Повышаю ставку

Из сна меня выбрасывает чей-то смех, наполненный радостью. Кто-то пытался его глушить в ладонь, будто сдерживаясь. Открываю сонные глаза и пытаюсь найти источник кряканья. Вижу Эмиля, стоящего около двери вместе с камерой. Хмурюсь, а потом поворачиваю голову влево, замечая спящего Диму, что обвил мою талию рукой. Он промурлыкал что-то невнятное, обхватил рукой сильнее и притянул, втыкаясь головой в подушку. Что…? Я думала, что мне приснилось… Моргаю и поднимаю взгляд на Эмиля, который лыбился до звезд. Встаю на локтях и показываю средний палец на камеру.  — Блять, Эмиль, я тебя сейчас придушу! — шиплю на друга и пытаюсь встать с постели. Кое-как убрав руку Димы, поднимаюсь, откидывая одеяло. Иманов хохочет, но я начинаю бежать в его сторону. Святой котел, пусть он где-нибудь споткнется. Парень резко переходит на бег и залетает в комнату рядом— ванную, прячась там. Моя утренняя активность не позволяет успеть до закрытия двери, поэтому я начинаю колотить в нее, слыша дикий смех. Даже Дикий Даник бы позавидовал.  — Эмиль, сучка, открывай! Если ты это выложишь или покажешь— я тебе убью! — угрожаю парню. Не удивлюсь, если он там сдохнет от смеха, мне даже пачкать руки не придется.  — Что за крики? — сонным голосом спрашивает Масленников, выходя из моей комнаты. Он выходит без футболки, светя голым торсом. Вспоминаю, что стою то я тоже не совсем одетая. Блять. Опускаю взгляд на свои голые ноги и футболку, что еле бедра прикрывает. Хотя мы же спали вместе… Бля-я-я… Быстро же ко мне осознание пришло. Немного смущаюсь и поворачиваюсь к двери.  — Этот засранец снял нас и ржет на весь офис, — говорю, смущаясь. Из ванной прозвучал смех погромче.— Выходи, блять!  — Не хочу, — через хохот говорит он.  — Тебе же придется.  — Я уж лучше тут сдохну, чем от твоих рук, — ржет парень.— Может это вы объясните?! Поворачиваюсь к Диме и натыкаюсь на его взгляд. Мужчина выглядел слишком идеально, даже после сна. Его взъерошенные волосы придавали небрежности, а сонная улыбка заставила внутренности перевернуться. Меня очень пугают реакции тела на Диму.  — Вы че молчите? — спрашивает Эмиль. Сейчас в глазах Димы я не могла определить точной эмоции. Казалось, во взгляде намешано все.  — Вы что задумали?  — Думаем, чем тебя грохнуть, — кидает Масленников, не теряя контакт. Почему мы пялимся друг на друга? Упавшая прядка мешает вести некую борьбу, поэтому я быстро заправляю ее за ухо.  — Ой, а ты чего такой радостный резко стал? Два дня ходил, будто ворчун, — возмущается Эмиль. Я пускаю смешок, подтверждая.  — А ты тоже молчи, — говорит парень, приоткрывая дверь, и выглядывает. Накидываюсь, стараясь достать засранца, но он опять закрылся. Чертыхаюсь.  — Я хотя бы не снимаю то, что лучше не снимать, — возражаю Эмилю.  — О-о, так ты что-то скрываешь? — вероятно, он заиграл бровями, как всегда любит делать.  — Блять, засранец, отвечаю, ты выйдешь, и я тебя убью прямо здесь, — говорю.  — Так зачем мне тогда выходить?  — Интересный вопрос. Зачем ты тогда приехал? — уже возмущается Дима, смотря на дверь.  — О-о, так я вам помешал, — хохочет парень. — А ты как сам думаешь? — спрашивает Масленников, из-за чего я толкаю его в плечо. Мужчина поворачивается и смотрит с улыбкой. Приподнимаю брови, вызывая смешок.  — Ты все равно не так понял, — говорю, пытаясь объясниться.  — А как понимать? — спрашивает Эмиль.  — Диане приснился кошмар. Я просто пытался успокоить девушку, — закатывает глаза Масленников.  — Вы мне тут в уши не ссыте, — возмущается друг. Мне очень хотелось провалиться под землю, вспоминая свои слова ночью. А если я поставила Диму в неудобное положение? Хотя он сам меня притянул… Переминаюсь с ноги на ногу и решаю пойти переодеться, перед этим заглянув во вторую ванную.  — Я же не выйду, — тихо звучит из ванной.  — Ну так сиди до конца жизни, — произносит Масленников. Захожу в комнату, одеваюсь в светлые джинсы и объемный черный свитшот, застегивая простую цепочку на шее. Оставляю волосы распущенными. Из окна раннего декабря виднеются лишь безжизненные улицы Москвы, дороги не видали пока снега, как и люди, идущие с утра на работу. Брызгаюсь слегка духами, сразу уловив вишню. От полного флакончика осталась лишь половина, а я только недавно купила новые. Выхожу из комнаты, не видя никого. Эмиль разговаривал по телефону где-то в монтажерной, а я пошла делать завтрак. Надо было так рано будить? Еще восьми даже нет.  — Да, я вас понял, встретимся, — звучит из уст Эмиля и тот выходит в приподнятом настроении.— Рассказывай. Парень подмигнул, присаживаясь за стойку. Я лишь поворачиваю голову из-за спины и говорю:  — Ничего не было, шипер, — и возвращаюсь к блинчикам. Эмиль возмущается.  — В смысле не было? А то, что вы спали вместе?  — А где Дима? — спрашиваю на всякий случай.  — Домой поехал.  — Поспали и поспали, подумаешь, — хмыкаю, переворачивая блинчик. На самом деле, глубоко внутри, маленькая Диана говорила: «Ты так не думаешь!», а я лишь отмахивала ее, как муху, и продолжала отрицать что-то. Хотя, что я отрицала? Разве есть то, что нужно отрицать?  — Мне просто интересно, а как так вышло? — размахивает руками Эмиль.  — Дима же тебе четко сказал, — начинают доставать эти вопросы.  — Вы что, вдвоем не понимаете ничего?  — А что понимать, Эмиль? Ничего не было и не будет, не доставай, — начинаю злиться я. Парень хмыкнул, сдаваясь.  — Ладно-ладно, а запись то у меня, — издевательски пропел он. Я же беру рядом лежащую ложку и кидаю в Эмиля. Парень лишь чуть успел увернуться, но получил прибором по уху.  — Ауч, за что? — шипит он, держась за ухо.  — Действительно, — хмыкаю и кладу блинчик на тарелку.— Подними, пожалуйста. Эмиль возвращает предмет, тихо бормоча под нос какой-то проклен.  — Ты хоть поделишься? Открываю холодильник и осматриваю содержимое.  — Если купишь нутеллу, — издевательски хмыкаю, возвращаясь к готовке.  — Вот ты сучка, — говорит, но все-таки идет одеваться, а я начинаю хохотать. Спустя минут 10 после ухода Эмиля, приезжает Дима, мило принюхиваясь на кухне.  — Так ты блинчики приготовила? — радостно спрашивает мужчина, присаживаясь за стойку, на место Эмиля. Между нами была пропасть, содержащая старые кости и недоговорки. Неловко кивнув, я переворачиваю последний блинчик. Слышу, как сзади кто-то чавкает. Оборачиваюсь и вижу Масленникова, стоящего прямо за моей спиной. Из-за вытяжки я совсем не услышала шаги. Мужчина жует блинчик, что лежал на тарелке рядом со мной. Легонько бью кухонной лопаткой по руке, возмущаясь.  — Так они же горячие.  — Ауч, как и лопатка, — шипит Дима. Расстояние между нами с локоть, а ощущение, будто целая Москва. Я не ощущаю прежних улыбок и шуток между нами, а ночной инцидент создает глубокую пропасть. Я же ничего не чувствую к нему?  — Эмиль пошел по нутеллу, так что подожди, — без эмоций говорю я. Дима приближается ближе, делясь ароматом мускуса. Черт тебя дери, Масленников. Хотелось рычать от того, насколько приятным мне был его запах. Мужчина через меня тянется к верхним полкам кухни. Я неловко застываю. Нельзя было обойти? Духи прошлись по всему телу, доходя до самых тайных уголков души. Нервно сглатываю, ощущая тягу внизу живота. Масленников же нашел то, что хотел и вернулся в исходное положение, показывая находку.  — Так вот же нутелла, — произносит он и показывает полную баночку. Оглядываю сначала банку, потом его.  — А почему она не в холодильнике? — хмурю брови.  — Даник не любит с холодильника, — пожимает плечами он. Я же начинаю хохотать, понимая.  — Он зря бегал? — и смеюсь с Эмиля, кладя последний блинчик в тарелку.  — Диана, может поговорим? — неожиданно говорит Масленников и смотрит на меня в упор.  — Кстати, нужно уточнить дату съемки пряток, а потом доснять фрагменты для рекламы, — вспоминаю работу, дабы избежать этой темы. Как же это по-детски, Невская, ты же сама говорила, что людям нужны разговоры. Потом, все потом.  — Не переводи тему, лиса.  — Я думала, что насчет работы, — пытаюсь отвертеться. Он приподнимает брови и опирается на стойку руками, смотря в упор.  — Да ты что, а я имел ввиду про Марс.  — Можно и про него, — хмыкаю, моя посуду после готовки. Хоть на минуту избегу взгляд мужчины.  — Что тебе снилось? — серьезно спрашивает Масленников.  — Я не готова рассказывать об этом, — тихо говорю, даже не повернув голову к нему.  — Может ты злишься из-за того, что я притянул к себе? Если это так, то прости меня, я думал… думал, что это поможет успокоиться, — начинает говорить он, прислоняя руки к своей груди. Я же хмурю брови от его мыслей и оборачиваюсь.  — Дим, я не злюсь… С чего ты это взял?  — Ты же не хочешь говорит об этом. Причина в чем-то ином… И если ты почувствуешь то же самое, то поймешь меня.  — Дим, я очень благодарна тебе, и ни в коем случае не злюсь, — искренне говорю ему. И правда, если бы он поехал домой, то может быть, я бы сидела до утра в углу комнаты, с включенным светом и со слезами на глазах. Аж передернуло.  — Договорились, — удовлетворено кивает мужчина, — а на счет работы нет. До того как пришел Эмиль, мы обсуждали рабочие моменты, а я мыла посуду. Действительно проектов много, дел тоже, как и проблем, соответственно.  — Братан, хочешь обрадую? — спрашивает Масленников, как только Эмиль поставил банку нутеллы на столешницу.  — Вы встречаетесь? — хитро лыбиться он, смотря на нас двоих. Я возмущенно поднимаю брови, бросая первую попавшуюся вещь в парня. Ею оказалась какая-то фигурка, попавшаяся вчера Данику в киндере. Удар прошелся по лбу, сопровождаясь небольшим стуком. Эмиль мгновенно зашипел и уставился на меня, а Масленников заржал на заднем фоне.  — Не шути так больше, — угрожаю пальцем я и поднимаю фигурку с пола.  — Да как ты так попадаешь? — возмущается он, потирая лоб.  — А звук слышали? — ржет Дима.— Слишком звонкий.  — Пошел в жопу, — говорит ему Эмиль и смотрит в телефон на наличие ссадины.  — Та ничего там нет, красавец, — издевательски смеется Масленников. Я тоже хохочу, посматривая на друга.  — Это, чтобы знал, — тыкает в него Дима.  — Посмотрим, — хмурится Иманов, — Так чем обрадуешь?  — Оказывается, нутелла стояла в шкафчике. Кто же знал, что Даник туда ее спрячет? — рассказываю я вместо Димы.  — Пиздец, — только и говорит он, присаживаясь за стойку рядом с Масленниковым. Выглядел слишком опустошенно, поэтому я ставлю перед ними тарелку с блинчиками, присаживаясь напротив.  — Поешь лучше, — тихо говорю ему, стараясь ободрить. Прикольная я подруга, сначала фигурку в лоб, потом кормлю блинами. Масленников тоже принялся есть и потянулся за шоколадной пастой. В его движениях можно было уловить утренний голод. Мужчина ездил домой переодеться, и, видимо, принять душ. От него приятно тянуло свежим лесом, что перекликался с мускусом и можжевельником. Я скоро стану зависимой от этого запаха… Слишком уж был приятным и таким недостижимым. Опускаю взгляд на свою тарелку. Я не стала есть блины со сладкой нутеллой, поэтому она оставалась чистой, в отличии от парней. Желудок не хотел воспринимать приторную пасту, а тем более мужчину напротив.  — Как вкусно, — мычит Эмиль с полным ртом. Я хмыкаю, оглядывая полную тарелку. Есть совсем не хотелось.  — Ты почему не ешь? — неожиданно спрашивает Масленников. Поднимаю взгляд на мужчину, видя там много серьезности. С утра его глаза казались светлее обычного. Интересно было бы перенести на лист… Глубокий серый с прожилками мутно-голубого, а на свете дня особенно. Почему так приятно смотреть в душу этого мужчины? Много раз видя его за работой, могла замечать ту самую усердность, что присуща мне. Отчим ругался, что я слишком много учусь по ночам, мало сплю, и перегружаюсь знаниями ради какой-то оценки. А я лишь сидела ради результата, чисто принципиально не хотя идти отдыхать. Чем же я отличаюсь от Масленникова? Его моральные устои стоят на фундаменте принципов, как и мои. Сосредоточенность, что проявляется у Димы при работе, проявлялась у меня еще со школы… Чем я, черт возьми, лучше этого трудоголика? Мы идентичны… Моргаю, опуская взгляд на тарелку. Мы потеряли некую нить общения, что сохраняется лишь за работой.  — Не хочу, — отвечаю ему, возвращая взгляд обратно в глаза. Масленников во что-то вглядывался, искал.  — Лучше поешь, сегодня вряд ли найдется время на это, — строго говорит мужчина, в то же время в голосе просачивается забота… Забота как за своего работника. Я киваю, погруженная в раздумья, но не тянусь за блинчиком, а достаю телефон, проверяя уведомления, отвечаю на сообщения и прячу обратно в карман. Натыкаюсь на взгляд Димы.  — Что? — спрашиваю. Эмиль где-то чавкает на заднем плане.  — Возьми блинчик, — серьезно уговаривает Масленников, держа на вилке свой. Такому взгляду грех не поддаться, но я не стану через силу впихивать в себя еду…  — Я не хочу есть, — спокойно возражаю мужчине. Гляделки продолжались. Наши нити отношений, будто катались постоянно, останавливаясь на станции «работа». Будто…  — Я придумала! — резко восклицаю, чувствуя, как зажглась улыбка на лице. Парни непонимающе оглянули меня, Дима нахмурился.— Мы сделаем прятки в парке аттракционов! Чувствую, как стержень внутри меня зажегся. Вскакиваю со стула и иду к стене, где висит доска записей. Парни проводили меня взглядом. Мы думали, где же провести масштабные прятки…  — Вы только представьте! — радостно восклицаю я, записывая на доске черным маркером, а потом поворачиваюсь к ним, смотря на их удивленные лица.— Дим, давай арендуем парк аттракционов! Представь только этот масштаб! Я продолжаю восхищаться этой идеей, замечая, что Дима тоже в восторге. Хитро улыбнулся и прищурился.  — Я же говорю, что ты лиса. Придумаешь, что угодно, — хмыкнул он. Я лишь продолжаю улыбаться этой идее, придумывая планы осуществления маленькой мечты. Смотрю в глаза мужчины и вижу восхищение… мною… Странно чувствовать это. Эмиль лишь удивился, закивал в знак уважения и продолжал наблюдать за нами. И странно ощущать то, что работа заполняет меня… хоть чем-то.  — Лиса, я доволен, но поесть тебе нужно, — чуть мягче говорит он, нежели пяти минутами ранее. Хмурюсь и иду за стойку, ощущая голод в желудке. Все же, мне придется поесть.