Дотронуться до счастья

В маленькой кафешке Сэм старается смотреть только на экран своего компьютера. Он ищет новое дело… Ладно, не совсем, он ищет любые намеки на демона с желтыми глазами. Или на отца. И ему плевать на то, что там снова затеял в другом конце этой забегаловки Дин с двумя смазливыми девчонками — блондинкой и шатенкой. И почему они то и дело с улыбками поглядывают на него… Неужели Дин снова рассказывает своим дурочкам про то, как Сэм в детстве взорвал сырную запеканку и ходил весь в макаронах? Или про его прыжок Бэтмена с крыши? Сэм утыкается еще ближе в экран. Если честно, то ему плевать на охоту. Он ищет отца. Ему плевать и на отца, если еще честнее. Но отец что-то знает про демона, убившего Джесс. И не отвечает на звонки. Окончательно вошел в роль Бога? Преследует демона? Или у него настоящие проблемы? В смысле, у отца, а не у демона. У демона, судя по всему, всё зашибись. И это единственное, что им точно известно. Но Дина всё это не сильно беспокоит, как всегда. Дина, как всегда, волнуют и интересуют самые простые вещи: что поесть и с кем переспать. Но, хотя бы, на Дина он может положиться: всегда прикроет его, даже собственным телом, если больше будет нечем. Со светящийся улыбкой Дин подсаживается к задумчивому Сэму, чтобы сказать: — Сэмми, глянь. Как тебе? Я уже все с ними обговорил, они согласны. Двое на двое, что скажешь? Прекрасно: Дин еще и его в этот раз собирается втянуть в свои похождения! Неужели он серьезно считает, что Сэм может согласиться на такое? Или что ему это поможет? Господи, Дин, какой же ты глупый. Джесс ведь не бросила его, она… умерла. Даже не умерла — ее убили. И будь Сэм проклят, если станет заниматься непонятно чем вместо того, чтобы искать ее убийцу. — Дин, может тебе пора перестать всё делать за меня? Я и сам могу с этим разобраться. — Можешь. Но не делаешь этого. — Что тебе так далась моя личная жизнь? — Да просто хочу, чтобы ты чуток успокоился и перестал дергаться. — Так значит, в этом и есть секрет твоего неуместного спокойствия? «Неуместного». Супер. Сэм за своей милой внешностью и вежливостью — сучка, каких еще поискать. И вдобавок идиот, что значительно усугубляет ситуацию с его подростковой раздражительностью. В его умную, образованную стэнфордскую голову даже не закрадывается мысль, что Дин весь на нервах, мягко говоря, с тех пор, как отец пропал и им с Сэмом пришлось снова сойтись. С другой стороны, хорошо, что он такой идиот. Так намного легче. Дин делает вид, что задумывается над его очередными язвительными претензиями. — Не только в спокойствии дело. Давай же, Сэмми, девочки ждут. Теперь уже тебе обязательно придется поучаствовать. Чтобы, ээм… сохранить достоинство. Сэм молча поднимается, сразу же внушительно возвышается над Дином, зло собирает свои вещички и уходит в машину. Дин усмехается с толикой восхищения, смотрит ему вслед и вздыхает, бормочет себе под нос: «У этого парня никогда ничего не будет просто.» — Сэмми, не присоединится? — спрашивает блонда. — Нет. Для него важнее сучить и строить из себя важную задницу. — Как жаль… — Эй. Я уже ревную. Когда поддатый и удовлетворенный Дин к полуночи возвращается в их номер, Сэм опять сидит перед своим ноутом. Рядом валяются газеты и пара телефонов. Темные волосы Сэма спадают на его высокий лоб, длинные ноги едва помещаются под жалким столиком, спина сутулится, плечи опущены. — Ну, что, нашел что-нибудь?.. — спрашивает Дин. — Нет… И это не просто не очень хорошая новость. Сэма по-настоящему жалко, Дин сам не понимает почему. Сэм ведет себя, как сучонок и эгоист, его не интересует ничто, кроме проклятого демона. Но почему-то ужасно больно видеть его таким. Лучше бы он развеялся, отдохнул… Но глупого упрямства младшему Винчестеру не занимать. Иногда Дин думал, что Сэм способен прошибить стену собственной головой, если только задастся такой целью. А может быть, он способен и просто взорвать эту стену одной силой своего желания?.. Возможно, и это пугает еще больше. Но сейчас Сэм похож на одинокого грустного мальчика, которому не дали конфетку. — Забей, Сэмми. Дин подходит и встает позади него. Должно быть, от него заметно воняет алкоголем. Но он все равно склоняется над плечом, чтобы взглянуть на монитор. Как будто там может быть что-то интересное для него. Слишком близко, опять. Но Сэм не протестует. Просто находиться в ауре Сэмми — это что-то слишком прекрасное… Не соображая, что делает, Дин кладет руку на его плечо. Сэм снова не возражает. Лишь замирает под этим касанием, напрягается еще больше. И удивленно выпрямляется, когда с его плеча ладонь Дина движется вниз, к распахнутому вороту рубашки. А потом ныряет под ворот майки и задерживается там. Такая гладкая теплая кожа… Дину кажется, что Сэм сейчас вот-вот взбрыкнет и посмотрит на него полным омерзения взглядом. Вот-вот польется скандал и справедливые оскорбления. Но ничего этого не происходит. Тяжелая голова откидывается назад, касается так затылком нависшего сверху плеча Дина. Дин замирает. Волосы Сэма такие мягкие у его колючей щеки. Ладонь старшего брата продолжает спокойно покоиться на верхней части этой широкой, размеренно вздымающейся от дыхания груди. Сэмми, Сэм, боже… Дина переполняет такое наслаждение, что хочется всё послать к черту, лишь бы оно не проходило, лишь бы не заканчивалось. А потом набраться наглости и приникнуть губами… И тут резко колет осознание, от которого он в ужасе отдергивает непослушную руку и отходит назад. Десять секунд полнейшего счастья — это на десять секунд больше, чем такому извращенцу положено. Оглянувшийся на него Сэм выглядит разочарованным и немного обиженным. Дин уговаривает себя, что это больное воображение снова заигрывает с ним, а вовсе не Сэм. Сэм не может. Он скорбит по Джесс и, вообще, явно не в восторге от своего старшего брата-придурка. — Надо поспать, Сэм, — говорит Дин, как ни в чем не бывало, сев на кровать и начиная стягивать с себя грязные ботинки. — Ты спи, — мягко соглашается Сэм. — Я еще поищу. — Сэм… — Дин. Я не усну. Ты же знаешь. «Что же мне с тобой сделать, чтобы ты наконец нормально поспал?» — думает про себя Дин и смотрит на младшего. Ему постоянно кажется, что он знает простой ответ на этот вопрос. А еще ему кажется, что он — извращенец. Безнадежно больной и заслуживающий ада старший брат.