Broken symphony

Уилбур любил одиночество. Он не знает когда появилась эта любовь. Может, когда он прогуливался по наспех вырытым туннелям Погтопии или когда оставаться в компании ещё двух призраков было невыносимо. Да, определённо во время восстания Погтопии. Мало кто мог полюбить то чувство одиночества, что следовали за тобой в стенах Погтопии. Уилбур полюбил. Вместе с этим он полюбил и полумрак, что всегда стоял в его новом доме, это сильно сказалось на его зрение. Пожалуй даже больше, чем хотелось бы, так что теперь к его образу добавились и круглые очки. Вместе с теменью и одиночеством бывший революционер очень полюбил выкопанный путь в небольшую комнату, увешанную табличками и заставленную в углах тротилом. Уилбуру нравилось сидеть там, смотреть на одно единственное место, место где должна была быть та самая кнопка. Уилбуру понравился взгляд бывших Погтоповцев и всех, кто находился там, в Л’Манберге, когда он нажал на кнопку. Гримаса ужаса и страха, что застыла на их лицах полюбилась Уилбуром. Это его не пугало. А разве должно? Нет. Парень не жалел о своих действиях, даже тогда, когда протягивал меч в руки отца. Даже тогда, когда смело выкрикивал своё последнее желание. И даже тогда, когда дрожащим голосом прошептал своё последнее «прощай». Уилбур не жалел, не винил и никогда не просил всё вернуть назад. Хотя пожалуй тут он был не прав. Он пожалел. Один раз. Лишь об одном. О том, что не знал, что ждёт его после того, как последнее третье сердце на его запястье окрасится в серый цвет. Он даже не догадывался, что когда наконец закроет глаза, парень откроет их буквально через пару секунд. Он не подозревал, что после того, как его тело пронзит алмазный меч, Уилбур вновь сможет двигаться и даже ходить, пусть некая боль и пропитанный кровью свитер напоминает ему о когда-то полученной смертельной ране. Знал бы парень, что даже после смерти его не оставят в покое, что он навечно застрянет в компании просто невыносимых мертвецов. Нет, Уилбур не знал и даже подумать о таком не мог. Зная этот факт, он бы ни за что не протянул тогда меч в руки Филзы. Зная о том, что ждёт его дальше, он бы и не подумал произносить то тихое, но твёрдое: «Убей меня, Фил». Сейчас он здесь. Один. Хотя это было преувеличением. Уилбур не был один. Он никогда не был один. Всегда рядом был кто-то. Сначала это была его семья, потом Томми, а теперь они. Два таких же мертвецов как и он. Таких ненавистных Уилбуру. Нет, нет, Мексиканский Дрим не был плохим парнем или типа того, он просто, просто был слегка раздражающим. Даже слишком, если говорить честно. А Шлатт, ну, его можно было за многое ненавидеть и Уилбуру уж точно. Уил просто терпеть не мог всего его, начиная от внешности и заканчивая грёбанным голосом. Шлатт, даже будучи умершим от передозировки алкоголя, продолжал пить и сильно злоупотреблять этим. Также ко всему прочему этот гибрид козла ни на минуту не прекращал тараторить и говорить о том, кто же всё-таки виноват в его смерти. Словно этот ублюдок не понимал всей сути. Мерзко. Противно. Тошно. Но, говоря о плохих привычках, Уилбур не мог похвастаться их отсутствием. Курить он начал ещё когда его с Томми только изгнали. Только для снятия стресса, только дважды в неделю. Вскоре это слегка вышло из-под контроля. Мертвецам не вредит курение, по крайней мере так говорил себе Уилбур, протягивая руку в карман пальто и доставая оттуда почти опустевшую пачку дешёвых сигарет. «Третья за сегодня» — кричал голос в голове, но Уил лишь отмахнулся от него и поджигая сигарету, поднёс её ко рту. Мужчина никогда не был зависим. Вернее, он бы не назвал курение зависимостью, Уилбур был склонен считать, что курение для него было как своеобразный ритуал, который прочно въелся в его распорядок дня. И, по правде говоря, курение не вызывало чувств близких с облегчением. Напротив, первая затяжка Уилбура была ужасной. Тогда ещё живой мужчина совсем не знал как это делается. Вдохнув дым слишком сильно и не успев вовремя выдохнуть, Уилбур ещё некоторое время стоял на одном месте, согнувшись пополам и мучаясь от кашля, вызванного раздражением в горле. Честно, после этого мужчина и притрагиваться к недавно купленной пачки сигарет не хотел, но, пожалев денег, Уилбур подумал, что возможно ещё несколько попыток не повредит, тем более он отдал деньги не для того, чтобы выбросить полную пачку. После чего, мужчина нашёл в этом занятии способ отвлечься, забыться в сигаретном дыме. И это пошло под откос, как и его психическое состояние. Уилбуру просто нужно было что-то долговечное. И этим чем-то, на удивление, стал не Томми, что вечно был с ним и отстал лишь после смерти старшего. Этим чем-то как раз и стало курение. Эта привычка начала приносить в жизнь Уилбура небольшую частичку уверенности. Уверенности в том, что раз есть хоть что-то, что останется с ним, то появятся и другие вещи. И за эту частицу надежды Уилбур начал цепляться, казалось, сильнее, чем за всё на свете. В его голове начал вырисовываться чёткий график, но вскоре ему этого стало недостаточно. Он начал курить больше и больше. Мужчина порой заменял обыкновенное питание курением, ведь из-за столь чрезмерного количества сигарет в его жизни он просто перестал чувствовать голод. Уилбуру казалось, что сигареты питают его, давая нужное количество питательных веществ, что, конечно же, было не так. Мужчина довольно сильно исхудал из-за этого, его лицо стало резким и худым, а кисти рук можно было обхватить пальцами. Но это, кажется, не беспокоило его. И сейчас, тот самый харизматичный и смелый Уилбур, основатель и президент Л’Манберга, сейчас он идёт по въевшийся в голову дороге, по пути докуривая очередную сигарету. Повернувшись назад, Уилбур увидел лишь густой еловый лес. Мужчина знал этот лесок, в детстве он гулял там. Так же он знал о том, что где-то там, среди елей, была когда-то спрятана красивая, но сейчас уже точно ветхая, хижина. Это был дом его семьи. Лимбо был адом. Уилбур непременно с этим согласится. В этом персональном аду было не так много отличающихся мест, в основном это было какое-то тёмное пространство. Но иногда встречались такие места, типо, железнодорожной станции или этого леса. Уилбур прищурил глаза, словно пытаясь прожечь дорогу к дому в лесу, но мужчина знал, что это бесполезно. Смотря на лес, он вспоминал прошлое. Он вспоминал детство, проведённое с семьёй. И, кажется, этот лес был раем в лимбо, но нет, вместе с воспоминаниями о далёком прошлом, приходили воспоминания о недавнем прошлом. Уилбур вспоминал то, какими разбитыми и сломанными выглядела его семья. И, честно, Уилбур не знал, как на это реагировать. Он не был зол, ему не было грустно, он не был рад. Он просто был. Просто существовал в этом пространстве уже на протяжении нескольких лет. Наконец отвернувшись, Уилбур поплелся в нужном ему направлении, к станции. Он не знал причину, по которой решил вернуться к вечно ходящим туда-сюда поездам. В начале Уилбур пытался забраться на один из поездов. Под громкий смех Шлатта, он пытался войти в открытый вагон, пытался запрыгнуть на крышу и даже прицепиться сзади, но всё оставалось тщетно. Уилбур даже пытался прыгнуть под поезд. Было бы забавно, если и без того мёртвый Уилбур умер внутри смерти, но этого не произошло. И он просто сдался. Но потом приехал он, Томми. Уилбур был удивлён, очень удивлён, а потом и очень рад «наконец нормальной компании». Мужчина расспрашивал младшего обо всём, но тот порой отвечал нехотя и явно упуская кучу деталей, что раздражало Уилбура. Также, Томми не рассказывал про Л’Манберг. Вообще ничего. Уилбур так и не получил ни капли информации об его нации от Томми. А потом прошло два месяца и вновь приехал поезд. Уилбур не обратил внимания, но когда поезд начал замедляться, мужчина с любопытством встал и начал смотреть. Это был тот же поезд, что привёз Томми. На этот раз он отвозит Томми обратно. Интересно. Стоя там, на платформе и, смотря, как его когда-то младший брат нерешительно подходит к открывающимся дверям вагона, Уилбур не мог сдержать улыбки, озарившей его лицо. Мужчина с ненормальным удовольствием следил за тем, как Томми настороженно осматривался по сторонам и заходил в поезд, последний раз повернув голову в сторону Уилбура. Помахав ему рукой, Уилбур тихо прошептал, изучая напуганные глаза блондина: «да встретит тебя лучший мир, братик». Провожая поезд взглядом, Уилбур не смог сдержать хихиканье. Шум поезда, грохот колёс, тихий свист и смех смешались в одну кучу, создавая новую часть симфонии. Октава за октавой, нота за нотой. Уилбур вздохнул, наслаждаясь этой прекрасной музыкой для ушей. В голове мужчины кружился ураган из мыслей и среди всего прочего, отчётливо выделялся звонкий голосок, что шептал ему «Томми вернулся. Способ есть. Рано или поздно мир сможет лицезреть создание совершенно новой части твоей симфонии». И Уилбур поверил, отдался мыслям о возможности воскрешения. Достав сигарету, мужчина развернулся и пошёл вдоль платформы, попутно поджигая сигарету и, некоторое время следя за танцем пламени в его руках. Оставляя за собой след из дыма, Уилбур проходил мимо фонарных столбов, что тускло освещали это место. Тогда, мужчина всё же соизволил поведать остальным мертвецам о произошедшем. Докуривая сигарету, Уилбур наблюдал за тем, как на нейтральном лице Шлатта появляется удивленное выражение, которое, к слову, вскоре было заменено на маниакальную улыбку. Мексиканский Дрим же был более эмоционален, парень подскочил к Уилбуру, заставив его с отвращением отшагнуть, и начал быстро расспрашивать обо всех подробностях, что Уилбур оставил без ответа, решив проигнорировать призрака. К слову, такое игнорирование привело к тому, что Мексиканский Дрим начал разглагольствовать о своей никчемной жизни и любви. Сдерживая рвотный порыв и дикое желание заткнуть парня, Уилбур быстро покинул компанию мертвецов, который раз убедившись в том, что эти двое полнейшие идиоты. Мужчина вновь был встречен знакомым чувством одиночества, проводя в такой компании, а точнее в её отсутствии, дни и месяца напролёт. Но на этот раз его грела одна единственная, въевшаяся мысль о скором воскрешении. Уилбур часами грезил о том, как его нога вновь ступит на земли СМП. Так безумец просуществовал огромное количество времени, совсем сбившись со счета. Так могло продолжаться и дальше, если бы в один момент его не отвлек шум тормозов поезда. С интересом глядя в открытый вагон, который на его удивление остановился напротив него, Уилбур уловил какое-то движение в поезде. Странное чувство внутри мертвеца заставило того зайти в вагон и к его интересу, у него это вышло. — Добро пожаловать на борт, — прозвучал в стороне чей-то грубый и столь знакомый голос с ярким американским акцентом. Уилбур резко обернулся в ту сторону, откуда исходил звук. Там, посреди вагона во тьме, освещаемый лишь красным светом из окон, стоял никто иной как Дрим. Его знакомая белая маска выглядела ещё более жуткой, чем раньше. — Я надеюсь ты готов к незабываемому путешествию, Уилбур, — с ядом произнёс масочник и словно по команде, после слов воина, двери вагона закрылись. Маниакальная улыбка расползлась на лице бывшего президента. «С этого момента начинается новая эра», — пронеслось в голове Уилбура. Поезд двинулся. Дрим уже куда-то исчез, а Уилбур занял наконец место в абсолютно пустом вагоне. Послышался громкий шум колёс и лишь иногда, когда шум стихал, можно было услышать тихое хихиканье одного безумца в круглых очках. — Начинается новая история, новая глава на замечательном сервере, — прошептал Уилбур, качая головой в такт грохота колёс.