Ало-красный соблазн

Отец грозно расположился на диване в ожидании сына. Его пальцы стучали по столу, а перекинутая одна нога на другую нервно тряслась. Увидев перед собой входящего в главную дверь Хёнджэ, он сердитым тоном сказал подойти к нему. В непонимании происходящего, сын послушался и ожидал дальнейших действий отца. Мужчина достал из маленькой папки какие-то фотографии и небрежно кинул их на низкий журнальный столик. - Ничего не хочешь мне объяснить? - сказал отец, поглядывая то на сына, то на снимки. Хёнджэ наклонился, чтобы разглядеть фото, и увидел, что на них изображён он, поющий в баре. Полукровка резко расширил глаза, перестав моргать. - Откуда у тебя это… - протяжно спросил Хёнджэ в недоумении. - И долго ты собирался скрывать? Думал, у меня нет своих глаз и ушей? - спокойно, но с конкретной серьёзностью спросил отец. Хёнджэ будто забыл, как разговаривать, ибо не мог выдавить в своё оправдание ни единого слова. Его пальцы начали трястись, а сердце нервно постукивать в груди. - Ты не только опорочил честь семьи, но и мою гордость. Как ты только посмел опуститься так низко, чтобы работать на этих вампиров, да ещё и в баре?! - светлые линзы главы семьи от накалившейся злости начали темнеть. Он резко вскочил на столик, сдвинув ногами лежащие на нём фотографии, и широким размахом руки дал пощёчину сыну. Хёнджэ замер, молча смотря глазами в пол. - Если хочется заниматься музыкой, то исполняй классику, а не вот это сумасбродство. Для этого в гостинной и стоит рояль, - отец указал на белый инструмент, находящийся в самом углу комнаты. - С этого дня ты больше не работаешь в этом грязном баре, - он сошёл со стола и направился в свой кабинет, оставив после себя только атмосферу напражённости и угнетения, парящих вокруг Хёнджэ. Стены особняка будто стали сжиматься, уменьшая кислород. Полукровка не мог сейчас оставаться в этом месте, и ноги мигом понесли его на полночную улицу. В нём было убеждение, что он верно поставил себе цель набрать нужную сумму и исполнить свою мечту, но вот только не имел мысли продумать тот момент, когда отец может в мгновение ока разрушить его путь. Точнее, в подсознании знал это, но не думал, что будет настолько больно. Сейчас у него есть деньги, но какой от них толк, если как бы Хёнджэ ни старался, отец никогда не позволит ему петь то, что он хочет. Эта внутренняя борьба острым льдом давила на его сердце. С ранами на душе и слезами на глазах делать то, что не любишь, притворяться тем, кем не хочешь являться - это самое ужасное для него, что может произойти. Он не мог представить себя в роли наследника, занимающегося аграрным бизнесом, перебирающим стопки бумажонок и делающим кучу расчётов, скованный в этой приталенной белоснежной рубашке и идеально выглаженных тесных классических брюках. Ему просто хотелось сейчас взять и разорвать на себе эту одежду. Но вбитые в него с детства правила приличия не позволяли этого сделать. Хёнджэ не знал, куда ему сейчас направляться, что делать дальше, а, может, просто завалиться на холодном асфальте и ни о чём не думать? Полукровка уже даже собирался поддаться своим мыслям, но его мозг решил выдать идею побезумнее. Всё равно терять теперь нечего. Хоть на душе сейчас и образовались колотые раны, но сердце намеревалось подтолкнуть к одному объекту. Джуён вернулся в свой особняк и, развалившись на большой кровати, принялся прокручивать в голове сегодняшний вечер. Какое-то беспокойство вкрадывалось в вампира за Хёнджэ, ведь этот, видимо, важный звонок его телефона прервал момент, которого он ждал больше, чем своё семидесятилетие. “Интересно, с ним всё в порядке сейчас?” - подумал вампир, взявшись рукой за подбородок. На телефоне раздался сигнал оповещения, который заставил его лениво подняться. Открыв уведомление, он сразу опешил от сообщения, которое увидел. “Я у твоего дома. Хёнджэ”. Сначала Джуён подумал, что это какая-то шутка, но он проверил номер, и это точно был Хёнджэ. Всё же находясь в сомнении, вампир невольно выглянул в окно, и, выпучив до этого спокойные и расслабленные глаза, увидел светлую фигуру, стоящую у ворот. Джуён был совершенно без понятия, как полукровке удалось проскочить к вампирскому коттеджу. Возможно, все обитатели посёлка сейчас либо в барах, либо заняты подлавливанием людишек близ города, поэтому его могли и не заметить, тем более если он ещё и нашёл какой-то обходной путь. Взбудораженный, Джуён быстро переместился к воротам, и, отворив их, увидел перед собой непривычный вид всегда идеального полукровки. Волосы Хёнджэ были растрёпаны, рубашка немного скошена на одно плечо, а на всегда ровных брюках образовались складки в нескольких местах. Но самое броское, на что вампир особенно обратил своё внимание, было розоватое пятно на левой щеке. Джуён ещё никогда не видел его таким потерянным. Он всегда был уверенным в себе и ходил с гордо поднятой головой, не уступая своим принципам, но сейчас лицо Хёнджэ было поникшим, словно цветок мака, который ярко рос, пока его не сорвали, заставив потухнуть в один миг. Вампир растерял все свои многозначные слова в незнании, что он должен сделать, но ему и не пришлось, потому что полукровка первый выдал робкие слова. - Могу я… побыть сегодня у тебя? - его всегда мягкий и тонкий голос выдавился глубоким басом. Джуён поднял обе брови вверх. С одной стороны, он хотел спросить, по какой причине Хёнджэ задал такой смелый вопрос, но с другой - желание просто согласиться и провести сегодняшнюю ночь в окружении только любимого солиста было куда соблазнительнее. Упускать возможность, когда жертва сама напрашивается в твои вампирские нити, было бы непростительно, а там уже разговор сам собой завяжется, если даже не больше... Хозяин башни впустил его, проводив до дома. Глаза Хёнджэ разбежались, как только он ступил на порог вампирского коттеджа. Повсюду стояли золотые канделябры, в которых горели чёрные свечи. Ночной свет из окон освещал висящие на стенах семейные портреты. Это были разные поколения аристократичных вампиров, начиная с эпохи возрождения - расцвета культуры и искусств - и до строгого практичного классицизма. Хёнджэ шёл следом за Джуёном, который медленно поднимался наверх. Отворив большие дверцы какой-то комнаты, он поманил его рукой, приглашая войти. - Честно говоря, я давно хотел, чтобы ты оказался в моей башне, - возбуждённо сказал вампир, прильнув к стене с винными бутылками. - Хочешь что-нибудь выпить из моей коллекции? Я, конечно, понимаю, что это человеческая кровь, но думаю, не произойдёт ничего страшного, если это будет всего несколько капель? - Джуён протянул бокал с только что налитой первой группой. Хёнджэ с отрешённым видом взял бокал из широкой изысканной руки, почувствовав холодок от мимолётного соприкосновения. Не сказать, что человеческая кровь была чем-то недосягаемым для полукровки. Скорее, воспитание, гвоздём прибитое с детства, не позволяло её употреблять. Всё, что он о ней знал - это острый запах. - Всё же это не то, когда пьёшь свежую человеческую кровь, но тоже неплохо, - заключил Джуён, крутя бокал в руке. - Если честно, мне вас жаль. Вы отказываетесь от стольких возможностей, - он присел на кровать, откинув низ пиджака. - Я выгляжу настолько жалким для тебя? - угнетёно выдал Хёнджэ, приземлившись рядом с ним. - Нет, я не в плохом смысле имел в виду. Просто… - вампир сделал некую паузу, после чего продолжил. - Хотел бы открыть тебе мой мир… - Так открой, - сказал полукровка. Джуён аж подавился каплей крови, которая встала ему поперёк горла на этот неожиданный ответ. - Мне всё равно уже терять нечего. - О чём это ты? - заинтересовался вампир. - У меня была мечта, которая вкладывала какой-то смысл в моё существование, но её больше не стало. Боюсь, что сегодня мы видимся в последний раз, так как в баре я больше не появлюсь, и верну тебе твои деньги, которые не смогу отработать. - Что?! Почему?! - Джуён подскочил на месте, чуть не пролив на дорогущий ковёр свой красный напиток. - Возможно, ты притворяешься, что не чувствуешь разницы между нами, но она огромна. В то время, как ты можешь делать всё, что тебе заблагорассудится, не переживая о последствиях, мы не имеем право даже на одну ошибку. Может, я вообще больше не запою... Вампир заметил, как серые глаза полукровки начинали поблёскивать, наполняясь прозрачной жидкостью. Кажется, Джуён впервые испытал сочувствие к кому-то. Одновременно он был разозлён от того, что его любимый солист находится в таком поникшем состоянии, вынужденный страдать из-за своего происхождения. Как же сильно вампир хотел стереть рамки между ними и дать Хёнджэ ту свободу, которую он заслуживает. Джуён вытер слезу, которая резко покатилась по его опухшей щеке. Вампир медленно провёл по ней рукой, от чего полукровка немного скривил лицо от боли. Хёнджэ почувствовал прикосновение прохладных губ, которые в мгновение оказались на его покрасневшей щеке, заставив боль ослабнуть, будто к ушибу приложили лёд. - Ты можешь петь для меня. Что заставило сердце Хёнджэ почувствовать трепет в этот миг? Всего несколько слов, которые позволили пустить корни в его душу; ощущение поддержки от вампира, которую в своём прежнем существовании он и представить не мог. Полукровка думал, что встретит кого-то из своего круга и будет до конца дней в вакууме перфекционизма светлых тонов, но какой-то вампир решил чёрной дымкой перейти ему дорогу и заставить выйти из него, дав осознание, что можно “жить” иначе. Точнее, сейчас Джуён уже был не каким-то безымянным кровососом в глазах Хёнджэ, а стал тем, чьё имя ему хочется произнести вслух. - Джуён… Он не дал ему договорить, накрыв побледневшие тонкие губы алым поцелуем. Теперь, когда вампир был совсем рядом, полукровка не мог укрыться от его пленительного взгляда, ощущая холодное дыхание на своей самой чувствительной части лица. Хёнджэ немного отклонился назад, оперевшись руками о мягкую подушку, когда Джуён подхватил его спину, нежно скользнув по ней рукой. Вампир провёл по его шее тонкими пальцами, ощущая на кончиках, как сладкое искушение бурлит по жилам. - Кровь бежит по твоим венам так громко. Я думаю, что больше не могу сдерживаться. Джуён отодвинул воротник белой рубашки и, обнажив клыки, трепетно вонзился в тонкую кожу, ощутив на губах блаженный привкус третьей группы крови. На удивление, она была намного слаще и нежнее, чем человеческая, которую он пьёт из своей коллекции дни напролёт. Возможно, Джуён испытывал большее наслаждение, потому что успел до ледяных кончиков пальцев проникнуться любовным чувством к этому полукровке. По комнате пронёсся шлейф тонкого аромата. Хёнджэ будто бы попал в манящую ловушку, от которой не хотел освобождаться. Он закрыл глаза, испытывая ласковый укус привлекательных вампирских клыков. Джуён не желал оставлять полукровку ни на секунду, хоть и понимал, что растущую жажду не утолить. Отпустив его шею, он вытер капли свежей крови с губ и отпечатал их на щеке Хёнджэ, пройдясь большим пальцем по скуле. Видя перед собой блестящие жалобные глаза, вампир навис над ним, медленно наклоняясь и опуская его фигуру ниже, пока она не соприкоснулась с шёлковой простынёй. Джуён расстегнул пуговицы одну за другой на помятой рубашке, и, отодвинув часть, оголил плечо полукровки, одаряя кроткими поцелуями и заковывая его сердце в цепи страсти. Руки Хёнджэ упали на простыню ладонями вверх, почувствовав, как по ним проскользили широкие вампирские кисти, просачиваясь своим мёртвым холодом в его раскалённую кожу от парящего в атмосфере азарта. Он освободился от хватки Джуёна и робко проник под красное одеяние, поднимая его и ощущая подушечками пальцев каждую подкаченную мышцу на спине. Остановившись на широких лопатках, Хёнджэ потянул за конец ткани, избавив от неё бледное тело и растрепав глубокие чёрные волосы. От неожиданного напора полукровки Джуён резко схватил его за запястье, и, изобразив на лице хищную улыбку, засверкал пылкими красными глазами. Впившись в припухшие губы, вампир медленно повёл хрупкую кисть к светлым брюкам, заставив потянуть за кнопку на поясе. Сильный порыв Джуёна заставил остановиться весь мыслительный процесс Хёнджэ и сосредоточиться только на приятно обжигающем поцелуе и исходящем соблазне от его оголённого торса. Светящая из окна полная луна соединила их тени воедино, не оставив больше пространства между обнажёнными телами.