть и исключения, но у Элизы сложилось впечатление, будто Кара не спала ни с кем, кто ей действительно нравился. К тому же Элиза была очарована этим особым поведением Трейс. Каре могло показаться логичным использовать секс, чтобы удержать на расстоянии и Ли, но он, вероятно, был одним из немногих людей на этом корабле, кого она бы не позволила себе использовать. На индивидуальных занятиях она упоминала нескольких партнеров по имени или званию, но никогда не называла Ли, и когда Элиза попыталась прояснить этот момент, Кара ясно дала понять, что секса между ними никогда не было и обсуждать тут нечего. Она знала, что Кара не отдавала себе отчет, как много информации заключалось в том факте, что секс с Ли не подлежал обсуждению. «Хм. Стол. Интересное слово, Элиза», — кивнула она сама себе, внезапно вспомнив об упражнении с ассоциациями. Затем пролистала заметки до того сеанса и прочла: — «При слове “Стол” они оба вспомнили о сексе». Вернувшись на последнюю страницу, она сделала пометку, чтобы попытаться деликатно разобраться в этой конкретной ассоциации. Одной рукой Кара вцепилась в подлокотник дивана, а другая нависала над Ли, пока он не поймал ее и не прижал к груди. Они оба улыбнулись при этом контакте, хотя Кара тут же отвела взгляд, словно ей нужно было скрыть свое удовольствие. — Начнем. Ли, во время этого упражнения для тебя важно не перебивать. Твоя единственная цель — быть опорой для Кары. Любые вопросы, которые возникнут, нужно оставить на потом. Хорошо? — Принято. — Кара, давай поговорим о твоей любимой музыке. Элиза позволила Каре несколько минут поговорить о музыке, но зная, что та попытается избежать действительно болезненной для себя темы, подтолкнула: — Расскажи про инструментальную музыку. Фортепианную, например. Рука Кары на груди Ли сжалась в кулак, и ее лицо стало пустым. — Фортепианная музыка — это хорошо. Элиза наблюдала, как Ли обхватил кулак Кары обеими руками и разжал ее пальцы, снова прижав их к своей груди и накрыв ладонями. «Откуда он знает, что делать? И почему она ему позволяет?» — подумала Элиза, но вместо этого произнесла вслух другое: — У тебя есть любимый исполнитель? Кара молчала несколько минут, и когда Элиза уже собралась перевести разговор в другое русло, вдруг упомянула своего отца. — Твой отец играл на фортепьяно? Это было его хобби? — Нет, — покачала головой Кара. — Он был довольно известен в Канцероне и даже выпустил пару альбомов. — Он был профессиональным пианистом? — Да. И научил меня, когда я была маленькой. Кара снова попыталась сжать пальцы, но Ли крепко держал ее, и вместо этого остальная часть ее тела напряглась. — Тебе нравилось играть? Не думала о том, чтобы сделать на этом карьеру? Кара резко покачала головой, но не произнесла ни слова. Элиза подождала несколько напряженных секунд, а потом осторожно спросила: — Ты никогда не играла больше с тех пор, верно? — Это невозможно. Сломала пальцы, когда была ребенком. Неправильно срослись. Не могла играть после этого, — Кара отвечала отрывисто, как будто информацию выталкивали из нее силой. Было что-то большее в этой истории, подумалось Элизе. — Как ты сломала пальцы? — спросила она. — Были ли они все сломаны одновременно? Это должно быть чрезвычайно болезненно. — Это сделала моя мать. Однажды, после того как папа уже ушел от нас, она застукала меня за игрой и захлопнула крышку фортепиано мне на пальцы, — пробормотала Кара. Элизе потребовалось время, чтобы сообразить, о чем идет речь. В отличие от Ли, мгновенно понявшего, что нужно делать. Его руки в успокаивающем жесте накрыли пальцы Кары, но вместо того, чтобы просто положить их поверх, он поднес одну ее руку к своей щеке. «Он начал утешать ее еще до того, как я полностью осознала, что она нуждается в этом. Они определенно общаются как-то невербально». Ли открыл рот, на его лице ясно читались шок и гнев, но Элиза поймала его взгляд и коротко покачала головой. Кара все еще была где-то далеко, вероятно, переживала болезненные воспоминания. Элиза подождала еще пару мгновений, прежде чем продолжить: — Значит, твой отец ушел, когда ты была маленькой? Вы когда-нибудь виделись снова? Кара покачала головой. Ее глаза блестели от слез, которые она с усилием сморгнула, прежде чем посмотреть на Элизу. — Нет. Он так и не вернулся. Мысли Элизы лихорадочно метались не только для того, чтобы вспомнить последние несколько минут, но и для того, чтобы опознать отца Кары. Если он играл профессионально, она наверняка должна была слышать о нем. «Кара Трейс. Трейс... Канцерон. Альбомы. Дрейлид! Отец Кары — Дрейлид Трейс!». Она изучала некоторые из его произведений ближе к концу учебы, но была почти уверена, что Дрейлид исчез почти двадцать лет назад. Неужели он больше никогда не играл профессионально? С ним что-то случилось? Приказав себе не отвлекаться, Элиза произнесла: — Я представляю, каким разочарованием это стало. Он когда-нибудь пытался связаться с тобой? — Сомневаюсь. Даже если бы он это сделал, мама бы мне не сказала. Она никогда больше не упоминала о нем после того, как он ушел, никогда не позволяла мне говорить о нем. — Кара, тебе нравилась музыка отца? Та кивнула. «Нужно поискать какие-нибудь записи. Может быть, включу их в фоновом режиме во время одной из наших сессий. Индивидуальной или совместной? Скорее, совместной. Она более открыта для некоторых вещей, когда Ли рядом». — У тебя сохранились его записи? — Есть музыкальный чип. Нашла его в своей квартире, когда вернулась на Каприку. Элиза заметила, что Ли напрягся при упоминании Каприки, и нацарапала себе напоминание спросить об этом в другой раз. В любом случае, ей нужно было глубже разобраться в том, что Кара видела и делала на Каприке. Коммандер Адама упомянул, что у нее были некоторые проблемы со здоровьем после возвращения. — Я надеюсь, что музыка немного утешит тебя. Кара лишь пожала плечами в ответ. — Продолжим. Как только они перестали говорить о музыке и ее отце, Кара стала более общительной, хотя, конечно, она никогда не была болтливой. Элиза сделала несколько заметок, но остаток сеанса был менее плодотворным.***
Когда они уже были в коридоре и возвращались в свою каюту, Ли медленно шел позади Кары, пытаясь придумать, как задать интересовавший его вопрос. Если она ответит словами, а не кулаками, это само по себе уже будет чудом. И все же он должен был попытаться. Кара молчала всю обратную дорогу. Когда они уже дошли до коек, Ли понял, что попал в ловушку. — Кара? Ее плечи напряглись, но она не обернулась. — Мы можем… поговорить? — О чем? — все еще не оборачиваясь, спросила она. — О чем захочешь. Ли не знал, что еще сказать, но уж точно не мог произнести «о твоих родителях». Кара сняла униформу, оставаясь в одном белье, забросила ее в шкафчик и натянула шорты. — Я собираюсь вздремнуть. — О, — Ли старался, чтобы его голос звучал ровно. — Ладно. Она отодвинула занавеску и на мгновение замерла. Он не знал, чего ждать. — Ли? — Да? — Для тебя есть место. Если хочешь. Кара постояла еще мгновение, затем забралась на свою койку, не глядя на него, и задернула занавеску, оставив всего лишь несколько дюймов. Ли тоже разделся, оставшись в боксерах и майке. Он оглядел каюту, закрыл люк и подошел к койке Кары, отодвинув занавеску. Та лежала на боку, отвернувшись к стене. Проскользнув внутрь, Ли задернул занавеску и лег, устраиваясь поудобнее. Как только он перестал двигаться, устраиваясь, Кара перевернулась на спину. Ли протянул руку, и она улеглась, положив голову ему на плечо, а руку на грудь. Никто из них не произнес ни слова. Ли начал нервничать, раздумывая, не следует ли ему начать разговор, когда почувствовал, как что-то мокрое скатилось по его шее. Кара плакала, понял он. Положив руку поверх ее, Ли успокаивающе начал ласкать ее кожу большим пальцем, пока Кара не заснула.***
— Коммандер, хотела спросить, располагаете ли вы какими-нибудь ресурсами, недоступными мне? — Нам всем многого не хватает, мисс Кавендиш, — ответил тот. В его голосе слышалось предостережение. — Ох, нет! Я не имела в виду припасы. На самом деле меня интересует поиск кое-какой музыки для занятий с лейтенантом Трейс. В идеале фортепианной, а если у кого-то есть записи ее отца, это было бы идеально. Адама ответил не сразу. — Отец Кары был музыкантом? — наконец спросил он. — Не думаю, что когда-либо слышал, чтобы она упоминала своего отца. Ее мать была сержантом-майором морской пехоты. — Да. Сократа. Я уверена, что у вас есть доступ к ее личному делу в архиве корабля, — Элиза старалась, чтобы ее голос звучал нейтрально и открыто. Но коммандер, кажется, был в хорошем настроении. — Вероятно, только сокращенная версия. Она здесь не служила, так что у меня не будет полного досье. — Но музыка? — спросила Элиза, возвращая разговор в нужное ей русло. — Есть ли на борту кто-нибудь, кто любит музыку и у кого может быть подборка, которую я могла бы позаимствовать? Или что-нибудь, на чем можно было бы сыграть? — Я поспрашиваю. Держу пари, Гаэта сможет что-нибудь найти. Я почти убежден, что он заправляет черным рынком на этом корабле. Если я прошу о чем-то, в наличии чего не уверен, он почти всегда достает это максимум за пару дней, — коммандер Адама рассмеялся. «Он сегодня разговорчив. И, похоже, действительно гордится этим Гаэтой», — отметила Элиза про себя. — Я была бы вам очень признательна, — добавила она вслух. — Как только у меня появятся новости, я с вами свяжусь. Удалось что-то выяснить о причине проблем Кары и Ли? — Вообще-то, да. У меня есть несколько интересных соображений на этот счет. Думаю, у нас наметился прогресс. Вы помните что-нибудь об их отношениях до войны? Они ладили? — Кара с Ли? У меня сложилось впечатление, что они познакомились через Зака и стали близкими друзьями, но когда Кара прибыла на «Галактику», она никогда не упоминала Ли. Мы всегда говорили только о Заке. — Хм. Как я понимаю, исходя из наших сеансов и того, что вы только что сказали, Зак очень заботился о Каре. Она говорила, что они собирались пожениться, когда он окончит академию. — Мы не обсуждали это. Но когда Зак прислал мне приглашение на выпуск, он написал, что встретил кое-кого. Она была важна для него, и он хотел, чтобы мы с ней познакомились. Я не знал, чего ожидать, когда встретил Кару после смерти Зака, но она явно заботилась о нем так же сильно, как и я. — Я еще не вникала настолько глубоко, но, думаю, часть проблемы заключается в том, что Ли и Кара были очень близкими друзьями, а когда она прибыла на «Галактику» после смерти Зака, Ли разорвал с ней любые контакты. Кара адаптировалась, завела новых друзей, но подсознательно все еще воспринимает отказ Ли от нее как предательство. А он пытается справиться с виной как из-за этого, так и из-за нарушения обещания, данного Заку. — Субординация не оставляет места такого рода проблемам, мисс Кавендиш. Им нужно во всем разобраться. — Коммандер, человеческие эмоции не подчиняются правилам и предписаниям. Вы попросили меня помочь, так как знали, что приказ тут не сработает. — Ваша правда, — согласился он, помрачнев. — Что ж. Вы сообщите, как только у вас будут музыкальные записи или найдется тот, кто умеет играть на фортепиано? — Свяжусь с Гаэтой первым делом. — Спасибо, коммандер.***
— Когда Зак был еще жив, вы трое также сдержанно вели себя друг с другом? — спросила Элиза на очередном сеансе. Что-то изменилось между Ли и Карой. Она видела это, но не могла понять, что именно. — Вообще-то, нет. Зак любил всякие нежности, да и я довольно спокойно отношусь к физическим контактам. Игра в «Пирамиду» и рукопашный бой в академии лишили меня сомнений на этот счет. Не то чтобы у меня действительно был выбор: я росла в армии, — деловито произнесла Кара. — Хорошо. Ли? — Элиза перевела на него взгляд. Тот покачал головой: — Мы всегда прикасались друг к другу. Обнимаясь, играя в «Пирамиду», лежа на диване, смотря телевизор, или готовя на кухне. Но после смерти Зака... — Понимаю, — кивнула Элиза, что-то записав в блокнот. — И как вы думаете, почему это изменилось? Она наблюдала, как оба посмотрели в сторону, а потом вниз на колени. «Стыд? Возможно, угрызения совести? Эта тема — некий элемент притяжения для них. Им кажется, что после смерти Зака получать удовольствие от прикосновений друг к другу — неправильно», — в конце концов пришла к выводу Элиза. — Вас влекло друг к другу с самого начала или это влечение выросло из близости, которую вы трое разделяли? — Кара и Ли выглядели пораженными, а затем на их лицах появилась паника. — Помните, это безопасное место. Ничто из того, что вы здесь говорите или делаете, не покинет эту комнату. — Всегда, — призналась Кара, не поднимая глаз. — С того момента, как познакомились, — подтвердил Ли. — И что-то случилось в самом начале, но вы справились с этим и стали в первую очередь друзьями? Элиза молча ждала ответа, пока Ли наконец не кивнул. Кара все еще была сосредоточена на своих коленях, на ее лице застыло выражение крайнего удивления. — Да, — уточнил он, разрывая неловкое молчание. — Скорее, что-то едва не случилось, и мы оба ощущаем вину из-за этого. Это чувство усилилось после смерти Зака, поэтому мы больше не можем спокойно находиться рядом друг с другом. «Инцидент со столом?» — Кара? Ты любила Зака? — Конечно, любила! Что за странный вопрос? — отчеканила Кара, метнув в Элизу раздраженный взгляд. — Совершенно разумный. А он любил тебя? — Говорил, что да. — Конечно, любил, Кара. Ты же знаешь, что да. И он знал, что ты его любишь, — Ли тут же бросился ее утешать. — Вы когда-нибудь задумывались, знал ли он, что между вами что-то изменилось? Что вас двоих влечет друг к другу? Кара не произнесла ни слова и не подняла глаз, лишь кивнула. — Кара, как ты думаешь, Зак хотел бы, чтобы ты была несчастна? Никогда больше не влюбилась? Провела остаток своей жизни, занимаясь с кем-то бессмысленным сексом просто потому, что чувства стали бы очернением его памяти? Кара все также молчала, но не Ли. — Конечно, нет! Зак любил Кару. Если бы он знал, что умирает, вероятно, выбрал бы для нее кого-нибудь и сказал бы быть счастливой после того, как умрет. — Знаешь, в некоторых культурах этим человеком был бы ты, Ли. Холостой брат женится на вдове и заботится о ней и ее детях, — заметила Элиза. Лицо Ли стало похоже на застывшую маску. — Но мы с Заком не успели пожениться, — тихо произнесла Кара. — Я думаю, единственное, чего не хватало, — это документов. Ты собиралась выйти за него замуж? Была ли хоть какая-то причина для отказа? — спросила Элиза. — У меня сложилось впечатление, что вы не сделали этого, потому что Зак все еще учился, и вы не хотели публичности, верно? — Именно. Чтобы пожениться, нам пришлось бы подать документы, и весь флот узнал бы об этом. Нас могли вышвырнуть и из академии, и из флота, несмотря на фамилию Адама. — Ли, Зак когда-нибудь просил тебя позаботиться о Каре, если с ним что-то случится? Ли неловко поежился, прежде чем ответить: — Да. Он заставил меня дать обещание. — Что конкретно он заставил тебя пообещать? — Позаботиться о ней. Не давать ей слишком долго горевать. Поощрять снова влюбляться. Сделать ее счастливой, — не поворачивая головы, Ли скользнул взглядом вбок. — Не имеет значения. Я не смог сдержать обещание. Бросил ее после смерти Зака, — его голос сорвался. — Я хочу, чтобы вы подумали о том, насколько чувство вины за то, что вы воспринимаете как неудачу с вашей стороны, влияет на ваши нынешние отношения с Карой. Мы вернемся к этому на следующей сессии. Ли, как ты думаешь, что Зак имел в виду, говоря «сделать ее счастливой»? Он сказал именно так: «Сделай ее счастливой»? — Дословно. «Сделай ее счастливой, Ли. Она заслуживает кого-то, кто полюбит ее так же сильно, как я». Это было незадолго до его гибели. Элиза задумчиво посмотрела на них обоих. — Мне кажется, он знал, что ты любишь ее, и давал тебе свое благословение. Выражение лица Ли было душераздирающим: сочетание надежды, вины, любви и кто знает чего еще. Кара все еще молчала, глядя на свои колени. «Пришло время вернуть ее к обсуждению».***
— Могу я посвятить вас в кое-какие свои наблюдения, которые мне удалось сделать за последние несколько месяцев во время наших совместных и индивидуальных занятий? Кара выглядела немного встревоженной, но кивнула. Ли тоже. — Я никогда раньше не видела, чтобы люди общались так, как вы двое. Разве что в клинических условиях при изучении близнецов. У вас есть условные обозначения — жесты, слова, фразы, выражения лиц. Вы рассказываете друг другу сотни вещей, даже не произнося ни слова. Если вы прикасаетесь, то передаете еще больше информации. Поистине поразительно, как много из того, что вы говорите друг другу, вы никогда не выражаете словами — вещи, которые никто другой не слышит и не понимает. Элиза наблюдала, как они впитывают это, ерзая на диване, чтобы с каждым движением сесть ближе. Оба смотрели друг на друга краешком глаза, избегая смотреть прямо. — Эта система общения во многом является причиной того, почему вы так хорошо летаете вместе. В рабочей обстановке вы позволяете этому идти своим чередом, не задумываясь. Однако при личном взаимодействии вы делаете предположения и суждения друг о друге, которые только мешают отношениям. — Но между нами нет отношений, — возразила Кара. — О, конечно, есть. Дружба. Глубокая интенсивная связь, которую вы оба игнорируете из-за того, что считаете это неуважением к Заку и уставу флота. Вы заметили, что с тех пор, как вы сели на диван, вы постепенно придвигались друг к другу, пока не соприкоснулись? — Элиза указала рукой на них. Они посмотрели вниз на свои колени, и Ли тут же немедленно отодвинулся. — Почему ты сделал это, Ли? Он открыл рот, нахмурился и снова закрыл, так и не ответив, а затем просто пожал плечами. — Хотите, чтобы я дала эмпирическую оценку? — Ли осторожно кивнул, и Элиза продолжила: — Эта обстановка неформальная, и какая-то ваша часть не верит, что личные отношения с Карой уместны, хотя они существовали еще до того, как вы оба оказались здесь, — она приподняла бровь и подождала, пока он обдумает это. — Прежде вы были друзьями. Когда Ли наконец поднял на нее глаза, он все еще казался озадаченным, но Элиза продолжила: — То, как вы двое общаетесь, работает везде, а не только на летной палубе или в ваших истребителях. У вас двоих удивительно глубокая связь, и это пугает вас. Вас обоих. Ли открыл рот, затем снова закрыл его. Кара опустила глаза, хотя и слегка повернула голову в его сторону. — Кара, ты очень тактильный человек. Та подняла глаза, широко раскрыв их от изумления. — Ты много работаешь. Упорно сражаешься. Жестко играешь. Ты дерешься с Ли, потому что знаешь: он достаточно силен, чтобы принять все, что ты можешь бросить в него, и никогда не отступит. Кроме того, это единственный способ позволить себе прикоснуться к нему. Ли, ты же отвечаешь Каре потому, что она единственный человек в вертикали командования, который не уступит только потому, что ты главный. Она единственный человек, который не истолкует неправильно эту борьбу. Вы цените это друг в друге. Вы сражаетесь, чтобы оставаться начеку и быть на высоте. Рассчитываете друг на друга. Но в тоже время, когда дело доходит до личных взаимодействий, вы чувствуете, что это в чем-то неправильно. Элиза подвинулась так, чтобы подпереть подбородок рукой, но лишь для того, чтобы ни Кара, ни Ли не увидели ее улыбки. За то короткое время, что она говорила, они снова придвинулись ближе друг к другу. Их руки лежали на бедрах, а пальцы неосознанно тянулись друг к другу, но Элиза решила не упоминать об этом. «Продвигаемся маленькими шажками». — К следующей встрече я хочу, чтобы вы подумали, почему каждый из вас решил, будто единственный способ, которым вам разрешено прикасаться друг к другу, — это кулаки. Почему дружба невозможна. И не приплетайте сюда устав. Притворство, что вы не друзья и не заботитесь друг о друге, не облегчит потерю близкого человека в этой войне. Лицо Кары стало похожим на маску, и Элиза сделала мысленную заметку: «Она уже решила, что не сможет справиться с потерей Ли, поэтому держала его на расстоянии вытянутой руки, пытаясь избежать эмоциональных последствий. Как бы решить эту проблему…»***
Вскоре Ли пришел на индивидуальную консультацию. Он явно нервничал, пальцы дрожали, глаза бегали, ни на чем не фокусируясь. Элиза открыла свой блокнот и сложила руки поверх него. — Как давно ты влюблен в Кару? Ли замер совершенно неподвижно, впившись в ее лицо. Затем покачал головой. Элиза обвела рукой комнату. — Безопасное место. Он стиснул зубы, затем прикусил губу, хотя Элиза больше привыкла видеть, как Кара делает это. Наконец Ли кивнул, как бы самому себе. — С того дня, как встретил ее. Она не была похожа ни на кого из тех, кого я знал. В ней было что-то такое, что заставляло меня чувствовать… Не знаю. Как будто я, возможно, — часть чего-то большего, — он пожал плечами. — Я никогда не чувствовал себя связанным с кем-то так сильно. До этого мне словно не доставало части себя. Но она была девушкой Зака. Собиралась выйти за него замуж. А он был так счастлив. Я не мог... Элиза кивнула. — Кара, похоже, оказывает такое влияние на всех вас. Твой отец тоже очень любит ее. — Я думаю, это выжжено в наших генах, маленькими печатными буквами — «Кара Трейс», — ответил Ли, приподняв уголок рта. Элиза улыбнулась в ответ, а затем спросила: — Почему ты оборвал с ней все связи после смерти Зака? Рот Ли слегка приоткрылся, и краска залила его лицо. Он поднял руку и нервно провел пальцами по волосам. — Я был так зол! Зак пошел во флот только для того, чтобы порадовать отца. И теперь он из-за этого мертв. Кара была опустошена. Замкнулась в себе и не позволила мне помочь. Продолжала твердить, что убила Зака, но не объясняла, что имеет в виду. Потом сказала, что собирается сюда, на «Галактику». Служить вместе с моим отцом. — Почему это беспокоит тебя? — Зак умер из-за него, и Кара позволила это. Я был уверен, что она в конце концов тоже умрет. И она, черт возьми, не стала бы меня слушать! — его голос был полон недоумения. Он был зол на них всех. Все еще был и не осознавал это до конца. — Значит, ты наказывал ее за то, что она встала на сторону твоего отца? Мгновение он сидел с открытым ртом, не произнося ни слова. — Ли, задумывался ли ты, что если бы Кара не перешла служить на «Галактику» вместе с ним, если бы она все еще оставалась в академии или оказалась на другом корабле, то она, скорее всего, была бы сейчас мертва? Его голос был ровным, когда он ответил: — Мне не нравится думать об этом. Она — все, что у меня осталось, и если я ее потеряю… Элиза ждала, зная, что он еще не закончил. — В чем тогда смысл? — проговорил он сорвавшимся голосом и уперся взглядом в колени. — Какая-то часть тебя постоянно боится, что однажды она не вернется. Проблема в этом? — Мы пилоты, — Ли посмотрел на Элизу, и она заметила, что его глаза блестят. — Мы каждый день уходим, чтобы убивать сайлонов, и однажды они доберутся до нас. До меня или до нее. Мы ничего не можем сделать, чтобы предотвратить это. — И когда это случится, что ты будешь делать, Ли? — Если Кара не вернется, я тоже, — твердо произнес он. — Хм, — пробормотала Элиза. — Представляю, как тяжело будет твоему отцу потерять вас обоих в один день. — В любом случае, Кара ему нравится больше. Если бы я вернулся без нее, он, наверное, разорвал бы меня на части. «Хм. Интересная перспектива». — У нас почти не осталось времени. Есть ли что-нибудь, что ты хотел бы обсудить? Ли покачал головой. — Хорошо. Следующая встреча через два дня. С Карой, — Элиза встала. — Сегодня мы говорили на сложные темы, Ли. Хочешь, я тебя обниму? Он сделал шаг вперед, но затем остановился. Она видела, что Ли разрывался между необходимостью элементарного утешения и потребностью в Каре. Он сделал шаг назад и замкнулся в себе. Скоро это изменится, Элиза была уверена. — Увидимися через два дня, мисс Канедиш. Она кивнула, и Ли ушел, не сказав больше ни слова.***
Ли возвращался в каюту после ужина, когда почувствовал Кару позади себя. Она подстроилась под его шаг, и вместо того, чтобы повернуть налево к каютам, они свернули вправо. Еще через пару поворотов они оказались в той части корабля, которую Ли плохо знал, но решил, что Кара просвятит его. Они подошли к шлюзу, и прежде чем он смог прочитать табличку, Кара открыла люк и поманила его за собой. В каюте было темно, но она не спешила включать свет. Вместо этого щелкнула каким-то выключателем, и часть внутреннего корпуса отъехала в сторону. Затем Кара прошла вперед, и Ли понял, что нужно следовать за ней. Свет, проникающий через окно был тусклым, но его было достаточно, чтобы он мог разглядеть груду старой мебели. Кара села на маленький диванчик, стоявший прямо напротив окна. Ли вздохнул и сел рядом с ней. Они долго молчали, глядя на корабли гражданского флота, звезды и внешний корпус «Галактики». Кара повернулась боком, закинув ноги ему на колени, и прислонилась к спинке дивана. Ли наблюдал, как она устраивается поудобнее, все еще задаваясь вопросом, что именно она задумала. — Что не так, Ли? Тот лишь едва заметно покачал головой. — Не смей говорить «ничего». — Почему ты решила, что что-то не так? — Серьезно? — спросила Кара, наклоняясь вперед. Ли тоже наклонился к ней, коснувшись головой лба Кары. — Все в порядке. Правда. Она фыркнула. — Нет. На самом деле. Я встречался с Кавендиш сегодня. Она заставила меня задуматься о Заке, об отце и о тебе. Почему я не хотел, чтобы ты приезжала после смерти Зака. Почему был так зол на тебя. Кара молчала. — Но это не имеет значения, потому что если тебя не станет… Если ты умрешь, я… — Что? — прошептала она. — Я останусь один. Кара подалась вперед и положила голову Ли на плечо. Он не был уверен, чего она хотела, но Кара не двигалась, и в конце концов он обнял ее, положив голову ей на макушку. Ли чувствовал давление в груди. Его переполняли эмоции такие сильные, что даже дыхание сбилось, и он не заметил, как начал плакать. Кара молча отклонилась так, чтобы его голова теперь лежала у нее на плече, и обняла Ли. Через некоторое время он выпрямился и посмотрел на нее. — Тебе лучше? Ли неопределенно пожал плечами. — У меня инструктаж утром. Давай вернемся, — Кара встала, протянув Ли руку. Она пробралась между мебелью и снова щелкнула выключателем, закрывая за ними люк. Некоторое время они шли молча, затем Кара сделала зигзаг и толкнула его плечом. Ли открыл рот, чтобы возразить, но увидел улыбку, которую она пыталась скрыть. — Хочешь снова поспать вместе? Ли молчал и просто смотрел на нее. Кара не отводила взгляд, глядя в ответ прямо, без нервной дрожи. Ничто в ее глазах не подсказывало Ли, какой ответ она хотела бы услышать. — Я довольно хорошо тогда спал. — Я тоже, — пожала Кара плечами. — Хорошо.***
Кара не знала, что и думать, придя в кабинет Элизы Кавендиш. Та махнула ей рукой, прося присаживаться, но не сказала ни слова. Кара заерзала на диване, чувствуя себя все более неуютно с каждой секундой этого молчания. Она открыла было рот, чтобы нарушить эту тягостную тишину, когда Элиза наконец заговорила: — Когда сайлоны напали, я возвращалась домой с конференции. Я, конечно, пыталась связаться хоть с кем-то, но связь, очевидно, была отключена. Мы этого еще не знали. После выхода из гиперпрыжка корабль оказался в эпицентре катастрофы. Мы сделали круг вокруг Скорпии. Я выглянула в окно и увидела, что половина планеты окутана дымом, верфи разрушены. Никто из нас не успел проститься ни с женами, ни с мужьями. Уверена, у тебя похожая история, Кара. — Я просто хотела вырваться и улететь. Я оставила всех позади давным-давно, — покачала та головой в ответ. Элиза посмотрела на Кару. Каждая черточка ее лица выражала скорбь. — Как ты чувствовала себя, когда Ли умер? — Он не… — Верно, не умер. Но сначала ты этого не знала, не так ли? Вы пересеклись всего на несколько минут перед вылетом, а затем тебе сообщили о его смерти. Каково это было — снова увидеть его? Целого и невредимого, после того, как ты несколько часов считала его мертвым. Кара сжала руку в кулак; боль помогла ей сдержать эмоции. — Он не был единственным. Слишком много людей погибло. — Но они не значили для тебя столько, сколько Ли, верно? — Элиза не стала дожидаться ответа и продолжила: — Ты не хочешь снова испытывать эту агонию и поэтому держишься особняком, предпочитая одиночество, притворяясь, что тебе все равно. Она поймала взгляд Кары. Та хотела что-то сказать, даже открыла рот, но так и не смогла вымолвить ни слова. — Некоторым людям везет, Кара. Они находят любовь. Становятся счастливыми при самых мрачных обстоятельствах. Даже сейчас, когда в живых осталось меньше людей, чем было в пригороде Каприки, люди сходятся, влюбляются, заботятся о других людях. Находят новые цели, — Элиза откинулась назад и провела рукой по лицу. — И притворяются, будто их не заботит, что сосед может не пережить следующей встречи с сайлонами, — она на мгновение закрыла глаза, затем снова подалась вперед. — Что было самым трудным во встрече с Ли? В первый раз? Кара прикусила губу. В ее голове творился сумбур — почти осязаемо было видно, как мысли метались в дюжине направлений. Она не хотела отвечать, но похоже решила: если произнесет это один раз, ей никогда не придется говорить это снова. — Всю свою жизнь мне чего-то не хватало. Затем появился Зак. Он был таким настойчивым, что наконец убедил меня: он стоит того, чтобы рискнуть. Сказал, что любит меня, даже если я не буду с ним. Может быть, впервые в жизни я почувствовала себя нормальным человеком, — она встала и обошла диван. — А потом я встретила Ли. Открыла дверь, не зная, кто он такой, но сразу же ощутив, что он — часть меня. Я все еще любила Зака, но это казалось поблекшим, будто воспоминание из другой жизни, — Кара плюхнулась на диван. — Я не знала, как снова полюбить Зака по-настоящему. Не знала, как избежать боли. Не знала, как не любить Ли. Зак был так добр ко мне… — По-настоящему? — переспросила Элиза. — Зак должен был быть на первом месте. Я была влюблена в него. Мы собирались пожениться. Я не должна была полюбить кого-то другого, если любила его. — Почему бы и нет, Кара? Почему ты не могла полюбить их обоих? Большая часть животного мира, включая людей, не приспособлена к моногамии. Мы запрограммированы на разнообразие, на расширение генофонда и распространение нашей ДНК повсюду. На создание более выносливых особей, устойчивых к инфекциям. Элиза повысила голос, и Кара уставилась на нее. Она никогда за все их встречи не позволяла себе терять хладнокровие и оставалась предельно собранной, всегда контролировавшей обстановку. Но прямо сейчас Кара видела ее печаль. Через несколько мгновений Элиза выпрямилась и проговорила: — Прошу прощения. Это было неуместно. — Все в порядке, — ответила Кара, поднимаясь. — Я бы хотела закончить сегодня пораньше. Очевидно, мне нужен перерыв. — Никто не идеален, — пожала плечами Кара. — Спасибо, — кивнула Элиза. — Полагаю, наша следующая встреча через два дня будет совместной? — Звучит разумно. Я посоветуюсь с Ли.***
Периодически Элиза сообщала коммандеру Адаме о ходе работы, но на этот раз сама попросила его о внеочередной встрече, и он пригласил ее к себе. — Ваша семья родом с Таурона, верно? — спросила она. Билл кивнул. — Но вы родились и жили на Каприке. — Да. — Я видела число на доске президента Рослин. Мы — вымирающая раса. Вы понимаете, что в одном маленьком пригороде Каприка-Сити (черт возьми, даже в пригороде Дельфи!) было больше людей, чем живы сейчас? Билл тяжело вздохнул. — Да, мисс Кавендиш. Прекрасно понимаю. — Я не просто излагаю статистику. Я собираюсь воспользоваться этой информацией. — Хотите выпить? — Вообще-то, коммандер, хочу. Очень. В его глазах мелькнуло веселье. Билл протянул ей стакан и сел на другой конец дивана. — Продолжайте. — Вам невероятно повезло. Из миллиардов людей, уничтоженных на территории Двенадцати колоний, два человека, которых вы любите больше всего, выжили. Не просто выжили, но и находятся здесь, — она покачала головой. — Немногие могут похвастаться тем, что хотя бы один их знакомый все еще жив, не говоря уже о том, чтобы он был рядом. Билл сделал глоток. — Я не думал об этом. — Если вы не думали о том, как удивительно, что здесь находятся и ваш сын, и ваша почти невестка, вы обманывали себя, сэр. — Объясните вашу точку зрения, — он пристально посмотрел на нее сквозь очки. — Прекрасно, — Элиза сделала глоток, на мгновение ощутив взрыв вкуса во рту. — Капитан Адама и лейтенант Трейс друзья. — Знаю. И мы обсуждали это, мисс Кавендиш. — Я не совсем уверена, что вы понимаете. Как часто вы видели их взаимодействие в профессиональной ситуации? — Много раз. — Не кажется ли вам необычным то, как они работают вместе? Она протянула свой стакан, и Билл встал, чтобы снова наполнить его. — Они хороши вместе. И это сбивает с толку. Если они разговаривают, то обрывками предложений, и... — он покачал головой. — Кара очень изобретательна, Ли строго следует правилам. Когда же они вместе, то каким-то образом встречаются посередине, и все работает как часы. — На это интересно смотреть, — согласилась Элиза. — Они связаны на каком-то глубинном уровне. Им даже не нужно разговаривать друг с другом, чтобы общаться. Я заметила это во время наших сеансов. — Однако вне работы они почти постоянно ссорятся. Они даже на летной палубе подрались. Вот почему я связался с вами, мисс Кавендиш. — Да. Но вам может не понравиться то, что я узнала, — она постучала ногтем по бокалу. Билл покачал головой и вздохнул: — Скорее всего. Рассказывайте, что бы там ни было. — Они ужасно боятся потерять друг друга. — Потеря любого из них приведет к полному уничтожению флота, — согласился Билл. — Я не говорю о них, как о капитане и лейтенанте, КАГе и лучшем пилоте, коммандер. Я говорю о людях, о человеческих существах, которые носят униформу. Ли боится потерять Кару. Кара боится потерять Ли. Им известно, что каждый раз, когда они садятся в истребитель, это может случиться. И на профессиональном уровне они приняли такую возможность. Но на личном… — У нас нет места личным отношениям, мисс Кавендиш, — грубо прервал ее Билл. — Коммандер, ничего, кроме этого, не осталось. Каждому человеку, носящему форму, и каждому, кто не носит ее, нужна причина продолжать сражаться. Личные связи — вот что отличает людей, выживших, чтобы найти Землю, от людей, которые сдадутся сайлонам, когда те в следующий раз нападут. Люди будут больше стараться, дольше бороться, если будут знать, что дома их ждут. — Что именно вы имеете в виду? — не выдержал Билл. — Пока вы не сказали ничего, чего бы я не знал. Как вы собираетесь заставить их прекратить драться? — Им нужно позволить быть вместе. — Что?! — Элиза явно шокировала его. — Устав, мисс Кавендиш. Они находятся в одной и той же вертикали подчинения. Это невозможно. Кроме того, они не влюблены друг в друга. — Они очень сильно любят друг друга, коммандер, — голос Элизы стал резче, — хотя ни один из них не признается в этом, чтобы не разочаровать вас. Учитывая, что во всей фраковой вселенной живет менее пятидесяти тысяч человек, действительно ли устав важнее эмоционального благополучия людей? Важнее счастья Ли и Кары? — Но Кара должна была выйти замуж за Зака. Не за Ли. — Да, все так. А затем Зак погиб. И вы представили, что она всегда будет убитой горем вдовой? Никогда не полюбит никого другого? — Элиза на секунду замолчала. — Хотел бы Зак этого для нее? Его челюсти сжались, и она улыбнулась. Ли поступал так же, когда сталкивался с истиной, которая ему не нравилась. — Устав существует для того, чтобы личные чувства не мешали людям выполнять свою работу. На этот раз Элиза встала, вопросительно протянув свой бокал, и Билл кивнул. — Неужели личные чувства мешают им сейчас выполнять свою работу? — вздохнула она. — Я слышала истории о Старбак и Аполло, сэр. По меньшей мере полдюжины раз их любовь друг к другу была причиной того, что они оба вернулись живыми, — Элиза села. — Чувства уже существуют. Пусть они делают это официально. Дайте им повод хотеть возвращаться. Билл настороженно посмотрел на нее. — Изменение устава может все разрушить. — Может, — Элиза пожала плечами. — А может помочь гражданскому флоту увидеть, что люди, носящие форму, такие же, как они. Любовь заразительна, коммандер. Дайте своим людям хоть немного надежды, — она встала и поставила пустой стакан на стол. — Вам нужно многое обдумать. Я продолжу встречаться с ними, по отдельности и вместе, потому что есть и другие проблемы, которые каждому из них необходимо решить. Но это — неспособность открыто любить друг друга — безусловно, является для них самым большим препятствием. Билл хмыкнул, и она улыбнулась, повернувшись, чтобы уйти. Элиза уже была в коридоре, когда услышала, как он сказал: — Спасибо, мисс Кавендиш.***
— Вы искали меня, сэр? — Ли остановился перед столом Билла. — Вольно, Ли. Садись. — Что-то случилось, отец? — У меня есть для тебя проект, — Билл перевел взгляд на Ли. — Я кое над чем работаю с президентом, а у тебя как раз есть и основательные знания Единого кодекса правосудия флота, и довольно хорошее понимание гражданского права. — Это совместный военно-гражданский проект? Билл кивнул. — В основном военный, но мы составляем небольшой процент всего флота, так что это отразится и на гражданском населении, — он встретился глазами с Ли. — Это займет немного времени. Работать придется в соответствии с графиком дежурств, но я думаю, что тебе понравится заниматься этим делом. — Хорошо, — протянул Ли. — Что нужно делать? Билл глубоко вздохнул. — Переписать устав колониального флота. Нам нужно, чтобы он лучше отражал нынешнюю численность и положение нашего флота и гражданского персонала, — он подождал мгновение, затем сказал: — Свободен, капитан. — Сэр, — Ли отдал часть и двинулся к выходу. — Ли? — Да, сэр? — обернулся тот. — Когда закончишь, я буду ждать приглашения на свадьбу. Рот Ли приоткрылся, но он быстро взял себя в руки, и, хотя так и не улыбнулся, Билл мог видеть радость, бурлящую под кожей сына. Прошло довольно много времени с тех пор, как он видел его таким счастливым. И стоило двери за Ли закрыться, Билл рассмеялся. Он раздавил несколько орехов в руке, бросил мякоть в рот и поднял трубку. — Сол? Приходи ко мне. Есть разговор.