Туда — сюда (а), туда-сюда (а) Туда-сюда — одно и то же каждый день ©Папин олимпос — Динозаврики.
Ханджи, сколько себя помнила, всегда ненавидела молчание. Тишину, давящую на плечи, заставляющую сутулиться и скукоживаться. Наверное, на это повлияла жизнь с тётей — у неё в доме нельзя было издавать абсолютно никаких «лишних» звуков. Везло, если за день произносилось хоть одно слово. Казалось, в поместье тётушки не доносились ни пение птиц, ни звуки сверчков. Десятилетней Ханджи казалось, будто она погружена в вакуум. Потому она любую паузу старалась заполнить разговорами, шутками и громким смехом, иначе тишина превращалась в поглощающую рутину серых будней, создавая ощущение, что ты проживаешь один и тот же день множество раз… В интернате, куда её позже отправила тётушка, наоборот было шумно, особенно на переменах, и Ханджи была счастлива влиться в коллектив. И плевать, что в женском интернате нельзя носить брюки, жизнь от этого портилась не сильно (тем более, что это правило Зоэ с удовольствием нарушала). Особенно она подружилась с терпеливой, остроумной и хитрой Нанабой, которая даже после выпуска продолжала с ней общаться и даже вовлекла в свою компанию, где Ханджи встретила двух своих будущих сожителей по квартире.***
На улице дубак, На сердце тлен и мрак. ©Anacondaz — Дубак.
Эрвин Смит был спокойным, терпеливым, но разговорчивым, пусть с иногда слишком… Проницательным взглядом. Зоэ довольно быстро нашла с ним общий язык, так что, спустя неделю после знакомства, телефон Эрвина начинал трещать посреди ночи (заставляя соседа ворчать и хмуриться), потому что Ханджи в голову пришла очередная сумасшедшая мысль. Ещё через месяц они вместе в четыре часа утра каким-то невообразимым образом оказались в соседнем городе с удочками и рыбачили у какой-то речушки. Смит взял с собой и соседа, с которым вместе снимал квартиру, довольно мрачного парня с холодным взглядом. Он тоже состоял в «компании Нанабы», но за почти полтора месяца общения Ханджи не слышала от него ни одного слова, что приносило ненужные флэшбеки о доме тёти. Потому в это прекрасное утро Зоэ поставила себе цель расшевелить этого мрачного коротышку (рост 160, он был на 10 см ниже самой девушки). Леви Аккерман, честно говоря, в душе не еб… Кхм, не знал, что он забыл в четыре утра в другом городе на рыбалке, которой даже никогда не увлекался. Впрочем, его спутники тоже, видимо, не были профи в этом деле, что однако не мешало этой настойчивой очкастой девчонке громко смеяться. Леви готов был поклясться, что им здесь уже нечего ловить — громкие звуки с берега уже наверняка распугали всю рыбу. А еще он начинал замерзать и молча корил себя за то, что поддался уговорам Смита, и приехал сюда. Ладно ещё было бы лето, но конец декабря… Какому сумасшедшему пришла в голову эта мысль? — Леви-и! Давай с нами, что ты стоишь как неродной! — м, а вот и ответ. — О-отвали, очк-кастая, — к его глубочайшему сожалению, из-за того, что зубы уже отбивали барабанную дробь, получилось не так угрожающе, как планировалось. Девушка, сверкнув линзами очков, склонила голову к правому плечу и слегка изумленно посмотрела на парня: — Ты замерз что-ли? — Аккерман вместо ответа мрачно глянул на неё, а Эрвин предложил отправляться домой, потому что тоже немного замерз. Всю дорогу до дома в машине звучала музыка, Ханджи подпевала, Эрвин улыбался, а Леви молча мечтал оказаться дома и выпить горячую кружку чая. Или утопить в нём Ханджи.***
А на кухне суп мой стынет, В голове одно: я тебя люблю ©Где Фантом? — Я тебя люблю
Честное слово, лучше бы утопил. Тогда было бы хоть не так обидно, что он заболел перед самым окончанием первого триместра и своим днем рождения. Последнее он бы еще как-то пережил, но проваляться значительную часть каникул в кровати явно не входило в его планы. Телевизор Леви смотрел редко, и, минутку пощелкав каналами, он убедился, что не зря. Пустая трата времени. Эрвин ушел в институт доделывать проект с какой-то однокурсницей, а голова болела, мешая чтению, так что Аккерман банально помирал со скуки. Уловив звук поворачивающегося в замке ключа, парень приподнялся на локтях. Эрвин закончил с делами раньше? Он вроде говорил, что задержится до вечера, тогда кто?.. — Леви-и! — парень, растрепав черные волосы, обычно идеально уложенные, упал на подушку. Он с трудом поборол в себе желание накрыться одеялом с головой и сказать детское «я в домике», чтобы Зоэ не заметила и прошла мимо (желательно в сторону выхода). — Я встретила Эрвина, он сказал, что ты скучаешь здесь один, и дал мне ключи! Теперь тебе не придется страдать здесь от одиночества! — Ханджи встала, расставив ноги на ширине плеч, и, подняв руку, указательным пальцем ткнула куда-то в потолок. Леви молча отвернулся к стене, предоставив нежданной гостье возможность созерцать его спину. Если он будет игнорировать, она ведь уйдет, правда? — Ну ладненько, приготовлю пока что суп! Кстати, Эрвин сказал, что где-то здесь лекарства для тебя… — девушка ушла в сторону кухни. У Леви мелькнула мысль, что его сейчас отравят. Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться и не обращать внимания на звон посуды с кухни, да так и заснул. Проснулся он от чьей-то тихой ругани, и, про себя помолившись, чтобы это не оказалась надоедливая подружка Эрвина, открыл глаза. Вот и верь после такого в богов, ага, конечно… Ханджи, заметив, что парень проснулся, лучезарно улыбнулась и поставила на журнальный столик тарелку с горячим супом. Рядом с тарелкой приземлилась пачка таблеток, а сама девушка устроилась на полу рядом с диваном, на котором лежал больной. Аккерман вынужден был признать, что он голоден, а суп, приготовленный Зоэ, выглядит даже более-менее съедобно. Под изучающим взглядом девушки Леви съел всю тарелку, и неожиданного для самого себя понял, что еда была вкусной и ему понравилась. — Спасибо. Казалось бы, куда ещё шире улыбаться, но Ханджи, судя по всему, обожала