Сорвётся слово

Мондштадтский визитер в беседе о сыне выдержано улыбается, видно, пытается оболочкой побороть нахлынувшее счастье. Зрачок секундно искрится, и живой цвет белков выравнивает весь лик. Ряд ресниц продрогает, застывшая полуулыбка зияет отрешенностью — Крепус сам для себя что-то вспомнил. Взгляд лениво струится по коридору, точно гость тут хозяин, но Дотторе не возмущается — поражается. И есть чему: с виду незаурядный собеседник осязает диалог и вьется в нем настолько искусно и лаконично, что даже самого скучающего скептика взбудоражит тональностями. Или так считает один Дотторе? Он запоминает имя, вертит на языке и бьет каждую букву об острие зубов. Фамилию еще долго ломает и калечит в памяти — ну очень беззвучная и глухая! — поэтому о ней предпочитает в диалогах не распинаться, набившись Крепусу в добрые знакомые. Добрым он ни разу не был, и Рагнвиндр расслоившуюся и гадкую ауру доктора признает моментально: с ней водиться себе дороже. Дотторе внутренности прячет в многократных настилах из кожи, терпения и дотошного нрава, вот только Крепус их целенаправленно прощупывает и про себя пускает смешки. Доктор гостя разглаживает и мнет во врачебной хватке тоже — увлеченно изучает повадки и табу. Но диалоги поверхностные, жженые бесстрастием, поскольку ни к чему не приведут, взгляды скупые и с усилием затупленные. Знают оба: властвовать над желаниями ради новых грез... Это их лимит, и они чересчур быстро его достигли, теменем полоснув по импровизированному потолку, напоровшись на раскаленную розгу шипов, бессловно осекшись глазами: так нельзя, так не бывает. Дальше — больше — грязь сердец начнет смыкаться в дикий ком. Так бы и продолжили друг друга обгладывать, да визитер, посетивший Снежную исключительно ради Глаза Порчи, контактом с Предвестниками пресыщен и сейчас ядовито машет Дотторе из-за стекла кареты. Доктор не видит его лица, но изнутри кипит изжогой, и разлука двух человеческих зол клеймом впечатается в их жизни. А дальше, право, пути и не было — Дотторе щурится на записную книжку, единственную строку, очерненную адресом мондштадтского визитера.