оловянное сердце

на пол падает очередная бутылка из-под дорогой выпивки, а после само напившееся тело. его веки с тяжестью закрываются, а после также открываются. он медленно выдыхает сигаретный дым и молча смотрит в потолок, на котором видны последние солнечные блики. на улице вот вот наступает ночь, тишина поглотила город. сережа лениво переводит взгляд на недовольного ваню и нелепо ухмыляется. алкоголь давит на мозги и совсем не дает отчет любым действиям. смешки слетают с его пьяных уст, а после вся квартира заливается звонким истерическим смехом. он смеялся так громко, что это можно было услышать на первых этажах, если не на улице. ваня с холодом смотрит на кучерявого и нервно стучит побелевшими костяшками по стеклянному столу. сейчас он был крайне зол и хотел крушить все на своем пути, но что-то противилось этому чувству и желанию, поэтому он оставался непоколебим, по крайней мере. пешков со странной улыбкой смотрит в потолок и делает сразу несколько затяжек. ему нравилось бесить русоволосого, зная, что тот на дух не переносит сигаретный запах, и то, что курят в его комнате на полу, осыпая пепел черт зная куда. ему нравилось, когда тот морщился от едкого запаха и злился, когда сережа подносил сигарету ко рту, он просто готов был разорвать его на части. — ты специально испытываешь мое терпение? — с язвой спросил русоволосый, прожигая кучерявого насквозь. тот лишь молчал, изредка громко дыша. — я тебя спрашиваю, — с той же грубость задает он второй вопрос. его раздражало, когда тот так делал, — я, кажется, с тобой разговариваю, ало. — я слушаю тебя, — улыбка не спадала с лица сережиного, он наоборот все больше растягивал ее, пока та не превратилась на подобии джокерской. — какого хуя ты наебенился в хлам, да еще и куришь, смахивая пепел на ковер? тебе совсем, сука, жить надоело? сережа резко приподнялся на локтях и стал всматриваться в ванины глаза, он стоял от него буквально в нескольких метрах, поэтому морду его недовольную можно было увидеть хоть за километр, уж сильно бурно его лицо выражает эмоции. — не впечатляет, — с усмешкой отзывается кучерявый и выбрасывает сигарету в открытое окно, — попробуй что-нибудь другое. лицо ванино на мгновение исказилось, а после застыло в недоумении. он не понял, вообще ничего не понял. — что? тебе пьяному совсем кукуху снесло? — он постучал костяшками по своей голове. — не впечатляет, говорю, грубо как-то, не находишь? ваня замер в непонимании. — зачем же так грубо, котенок, а? — сережа встал с пола вполне нормальными движениями, что явно противоречат его пьяному состоянию, он нагнул голову вбок и стал щуриться в попытках рассмотреть лицо своей грубой пассии. — где ты так напился? — уже более спокойно спросил ваня, закусив нижнюю губу. — воооот, это уже другое дело, — улыбнулся пешков, — я просто решил, так сказать, начать отмечать день влюбленных, этот день так же называется, да? ваня закатил глаза, а после подошел к шатающемуся парню. — фу, от тебя перегаром несет за сотню, куда ж в тебя так много вмещается… — я думал, что тебе нравится, — сережа демонстративно надул губы. — да никогда в жизни, иди и ложись, пьянь, — устало отпихнул кучерявого на кровать, а сам пошел за стаканом с водой и таблеткой. сегодня день вообще не задался, да еще и это чучело напилось, что пришлось этот вечер провести не в романтике, а с усталыми вздохами и бранью. русоволосый медленно набирает стакан воды, а после достает пластину с таблетками. он устал, морально устал от всей этой фигни, которую творит сережа. ему надоело, что тот напивается до состояния мертвого овоща, а после идет к его порогу со словами «ванечка, род-и-и-и-имый, любимый мой, впусти домой, а-а?», а тот и впускает, потому что любит его и сказать то толком ничего не может, потому что до поплывшего и пьяного мозга вряд ли что-то дойдет. собрав набор «спасателя» он тихими шагами выходит из кухни и направляется в спальню. благо, мама на работе, поэтому лишних вопросов не будет, так что можно спокойно выдохнуть насчет этого. зайдя в комнату, он видит сережу, который уже завернулся калачиком в другую сторону и громко сопел. хотя бы что-то милое в нем есть. он поставил стакан с таблеткой на стеклянный стол и решил укрыть пьянь свою любимую одеялом. ваня расправил теплое одеяло и аккуратно накрыл им сережу. тот поводил ногами и пробурчал невнятное по типу «ацтстань, я сплать хачуу», а после затих. ваня на секунду замер, а после еле как сдержал смешки. за окном уже полная ночь, на полу валяются две пустые бутылки мартини, а под кроватью пачка мятных мальборо. он плюхнулся с накатившей усталостью на кресло, устало потер переносицу и опрокинул голову назад, закрыв глаза. ахуенно он, конечно, провел этот день влюбленных.