Достаточно

С самого первого дня, как Зевран попал в команду Серого Стража, ему начало казаться, что все вокруг притворялись и играли в какую-то нелепую игру, правила которой не были известны ему одному. Он наивно полагал, что видел в своей жизни уже всё, вот совсем всё, но команда по спасению мира от пятого мора просто поражала воображение. Алистер — единственный, кто хоть немного успел послужить в ордене Стражей, — вместо того, чтобы взять на себя лидерство, скинул всю ответственность на новичка Сурану, а сам только и делал, что шутил глупые шутки про сыр. Зевран и сам не был образцовым «взрослым», но Алистер вёл себя так беспечно, будто всё происходящее вокруг его вообще не касалось. Ещё и был девственником, в свои-то двадцать лет! Зевран даже представить не мог, насколько набожную жизнь надо было вести, чтобы в мире, полном прекрасных женщин — да и мужчин тоже — жаждущих любви и близости, можно было оставаться невинным так долго. Морриган строила из себя ужасную ведьму из детских страшилок, изо всех сил стараясь казаться отстранённой и безразличной. Она делала это так явно и карикатурно, что уже после первых дней знакомства Зевран понял — она обычная молодая девушка, которой в детстве не хватало родительской любви и внимания. Вся её показушная злоба и холодность были лишь защитным механизмом. Винн тоже держалась довольно холодно, даже слегка высокомерно, но, тем не менее, она постоянно делала всем замечания и наседала на Стража с нотациями и поучениями — так, словно в своё время она не успела реализовать материнский инстинкт и теперь навёрстывала упущенное с удвоенной силой. Ангельский голос Лелианы и её очаровательная внешность никак не вязались с тем, как легко она резала глотки врагам. Просто бард? Не смешите! Зевран был готов поспорить на свои клинки, что Лелиана самая «тёмная лошадка» в их компании, а в её прелестной голове хранится много чужих секретов. Стен, по мнению Зеврана, был чуть проще остальных. Скорее всего, потому что он попросту не понимал и половины происходящего вокруг из-за огромной разницы в культуре и воспитании. Огрена Зевран ни разу не видел трезвым. Вообще. Зевран крайне мало знал о гномах и их обычаях, но что-то подсказывало ему, что ни один нормальный гном не может пить столько алкоголя и при этом так ловко махать молотом. Больше всего Зеврана удивляло то, что никто не пытался останавливать Огрена — мол, пьёт и пьёт, и ладно, что в этом такого? Вопросов у Зеврана не было только к мабари, хотя невероятный ум этой собаки не мог не вызывать подозрений. Но самым странным из них был Серый Страж Алим Сурана: юноша, всю жизнь проживший в Башне, теперь вёл за собой целый отряд по всему Ферелдену и принимал решения в вопросах, которые не могли разрешить ни долийцы, ни гномская знать, ни даже сам Первый чародей. И все делали вид, что это абсолютно нормально и так и должно быть. Происходящее настолько не укладывалось в голове у Зеврана, что ему постоянно казалось, будто над ним издеваются. Зевран вовсе не претендовал на звание самого искреннего и честного в команде. У него тоже был свой груз из проблем и ошибок за плечами. В отряде к нему относились предвзято и с осторожностью, что было вполне ожидаемо и даже справедливо — ведь Зевран начал знакомство с покушения. Окружающие следили за каждым его движением с таким напряжением, будто готовились в любой момент отразить атаку. Все, кроме Сураны. С тех пор, как Зевран поклялся ему в верности, Сурана ни разу не упоминал об обстоятельствах их знакомства, не упрекал, не пытался воззвать к совести или вызвать у Зеврана чувство вины. Он принял его с таким простодушным доверием и теплом, что это было больше похоже на какую-то хитроумную ловушку, чем на искренние чувства. После первой их ночи Зевран сразу же предупредил Сурану, что это лишь для удовольствия и ничего большего у них никогда не будет. Сурана воспринял его слова так спокойно, что у Зеврана по спине пробежали холодные мурашки. Потом была вторая ночь, третья, пятая, потом Зевран перестал считать, а потом и вовсе понял, что умрёт, если потеряет своего милого Стража. Однако ощущение «игры» всё никак не покидало его мысли. Что если Сурана всего лишь играет с ним? Если его чувства не настоящие? Если их вообще нет? Зевран так устал от терзавших его мыслей, что наконец решился спросить обо всём у Сураны. — Мой милый Страж… — произнёс он, когда они в очередной раз укладывались на ночлег в палатке. — М-м? — Я давно хотел спросить тебя, но не знал, как начать… Возможно, это покажется тебе странным, но всё же. У вас есть какая-то игра, о которой я не знаю? — Что? — растерялся Сурана. — Я о том, как вы все себя ведёте. Будто заранее договорились о чём-то и теперь играете по ролям. — Не понимаю… В каком смысле? — Ну вот, например, Огрен. Он же пьёт не просыхая. Что если в какой-то момент он допьётся до чёртиков, и вместо врагов начнёт крошить нас? — Огрен? — удивился Сурана. — Да не-е, он никогда так не поступит. — Откуда такая уверенность? — Я… Ну, Огрен довольно надёжный парень. И очень хороший! — Сурана улыбнулся. — Не можем же мы лишать его главной радости в его жизни. — Ох, святая наивность, — Зевран потёр переносицу. — Ладно, тогда вот: Лелиана говорит, что слышит голос Создателя, и мы все делаем вид, что в этом нет ничего странного. — Так никто же не верит, что она слышит его по-настоящему. — Я не про веру, я про то, что в принципе ненормально, когда кто-то слышит какие-то голоса и следует тому, что они говорят. — Ну… Да, ты прав. Но не переживай, Лелиана ещё ни разу не подвела нас в бою. — Она тебе чуть голову не оторвала из-за какой-то урны! А она даже не знала, настоящий там прах или просто иссохшийся крысиный помёт! Сурана рассмеялся. — А ты? — не унимался Зевран. — Я? — Брови Сураны поползли наверх. — Да! Сколько из своих двадцати лет ты пробыл за пределами башни? Месяцев шесть, семь? Почему все решили, что у тебя достаточно опыта, чтобы набрать армию для борьбы с Архидемоном? Сурана вновь рассмеялся и упал спиной на подушку. — Да ладно, Зев, а сколько у тебя было опыта на твоём первом задании? — Так я ж его провалил! — Зевран всплеснул руками, и Сурана расхохотался ещё громче. — Не вижу ничего смешного, — Зевран покачал головой. — Мой провал ни на что не повлиял, а тут у нас только два пути — либо победа, либо смерть. И что-то мне подсказывает, что наши шансы на победу стремятся к нулю. — Не ожидал услышать от тебя что-то столь пессимистичное, — отсмеявшись сказал Сурана. — А мне вот наоборот кажется, что мы справимся. Если уж мне удалось собрать вас всех вместе и сделать так, чтоб вы друг друга не поубивали, то одолеть какого-то там демона — вообще плёвое дело! — Ага, ты стукнешь его по лбу своим магуйским посохом, он упадёт на землю и захлебнётся от смеха. — Так и сделаю! Что может быть надёжнее посоха? — Два идеально заточенных клинка! — Вместо клинков у меня есть ты. Как думаешь, этого хватит? — Сурана протянул к нему обе руки. — Смотря для чего, — пробормотал Зевран, но всё же послушно лёг в объятия Сураны, удобно устроившись головой на его плече. — Значит, это не игра и не какой-то тайный шифр, чтобы меня запутать? — Нет, Зев, — в голосе Сураны по-прежнему была слышна улыбка. — За других я однозначно сказать не могу, но насчёт меня можешь не беспокоиться, я такой, какой есть. «Наивный и доверчивый», — подумал Зевран, но продолжать диалог не стал. Пусть Алистер и дальше шутит свои глупые шутки, Винн поучает, Морриган играет в стерву, а Огрен каждое утро хлещет самогон. Раз Сурана сказал, что всё в порядке, значит так и есть. И этого Зеврану было достаточно.