Повышаю ставку

Зайдя за Эмилем я увидела очень милую картину: Дима играл с корги, чье имя Цири, сидя на полу. Собака лащилась об хозяина, а он смотрел на нее таким теплым взглядом… В комнате уже была поставлена аппаратура, и парни, видимо, ждали кого-то. Куча проводов, стол и какие-то коробки с реквизитами захламляли студию, но творческий беспорядок никто не отменял. Эмиль пошел за барную стойку, а я так и осталась в дверном проеме, не зная куда себя деть. Даник сидел на диване, смотря что-то в телефоне, Сударь смеялся с Димой, а оператор пошел в подсобку. — Диана, ты чего там сама сидела?— спрашивает Сударь, вставая с пола и подходя к Эмилю. — Я выполняла свои обязанности,— отвечаю и подхожу к Диме с собакой, присаживаясь на пол. Она обернулась ко мне и ожидала моего касания, высунув язык. Взяв ее мордочку двумя руками я мило почесала за ушками, улыбаясь от ее блаженства. Масленников тепло улыбнулся и спросил: — Нашла несколько вариантов?— я поднимаю к нему взгляд и киваю, говоря, что покажу позже. — А вы мило смотритесь,— говорит Эмиль и мы одновременно с Димой оборачиваемся. Замечая камеру я невольно смущаюсь, краснея от стыда, и поворачиваюсь обратно к Цири, пряча лицо за распущенными волосами. — Эмиль, перестань,— говорю я. Дима начал улыбаться, а Эмиль хихикнул, приговаривая: — Ладно-ладно,— сдался он и выключил камеру, на что Дима ему подмигнул и показал пальцем на свой телефон, который лежал рядом на полу. Я обернулась к ним, прищуривая взгляд и поглядывая то на Иманова, то на Масленникова. Они только загадочно переглянулись и поняли друг друга. — Не смейте выложить это в историю,— грозно отвечаю я, а парни начинают смеяться. Сударь подхватывает их смех, но его прерывает неожиданных храп, который доносится вдали комнаты. Мы резко оборачиваемся к источнику звука и начинаем громко смеяться, видя, как Даник расположился на диване. Эмиль сразу начал снимать видео, где мы потухали на фоне от смеха. Оператор только на секунду заглянул в комнату, а потом обратно спрятался в подсобке. Сударь решил не будить спящего Даника, а дать ему отдохнуть, поэтому мы успокоились. Корги захотела уйти от нас (видимо из-за смеха) и мы с Димой встали, расходясь по делам: он пошел в подсобку, а я к стойке. — Как тебе наша команда?— спрашивает Сударь, улыбаясь. Я кладу руки на столешницу и подпираю подбородок, смотря на парней. — Вы все очень слажено работаете, Даник особенно,— в шутку говорю я и поворачиваюсь глянуть на него. Парень мило сопит, сдувая кудряшку с лица. Эмиль улыбнулся, а Сударь продолжил задавать вопросы: — А если говорить не про работу, а про личности?— вопросительно поднимает бровь. Я только хмыкаю и отвечаю: — Мне нужно время, чтобы узнать вас лучше, не говоря уж про Эмиля,— смотрю я на парня и он смеется, видимо, вспоминая что-то. Квартира «Имановых», как отдельный вид искусства, в ней вы что только не сделаете (последние посиделки- тому подтверждение!).— Да и к тому же, вы меня тоже совсем не знаете. Сударь слегка кивает, соглашаясь, а Эмиль прыскает со смеху. — Да, Эмиль, я поняла,— смеюсь с ним вместе. Из комнаты как раз вышел Дима, одетый в черную толстовку с каким-то небольшим принтом и в черных джинсах, что подчеркивали бедра. Я мельком оценила прикид и вернулась к Эмилю, который в упор смотрел на меня и ухмыльнулся, когда мы встретились взглядами. Непонимающе поднимаю бровь, на что он машет рукой и идет куда-то в комнату. Телефон оповещает о звонке и я ухожу в монтажерную, прикрывая дверь. Абонент неизвестный, но я беру трубку, предполагая, что это по работе. — Здравствуй,— звучит в динамике под звон сердца. Жизнь словно застыла. Картинки воспоминаний начали лететь перед глазами. На секунду оторвав телефон от уха я отшатываюсь и стараюсь держаться за стол. Дыхание учащается, тошнота наступает с каждой секундой и собраться становится все тяжелее. Мое сердце не выдержит… Я не хочу этого… Голос, который слышится мне в самых худших кошмарах. Он пробирается до костей, вызывая лишь тошнотворный ужас. Интонация, посыл, личность— это вызывает невыносимую ноющую боль, от который хочется содрать шкуру. Стараюсь дышать ровно, держусь рукой за стол и возвращаю телефон к уху.— Скучала? — Не звони больше,— со всей злостью, что была, выпаливаю я и сбрасываю вызов, блокируя абонент. Руки не слушаются, трясясь, как ненадежная шлюха, сердце не перестает биться об ребра. Меня охватывает уже не паника, а злость, что поселилась внутри давно… когда ставка была стоимостью в жизнь. И только когда все наладилось, устаканилось и начало принимать оборот, рука из прошлого попыталась остановить колесо моей жизни. Я не поддамся. Стараюсь взять себя в руки, режу ладошки ногтями до боли, вдыхая и выдыхая. Мне нужно выпить воды, поэтому оборачиваюсь к двери и стараюсь принять нейтральную гримасу. Трясущейся рукой тяну ручку и выхожу из монтажерной. Здесь все суетятся, смеются и носятся из комнаты в комнату, стараюсь еще раз выдохнуть и ступаю к кухне. — Диана, все хорошо?— спрашивает Эмиль, глядя на меня из другой стороны стойки. Я стараюсь улыбнуться, чувствуя тошноту пол горлом. Отворачиваюсь от него и наливаю в ближайшую кружку воду из бутылки. Я умоляю руки успокоиться, но как назло немного проливаю на столешницу. — Все нормально,— говорю я и мельком смотрю на него, видя в его глазах беспокойство. Быстро протираю столешницу и подношу кружку ко рту, ощущая тошноту всем нутром. Только не сейчас. — Тебе стало плохо? Ты очень бледная,— произносит он и обходит стойку. Я считаю до трех и ставлю кружку на место с грохотом, оперевшись на кухню. Дышать становится еще труднее, когда мозг начинает все осознавать.— Диана…? И я срываюсь с места, чуть ли не сбивая парня и прикрывая рот рукой. В след слышу свое имя и громкий стук сердца, что рвется об ребра невпопад. Бегу в туалет, подрезая на пути Диму. Он что-то спрашивает, но все остается за дверью, когда я врываюсь в небольшую комнатку-спасительницу и очищаю желудок. Рвотные позывы заставляют мой организм скрутиться от боли, а звон в ушах— присесть на пол. Откидываюсь головой на плитку и стараюсь отдышаться. За дверьми слышны фразы, что сливаются в одну непонятную нить. Я решаюсь умыться и, пошатнувшись, встаю к рукомойнику. Посмотрев на себя в зеркало можно увидеть, очевидно, отражение. Оно передает весь спектр человеческой души, что прячется под слоем пыли и гнили. Вымыться ты не сможешь, сколько бы не пытался. Пыль залезла в поры и вены, пропиталась алой кровью и спряталась далеко внутри кровеносной системы. Отголоски ее можно увидеть в глазах, в каждом тонком капиллярчике, что пронизывает нас насквозь. Просто это нужно увидеть, долго вглядываясь в пустоту. Я спешно умылась, радуясь, что купила слегка не ту тушь. Макияж остался при мне, но бледная кожа и сбитый взгляд выдавали что-то неладное. Еще раз выдохнув я постаралась успокоиться, ощущая заметную боль в желудке. Поправляю свои волосы до лопаток и оглядываю себя еще раз: черная водолазка, светлые джинсы и цепочка. Решаюсь наконец выйти из комнатки-спасительницы, где меня уже встречают встревоженные взгляды. Я стараюсь улыбнуться и развеять эту обстановку. Сердце уже принимало обычный ритм, но руки все еще дрожали. — Сейчас как себя чувствуешь?— прерывая тишину говорит Эмиль, стоя около двери. — Все хорошо,— отвечаю я и осторожно прохожу мимо парней, желая выпить воды. — Ты сейчас серьезно?— говорит он, вскидывая руками. Я как раз добираюсь к чашке и выпиваю залпом жидкость, желая провалиться. — Наверное, съела что-то не то,— говорю, поворачиваясь к парням. Дима и Сударь встревожено глядели, Даник сопел, а Эмиль смотрел в упор, вглядываясь.— Ты же знаешь, что желудок не самый сильный у меня. Я стараюсь сохранять спокойствие, нагло вру другу и не чувствую стыда. Эмиль, кажется, верит мне и его взгляд смягчается, он достает телефон и что-то пишет. Поворачиваю голову к Диме и встречаюсь с недоверчивым взглядом, что просекает меня насквозь. Сударь тоже поверил, возвращаясь к своим делам, а Масленников продолжал смотреть в упор. Под гнетом его взгляда я отворачиваюсь и наливаю еще воды. Он идет ко мне, смотря как я наливаю в кружку, и забирает ее первый, глотая воду. — Блять,— шепчу я и опираюсь на столешницу, стоя напротив мужчины. Он ничего не говорит и ставит чашку обратно, но в его взгляде я могу прочитать только одно: «я тебе не верю». Это ему мой взгляд сказал? — Может токсикоз?— говорит Сударь, сидя в телефоне, чем вызывает у меня нервный смешок. Но паника присутствует, я просто стараюсь подавить ее и провести спокойно день. — Не смеши мои татухи, у нее он может быть только от пиццы,— усмехаясь говорит Эмиль, выглядывая из дальней комнаты и прячась обратно. — За собой следи,— отвечаю я и оборачиваюсь к кружке, опять встречаясь с этим взглядом, что преследовал меня весь оставшийся день. Съемки затянулись до позднего вечера. Я тихо сидела на диване, просматривала помещения и глядела почту, в то время как парни смеялись с очередного неудавшегося за сегодня лайфхака. Уже немного успокоившись я пошла за треклятым телефоном, который все еще лежал на столе. Больше он меня не волновал, а для себя было решено просто забыть, как страшный сон. По возвращению я опять залезла на диван, сев в позе лотоса, и положила на ноги ноутбук, просматривая объявления. — Диана, я тебя подвезу, мне как раз по пути,— говорит Дима, уже складывая оборудование. Он первый раз сказал мне что-то после того недоверчивого взгляда. Я только киваю и опускаю взгляд обратно в ноутбук. Мне было неловко ехать с ним в одной машине после этого. Заприметив отличный вариант помещения для новых съемок я встаю с ноутбуком к Диме, чтобы показать находку. — Смотри, здесь было бы идеально,— говорю и перелистываю фото студии. Он оценивающе смотрит и ухмыляется, одобрив выбор. Парни уже все сложили и начали собираться, стоя очередями у двери, а я ждала Масленникова, сидя на диване. — Пока-пока,— отвечаю я Сударю, Эмилю и Данику, улыбаясь. Они ушли, оставляя меня наедине с Димой. Я не хочу, чтобы он считал меня обманщицей, но и правды рассказать не могу. Все еще помню период переживаний за меня после тех событий, и повторения тому не хочу. Аля с Эмилем мне тогда очень помогли, всегда были рядом, за что я им чрезмерно благодарна. Однажды увидев ад, ты станешь поклонницей Господа. Дима там что-то складывал, поэтому я захожу в Инстаграмм и просматриваю истории от скуки, натыкаясь на одну очень интересную. Черт возьми, Эмиль, какого хера ты выложил то видео? На нем я сижу около Димы, мило глажу песика и прячусь за волосами под храп Даника. Выглядит очень весело со стороны, но я бы не хотела светиться перед блоггерами в таком свете. Захожу на аккаунты ребят и подписываюсь. — Невская!— кричит странно из подсобки Масленников. Я удивленно приподнимаю бровь и направляюсь к нему, пряча телефон в карман. Сразу же заходя внутрь меня встречает отчужденный взгляд Димы и куча вещей в комнате. Какие-то полки, стеллажи, что занимают все место. Это смело можно назвать «Нарния Масленникова», но пока странных существ не наблюдается (кроме самого владельца). Он рылся в какой-то коробке, шипя и ругаясь. — Что случилось?— спрашиваю осторожно я. — А у тебя что случилось?— отвечает он, недоверчиво поглядывая на меня. — Невежливо отвечать вопросом на вопрос,— говорю, подходя ближе. Масленников достает какую-то вещицу и победно ухмыляется. — Невежливо врать и не краснеть,— ставя коробку на пол говорит Дима. — Это не со зла,— говорю, опуская взгляд на коробку. — А ты сама веришь в ложь во благо?— отвечает он и становится напротив меня, от чего мне приходится слегка поднять голову. Его океан встречается с моей гнилой землей, образовывая муть. — Я верю в добрые намерения,— говорю, завороженная глазами Масленникова. Они, будто, затягивают на дно и заставляют петь им песенки про счастье. Дима слегка смягчается и уже теплее говорит, ложа руки мне на плечи: — Диана, я не знаю кто тебе звонил и что хотел, но если тебе нужна помощь— я помогу,— эти слова заставили меня улыбнуться. Дима встревожено глядел, будто мы старые друзья и он волнуется за меня как за члена семьи. Это меня и зацепило. Масленников готов был помочь мне, человеку, которого он знает парочку дней. Мне захотелось обнять его. — Спасибо,— шепчу я и утыкаюсь в сильную грудь, вдыхая аромат Димы и обхватывая торс. Он слегка теряется, но в итоге кладет руки мне на спину, закрывая от мира внешнего.