Быть Лучшим

Плечо неимоверно болело: крыло резалось с острой болью, хрустя косточками и сухожилиями. Генезис закусил губу до крови и грязно выругался. Подарок Богини, мать ее! Ему, почти-лучшему-из-лучших… Несправедливо. Нечестно. Он не должен стать таким. Не должен стать Монстром. Генезис закричал, и в его голосе, срывающемся на нечеловеческий вой, было только отчаяние и разочарование. Больно. Больно и глупо. Вот так… Он не хочет! Все должно быть по-другому! Все! Он не может стать монстром! Он был рожден стать самым лучшим!!! …Когда глаза привыкли к полутьме, Рапсодос разглядел, наконец, что он в комнате не один. Кто-то лежал на полу, разметавшись в квадрате бледного света Луны, падавшего из высокого окна. Серебристые волосы, в беспорядке паутиной плавленого металла рассыпавшиеся по половицам. Неловко согнутая рука, затянутая в черную кожу. Бледное, почти бескровное лицо. Такое знакомое… Легкие черные пушинки беспорядочно кружили в бледных лунных лучах. И почему-то Генезис совершенно не удивился тому, что над правым плечом лежащего на полу Сефирота на полкомнаты развернулось огромное угольно-черное крыло. Монстр. Такой же, как и Генезис. Великолепный не-человек. Чудовище. Лучшее из лучших. Самое страшное. Даже в этом ему нет равных… Тогда, почему столько печали в этих зеленых глазах? - Нечестно, - пробормотал Генезис, наклоняясь к лежащему на полу генералу, и легко касаясь мягких на ощупь перышек кончиками пальцев. - Даже в этом ты меня обскакал. Ты, вечно презирающий Богиню… Даже в этом ты - остался Лучшим! Сефирот медленно повернулся к Генезису, заглянул в его глаза, и Рапсодос отшатнулся, прочитав в глубине расширенных, словно от боли, вертикальных зрачков… то, чего там быть не могло. Раскаяние. Боль. Жалость. Отчаяние. Безысходность. Лучший из Лучших не имеет права испытывать такое! Он, даже лишившийся права называться человеком, все равно должен быть Лучшим. Идеальным. Во всем. В том числе, и в полном отсутствии подобных эмоций. Не это ли всегда так восхищало Генезиса в Сефироте? Холод и невозмутимость. Уверенность в себе и своей правоте. Сила и мощь. Этого теперь нет. Не читается в глазах извечного друга-противника. Зато теперь там есть другое. - Ты… так хотел быть Лучшим? И сейчас тоже хочешь быть Лучшим, да? - голос тихий и надломленный, резал прямо по сердцу тупым зазубренным лезвием страха. - Хочу! И сейчас! И я думаю, именно сейчас у меня гораздо больше прав на это! -… - Сефирот горько улыбнулся и тихо прошептал. - Ген, если бы ты только знал, что значит быть Лучшим… На самом деле это… совсем не так здорово, как ты думаешь. Я… устал быть лучшим. Я хочу быть просто нормальным человеком. Так что, если тебе это ТАК необходимо - с этой минуты можешь считать себя таковым, - генерал неловко поднялся с пола, сложил за спиной огромное крыло и подошел к окну. - Только смотри, не пожалей потом о своем желании. - Эй! Ты мне угрожаешь? - вскинулся было Генезис, но ему ответили лишь темнота и пустота - Сефирот исчез. Растворился в ночи… …Потом из жизни Генезиса тихо ушел Анджил. Когда друг понял, что стал не-человеком, он почему то повел себя очень странно: тихо собрал вещи, написал прощальную записку, состоящую из одного только слова «Прости!», и уехал в неизвестном направлении. - Предатель! - бушевал Генезис, тщательно скрывая Богини Светлой дар под складками красного плаща. - Наверное, укатил к маменьке, в эту захудалую Банору. Яблоки трескать, да за девками бегать. Типа, что еще остается делать честному монстру - честным Солдатом-то уже не быть… Ох уж, мне эти честность, гордость и так далее! Самый Лучший на такие мелочи не должен размениваться! Нефиг по всякой ерунде загоняться. Лучшего-то никто и никогда осуждать не посмеет… …Посмели. И осудить. И приговорить без следствия. Тоже мне, военный трибунал нашелся, мать его!.. …Дым и копоть разъедали легкие: вонь и смрад от горевшей старой древесины стоял такой, что хоть Стикс вешай. Генезис мрачно усмехнулся и зашелся в приступе надрывного кашля: Лучший-то Лучшим, а легкие-то остались человеческими. Неувязочка выходит. Ничего, не сегодня-завтра, Холландер и Ходжо заплатят за это. Сполна. По всем счетам. Сын Богини ужасен в своем гневе. Кто посмел считать его монстром и чудовищем? Он накажет всех их, так мерзко шепчущих за его спиной, так низко завидующих ему, так грязно использующих его в своих отвратительнейших играх, которые зовутся политикой. Сын Богини не потерпит унижения! И этот поганый городишко - только первая искра во всеочищающем костре мести Богини. Как его бишь, Нибельхельм? Надо бы запомнить. Для истории. Кажется, здесь кто-то когда-то родился? «Сын мой! Пойди и убей! Всех этих подлых, мерзких тварей! Они недостойны…» - сине-сизые щупальца замерли, не дотянувшись до алого, обагренного кровью и выпачканного сажей рукава. Голос в голове, звучащий уже три дня кряду, голос Светлой Богини, назвавшей себя его Матерью, и призывающий очистить этот мир от скверны, тоже внезапно затих. А потом взорвался яростным воплем: «Обманщик! Лжец! Как ты посмел?!! Как ты мог назваться Его именем? Сказать, что ты - Мой сын?!!» - щупальце наотмашь хлестануло по щеке, оставляя наливающийся кровью рубец. Генезис от неожиданности упал на колени. - Мама? За что, Мама? Я же сделал все, что ты говорила? Я же - твой сын! Светлая Богиня! Я сжег ради тебя этот мерзкий городишко! Я… Я, - рука судорожно сжала Стикс… «Я убил Богиню. Убил свою мать! Настоящую Мать… Я - проклят. Весь мир - проклят! Не-на-ви-жу! Ненавижу тебя, Сефирот! Это все ты, ты!!! Ты отнял у меня все - славу, честь, даже мать моя от меня отвернулась!» - Рапсодос запоздало почувствовал, как резкой вспышкой боли прошило грудь насквозь. Удивленно скосил глаза на узкое длинное лезвие Масамунэ, судорожно стискивая руками, выпачканными в зеленой крови Богини, ее голову. Такую прекрасную и такую… похожую на ненавистного заклятого друга-соперника! Шагнул нетвердо в сторону, еще раз, еще… И полетел с огромной высоты, вниз, в зеленое сияние, не пытаясь даже развернуть крыло. Зачем? Все было бессмысленно. Судьбу не обманешь - Лучшим ему никогда не стать. Где-то хрустальным смехом зло заливалась Минерва: Светлые Богини тоже не чураются черного юмора. Сефирот молча постоял на краю реактора, затем брезгливо столкнул в зеленое сияние обезглавленную Дженову, и протянул руку сидящему на полу Анджилу. Тот с кряхтеньем тяжело поднялся, опираясь на заботливо подставленное правое плечо бывшего Генерала. - Здорово он меня приложил. Да, не успели мы. Город уже сгорел… - Возможно. Клауд и Зак ищут выживших и раненых. Прости, мне пришлось его убить. - После того, как он сбрендил со своей Богиней окончательно, боюсь, это был единственно возможный выход, - Анджил поморщился. - Все-таки зря ты ему поддался, и уступил пальму первенства. Кажется, только ты и можешь быть Лучшим, и не страдать при этом звездной болезнью, да еще в такой запущенной и извращенной форме! Сын Богини? Ха, как же!!! А эта-то мерзость, с щупальцами… Наверняка, какой-то неудачный эксперимент чеканутого профессора. Жаль, записи его сгорели вместе с особняком, и мы никогда не узнаем, что за «Богиню» он тут искал. - Сгорели! - как эхо, повторил Сефирот, отворачиваясь от края реактора, в котором бушевали зеленые всполохи мако. «Прости меня, Мама! Я свой выбор сделал…» Затем он подхватил Анджила под руку, и, не оборачиваясь, зашагал к выходу. …Лайфстрим шептал на разные голоса: «Чудовище! Чудовище! Монстр!!! Вон! Вон отсюда! Тебе здесь не место! Не место!!! Убийца! Чудовище…» И, судорожно хватая воздух… Воздух?.. Генезис прохрипел из последних сил, проваливаясь в зеленоватую тьму: - Нет! Нет!!! Я! НЕ! ХОЧУ! ТАК!!! И услышал тихий шепот, раздавшийся прямо в ухо. Мягкий и нежный женский голос вкрадчиво спросил: - Ну же, скажи! Скажи мне, чего ты не хочешь! Я жду! Смелее! - Я не хочу… Это не справедливо. Не так! - Я жду. Говори! - Я… Это нечестно! - Скажи! Скажи!!! - Я… Я… Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ЛУЧШИМ!!!!! Яркий солнечный свет раздражающе слепил глаза. Голова чертовски болела, словно он перебрал вчера. Вчера? Когда? Где? Кто… Кто он такой? Генезис подскочил на кровати. Своей кровати. Рядом, на полу, валялись смятая жестянка от пива, и пара яблочных огрызков. На столе, залитом дневным светом - недописанный рапорт и мамино письмо из Баноры. На которое он так и не потрудился ответить. Рапорт? Письмо? Чч-черт!!! Сколько же сейчас времени? Половина одиннадцатого? Тренировки он пропустил, построение тоже. Сефирот убьет его на месте… Сон. Это был всего лишь сон. Кошмар. Он перебрал вчера в баре с Анджилом, вот и приснилось… всякое. Генезис глянул мельком в зеркало: так и есть - рожа распухшая, глаза подслеповато щурятся - весь отек со сна. Пить надо меньше. Тогда и не будет сниться, что он сошел с ума, и убил обожаемую Богиню. А потом его убил Сефирот. Потому что он что-то там сжег? Но сперва… сперва у него прорезались крылья. Одно крыло. Как у монстров из Лавлесс. Так. И Лавлесс на ночь тоже читать не стоит! Тем более, что он и так ее уже выучил наизусть. А сейчас - умыться-одеться-собраться-написать рапорт! Рванув в ванную, Рапсодос не утерпел, и все-таки задержался на пару минут у зеркала, внимательно и придирчиво разглядывая свое правое плечо. Крыла не было… - Слышь, Сеф! А чего это у нас сегодня Генезис такой тихий? Даже когда ты ему нагоняй прилюдно устроил, за то, что проспал, он не огрызался, как обычно? - Угу… - И Лавлесс свой через каждые пять минут не поминает. - Угу… - Я понял! Он, это, заболел! - Наверное, - Сефирот на секунду оторвался от изучения отчета, который Рапсодос сунул ему прямо в дверях, едва успев на дневной смотр. Отчет, вопреки обыкновению, был действительно хорошо и подробно написан. - Ты что-то сказал, Анджил? - Я говорю, - Анджил не обиделся. - Что Генезис сегодня странный. - Да-да, - Сефирот рассеяно кивнул. - Вот я и говорю, уж не заболел ли он? Сефирот внимательно посмотрел на сидящего на подоконнике Генезиса, в самой скромной позе, на какую только он был способен, задумчиво потер лоб и величественно произнес: - Действительно, странное поведение! На него это совершенно не похоже. Слишком уж примерно он себя ведет. Прямо-таки, по-АНГЕЛЬСКИ… Анджил хихикнул: - Эй, Генезис! Нимб-то не жмет? Иди-ка сюда, я посмотрю, не прорезались ли у тебя КРЫЛЬЯ?!! Услышав про крылья, Генька внезапно побледнел, потом покрылся красными пятнами, прямо-таки взвился с подоконника и, грязно витеевато выругавшись, вылетел из офиса, с треском хлопнув дверью. Сефирот удивленно изогнул серебристую бровь: - Куда это он нас послал? - Кажется, нафиг! - усмехнулся Анджил. - Не переживай так, мы с ним вчера в увольнении были. Сходили в мидгарский бар, немного выпили. Вот, наверное, он и страдает теперь. Не в настроении. - Понятно! - хмыкнул Сефирот, убирая отчет Генезиса в папочку… А взбешенный Генезис еще долго метался по своей комнате и все бубнил себе под нос: - И НИКАКИХ КРЫЛЬЕВ! НИКАКИХ МОНСТРОВ!! НИКАКОЙ БОГИНИ!!!