Целители

      Гринграссы очень удивились, когда семейный целитель прямо во время осмотра младшей дочери, которая уже не могла даже спать, обратился в жабу. Поэтому они явились в Мунго, где целитель Сметвик подробно объяснил им, что нельзя доверять проходимцам. Явление юных целителей, да еще и в таком состоянии, совершенно поразило лорда. Все понявший Гарри час рассказывал взрослым людям о том, что детям надо доверять, а еще — о тяжелых генетических заболеваниях, и о том, что происходит с девочками, а Гермиона в это время аккуратно осматривала младшую Гринграсс, которая просто содрогалась в рыданиях в объятиях сестры.       — Руки болят? И ножки, да? — спросила девочка, отмечая гипермобильность, накладывая чары и становясь все более хмурой. — Коллега Сметвик! — позвала она.       — Что случилось? — поинтересовался подошедший Гиппократ.       — Дегенерация суставов ног, — объяснила девочка, показывая на проекции, что она имеет в виду. — По идее, можно вот тут и тут отрезать и вырастить заново, но, может быть, есть другой путь? И вот тут у нее в сердце, видите?       — Ох, — вздохнул целитель, понимая, что девочка приговорена. — Ноги из-за того, что били?       — Да, — кивнула юная целительница. — Она ходила через «не могу», как и старшая, кстати, поэтому…       — С сердцем ничего сделать нельзя, а вот ноги… — Гиппократ помолчал, подумал, а потом сделал отрицательный жест. — Сердце не выдержит.       — Ну, я бы поспорила насчет сердца, — произнесла Гермиона, глядя еще раз на проекцию. — Так, тогда занимаемся сердцем, а ногами — когда решим с сердцем, согласны?       — Но магия не может… — заговорил целитель Сметвик. — Просто невозможно зарастить это, сердце же работает, оторвет перемычку.       — Что не могут маги, давно умеют магглы, — сообщила юная целительница. — Значит, везем в клинику, где и оперируем.       — А можно… — хотела попросить Дафна, на что Гермиона кивнула, отчего старшая из сестер Гринграсс заплакала.       — Гиппократ, мы в Лондоне? — увидев кивок, юная целительница решительно встала. — Гарри, остаешься с пациентками, я схожу, папе позвоню, перевозка нужна. Заодно реши с возражениями.       — Не будет возражений, душа моя, — тепло улыбнулся Гарри и обернулся к Гринграссам. — Вы ведь все поняли?       Миссис Гринграсс, только что узнавшая, что детям действительно очень больно, да еще и то, что Астория может умереть, со слезами на глазах бросилась к своим дочерям. Она очень осторожно обнимала их и просила прощения за то, что не верила. Астория все никак не могла успокоиться, а Дафна смотрела на маму расширенными от изумления глазами. Девочка такого, видимо, не могла себе представить.       — Что вы собираетесь делать, целитель? — глухим голосом поинтересовался лорд.       — Сейчас приедет специальная повозка, и мы отвезем ваших дочерей в маггловскую больницу, где вашей младшей дочери починят сердце, — ответил Гарри, спаивая Астории умиротворяющий бальзам, чтобы девочка смогла успокоиться и не пугалась в машине.       — Но это же невозможно! — воскликнул старший Гринграсс.       — Все возможно, — ответил ему юный целитель, трансфигурируя специальные шины, которые надевал на ноги девочек.       — Не больно, — прошептала, встав на ноги Дафна. — Попробуй, Тори.       Мистер Грейнджер, конечно, удивился звонку дочери, но среагировал быстро, послав машину перевозки пациентов для доставки девочки в больницу. Он известил кардиохирургию, поэтому к приему пациентки все было готово. Астория пугливо озиралась, но рядом были Дафна и Гермиона с Гарри, поэтому девочка успокоилась. Машина, не торопясь, покатила в сторону больницы. Так как ничего экстренного не было, то сирену не включали.       — Как думаешь, — поинтересовалась Гермиона. — Основной поток мы разгребли?       — Пожалуй, да, — ответил Гарри, обнимая свою девочку за плечи. — Вот решим с девочкой, и начнется рутина — переломы, отравления и гонококк с циститом.       — До следующего года, — вздохнула девочка. — Сможем ли оставить школу?       — Решим в свое время, хорошо? — мальчик устало прикрыл глаза, пока можно было и подремать.       Вечер медленно переходил в ночь, автомобиль перевозки пациентов пробирался по лондонским пробкам, везя пациентку туда, где помогут, и двух уставших врачей одиннадцати лет от роду.

***

      Асторию взяли в работу сразу же. Проверив диагноз Гермионы ультразвуком, порок обнаружили, поэтому решили оперировать немедленно. Гринграссы тоже добрались до больницы и были сильно напуганы, потому юные целители остались в клинике. Гермиона успокаивала Асторию, которую забирали в оперблок, девочка была сильно напугана, тихо плакала, но постепенно успокаивалась.       — Все хорошо будет, вот увидишь, — тихо сказала целительница, тепло обнимая девочку.       — А ты будешь здесь? — спросила Астория. Девочка, благодарная за то, что ей поверили, вцепилась в Гермиону, доверившись ей.       — Обязательно буду, — улыбнулась Гермиона, — сейчас ты заснешь, а потом проснешься, и я буду здесь. А потом мы полечим ручки и ножки, чтобы они не болели.       — Спасибо, — прошептала девочка.       — Поехали, — скомандовал Гарри, с тревогой вглядываясь в показания монитора.       Когда каталка уезжала, Астория улыбалась. Стоило дверям закрыться, как миссис Гринграсс разрыдалась. Ее пыталась успокоить Дафна, а Гарри уверенным жестом напоил успокоительным зельем. Женщина рассказывала, будто исповедуясь, рассказывала, что чувствовала плохое. Пыталась убедить мужа, который верил целителю, но тщетно. Она просила, умоляла сказать ей, что все будет хорошо и Асти будет жить.       — По книгам, — тихо сказала мальчику Гермиона, — девочка умерла, не дожив до сорока.       — Вполне вероятно, — кивнул Гарри. — Если порок вовремя не обнаружили, то она еще долго прожила. Могли гасить сердечную недостаточность зельями, давая ей время.       — Да, — вздохнула целительница. — Все непросто с этими магами… Спать хочу.       — И кушать, — подтвердил эту мысль мальчик. — «А в тюрьме сейчас ужин: макароны», — процитировал он фильм, которого в этом мире просто не может быть.       — Молодежь, в столовую пойдете? — поинтересовался неслышно подошедший мистер Грейнджер.       — Великий человек! — пафосно воскликнул Гарри. — Веди нас!       Марк рассмеялся, он видел, как вымотаны дети, поэтому просто отвел их в столовую. На самом деле он не мог представить себе ситуацию, в которой они оказались — целая школа детей, а врачи — сами дети… Это было трудно воспринять, даже несмотря на весь опыт. И их опыт, и опыт самого мистера Грейнджера.       — Ну, хотел макароны? Получи, — улыбнулась Гермиона, рассматривая поданную пасту.       — Ну, я не совсем это имел в виду, — заметил Гарри. — Впрочем, не шаурма и спасибо. Давай лопать.       — Хочу фиксированное расписание и режим дня, — с тоской произнесла девочка, наслаждаясь любимым блюдом.       — Ага, — кивнул юный целитель. — А еще бочку варенья на всю мосю. Кто, если не мы?       Поужинав, дети добрались до ординаторской, где и упали на диван, погрузившись в сон. Коллеги, входившие в комнату, видели двоих детей, одетых медиками, спавших на диване, и не возмущались. Оба персонажа были хорошо известны коллегам, смотревшим на них с пониманием, хотя для них была странной такая вымотанность.       Было уже утро, когда Астория проснулась. Она открыла глаза и увидела Гермиону, смотревшую на нее с доброй улыбкой. Девочка улыбнулась в ответ, все действительно было хорошо. Гермиона обещала проведывать Асторию регулярно и вернулась с Гарри в Хогвартс. А маленькая Гринграсс была счастлива, ей верили, ее понимали и самое главное — ее любили.       Вернувшись в Хогвартс, дети выяснили у мадам Помфри, что за вечер и ночь ничего, слава Асклепию, не случилось, поэтому двинулись в сторону Большого зала, где как раз заканчивался завтрак. Почти рефлекторно уже накладывая чары диагностики на учеников, Гарри резко остановился.       — Шо, опять?! — он ошарашенно посмотрел на Гермиону.